— Но у вас... что-то с голосом, сэр... Я чувствую: что-то не так... — Люк изобразил заботливость, налил мне воды, но я отодвинул от себя стакан.
— Могу я увидеть эти материалы, мистер Вейнфлетт?
— О! Конечно! Мы уже сделали нужное количество копий...
Хитрая уловка-дополнение. "Сделали нужное количество копий"... С видом "как ни в чем не бывало, к слову пришлось"...
— Мне принести их сейчас, офицер?
Я потер полированную поверхность выполненного под дерево стола. От моего пальца на ней остался блестящий след, и я несколько раз "перечеркнул" его.
— Нет. С вашего позволения, у меня к вам еще несколько вопросов...
Вейнфлетт хитровато улыбнулся:
— Надо же! Вопросы задают — мне! Когда такое было? Да, я весь внимание, сэр...
— Как вы вышли на меня, мистер Вейнфлетт?
— Я? На вас? Но вы же сами позвонили мне!
— Расскажите обстоятельней. Так, как будто у меня выборочная амнезия и я ничего не помню из нашей с вами вчерашней встречи... И, если возможно, помедленнее.
— Это... какой-то новоизобретенный стиль общения в Управлении, капитан?
— Вам затруднительно ответить?
— О! Конечно, нет! Вы позвонили мне днем, после ланча, перед моей поездкой в пресс-центр. Сказали, что у вас имеется эксклюзивная информация для нашей газеты... Мы договорились с вами о встрече. Встретились. Результат вы видели в газете. Вы чем-то недовольны, сэр? Я исказил ваши слова? Мы можем сверить их с первоисточником! Я ведь предложил вам предварительную читку — вы сами отказались... Обычно мы практикуем сверку, но раз такая спешка...
— Значит, я торопился... Угу...
— И все-таки у вас что-то с голосом, капитан. Интонации... А... — он осекся на полуслове.
Я взглянул ему в глаза и прочел там все, что было нужно. Этот парень решил, что у меня проблемы с психоделиками... Отсюда и подозрительная амнезия, и изменение голоса. Интонаций.
— Интонаций, говорите? Вот теперь давайте-ка посмотрим вашу запись, мистер Вейнфлетт! Нет-нет! Не стоит вам выходить отсюда! Лучше позвоните вашим коллегам, и пусть кто-нибудь принесет нам диски сюда...
Видимо, я шокировал журналиста все больше. Опасливо поглядывая на меня, он набрал на своем ретрансляторе чей-то номер и попросил принести диск "24.11.1000.-01".
— Что-то не так, офицер? — спросил он после этих манипуляций.
— Мистер Вейнфлетт, вы должны понять меня правильно. Это расследование.
— Расследование чего?
— Сегодня я увидел вас впервые. Это — раз. У меня нет наркотической зависимости, нет амнезии, я адекватен. Это — два, три, четыре. Я не знаю, с кем вы говорили вчера об абсолютном топливе, но намереваюсь это выяснить. Это — пять. Причем рассчитываю на вашу поддержку... Шесть. Вопросы будут?
Его круглое лицо значительно вытянулось. Мое заявление автоматически тянуло за собой массу служебных неприятностей. Причем для него.
— Этого не может быть. Я видел вас вчера на расстоянии вытянутой руки, как вижу сейчас. За исключением некоторых деталей я смею утверждать, что это были вы...
— За исключением каких деталей?
— Что-то... в интонациях... Почти неуловимо для обычного слуха... Но у меня филологическое образование, а в юности я увлекался музыкой. Знаете, профессиональные музыканты говорили мне такую вещь: свой слух и голос у меня не отработан, но за певцом я повторяю в точности. Причем именно благодаря интонационной окраске и ритмике. Хороший пародист, но никакой певец.
— Как это связано с темой нашего разговора, мистер Вейнфлетт? — за это нестерпимое и многословное самолюбование мне хотелось приложить ему по зубам.
— Вот так и связано. Вчера вы говорили чуть иначе, чем говорите сегодня. Я заметил это с первой же фразы, которую вы произнесли, придя сюда...
