Эта глумливая тварь, стоящая перед ней, поглотила её друга. Северус Тобиас Снейп — испорченный механизм. Она так и не смогла заметить, когда он успел превратиться в чудовище и следовала за ним, как и обещала — до конца.

И вот сейчас она тоже станет чудовищем.

— Ты причинил мне достаточно боли...мне кажется, что достаточно. Ты выбрал мрак за нас обоих. Тебе это казалось интересным. Я же всегда считала, что согласиться терпеть боль значит, изменить своему дару волшебника. Я неправильно всё понимала. Туни была права, права с первых дней. Нет никакого волшебного дара. Есть только проклятие. Так будем же прокляты оба. Авада Кедавра!

* * *

Несмотря на сжигающую её изнутри ненависть, почти осязаемую, Лили не верила, что у неё получится. Она никогда не была сильна в боевых заклинаниях. Её магия была созидательной, в не разрушительной.

Ядовито-зелёная плазма, сорвавшаяся с конца палочки, стала чёрным откровением.

Кто-то схватил Лили за руку, выворачивая, выкручивая её, сбивая проклятие с цели.

Северуса отшвырнуло в сторону, впечатывая в стену — возникнувший из ниоткуда Джеймс, буквально вытащил слизеринца из-под удара.

Смертельное заклятие Лили прошло в нескольких дюймах от обоих волшебников, ударившись о стену.

— — Какого дракла?! — зарычал Грюм, с силой сжимая руку Лили, словно собирался выдернуть её из сустава. — В Азкабан захотела, дура?! — рявкнул он на неё. — Ты хоть понимаешь, что чуть не натворила?!

Она понимала. И Азкабан её не пугал. С самыми страшными дементорами Лили только что встретилась и он почти поглотил её душу.

Аврор прижал девушку к стенке, словно рассчитывал на борьбу. Но Лили не собиралась бороться. Она была благодарна, что её удержали. Что не дали ей стать убийцей.

Боже, если бы Джеймс и Аластор Грюм появились чуть позже, она бы его убила! Действительно убила!

— Поттер? — плюясь словами, зашипел Снейп. — Убери от меня руки и убирайся немедленно. Вон из моего дома.

— Он спас тебе жизнь, Нюнчик. Не в первый раз уже, как я слышал, — подал голос Грюм.

— Ни одного из вас я спасать себя не просил, — ледяным голосом бросил аврору Северус. — Мы тут неплохо развлекались и не нуждались в досадных помехах.

— Развлекались? Только не я, — слабым голосом прошептала Лили.

Северус обернулся к ней и смерил её взглядом, как ни странно, без той доли яда, на которую Лили вправе была рассчитывать.

И снова рука Джеймса услужливо не дала ей упасть — Поттер, как всегда, был рядом, заботливо поддерживая.

Лицо Северуса начало яростно искажаться, будто маска холодного безразличия, которую он столь успешно носил сутками, начала соскальзывать с его лица.

— Я уже сказал вам всем: убирайтес из моего дома. Священное право собственности в Англии ещё никто не отменял.

Джеймс потянул Лили за собой. Она последовала за ним послушно, как ребёнок.

— Подожди, Поттер! — окликнул Снейп.

Он перекинул Поттеру зловещее кольцо с черным агатом:

— Отдай своему Бродяге, пусть вернёт его кузине, или кем там ему приходится наша Белладона. Раз уж эта чокнутая украла его, значит, оно ей для чего-то нужно.

Поттер машинально поймал кольцо, повертел в пальцах, пожал плечами и положил на стол, невесело хмыкнув:

— Оно свою роль уже отыграло. Тебя ведь не было с Вальпургиевыми рыцарями, когда они убивали родителей Лили?

Лили видела, как дёрнулся, отшатываясь, Северус, поднимая на неё глаза, в которых молнией свернуло понимание.

— Я так и думал, что не было, — удовлетворённо кивнул Джеймс. — А вот кольцо уверило Лили, что был.

