— Еще полно печенья, разве ты не видишь? — ответила Шми, поднимая глаза. — Куда ты подевался? Ой! — отреагировала она на попавшую ей в лоб печеньку, брошенную мной. — Ты что себе позволяешь? Разбрасываться печеньем, знаешь, сколько времени и сил я на него потратила?! — Тут она примолкла, осознав странность произошедшего, и уже спокойным тоном спросила: — А почему я сразу тебя не увидела?
— Потому что я воспользовался одной из техник Силы, той, которую многие называют отводом глаз, — усмехнулся я, снова усаживаясь за стол. — За счет воздействия на сознание определенные объекты не замечаются мозгом, воспринимаясь фоном. Действие на неодаренных стопроцентное, на одаренных — в зависимости от уровня силы оппонентов, сосредоточенности и прочего. Ты вот сразу меня увидела, как только захотела увидеть, впрочем, я далеко не в полную силу работал. Вот так ты и прошла тогда в машинное отделение и багажное отделение терминала.
— А почему я делала то или другое? — с жадным интересом спросила Шми. — И почему я смогла это сделать, если я такая слабая, да к тому же еще и совершенно необученная?
— Насчет твоей слабости в тот момент все не так уж и просто, — задумчиво сказал я. — Тебе напомнить или сама сообразишь, какое обстоятельство могло здесь повлиять?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — с недоумением отозвалась Шми.
— Тебе живот бегать не очень мешал? — с легкой ехидцей спросил я.
— Ты хочешь сказать… — озадаченно проговорила Шми. — Но при чем здесь я, это ведь одаренность Энакина, как я могла ею управлять?
— Как все запущено… — вздохнул я. — Ладно, если присоединишься к нам, тогда тебе детально разжуют известные механизмы взаимодействия с Силой. Чтобы тебе было понятно сейчас, задам еще один вопрос: что, до родов организм ребенка сильно обособлен от организма матери? Так что ты вполне могла использовать еще и способности Энакина, тем более что ты была как раз в подходящем состоянии, что Сила тебя вела.
— Это получается, так себя все форсъюзеры и чувствуют? — нахмурилась Шми.
— Конечно нет, — чуть снисходительно усмехнулся я, поскольку все новички боятся потерять себя, доверившись Силе.
Боялся и я, жутко злясь на смешки учителя, а вот теперь понял, как это на самом деле смешно. Потерять себя из-за Силы невозможно, даже Темная Сторона подобным не грешит, теряют себя, не справившись, с контролем себя, Сила лишь работает катализатором, причем катализатором универсальным.
— Это довольно редкое явление даже для необученных форсъюзеров, хотя некоторые дикарские системы практикуют именно такой подход, но кому они интересны. В твоем случае сильное влияние оказала твоя усталость, в результате чего твое сознание стало податливым, и ты смогла почувствовать течение Силы и ее советы, — продолжил я объяснения. — Еще я не стал бы сбрасывать со счетов особое благословение Силы.
— Чем это я заслужила такое отношение? — недоверчиво хмыкнула Шми.
— Ты правда думаешь, что без ее благословения возможно появление такого монстра, как Энакин?
— Он не монстр!!! — взвилась Шми, с яростью глядя на меня.
— Да? Через пару лет правильного обучения он сможет жонглировать линкорами на орбите, грея задницу на пляже. Скажешь, это не монстр? — невозмутимо ответил я, приподнимая бровь, прекрасно зная, насколько раздражающей при этом выглядит моя рожа. — Если ты думаешь, что такие способности не испугают идиотов или сволочей, то ты глубоко заблуждаешься, а ведь именно все пугающее и удостаивается ярлыка «монстр».
— Хорошо, предположим, что это так, — неприязненным тоном отозвалась Шми. — При чем здесь благословение Силы? Хочешь сказать, у него какое-то высшее предназначение? — последние слова буквально сочились едкой иронией.
— Не знаю, — пожал я плечами. Увидев бешеный взгляд Шми, несколько поспешно добавил: — Нет, я правда не знаю. Может, Сила что-то от него хочет, а может, ей всего лишь захотелось кого-то одарить сверх всякой меры, откуда знать? У Силы ведь нет самосознания в привычных мерках, но и называть ее только природным явлением тоже неправильно. Поэтому сказать что-то конкретное невозможно, можно лишь как следует обучить Энакина да воспитать его хорошим человеком, и положиться на судьбу и Силу.
— Мне это не нравится, — тихо сказала потухшая Шми.
— А правда вообще никому не нравится, — философски ответил я. — Еще больше не нравится то, что с некоторыми вещами можно лишь смириться, без возможности что-либо изменить.
— Как тебя еще не убили, с твоей манерой говорить гадости? — отстраненно спросила Шми.
— Ну-у, некоторые пытались, но у них не получилось, — усмехнулся я. — Давай лучше вернемся к событиям прошлого: так что там случилось с кораблем? Сила все же зачастую действует сообразно характеру форсъюзера, а у тебя как-то не заметно пристрастия к массовым убийствам.
