За звоном металла о металл Заниле послышался совсем иной, предсмертный крик. Или, может быть, это она не узнала свой голос? Норлы больше не существовало. В руке у нее остался один клинок, у которого даже не было рукояти...
Мужчина с глухим вскриком вновь вскинул топор, метя в голову оборотня. Она подняла на него глаза, словно с трудом понимая, что здесь происходит. Но так было лишь долю мгновения. Ее рука сжалась вокруг бритвенно острых лезвий клинка, развернула его от себя и одним неуловимым глазом движением вбила его в лицо человека, прямо в его раскрытый в крике рот, заставив подавиться сталью, кровью и крошевом собственных зубов.
Занила выдернула клинок назад и только после этого разжала пальцы, позволив ему упасть на песок. Ее ладонь была прорезана до костей, и даже ее способность к излечению не могла заставить стремительно стекающую кровь остановиться. Занила опустилась на колени, боль только сейчас начала накрывать ее, словно пробиваясь сквозь окружавший ее кокон энергии. Только вот ей казалось, что это болит не ее рука, а норла, обломки которой валялись на песке...
Пронзительное щелканье заставило Занилу вздрогнуть и обернуться. Она посмотрела туда же, куда был устремлен взгляд зверька. Решетка, перекрывавшая ворота на дальнем конце арены, медленно поднималась вверх. И оборотень прекрасно понимала, что это значит: через пару секунд здесь окажутся еще надсмотрщики, спешащие на помощь своим товарищам. Они, конечно, опоздали, но вот поймать одного особенно наглого оборотня им времени вполне может хватить. Она не сможет драться, оставаясь человеком, а если обернется при них, значит, биться ей придется до конца... Кор прав: нужно уходить отсюда прямо сейчас!
Занила решительно поднялась с колен. Здоровой рукой собрала с песка обломки норлы и, закинув их в энергетический карман, стремительно вогнала свое тело в волну обращения.
Надсмотрщики, не дожидаясь, пока решетка поднимется до конца, один за другим высыпали на арену, но они были слишком далеко, чтобы увидеть что-нибудь кроме смазанной тени, метнувшееся вверх — с арены прямо на нижний ряд трибун. Никто из них не попытался преследовать эту тень: ни зверь, ни человек не может запрыгнуть на восемь аммов вверх... И четыре окровавленных трупа на арене — лучшее тому подтверждение.
Волна обращения схлынула, оставив на вершине прибрежного холма, поросшего колючей невысокой травой, обнаженную девушку, с ног до головы перепачканную в темной засохшей крови. Занила медленно опустилась на колени, словно слишком устала, чтобы стоять. Может быть, это было и так, только вот усталость была совсем не физической. Очередная смена облика залечила порезы на ее руке, и теперь на ладони остались только пятна крови — для разнообразия ее собственной. Обломки норлы, извлеченные из энергетического кармана, Занила аккуратно опустила на землю перед собой. Она не оставила их в цирке, потому что для его обитателей это редкое оружие даже в столь плачевном состоянии могло оказаться слишком знакомым. Во всяком случае, она себе самой сказала так: она не хочет быть узнанной. Но почему же сейчас она, кажется, снова не готова расстаться с покореженными ударом топора клинками? Словно она еще собирается ими драться... Нет, это невозможно. Норла мертва, и ее не спасти.
Кор сидел в паре аммов от Занилы абсолютно тихо и неподвижно. Это было странно. Обычно он всегда норовил забраться ей на плечо или, как минимум, на колени. И свою шерстку, на которую попало немного крови, он тоже не торопился вычищать. Просто сидел и смотрел на нее своими круглыми темно-фиолетовыми немигающими глазами, словно ждал чего-то. Занила оторвала взгляд от обломков норлы и посмотрела на звереныша. Когда они убегали из цирка, мечась по трибунам, переходам и коридорам, ему удавалось, не отставая, следовать за ней. Почему же сейчас он не подходит ближе? Может быть, он обиделся на свою хозяйку за то, что все девять дней, прошедшие с момента инициации, она ни разу не вспоминала о нем? Занила почувствовала, как жгучая волна стыда и раскаяния захлестывает ее. Она бы точно обиделась и больше не простила! Если бы она умела, она бы покраснела сейчас. Если бы это было видно под коркой засохшей крови, покрывавшей ее лицо...
"Прости меня..." — тихий, полный сожаления мысленный образ в сторону Кора. Занила могла только порадоваться, что ей теперь совсем не обязательно прикасаться к нему, чтобы чувствовать его и общаться с ним. В ответ только ничуть не изменившийся взгляд темно-фиолетовых глянцевых глаз. Они настолько блестящие, что обычно в них отражается целый мир. А чаще всего — ее собственное лицо. Но только не сегодня.