— То есть, я был "как бы" другим?
— Грубо говоря, да. Теперь я все больше убеждаюсь в этом...
В этот момент андроид-рассыльный занес Люку диск.
— Давайте посмотрим, — предложил я.
Мы отсмотрели весь материал. На записи я вел себя вполне естественно, движения были моими. И, если не считать интонаций, на которые справедливо указал журналист, там, перед фиксирующей камерой, сидел именно капитан нью-йоркского спецотдела Риккардо Калиостро.
— Видите? — спросил Люк. — Что вы на это скажете?
Я прогнал запись еще раз. И еще. Времени у меня было все меньше, я все чаще поглядывал на часы. Но мне нужно было найти хоть что-то, что можно было считать зацепкой, и указать на это Люку. Мне нужно было опровержение. В остальном я мог отсмотреть диск и на своем рабочем месте.
— Включу медленный просмотр, — сказал я.
От одной и той же информации мы устали, как черти. Люк уже просто тупо пялился на голопроекцию, я еще приглядывался. И мои усилия были вознаграждены.
— Смотрите! — я показал на один эпизод в медленном воспроизведении; Люк покачал головой, и я повторил операцию — со зрением у него дела были куда хуже, чем со слухом...
В нужный момент я ткнул пальцем в изображение, где рука моего двойника двинулась вперед, потом по той же траектории — назад, затем снова вперед, абсолютно так же. Это заняло какие-то доли секунды.
— Глюк программы! — пояснил я.
— О! Никак не может быть! Моя камера совершенно новая, программы здесь ни разу не сбоили!
Я отмахнулся:
— Глюк программы "глюка", — пояснил я. — Уплотненной интерактивной голограммы, если так проще. Еще ее называют "фикшен-голограмма". Вы вчера беседовали с призраком, мистер Вейнфлетт, и вот вам доказательство. Впрочем, если вы еще не верите, я могу взять этот ДНИ на экспертизу и пришлю вам заключение...
— Я вам доверяю, офицер, но моему руководству, конечно, понадобится заключение экспертизы. Какие дальнейшие шаги вы предполагаете сделать, мистер Калиостро? Уф, нас всех просто капитально накололи! — он вздохнул, уже предчувствуя взбучку от начальства.
— Хоть теперь это и мало поможет, но будет лучше, если вы разместите в своей газете опровержение. Звучать, конечно, это будет странно, не спорю...
Мы с журналистом нервно рассмеялись, и Вейнфлетт продиктовал:
— "Капитан нью-йоркского спецотдела Риккардо Калиостро никогда не приходил к Люку Вейнфлетту в пресс-центр Детройта и никогда не давал тому интервью об атомиевом топливе, о проекте нового вида космического судна на Европе, о происшествии в инкубаторе и прочих секретных вещах. Дополнительная информация об атомии, детройтском инкубаторе и прочих секретных вещах размещена в ГК на сайте таком-то. Благодарим за внимание"... Не знаю, быть может, в напечатанном виде подобное будет смотреться не так идиотски?
— Благодарю вас за сотрудничество, Люк, — я поднялся, быстро взглянул на часы и пожал ему руку. — И за понимание...
— Что вы, конечно, какая благодарность! Мы с вами оба попали в такое неудобное положение относительно друг друга и публики!
— Не говоря уже о начальстве, — не преминул заметить я, выходя из кабинета.
Люк, слегка манерничая, прикрыл ладонью глаза. Было, конечно, не до смеха, но нас пробило на веселый лад. Не рыдать же, в самом деле!
Вечером меня ждал трудный разговор с тетей Софи. Она выслушала мой отчет, затем поджала губы и молчала с минуту, несмотря на дороговизну приватного канала связи. Если бы звонок исходил от меня, два следующих месяца мне пришлось бы работать бесплатно. Но так у нас были гарантии, что этот разговор окажется достоянием только нас двоих.
— Рикки, тебе проще, ты в этих делах дока... Поэтому поищи, Рикки. Поищи по своим каналам, кто еще в стране может обладать такими же умениями, как у тебя...
