— Вот это тебя не касается ни в какой мере, — процедил он. Белла не напустилась в него только потому, что все они получили вызов. Впервые с момента своего похода в Министерства Питер его почувствовал, но, судя по лицам окружающих, воздействие метки на него довольно-таки сильно уменьшилось. Она лишь потеплела и чуть покалывала в отличие от жуткой неприятной боли в прошлом.
Питер накинул на голову капюшон и надел маску, как и все остальные. Они прошли в зал собраний. Волдеморт появился как всегда, прямо из воздуха и сразу на троне. Рядом с ним на полу лежала Нагини, немигающим взором глядя на собравшихся. Питер оказался в первом ряду, и все благодаря Белле. Эта женщина давно уже свихнулась, и ее требовалось удалить от общества как можно быстрее, иначе неизвестно чем вообще все могло кончиться.
— МакНейр, докладывай, — приказал Темный лорд. Питер понял, что Волдеморт пока не осматривал ряды своих слуг, его больше интересовало что-то другое.
— Абсолютно точно известно, что Малфои в Хогвартсе. Люциус оттуда куда-то исчезал, но проследить его нам не удалось, — начал свой доклад пожиратель. Волдеморт про себя усмехнулся: "Еще бы они его проследили. Люциус не дурак, наверняка воспользовался своими вейловскими штучками. Да, Люциус, если бы ты знал, что я в курсе всех твоих проделок и махинаций, ты бы, наверное, уже сбежал в Антарктиду". Он пробежал глазами по толпе, нахмурился и стал более пристально осматривать левый фланг первой линии, где обычно был его внутренний круг. "Ну, точно, Хвост. И где тебя носило?" — подумал Том. МакНейр продолжил говорить, но ничего интересного или нового для своего господина он не мог сказать. Волдеморт, естественно, наградил его за службу парочкой Круцио, куда же без этого.
— Хвост, — красный взгляд вперился в кругленького... Вот тут-то Волдеморт и понял, что не так. Питер Петтигрю явно за время отсутствия сбросил в весе. Он не был тем же толстым круглым пресмыкающимся, который выводил его из себя. Правда, по большей части именно это создание оказалось самым преданным ему существом.
— Мой лорд, — Питер вышел вперед и опустился на колени перед троном, чуть заметно поцеловав подол плаща Темного лорда. Волдеморт это заметил. "Похоже, изменилась не только внешность, но и характер", — подумал мужчина на троне за маской урода с красными глазами.
— Ты меня разочаровал, моя маленькая крыса, — возвестил Волдеморт. — КРУЦИО МАКСИМА!
Боль скрутила Питера так, что он задохнулся, крик вырвался из горла вместе с кровью из прокушенного языка. Он понимал, что если сейчас ничего не сделает, то уже не сделает никогда, тем более что палочка Темного лорда снова смотрела на него.
— Он все знает, — с хрипом вырвалось у него. Пожиратели удивленно уставились на него, но сам он уже ничего не чувствовал. В голове билась одна мысль, успеть донести до лорда информацию. Волдеморт не снимал заклятия, и теперь ждал продолжения. Питер захрипел. — Поттер все знает, — сознание померкло. Темный лорд отвел палочку и теперь в упор смотрел на лежащего в крови и забытье мужчину. Если он только что все правильно понял, то ему принесли одну из самых замечательных новостей за всю его жизнь. Но ведь он мог и ошибаться. Ответ он сможет получить только у Хвоста, а, значит, его нужно поставить на ноги как можно быстрее.
— Мистер Поттер, — МакГонагалл посмотрела на юношу своим самым суровым взглядом. Гарри посмотрел на своего декана с легким вопросом в глазах. — Не забудьте перед обедом зайти в кабинет директора, он будет вас ждать.