— Мне не нужны ваши объяснения. Они мне попросту не интересны. Напоминаю, что ни сколько вас не задерживаю, — процедил Снейп сквозь зубы.

Лили в последний раз встретилась с ним глазами. Что-то отдалённое напоминающее облегчение от мысли, что Северус не убивал её родителей шевельнулось в её душе, но стыд за свой собственный поступок гасил свет в её душе.

Так или иначе, Темный Лорд поставил на ней Тёмную метку.

Старая ненависть, былая вражда, распятая на обидах и недопонимании любовь, всё это стремительно пролетело и кануло в прошлое.

Единственное, что Лили продолжала ещё чувствовать, это тепло руки Джеймса, державшего её за локоть.

На пороге она обернулась.

Воздух казался холодным и вязким, как вода, в которой когда-то они с Нарциссой чуть не утонули.

Северус стоял у стола, длинный и тонкий, похожий на зловещего ворона, сложившего крылья.

Не нужно было заигрывать с Тьмой, ненужно было танцевать над бездной. Теперь Лили это знает.

Хотим мы того или нет, Бездна опустошает даже самых светлых и сильных.

Волдеморт разбил её иллюзорный мир.

Жизнь, во всех её ярких красках, отступила, как волна, оставив Лили задыхаться на узкой полосе соленого песка.

* * *

В гостиной Эвансов с детства любимая балерина на табакерке отца оказалась разбитой вдребезги.

Четвертый труп, который полицейские не заметили.

Глава 39

Жизнь после смерти

Высокая, тонкая женщина поднялась навстречу, стоило Лили вслед за Джеймсом и мистером Грюмом перешагнула порог гостиной родительского дома.

Незнакомка с первого взгляда внушала доверие. О таких женщинах говорят — истинная леди. Черное шёлковое платье с округлым вырезом у шеи оживлялось единственным кулоном на длинной серебряной цепочке. Густые, блестящие волосы были уложены на затылке в классический пучок-ракушку, впереди обрамляя лицо мягкими естественными волнами. На белом лице выделялись тонкие черные брови и проницательные карие глаза, опушенные шелковистыми длинными ресницами.

Сходство незнакомки с Блэками было ярким, неоспоримым, оно не оставляло сомнений.

— Я Дорея Поттер, — представилась дама, протягивая Лили руку для рукопожатия. — Примите мои извинения за неожиданный визит, мисс Эванс, за то, что я позволила себе явиться в ваш дом без приглашения. Прекрасно осознаю, насколько это может показаться неуместным. Но мистер Дамблдор поставил меня в известность о несчастии, постигшем вас. Он попросил моей помощи, а я не захотела ему отказать, ведь мой сын Джеймс так много рассказывал о вас, что у меня возникло чувство, будто мы с вами друзья. Вот я и поспешила прибыть в ваш дом в надежде быть полезной.

Лили была рада поддержке. Ей был необходим кто-то, кто мог не только сочувственно глядеть в глаза, а сумел бы помочь с организацией похорон.

Дорея Поттер прекрасно с этим справилась. Она была незаметна и незаменима — деятельная, собранная, тактичная миссис Поттер успела позаботиться обо всём, всё организовав наилучшим образом.

День похорон выдался пасмурным, наполненным тучами и влагой. В память врезались стоящие вдоль дороги обнажённые деревья и то, как прохладен был воздух, переполненный влагой, точно слезами.

Лили всегда ненавидела похороны. Они напоминали ей о том, о чём она всегда старалась забыть — о том, что этот мир вовсе не дом нам, а временное пристанище.

Свет, проходя через цветные церковные витражи арочных окон, рисовал на полу ровные геометрические фигуры. Гробы, стоявшие в ряд друг за другом, тоже был по-математически лаконичны.

— Время лечит, — мягко звучал голос священника, читающего панихидную проповедь. — Оно залечит любую рану. Билл и Мэри Эвансы были прекрасными людьми. Билл стоял на страже закона, Мэри исправно поддерживала огонь в домашнем очаге. Они достойная для примера и подражания пара. В своих молитвах помянем их.