После паузы Шми возобновила свой рассказ:
— Как потом выяснила следственная комиссия, при попытке включения двигателей у того, который я повредила, взорвалась одна из энергоцентралей, вместе с распределительной коробкой. Это привело к отказу двигателя и вынудило бы аварийно садиться на планету в первом попавшемся месте. Но тут сошлось несколько случайностей: во-первых, часть основных и резервных цепей и автоматики была в нерабочем состоянии, корабль после этого рейса должен был встать в док на ремонт, а во-вторых, осколок той распределительной коробки попал в главный щит, замкнув несколько цепей. Из-за неисправных цепей и автоматики переключения не произошли в нужном порядке, и случилось лавинообразное отключение с перегрузкой реактора. Автоматика отключила реактор, начав аварийный перезапуск, но это требует довольно значительного времени, а сколько надо времени для падения полностью обесточенного корабля с полутора десятков километров?
— Хм-м, что-то еще странное было? — спросил я Шми, поскольку кое-что пока не совпадало, хоть и выглядело случайностью, но, работая с Силой, быстро приходишь к пониманию того, что «случайности не случайны».
— Если не считать непонятной потери сознания, совпавшей с ударом корабля о поверхность, то ничего больше не было, — наморщив лоб, сказала Шми.
— Какие-нибудь необычные ощущения были? — продолжил я расспросы.
— Ну, было какое-то странное ощущение, словно кипятком по нервам, — медленно сказала погруженная в воспоминания Шми. — Это имеет какое-то отношение к моей истории?
— Скорее всего, на корабле был еще один форсъюзер, и ты почувствовала его смерть, — ответил я. — Ее могли почуять и ищейки Плэгаса, ведь, думаю, после этого ты наконец смогла стряхнуть хвост?
— Да, ты прав — после этого я смогла оторваться от этих ищеек и переправиться на другую планету. Там я уже пользовалась услугами посредников из криминального мира.
— А где ты рожала? Ничего такого, спрашиваю чисто из интереса, — заметил я.
— Ты же знаешь, если у тебя есть деньги, то к твоим услугам весьма продвинутые подпольные клиники, из тех, что абсолютно не ведут лишней документации, — усмехнулась Шми. — Мне хватило полученного урока, и теперь я не экономила на мелочах.
— Но я до сих пор не понимаю, как ты попала на Татуин? — спросил я.
— Ну, за время своей недолгой карьеры наемницы я сумела накопить некоторую сумму, а после рождения Энакина жила довольно скромно, но деньги имеют такое поганое свойство заканчиваться, — с усмешкой пожала плечами Шми. — А тут как раз через знакомых мне стало известно, что Джабба ищет хорошего технического специалиста именно моего профиля. Я вышла с ним на связь и, узнав о месте работы, тут же дала согласие. Хоть хатты и сволочи, но вот платят всегда достаточно, чтобы перекупить их работников было непростой задачей, так что условия Татуина меня не пугали, наоборот, его окраинное расположение явилось для меня немалым достоинством.
— И когда ты переселилась на эту курортную планету? — с усмешкой спросил я.
— Лет семь назад.
— А зачем в таком случае изображала из себя рабыню?
— Это было одно из моих условий, выставленных Джаббе, ведь искали бы наемницу с ребенком, а не рабыню с ребенком и историей, причем подтвержденной историей. Хатту было несложно, да и количество рабов для них — один из критериев статуса, так что даже на такое мое фиктивное рабство он охотно согласился.
— То есть, якобы освободив тебя позавчера, Джабба тебя рассчитал? — уточнил я.
— Да, и это тем более обидно, потому что работников моего ранга так просто на улицу не вышвыривают, а мой допуск во дворец аннулирован, и посыльного с разовым пропуском не было. Это уже чуть ли не обвинение в предательстве, — зло сказала Шми.
— Слушай, а какую должность ты занимала, раз так злишься? — спросил я.
— Я? — переспросила Шми. — Можно считать, я повторила судьбу отца — была начальником техотдела службы безопасности.
— О как, — удивился я. — Что, сразу на эту должность попала?
— Нет конечно, лет пять назад, заодно смогла позволить себе купить этот дом, поскольку Энакин уже стал слишком большим, чтобы его оставлять во дворце, сам понимаешь, чему он мог там научиться, — ответила Шми.
— А кто за ним присматривал?
— У Джаббы хватает рабынь, и они никогда не отказывались посидеть с Энакином. А как только ему стукнуло семь, я отдала его Уотто на обучение. Этот скупердяй довольно хорошо разбирается в технике, хоть и не любит с ней возиться, а Энакину только дай что-нибудь разобрать, — при воспоминании о сыне Шми улыбнулась.
— А зачем ты тогда устроила так, чтобы Джабба якобы проиграл тебя на гонках? — продолжил я прояснять непонятные места.
— Чтобы перестраховаться и обосновать нахождение Энакина в лавке Уотто.
— И что, Энакин ни разу не сорвался, не испортил тебе маскировку? — удивился я.
