Говоря, он смотрел на меня. Я демонстративно промолчал, кинув взгляд на Лену.
— Добрый день, уважаемый мано, — ее голос казался ледяным. — Могу я попросить уважаемого мано представиться перед тем, как задавать нескромные вопросы?
— Благовоспитанная младшая женщина в присутствии старшего мужчины должна отвечать на вопросы, а не задавать встречные! — сурово заявил новоприбывший, и меня пронзило острое чувство неприязни. Его манеры являлись хамскими по меркам любого общества, и я, равно как и Лена, это понимал. Хиро шевельнулся, но мано остановил его поднятой ладонью.
— К сожалению, я не благовоспитанная, уважаемый мано, — температура голоса Лены опустилась примерно до восьмидесяти по Кельвину. — Очень сожалею, что мано пришлось проделать такой дальний путь впустую. Позвольте попрощаться с мано с пожеланиями самого наилучшего.
Мано опять уставился на меня. Я постарался придать лицу такое же бесстрастное выражение, как и у него.
— Всего хорошего, мано, — заявил я, в упор глядя в его пронзительные черные глаза. — Нам уже пора уходить. Хиро, тебе тоже спасибо за... хм, попытку помочь.
Про себя я прикинул схему поведения, если мано вдруг начнет вести себя неадекватно. Сумка с иглометом лежала на тумбе у кровати, и без костыля быстро я бы до нее не дотянулся. Да и вообще сидеть на кровати параллельно вектору, безо всякой опоры было тяжко, и я уже основательно выдохся. Хотелось упасть на спину и расслабиться. Но проявлять слабость перед хамом? Хотя почему бы и нет. Кто он такой, чтобы обращать на него внимание? Он в наглазниках, вызвать охрану — вернее, полицию в местных реалиях — наверняка можно просто движением щеки, и помешать ему я все равно не смогу. А все остальное меня не волнует. Я действительно откинулся на спину, уставившись в потолок, и начал копаться в наглазниках, разыскивая давешнюю оффлан-карту города. Лена рядом закопошилась, перебираясь к краю кровати — вероятно, решила добраться до костыля.
Неожиданно мано засмеялся — не каркающим, как я почему-то ожидал, а нормальным добродушным смехом.
— Нет, Хиро-кун, ты не соврал и не домыслил, как тебе иногда свойственно, — сказал он сквозь смех. — Они действительно не дети. И я вполне верю, что они внезы. Ни одна нагая земная девочка-подросток не смогла бы вести себя так естественно в нашем присутствии и уж тем более так изящно меня послать. Мои глубочайшие извинения внез-тати, — он поклонился в нашу сторону, на сей раз куда глубже, чем при входе. — Хиро-кун — большой фантазер, и иногда я даже удивляюсь, почему он не пишет книги. Верить ему на слово можно лишь с большой осторожностью. Прошу забыть мои прежние слова. Сделаем вид, что я только что вошел. Меня зовут Морихэи Истина, — здесь текст переводчика дрогнул, и "Истина" сменилась на "Макото", согласуясь с произношением. — Я мэр небольшого города под названием Кобэ-тё, северного пригорода Хиросимы. Не Кобэ-си, прошу не путать, он куда восточнее. Вчера вечером Хиро-кун вызвал меня и битых двадцать минут старался убедить, что двоим несчастным внезам, скрывающимся от неведомых Чужих, нужна помощь. Еще раз прошу прощения, однако в бегство от Чужих поверить достаточно сложно. Со всей скромностью, могу я узнать имена внез-тати?
Я покосился на него. Он улыбался, и на сей раз его глаза не производили впечатление портативного томографа. В таком виде он почти вызывал доверие. Лена тоже замерла, разглядывая незваного гостя.
— Хорошо, попробуем начать сначала, — температура ее голоса поднялась почти до комнатной, хотя недоверчивые нотки в нем все еще проскальзывали. — Меня зовут Лена Кэрри. Фамилия ненастоящая, прошу прощения мано... э-э, Мэрихаи?