— Хорошо, профессор, — кивнул Гарри и довольно-таки дружелюбно улыбнулся. Декан Гриффиндора немного растерялась. Она совсем перестала понимать этого мальчика. Что-то такое происходило рядом с ними, но они не могли определить этого. Одно она знала точно, человек так быстро и кардинально не меняется. Из всего этого напрашивалось несколько вопросов. Во-первых, должно было произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы человек поменял свое мнение и поведение таким кардинальным способом. Этого быть не могло, ведь Поттер не мог узнать, как на самом деле обстоят дела вокруг него. Во-вторых, они все глубоко ошибались, а мальчик оказался очень хорошим актером и играл с ними с самого начала. Правда, верилось в это с трудом. Ну, не могли взрослые не заметить этого. Или все-таки могли. И, в-третьих, если все это была игра, тогда в ней стала участвовать Грейнджер и почему именно сейчас они вышли и этой игры. "Что же все-таки происходит?" — идя к столу профессоров, думала МакГонагалл. Ей также не нравилось, что в последнее время стал очень скрытным Дамблдор. Он все делал сам, лишь ставил их в известность, а раньше было хоть какое-то обсуждение. Но она никогда, наверное, не будет сомневаться в человека, в которого по молодости лет была влюблена.
Гарри проводил ее взглядом, затем развернул записку, которую декан сунула ему в последнюю секунду. Это было послание от директора.
"Гарри, я хотел бы видеть тебя сегодня до обеда в моем кабинете. Нам надо серьезно поговорить о том, что произошло в начале лета и как нам поступать в дальнейшем. Директор. Ах да, пароль — Сахарная пудра". Гарри хмыкнул.
— Не понимаю, что именно он хочет мне еще сказать, — проговорил он пару секунд спустя, когда Гермиона и близнецы ознакомились с содержанием записки, лежащей на столе так, чтобы они смогли это сделать незаметно для окружающих.
— Что ему вообще от тебя надо, — скривилась Гермиона. Она краем глаза наблюдала за Джинни, которая с интересом рассматривала их руки, перстни-то были скрыты от всех. На лице рыжей появилось какое-то злорадное выражение. Гермиона осторожно вздохнула. Это означало только то, что теперь нужно было ждать очередных поползновений со стороны двух представителей семейства Уизли.
— Тебе надо быть осторожным, ведь от Дамби..., — начал Джордж.
— Можно ждать чего угодно, — закончил Фред. Гермиона и Гарри ошеломлено уставились на близнецов.
— Как вы его назвали? — обрела дар речи девушка.
— Дамби, — хором прошептали парни и усмехнулись, через секунду все четверо начали смеяться, естественно, привлекая к себе внимание, уж не без этого.
Первая половина дня прошла довольно спокойно, без каких-либо эксцессов. Все уроки до обеда у них были у Северуса, что устраивало всех шестерых. Наконец, пришло время обеда.
— Возьмите мне что-нибудь поесть, а то боюсь, я останусь без обеда сегодня, — скривился Гарри, а затем потопал на встречу с директором, которого на данный момент ненавидел даже сильнее Волдеморта. Переосмысление ценностей и своей жизни многое объяснило, а также последние находки, совершенные их компанией. Если честно, то для оправдания действий Волдеморта у Гарри было на много больше оснований, чем в отношении директора. Вот такие пироги.
— Сахарная пудра, — хмыкнул Гарри. Горгулья отпрыгнула в сторону, пропуская его внутрь. Гарри поднялся по лестнице и постучал в дверь.
— Входи, мой мальчик, — прозвучало в ответ. Гарри еле разжал зубы, чтобы не заскрипеть ими от такого обращения. Он нацепил приветливую, вежливую улыбку и вошел. — Присаживайся, Гарри, — Дамблдор указал на кресло перед своим столом. Юноша предложением воспользовался. — Чаю?
— Нет, спасибо, зачем вы меня хотели видеть? — спросил Гарри очень вежливо. Внешне он выглядел довольно расслаблено, в то время как внутри все клокотало. Юноша очень боялся, что не сможет правильно сыграть свою роль.
— Думаю, тебе стоит это прочесть, — Дамблдор протянул ему пергамент с сочувственно улыбкой. — Мне так жаль, Гарри.