— Я сразу скажу, тетя: обладать ими могут многие, но чтобы создать макет, в точности копирующий меня, надо вести за мной постоянное наблюдение, знать все мои параметры или... просто сотрудничать со мной с моего согласия... Тогда мы управились бы с копией за одну ночь... Но так как я в здравом уме и твердой памяти ни с кем не сотрудничал, то теперь затрудняюсь ответить на вопрос...
— Поведение Маркуса тебя не настораживает?
— Питера? Тетя, Пит — не тот человек...
— Сколько раз я слышала такие речи! И сколько раз из-за этого погибали прекрасные люди — ты не ведаешь! Мальчик мой, будь бдителен! Не оскорбляй своего друга подозрениями, но и не будь простаком!
Я даже замер. "Мальчиком моим" тетка не называла меня с того времени, как я в шесть лет располосовал себе ногу ржавой арматурой на той части берега Тихого океана, где купаться было запрещено...
— До связи, капитан. Пока — "один-ноль" в пользу противника. За тебя взялись не на шутку, и мы должны узнать, откуда подул этот ветер. Я прослежу, чтобы последовало опровержение, но и ты не спи.
— Спасибо, тетя...
Изображение уже гасло.
5. Господин Инкогнито
Нью-Йорк, Управление, май 1001 года
Было чудесное майское утро. Суббота. Выходной, на счастье Исабель Сантос и Фрэнка Бишопа, которые должны вот-вот отправиться под венец. И все было бы прекрасно, если бы Фрэнки не попросил меня быть свидетелем со стороны жениха. Да и это еще не все: они с Исабель настаивали, чтобы я хоть раз в жизни надел ради такого случая форменный мундир, положенный по Уставу офицеру спецотдела. Скрепя сердце, я согласился. Это мне, видимо, расплата за то, что в нынешнее ночное дежурство поменялся сменами с капитаном Стоквеллом. Хорошо выспался? Так помучайся теперь в этом костюме для пыток!
Выяснить что-либо насчет "фикшен-голограммы" мне не удалось. Не удалось это ни майору Сендз, ни Джоконде, которая работала над этим по поручению тети Софи. Вышестоящее начальство было очень недовольно моей службой, и я лишь чудом избежал строгого выговора с возможным понижением в звании. Многие коллеги поглядывали на меня косо, Аврору я не видел и не слышал с того самого рокового 25-го ноября, то есть, полгода. Но, кстати, уж что-что, а последний факт я перенес абсолютно безболезненно...
Готовясь к свадебной церемонии, я и не подозревал, что творилось ночью в ОКИ и в Управлении.
А творилось невообразимое...
* * *
Сигнал тревоги поднял на ноги всех хранителей системного обеспечения Организации. Вращающийся под сводами Обсерватории макет Галактики — уменьшенная копия того, что представлял собой Главный Компьютер — полыхал алым.
Система предупреждала о проникновении. Взрывались и рассыпались искрами сверхновые, отмечая пути, по которым блуждал неведомый хакер.
— Вот так-та-а-ак! — протянул начальник хранителей и решил, что пока лучше попробовать справиться своими силами, без вызова руководства ОКИ.
Во-первых, глубокая ночь. Во-вторых, такой гвалт поднимется, что сирена покажется оперной арией...
Хранители запрыгивали в свои зоны, окунались в желе, чувствительное к каждому сигналу их физического тела.
"Пароль — вход осуществлен!", "Пароль — вход осуществлен!" — монотонно констатировала программа.
— Сфинкс!
Начальник хранителей осмотрелся и тряхнул гривастой головой. Именно таков был его виртуальный облик в зоне поисков.
— Сфинкс, я Сохмет! Координаты?
— Исходная!
— Вот это меня забросило! — напарнице, как всегда, не повезло. — Жди, иду!
Нет, женщины и техника — слова из совершенно разных словарей. Сфинкс с рычанием растянулся на растрескавшейся муляжной земле.
— Сфинкс, я Ангел. Видел его только что! Купирую зону!
— Поздно, Ангел! Сфинкс, я Дриада, и мы его упустили. Он ушел в информационку!