Гробы окружали цветы. Цветы лежали на деревянных полированных крышках, стояли в напольных вазах, в вазах на специальных подставках. Цветы издавали сладкий тяжелый аромат. Дышать было трудно.

— Наконец душа четы Эвансов обрела покой, — несся к небесам голос проповедника. — Они встретятся там с теми, кто обрёл покой до них. И возрадуются.

Петуния сидела не шевелясь. Она казалась отрешённой, растворённой в своем горе и ко всему безразличной.

Наверное, она, как и Лили, не могла поверить в то, что мертвые способны чему-то радоваться. Все эти потусторонние встречи не более, чем наше воображение. Это мы печалимся и утешаемся, а мертвым всё равно. Но какая-то часть нас всё равно, вопреки логике и очевидности, продолжает верить в присутствие дорогих людей рядом с нами и после их смерти.

Панихида закончилась. Лили и Петуния пошли за траурным катафалком — рядом, вместе. Красивые осиротевшие девушки в чёрном пальто, черной шляпке, черных перчатках. Сёстры Эванс.

Бледные тени от голых дрожащих веток метались по снегу.

Мужчины то и дело поправляли чёрные галстуки и стоячие воротники. Женщины подносили платочки к носу и тяжело вздыхали и всхлипывали. Удивительно много народу собралось на похоронах: соседи, сослуживцы, знакомые.

Лили был странно видеть среди магглов своих однокашников-магов: Ремуса, Блэка, Питера, Алису, Мэри, Джеймса.

На противоположной стороне гравиевой дорожки стояли два человека. Могильщики. Ждали, когда вся эта котовасия закончится и можно будет спокойно закончить свою работу.

Над землёй плыл густой, навязчивый запах хризантем и гвоздик, пылающих на снегу, точно капли крови.

Лили в последний раз устремила взгляд в гроб, укрытый одеялом из алых гвоздик. Лили не могла позволить себе рыдать на глазах у публики. Ни отцу, ни маме это не понравилось бы. Она старалась держаться. Она держалась, пока мёрзлые комья глины не застучали по крышке.

Падающая вниз земля отрезала её от любимых, отрезала навсегда, раз и навсегда проводя непроходимую черту между живыми и мертвыми.

* * *

Лили смутно помнила, как сидела на диване, между Алисой и Мэри, как Мэри гладила её по плечу и всё повторяла:

— Крепись, дорогая, крепись.

Как Алиса молча держала её за руку.

— Я хочу, чтобы вы все ушли, — тихо сказала Лили.

Мэри всё твердила своё: 'Крепись, дорогая, крепись'.

А потом все сделали так, как хотела Лили: ушли.

В гостиной остались только Дорея Поттер и Альбус Дамблдор.

— Мисс Эванс, — обратилась к ней мама Джеймса, — позвольте пригласить вас в Поттер-мэнор до конца рождественских каникул?

Приглашения к друзьям у Лили всегда ассоциировались с весельем и отдыхом. И то, и другое сейчас, естественно, было более, чем неуместно.

— Мисс Эванс, — подал голос Дамблдор, — вы несовершеннолетняя. И по нашим, и по магловским законам вы нуждаетесь в опекуне. У вас нет родственников, которые могли бы о вас позаботиться.

— У меня есть сестра. Она совершеннолетняя, — возразила Лили.

— Ваша сестра готова взять на себя ответственность за вас?

Лили не была в этом уверена.

— Моё день рождение через несколько дней, — напомнила она. — По магическим законам 17-летие является совершеннолетием.

Дорея накрыла рукой ладонь Лили, заставляя смолкнуть:

— Лили, поверьте, для всех будет лучше, если вы воспользуетесь моим предложением. Сменить обстановку сейчас будет самым лучшим для вас. Поверьте, ваши родители не стали бы возражать. Позвольте нам позаботиться о вас.

— Здесь, в мире магглов, мы не можем гарантировать вам безопасность, — вздохнул Дамблдор.

Дорея Поттер снова улыбнулась и в углу её глаз пролегли морщинки-лучики.