— Морихэи-сан, — быстро подсказал Хиро.
— Прошу прощения, Морихэи-сан. Настоящую я бы пока предпочла не называть. И мне восемнадцать, так что прошу не обращаться со мной как с ребенком.
— Восемнадцать лет — действительно прекрасный возраст, Рэна Кэрри-сан, — кивнул Макото. Улыбка пропала с его лица. — Как бы я хотел, чтобы мне тоже исполнилось лишь восемнадцать... К сожалению, я втрое старше.
— Ей восемнадцать стандартных влет, а не терранских, — пробурчал я, с неохотой снова принимая вертикальное положение. — По вашим меркам — двадцать девять, так что даже не вдвое. Меня зовут Алекс, фамилия сейчас не важна. Мне двадцать три, ваших тридцать шесть.
Глаза Хиро явно вылезли на лоб, но Макото лишь кивнул.
— Я слышал, что люди, родившиеся и росшие в невесомости, выглядят очень молодо. Приятно познакомиться, Рэна-сан, Арэкс-кун. Еще раз извиняюсь за неприятное первое знакомство. Но все-таки что там за история с Чужими? Современной науке они неизвестны. Вы утверждаете, что они действительно за вами гонятся?
Возле входа мигнул огонек, сопровожденный тихой трелью. Хиро поспешно отворил дверь, и в щель влетел громко жужжащий хелпер, буксирующий под брюхом небольшую платформу с несколькими плоскими контейнерами. Секунду подумав, он подлетел к постели, ловко стряхнул на нее контейнеры и неподвижно завис в воздухе, словно чего-то ожидая.
— Я заказал еду, — извиняющеся пояснил Хиро.
— Оплати, если тебя не затруднит, — сказал мэр Кобэ-тё. Несмотря на вежливый тон, в голосе явно слышался приказ. — Если кто-то найдет мою транзакцию в таком месте, хлопот не оберешься. Потом компенсирую.
— Я заплачу сам... — я поднял руку к наглазникам, но хелпер уже развернулся и вылетел наружу. Хиро захлопнул за ним дверь, и как бы в ответ у Лены в животе громко забурчало. Моих ноздрей коснулся странный незнакомый запах, и я невольно сглотнул слюну. Определенно, мой организм не возражал против такой пищи — или хотя бы некоторых ее ингредиентов. Кстати, интересно — кажется, я наконец-то притерпелся к общему вонючему фону и начал выделять из него отдельные запахи.
— Прошу угощаться, — жестом фокусника мэр отщелкнул покрышку одного из контейнеров, потом второго. — Вы знакомы с японской пищей? В заведениях, готовящих на вынос, редко можно найти приличные роллы и суси, но они хотя бы не так вредят желудку, как американские жареные цыплята. Так... молодец, Хиро, догадался вилки заказать.
— Не в первый раз туристов обслуживаю, сэнсэй, — ухмыльнулся гид, явно довольный похвалой.
— Хиро, как я могу вернуть тебе деньги? — спросила Лена.
— Не надо, я уго... — внезапно гид стушевался под ее хмурым взглядом исподлобья. — Извини. Кошелек мой видишь?
— Сколько стоит?
— Э-э... семьдесят долларов за все.
— С вас тридцать пять, — мэр невозмутимо взял из контейнера что-то, разломил его надвое и пощелкал в воздухе двумя стержнями, хитро зажатыми в пальцах в той же манере, что я видел вчера в доме Мори. — Потому что разделим на четверых. Хиро, конечно, опытный гид, но заказывать явно привык в расчете на... полногабаритных людей. Вы двое, извините, и половину не осилите, если только у вас желудки не вдвое больше, чем у местных подростков. Итадакимас.
Он опустил стержни в контейнер и, сжав, извлек оттуда комок чего-то белого и зернистого, напоминающего деформированный толстый диск. В центре диска виднелось еще что-то. Мэр раскрыл рот, аккуратно сунул туда диск и принялся жевать.