— К "контрам"?! — человеколикий лев подскочил, и тут из разлома в земле выпрыгнула напарница-львица — Сохмет. — Всё, будите ВПРУ! Уровень тревоги — первый! Образ? Ангел, Дриада, его образ?
— Кидаю слепок!
Над пустыней заклубился и соткался гигантский образ фигуры в темном плаще и с глубоко надвинутым на лицо капюшоном.
— Вот мы, значит, какие! — проронила Сохмет, хлеща себя хвостом по ребрам, словно разъяренная кошка.
— За мной! — начальник-Сфинкс обрушился в разлом.
Львица нырнула следом.
Макет Галактики полыхал. "Узлы" постоянно взрывались: это через них проносились хранители, перекрывая доступ в зачищенную зону и сужая круг поисков.
— Я Бабуин, Сфинкс! Повреждений информации на моем участке нет!
— У кого есть? — Сфинкс и Сохмет неслись по Млечному Пути.
— У меня порядок...
— У меня тоже...
— Я спрашиваю — у кого есть?!! — проревел главный хранитель.
Молчание.
— Новые пломбы на проверенные узлы! Движемся в сторону информационки!
Им навстречу уже летели виртуальные двойники хранителей-разведчиков — одинакового вида демоны с красными глазами и перепончатыми крыльями. Их черные рясы, распыляясь, оставляли за ними длинный темный шлейф, который не таял, но, повисев, ссыпался песком на "землю".
— Берсерк, где Сфинкс? — с шумом хлопая крыльями, начальник виртуалов со стороны контрразведчиков замер в воздухе над конным рыцарем.
Тот не успел ответить, как рядом, пугая всхрапнувшего скакуна, из-под земли вырос крылатый человеколев:
— Что у вас, Демиб? — спросил он у черного ангела.
Вытянув руку, Демиб огненным мечом отчертил пределы зон, уже проверенных его подчиненными.
— Дай допуск! — потребовал Сфинкс. — Он на вашей территории. К нам ему не вернуться.
— Допуск дан! — хранитель системы КРО взмыл в небо и растворился.
Преследование продолжилось в коридоре-перешейке. Это были архивы контрразведотдела. "Рукава"-ответвления старательно опутаны черной паутиной. Доверяй, но проверяй! Демоны свою работу знали.
Темная фигура в плаще и широком капюшоне мелькнула еще не раз — и при этом всегда мастерски уходила от погони, используя любую программную лазейку.
— Демиб, идентифицировали? Вирь или человек? — то и дело вопрошала львица Сохмет.
— Пытаемся сблизиться и поймать хотя бы первые цифры адреса! — наконец ответил главный демон. — На вирь ни черта не похож!
— Он движется к "спецам"! — определил Сфинкс.
— Там кордон амазонок, — Демиб стоял на краю мертвого утеса, опираясь на меч и взирая вдаль из-под ладони.
— Cool! Он не выйдет?
— Пока не накинули сеть — нет. О, кто едет!
Поднимая пыль до небес, навстречу им мчался отряд амазонок на одинаковых белых конях. Лишь одна, та, что впереди, лучница в богатом убранстве, с выжженной правой грудью, сидела на громадном вороном першероне. Резко осаженный, он встал на дыбы, взмахивая в воздухе пудовыми копытами, обрамленными мохнатой вьющейся шерстью.
— Калиостро, что ли? — подлетая к амазонке, спросил Демиб.
— Какой, к дьяволу, Калиостро? — женским голосом отозвалась та. — Не его смена, я Стоквелл.
— Прости, кэп, не признал тебя в седле!
— Брокгауз, зато тебя нельзя не признать, — капитан одной из ветвей спецотдела сверкнул амазонскими глазами в сторону Демиба и Сфинкса. — К нам он не пройдет. Локализуйте, он где-то здесь!
Видимо, Стоквелл знал пароль Дика к его дежурному образу Гарпии — таково было имя главной амазонки.
— Он сейчас подберет одну штуку, которую мы ему подбросили, — ответил Сфинкс, — и уже точно никуда не денется.
И, будто подслушивая их, в скальном гроте проступил черный силуэт беглеца.