— Мне очень жаль ваших родителей, мисс Эванс, — медленно растягивая слова проговорила она. — Но вам нужно жить дальше.

— Воспользуйтесь приглашением и заботой миссис Поттер, — продолжал убеждать Лили Дамблдор, — а когда каникулы закончатся, возвращайтесь в Хогвартс. Он будет ждать вас.

— А как же Туни?

— Ваша сестра может поехать с нами, — заверила Лили миссис Поттер, — если захочет.

То, от чего Лили пыталась сбежать в Хогвартсе больше её не пугало.

— Я поеду, — вздохнула Лили. — Я вернусь в Хогвартс. Раз вы этого хотите, почему бы и нет?

Было условлено, что миссис Поттер придёт за Лили завтра, в три часа дня. На этом и распрощались.

Когда сёстры Эванс остались одни, Лили со страхом приблизилась к Петунии. Молчание старшей сестры выглядело зловещим, как затишье перед бурей.

— Туни? — робко начала Лили. — Миссис Поттер любезно пригласила нас к себе в гости. Профессор Дамблдор тоже считает, что здесь нам с тобой небезопасно находиться. У Поттеров же нам ничего не будет угрожать...

— Твой профессор лжёт. Неужели после всего, что случилось, ты ещё веришь этим людям?

— Полной безопасности нам гарантировать нигде не могут, но у Поттеров нам будет точно безопаснее, чем здесь. На любом магическом жилище стоит защита. Одна магия домашних эльфов чего стоит.

— Почему же ты не поставила защиту на наш дом? — полюбопытствовала Петуния.

— Защитный барьер — это не иллюзия какая-нибудь, часто она творится всем родом, да ещё и не в одном поколении. Такая магия мне одной просто не под силу, Туни.

— Почему тебе не помогли? Этот ваш Дамблдор? Он же знал, что тебе угрожали?

Лили вся сжалась, как мышь перед удавом, и медленно покачала головой:

— Я ничего ему не сказала.

— Почему?!

— Я не думала...

— Твоё любимое занятие, Лили, не думать. Теперь уж точно поздно что-то менять. Нет, Лили, не поеду я к твоим Поттерам. Не хочу, чтобы твои друзья с презрением смотрели на меня. Мне не нужен мир проклятых.

— Джеймс никогда не станет смотреть с презрением на мою сестру, — попыталась убедить сестру Лили.

— Джеймс, может быть, и не станет. А его дружки? Например, тот красавчик с синими глазами... Блэк, кажется?

Лили сникла. Возразить было нечего. Сириус тот ещё сноб. Кто, как не Лили, знает, какой отменной сволочью он может быть, даже когда не прилагает к этому никаких усилия. А уж если приложит... Блэк он и есть Блэк.

— Туни, пожалуйста... ты же всегда хотела посмотреть на мир магов? Вот тебе и случай...

— Это ты так об убийстве наших родителей, да? — холодно сузила глаза Петуния.

Слезы навернулись на глаза Лили:

— Ну зачем ты так?!

— Уже поздно, — поставила точку в их разговоре Петуния. — Я устала и вымотана. Поговорим завтра.

Утром сестра начала собирать вещи:

— Куда ты? — встревоженно спросила Лили.

— В Лондон.

— Зачем?

— Попытаюсь найти работу. Родители не оставили нам денег. Нужно же на что-то жить?

Лили никогда раньше не задумывалась о материальной стороне жизни. Все вещи в её жизни в нужное время появлялись словно бы сами собой. Это было как бы само собой разумеющееся. А теперь вот оказывается, что деньги с неба не падают, и Туни нужно искать работу.

'Ты жила в стеклянном яйце, — заявил ехидный внутренний голос. — Теперь оно разбилось вдребезги. Добро пожаловать в реальность'.

— Но как же так?.. Как ты будешь искать работу?

— По объявлению, — Петуния захлопнула чемодан, щелкнув застёжкой.

— Для этого в Лондон ехать не обязательно. Можно попытаться найти работу и здесь.