— Я сказала ему, что это такая игра, а потом он и сам стал пользоваться своим статусом раба, безнаказанно доводя до бешенства недругов, — сказала Шми. — Мне больше нервов попортил Джабба, насмехаясь над моей паранойей.
На этом разговор прервался, каждый задумался о своем; внезапно тишину прорезал сигнал домофона. За дверью стоял посыльный от Джаббы с приглашением для меня и пропуском для Шми.
Заметив встревоженный взгляд женщины, я сказал успокаивающим тоном:
— Если что, я объявлю о том, что взял тебя под защиту. Даже Джабба не рискнет пойти против матукай.
— Сомневаюсь, что это понадобится, но спасибо, — кивнула Шми.
— За что? Ты ведь заштопала меня и дала кров, когда это было мне нужно. Может, здесь это не столь важно, но я такое не забываю, — предельно серьезно сказал я. — И раз уж наш разговор принял такой оборот, то я должен задать тебе вопрос: что думаешь о присоединении к матукай?
— Зачем вам такая старуха, как я? Чему я успею научиться? — отозвалась Шми, за ее самоиронией и ехидством крылась смутная надежда, ожидание чуда и опасение.
Да, поскольку сейчас решался крайне важный вопрос, я не стеснялся прощупывать чувства Шми в боевом режиме, ведь для ее же блага. Было у меня ощущение, что она нам нужна. А если нужна, то так тому и быть, куда она денется с подводной лодки?
— Ну почему же старуха? — усмехнулся я. — Мой учитель в этом году отметит свой восьмидесятилетний юбилей, отметит, я уверен, традиционным для него загулом по портовым кабакам, с драками и попойками. При этом мало кто из собутыльников догадается о его истинном возрасте, считая его сорокалетним раздолбаем, а мимолетные подружки выйдут от него на подгибающихся ногах. Я ведь уже говорил, что форсъюзеры невероятно живучие твари, а матукай если не первые, то уж точно одни из первых в этом.
— Можно я дам ответ чуть позже? — спросила Шми.
— Конечно, а теперь не будем заставлять Джаббу ждать дольше необходимого, — ответил я, делая приглашающий жест в сторону двери.
Я пропустил Шми вперед и теперь мог беспрепятственно наслаждаться всем этим театром. Выйдя на улицу и оказавшись среди вчерашних подчиненных, Шми сбросила и так не очень тщательно сохраняемую маску рабыни. Прямая спина, гордо поднятая голова, слегка вздернутый подбородок; изменился и тон, став тоном человека, уверенного в своем праве приказывать. Было одно удовольствие наблюдать, как джаббовские обормоты чисто на автомате подтянулись, перестав корчить из себя крутых гангстеров.
Мы сели в подогнанный спидер и направились ко дворцу Джаббы, до которого и пешком было идти недолго. После быстрой проверки на входе мы вошли в зал, где уже начался банкет. Джабба удостоил нас отдельным приветствием:
— А вот еще гости к моему столу. Присоединяйтесь к этому скромному угощению, о делах поговорим после.
Ну, Джабба, понятно, изрядно прибеднялся, называя это угощение скромным, хотя если верить слухам о пирах, которые закатывали наиболее влиятельные хатты для своих приближенных и гостей, то действительно — ничего особенного.
Дальше я отдал должное искусству поваров хатта, на этой неделе я стал изрядным обжорой, так зачем отказывать себе в удовольствии? Заодно я обдумывал судьбу честно выигранного «Скимитара», точнее, размышлял, куда мне его спрятать, пока я смогу как следует ознакомиться с его начинкой и скрутить самые лакомые кусочки перед продажей разведке соплеменников, пусть Палыч поищет корабль в другой галактике. Я был настолько погружен в свои мысли, что жевал чисто автоматически, и совершенно не понял Шми, которая тихо произнесла: «Согласна».
— Прости, что ты сказала? Извини, я задумался, — сказал я, поворачиваясь к ней.
— Я согласна на твое предложение о вступлении в ряды матукай, — ответила сосредоточенная, как перед парашютным прыжком, Шми.
— Отлично, думаю, ты не разочаруешься в своем решении. Да и сделала ты это вовремя, — ответил я, глядя на Джаббу.
Хатт хлопнул в ладоши, привлекая внимание усиленным аудиоаппаратурой звуком, и обратился к залу:
— Я счастлив пребывать в обществе таких выдающихся разумных, но, к сожалению, дело не ждет, поэтому продолжайте наслаждаться без меня.
С этими словами слизняк вылетел на своих гравиносилках из зала, а рядом со Шми появился один из тви'леков, служащих Джаббе.
— Тебя хочет видеть хозяин, давай быстрее, — обратился он к Шми, которая глянула на него, как на пустое место. От такого шестерка буквально взбесился, но промолчал, наверное, в связи с пока неопределенным статусом Шми. Зато он сорвался на мне, когда я направился вслед за Шми — тви'лек обманулся, увидев мою затрапезную одежду: — Куда полез, шваль?! Думаешь, господин Джабба будет разговаривать с каким-то оборванцем? Как ты вообще сюда пролез?