Юноша удивленно на него посмотрел, гадая, какую еще гадость придумал директор. Он спокойно взял пергамент. Первое, что ему бросилось в глаза, это подпись — Петуния Эванс-Дурсль. Гарри подавил желание сощуриться. Тетя никогда не пользовалась двойной фамилией, она всегда подписывалась только как Дурсль. "Так, тетя знала или предполагала, что я это буду читать? Значит, она так дала мне знать, что верить этому не стоит?" — Гарри пытался просчитать, что же все это значит. — "Так, прочтем, посмотрим".
"Я, Петуния Аделаида Эванс-Дурсль, прошу снять с меня ответственность перед обществом за воспитание и опеку над сыном моей сестры Лилианы Астарты Эванс и Джеймса Поттера... (Гарри все-таки нахмурился. Он точно знал, что тетя в курсе второго имени его отца, и это Эванс без добавления тоже наглядно давало понять, что что-то тут не чисто). В связи со сложившимися в магическом мире обстоятельствами, а также опасностью, которую представляет собой для нас Гарри Поттер (тетя давно уже называла его племянником, а тут о родственных связях ни слова) я категорически отказываюсь иметь с ним дело. Моя семья полностью с этим согласна. Прошу вас предпринять все меры, чтобы Гарри Поттер был отдан под опеку кого-нибудь из магического мира или отправлен в приют Святого Брутуса (ну вот, все и понятно, тетя точно дала ему знать, что он не должен верить в эту ахинею, тем более что Святого Брутуса была школой, а не приютом. Гарри еле сдержал улыбку)..." Дальше он просто проглядел заявление-объяснение, а затем поднял вопросительный взгляд на директора.
— Мне очень жаль, Гарри, — произнес Дамблдор.
— Не стоит, я их понимаю, — спокойно произнес юноша, несколько удивив директора. Тот ожидал другой реакции, ведь Поттер, кажется, помирился с родственниками, судя по тому, что те вытворяют, а тут такой удар. — Я бы, наверное, также поступил, если моя семья оказалась бы под ударом.
— Ты вырос, мой мальчик, — улыбнулся директор, но Гарри все-таки увидел, насколько данный факт не по нраву Дамблдору.
— Ну, надо же когда-нибудь, — беспечно пожал плечами юноша. — И что теперь?
— Вот об этом я и хотел с тобой также поговорить, — сказал директор. — Но сначала, я думаю, тебе надо прекратить себя винить в смерти Сириуса...
— Простите? — Гарри действительно опешил от этого заявление.
— Ты не виноват, так получилось, это был всего лишь несчастный случай, — начал втолковывать ему директор, не обратив внимание на искреннее недоумение мальчика. Гарри подавил желание чем-нибудь запустить в старого манипулятора, он прекрасно знал, кто виноват в смерти крестного, и это был отнюдь не он и даже не Северус.
— Но я никогда не винил себя в смерти Сириуса, — твердо произнес Гарри, наблюдая за директором. Ему было интересно, как тот отреагирует на это заявление. Искры в глазах Дамблдора чуть поугасли. Если бы Гарри не знал, на что обращать внимание, то упустил бы этот момент. "Что ж, директор, вы не рады такому обстоятельству", — усмехнулся про себя юноша. — Я ведь понимаю, что он взрослый и должен был сам думать головой. Я тоже был не прав, рванув в Министерство, слишком много импульсивности, — юноша замолк, понимая, что не стоит больше углубляться в тему, а то можно переборщить.
— Что ж, я рад, что ты все понял, — сказал директор, хотя радости он не испытывал ни на йоту. "Откуда в мальчишке все это?" — думал Дамблдор, не находя ответа. — "Что же такое случилось с ним за это лето, и где он пересекся с Малфоями?" — Я рад, что ты смог все проанализировать, помириться с родственниками. Но что заставляет тебя так относиться к Рону и Джинни? Ты же хорошо общаешься с близнецами.