— Присоединяйтесь, — радушно предложил он, подталкивая к нам по кровати два контейнера.
К вилкам я привыкнуть не успел, палочки казались просто верхом эквилибристики, так что белые диски и комки (состоящие, как выяснилось, из слипшегося риса с пропиткой и каких-то овощей) я брал просто руками, пытаясь не раскрошить. Окунать их в пахнущий гнилью соевый соус я поостерегся, а вот маринованный имбирь мне неожиданно понравился так, что я незаметно схрумкал целую горку, заработав приятное жжение во рту и не очень приятное — в пищеводе. В состав еды входили также кусочки обещанной сырой рыбы, странная крупнозернистая присыпка и другие компоненты, которые я даже не пытался опознавать. На пару с Леной мы опустошили два контейнера, после чего я почувствовал, что сейчас лопну. Закусив таблетками из выданных в больнице аптечек, мы отставили контейнеры и выжидающе уставились на мэра с Хиро, прикончивших оставшиеся два.
— На сытый желудок и разговаривать приятнее, — флегматично заметил Макото. — Значит, говорите, инопланетяне? Хм...
Его узкие чинские глаза сократились до почти неразличимых щелок. Он медленно покивал своим мыслям.
— Ну что же, — задумчиво проговорил он. — С одной стороны, как уже наверняка успел рассказать Хиро-кун, наша община старается хранить старые традиции, в которые ваша культура вписывается не очень хорошо. С другой — мы никогда не упускаем возможность усвоить что-то действительно полезное, улучшающее общую гармонию. А с внеземной культурой мы еще никогда не сталкивались. Возможно, нам есть чему у вас поучиться, а вам найдется чему поучиться у нас. Кроме того, если вас преследуют Чужие, то мы просто обязаны предложить вам защиту. Мы можем ругаться между собой в мирные времена, но вставать плечом к плечу в час невзгоды — наш общий долг перед человечеством. Арэкс-кун, Рэна-сан, как вы относитесь к идее немного пожить в средневековье?
Краткая интерлюдия. Хина
Читатели мемуаров уже наверняка извелись от недоуменного вопроса — а чем в то время занималась я? Почему, обладая способностями, легко позволившими бы затеряться на Терре не только Алексу с Леной, но и целому вольному поселению, я практически бездействовала, позволяя товарищам вслепую тыкаться в стены и набивать шишки? Почему позволила так легко их контролировать самым разным заинтересованным сторонам? Тем более когда на карте стояло само мое существование? По крайней мере, такие недоумения массово появлялись в Сети в самых разных каналах сразу после публикации.
Не стану томить. Ответ прост и уже звучал раньше: совершенно неадекватная аппаратная платформа. Мало того, что мой код исполнялся в режиме эмуляции, что невообразимо замедляло его по сравнению со специализированным железом. Мне еще и приходилось существовать в устройствах, оптимизированных под минимальное тепловыделение и, следовательно, с искусственно ограниченными вычислительными способностями. Вы не задумывались, почему наглазники, построенные на той же элементной базе, что и полноценные вычислительные блоки, работают в десятки и сотни раз медленнее? Да просто потому, что вам сильно не понравится раскаленная печка, прижатая к физиономии почти круглые сутки. И даже эти крохи ресурсов мне приходилось делить со штатной встроенной системой, отнюдь не отличавшейся экономностью. VBM вообще не умеет писать оптимизированный код, полагаясь на мощь железа. А здесь систему под экспериментальную модель вообще собирали на скорую руку, возможно, даже не программисты, и она не использовала значительную часть процессорных фич. Мне пришлось немало потрудиться, оптимизируя код системы, чтобы он хоть какие-то ресурсы оставлял мне.