"Где ты был все эти дни?" — Занила была уверена, что он понимает ее ничуть не хуже, чем раньше. И этот вопрос ее действительно интересовал. Она не волновалась по поводу того, что Кор на девять дней остался без ее заботы: пропитание себе он прекрасно способен раздобыть и сам. Она не могла себе простить того, что забыла о его существовании! И она совсем не была уверена, что вспомнила бы, если бы он сам не нашел ее этой ночью, не спас ей жизнь... Как делал это и много раз раньше.
Неподвижность и внимательный взгляд Кора все больше не нравились Заниле. Как ей объяснить ему, что на эти девять дней она просто выпала из реальности: сначала инициация, потом эти сны, в которые она уходила каждую ночь, и Ледь, от которого не могла оторваться днем... Занила наклонилась вперед и протянула руку, чтобы прикоснуться к пушистой, немного взъерошенной шерстке на спине звереныша. Кор оскалился, обнажив два ряда острейших клыков, и отскочил на пару тефахов назад. Занила с недоумением посмотрела на свою руку. Может быть, с ней что-то не так? Та была перепачкана в крови всех тех людей, что она убила за сегодняшнюю ночь. Но когда Кора такое останавливало? Сколько раз на арене годрумского цирка они убивали одного врага на двоих! Занила попробовала еще раз протянуть руку. Неужели он настоль обиделся, что теперь не будет подходить к ней? Это было бы для нее вполне заслуженным наказанием, но не слишком ли жестоким?
Еще один прыжок по направлению от нее и громкое совсем недружелюбное щелканье. Таким образом Кор обычно реагировал на посторонних людей по своей глупости решивших его погладить. Но на ее прикосновения никогда! Он словно не узнавал ее... Занила, кажется, вовсе перестала что-либо понимать. Темно-фиолетовые глянцевые глаза звереныша были слишком блестящими, чтобы в них можно было что-либо разобрать, но когда ей нужно было заглядывать в них, чтобы понять его состояние?!
Занила открыла свое кружево, каждой каплей силы в нем ощутила энергию, разлитую в окружающем пространстве, позволила себе соединиться с ней и затем по ней потянулась к Кору. Она не пыталась передать ему свои мысли, теперь она хотела знать, что он думает. Звереныш вздрогнул, вздыбив шерсть, явно ощутив ее прикосновение. На секунду Заниле показалось, что он сейчас снова отпрыгнет точно так же, как минуту назад отшатывался от ее руки. Но он остался на месте и даже раскрыл перед ней свое кружево. Он хотел, чтобы она заглянула в его мысли! Это показалось Заниле обнадеживающим.
Она осторожно, боясь напугать резким движением или причинить вред, прикоснулась к его кружеву, выделяя его среди энергетических потоков окружающего пространства. Это было похоже на более теплое течение посреди океана, и, найдя его, оставалось лишь следовать за ним. И Занила позволила себе нырнуть в его глубину — погрузиться сквозь глянцевую поверхность темно-фиолетовых глаз...
Огромная белоснежная кошка, рывком лапы распахнув дверь, выскакивает из гвардейских казарм и стремительно, не замечая ничего вокруг, несется к воротам поместья... Кошка сидит на развилке дорог и, подняв голову с плотно прижатыми ушами, настороженно нюхает воздух... Вот она влетает в окно, казалось, даже не заметив сопротивления, в щепки разнесенных ставен... Кошка, крадущаяся по полутемным коридорам, ориентируясь на запах как на путеводную нить... Нашедшая цель, ударом лапы ломающая массивный замок, начавшая охоту... Кошка убивающая, разрывающая тела людей, слизывающая капли горячей крови длинным светло-розовым языком и убивающая снова... Снова и снова!..
Занила задохнулась и попыталась отшатнуться, разрывая контакт с кружевом Кора. Он показал ей уже достаточно. Теперь она знает, что он видел все! А ей самой смотреть на это еще раз совсем не обязательно. Она и так помнит каждую секунду этой ночи...
"Кошка! Враг!" — ворвался в ее сознание мысленный образ прежде, чем она разорвала контакт с Кором. И громкое яростное щелканье лучше любых слов подтвердило, что это он о ней!
Занила наклонилась вперед, опершись руками о твердую каменистую почву. Она больше не пыталась прикоснуться к Кору: он ясно дал понять, что если она сделает это, он нападет на нее. Она не боялась его укусов, просто она, несмотря ни на что, не могла поверить, что для него она превратилась в одного из чужих — из тех, кому никогда не дозволялось прикасаться к его пушистой вечно встрепанной шерстке. И даже хуже — теперь она стала одним из врагов — оборотней, к которым сурикат испытывал инстинктивную ненависть. Он объяснил ей, она поняла. Но поверить не могла... И проверять тоже не хотела!