— Профессор, а как вы относились бы к человеку, который вам друг лишь на словах, а сам то сгорает от зависти, то еще что? Мне хватило четвертого курса за глаза и за уши. Он не постоянен, и верить такому человеку очень сложно. А Джинни, — Гарри вздохнул. — Я не люблю ее и никогда не полюблю по своей воле. Но, я думал, что она не опуститься так низко..., — юноша многозначительно замолчал, давая директору самому сделать нужные выводы. А тому и не нужно было много времени, чтобы их сделать, тем более он был в курсе этого. "Откуда он знает о приворотных зельях? Грейнджер помогла? Скорее всего", — сделать вывод Дамблдор.
— Может быть, тебе стоит поговорить с ними, все-таки они твои друзья, — предложил директор
— Может быть, — сказал Гарри. — Я подумаю.
— Гарри, это нужно сделать быстро, ведь завтра состоится суд о смене опекунов, — серьезно произнес Дамблдор. Гарри удивленно на него посмотрел. Он знал, что такое рано или поздно произойдет, но не раньше чем через месяц, а тут... "Как это они так быстро раскачались?" — пронеслось у него в голове.
— Уже? — надо же было как-то реагировать, а главное, не показать, что он в курсе, кто его магический опекун.
— Да, я предлагаю тебе заявить, что ты бы хотел получить в роли опекунов мистера и миссис Уизли, — Дамблдор с улыбкой смотрел на Гарри.
— Но, сэр, у них и так проблем хватает, я не хотел бы быть им обузой, — Гарри даже хотелось самого себя погладить по головке за такую искренность в голосе.
— Ты должен понимать, мой мальчик, что желающих получить тебя в качестве опекаемого будет много, и не все они добропорядочны и верны свету, — Дамблдор сверкнул глазами. Сейчас Гарри выглядел также как всегда — добрый милый гриффиндорец, который никого не хочет обременять. Директор был уверен, что сможет настроить его так, как ему нужно. "Надо будет переговорить с младшими Уизли", — решил он. После слов Гарри Дамблдор был уверен, что со стороны подростка это просто маленькая месть. Оставалась только одна проблема — надо было срочно избавляться от Грейнджер и ее пагубного влияния на его куклу.
— Вы хотите сказать, что...? — Гарри изобразил на лице страх, получилось даже очень хорошо.
— Да, к сожалению, — кивнул директор.
— Я понимаю, — опустил голову юноша. Глаза сверкнули яростью, но Дамблдор этого уже не видел. Только сейчас Гарри понял, насколько они с Гермионой были не правы, играя в открытую, здесь так было нельзя. Фадж — идиот, по крайней мере, так выходило, и не известно во что превратится это судебное заседание. Гарри начал беспокоится, что у Дамблдора в рукаве припрятан туз, который и вылезет наружу на суде.
— Ты ведь понимаешь, что кроме Уизли некому стать тебе опекунами, а Артур и Молли очень тепло к тебе относятся, даже считают своим сыном, — продолжал давить словами и добродушными улыбками Дамблдор.
"Ага, как же, у них только одно на уме, как бы заграбастать мои деньги и получить для этой рыжей стервы титул леди Поттер и звание молодой вдовы с прекрасным приданным и чтобы еще и девственницей осталась", — зло подумал Гарри. — "Хотя про последнее я, конечно, переборщил, она давно уже оприходована и не одним". Пока такие мысли текли в его голове, он просто кивнул на слова директора, как бы соглашаясь с его оценкой событий.
— Гарри, я завтра заберу тебя сразу после завтрака. Суд начнется ровно в одиннадцать и у тебя будет время побыть вместе с Молли и Артуром, — улыбнулся Дамблдор. "Счастье-то какое", скривился Гарри.
— Хорошо, профессор, я могу идти? — Гарри посмотрел на директора, пряча свои чувства за щитами. Кстати, Дамблдор ни разу не попытался проникнуть ему в голову. Похоже, со щитами он переборщил — директор нахмурился, но тут же сменил выражение лица.
— Иди, Гарри.
Юноша поднялся со своего места, кивнул директору, бросил беглый взгляд на Фоукса. У самых дверей он посмотрел на себя в зеркало и мысленно обругал — глаза были холодными и непроницаемыми. "Все-таки перестарался с щитами", — посетовал парень.