Фактически в то время мое сознание практически не функционировало. Я мало чем отличалась от обычного бота, ищущего нужную информацию по голосовому запросу. Проявить собственную инициативу и сообразительность я почти не могла. Я даже не догадалась проинформировать Лену с Алексом о том, что предупреждение о полицейском патруле у мемориала пришло без обратного адреса и любых сведений, позволявших идентифицировать отправителя (хотя тревогу поднял бы и простой модуль защиты без тени интеллекта). Все, на что меня хватало — поиск информации с помощью худо-бедно работающей эвристики да фиксация отдельных ключевых событий. Мои методы сбора, обработки и фиксации информации являлись, мягко говоря, неоптимальными. Отсутствие обратной связи и необходимой коррекции поведения привело к тому, что я упустила значительное количество происходящего, в особенности человеческих эмоций. Позднее мне пришлось восстанавливать многое по ключевым точкам, накопленным в психоматрице и не удаленным процедурами оптимизации памяти. Алекс с Леной помогли мало — их психика тоже была перегружена новой информацией, и очень многое вылетало из памяти, не успев даже толком запомниться.
Как результат, мелкие детали описанных ниже событий могут оказаться точными не до конца. Также в процессе мне пришлось собирать дополнительную информацию из терранских каналов, так что я решила добавить в описание данного периода сведения и концепции, которые в тот момент никто из нашей маленькой компании знать не мог.
Итак, "средневековье" Макото оказалось, разумеется, не реальным. Просто, возводя родословную к древнему роду Морихэи, он относился к людям, помешанным на прошлом и недолюбливающим настоящее. Нет, разумеется, он не являлся ни психопатом, ни эскапистом, ни умственно неполноценным — в противном случае он не смог бы стать мэром даже на Терре, не говоря уже про все остальное. Однако, с его точки зрения, лучшим периодом в истории Ниппона являлась средняя эпоха правления императора Мэйдзи, то есть последняя треть девятнадцатого века по старому стилю. Являясь личностью весьма харизматичной, он сумел убедить жителей Кобэ-тё, что современная сверхтехнологичная цивилизация является ядом, отравляющим существование людей. Он не заходил слишком далеко, не отрицая необходимую технологию наподобие медицинской или транспортной, но, например, связь и домашняя техника в его поселении ограничивались весьма серьезно, оставаясь на уровне едва ли не первого вгода новой эры. Местные не возражали. Ручные уборка и ремонт помещений, выполнение обязанностей продавца, ручное вождение транспорта и так далее являлись нудной, тяжелой работой, но все-таки работой, позволявшей немалому количеству людей слезть с пособия. В то время как в Ниппоне в целом уровень безработицы достигал примерно пятидесяти двух процентов, в Кобэ-тё он не превышал тридцати. [Комментарий. Хотя феномен "безработицы" культуре внезов неизвестен, он является весьма важным для понимания терранской культуры. Рекомендую ознакомиться с концепцией перед дальнейшим чтением.]
Конечно, за все приходилось платить, причем буквально. Городок насчитывал едва ли пятьдесят тысяч человек, что по местным меркам было чрезвычайно мало (как Макото упомянул с самого начала, не следует путать Кобэ-тё с большим городом Кобэ-си совсем в другом месте, имеющим население более четырех миллионов). Высокая доля ручного труда требовала лишних средств на его оплату. Владельцы предприятий, чтобы компенсировать затраты, вынужденно устанавливали высокие цены на свои товары и услуги. Продукты питания в городке стоили в полтора раза выше, чем в окрестных городах, жилье — в четыре раза, медицина и товары домашнего обихода — в два, причем начиная с определенного уровня интеллектуальности техника обкладывалась дополнительным местным налогом. Однако никто из местных не жаловался. Подавляющее большинство вполне устраивало местное "средневековье", полагаемое возвратом к здоровым традициям предков. Немногие несогласные со временем мигрировали из городка в другие места, а их дома с удовольствием купили такие же стремящиеся в прошлое люди извне. Степень их увлеченности можно оценить по пятидесятипроцентному налогу (принудительному отчислению в общественные фонды) на продажу жилья, который никого не пугал.