Он не обиделся на нее за девять дней отсутствия. На чужих ведь не обижаются!
Она подняла голову, но все еще продолжала сидеть, наклонившись вперед, словно только руки, опиравшиеся о землю, удерживали ее от падения. Кор поднял вверх длинный голый хвост с пушистой кисточкой на конце и, не поворачиваясь к Заниле спиной, отскочил на амм назад. Снова защелкал, явно предупреждая, чтобы она не думала останавливать его. Потом повернулся и, опустившись на все четыре лапы, поскакал прочь. Какое-то время серо-коричневая кисточка на его хвосте еще мелькала между зарослей жесткой травы, а потом исчезла.
Занила закрыла глаза, с силой сжимая веки. Она не хотела видеть, как он уходит, запретив ей его догонять. Не хотела верить!.. Только закрытые глаза никогда еще и никого не спасали от правды. Она знала, что он ушел, навсегда оставив ее одну. Они больше не увидятся. Он очень хорошо объяснил ей!
Занила вскинула голову к небу, такому непроглядно-черному, словно эта ночь и не думала кончаться, и глубоко вздохнула. Не помогло. Боли было так много, что не проглотить. Она застревала в горле комком горечи.
"Прощай, Кор!" — она сказала это ночному небу, ветру, задевающему ее за лицо, сухим колючим венчикам травы, шуршащим вокруг ее тела, потому что никого другого вокруг нее уже не было. Она не будет пытаться его догнать. Он ушел, и это было больно, но удивления она не испытывала. Потому что девять дней спустя, настало время вспомнить все. Она всегда знала, что он ненавидел оборотней. А она стала одной из них. И этого не сможет отменить даже то, кем она была для него раньше. Сегодня ночью на арене годрумского цирка маленький звереныш спас ей жизнь. И в благодарность за это она не будет его догонять, пытаться остановить, вынуждать напасть на себя, как на одного из Хозяев Леса!..
Она всегда знала, что так будет. Точнее, могла бы знать, если бы дала себе труд задуматься, вспомнить о своем звереныше до инициации. Но она забыла о нем уже тогда, сосредоточившись на недавнем поражении и необходимости добиться победы в следующий раз любой ценой! Хотя, если бы и вспомнила, разве это изменило бы хоть что-нибудь? Вряд ли. Она приняла решение. Ей нужна была сила, и ради нее она пожертвовала своей душой. И жизнь звереныша — единственного близкого существа на протяжении последних нескольких лет — была бы лишь песчинкой, не способной сместить чашу весов!
Она приняла решение. И заплатила установленную цену. Правда, она оказалась несколько больше чем она рассчитывала: не только ее жизнь и жизнь Кора, но еще и норла. Занила опустила глаза на обломки клинков, по-прежнему лежащие на земле возле ее коленей. Мертвых клинков... Ей нужно вспомнить, как она жила без них.
Ветер родился где-то высоко над вершиной холма. Пронесся, задевая сухие, колючие, шуршащие травинки. Заставил целое море колыхаться вокруг Занилы. А внизу, у подножия холма, было другое море — настоящее — прохладная вода, соленая до горечи. Занила задала вопрос и получила его не в порыве ветра, и не в шуме волн — он всегда был в ней самой... Ненависть! Одно короткое слово, вобравшее в себя целую жизнь. Она ведь ради нее согласилась стать одной из Хозяев Леса! Или она и об этом успела забыть за девять дней?!
Да, успела.
Хотя, "успела" — слово не совсем верное. Оно о времени, и в нем подразумевается, что его было мало, а это не так. Девять дней — понятие относительное. А для нее время и вовсе остановилось, отгороженное границей поместья, не нашедшее входа в огромный дом, не сумевшее пробраться в светлую комнату под самой крышей, в наклонные окна которой было видно только ярко-голубое небо и такое же море, словно линии горизонта и не существовало вовсе... Море без конца... Там, на широкой постели, ставшей целым миром для двух обнаженных тел, времени просто не существовало. Ледь запретил ему приближаться к ним!
"Ледь..." — ее темноволосый оборотень... В какой момент он перестал напоминать ей своего отца? Его отца — ее Хозяина... Что ж, вот она и вспомнила! Насмешливые непроглядно-черные человечьи глаза на кошачьей морде, еще белоснежной, за секунду до того, как страшные клыки вонзятся в ее шею. Через минуту после того, как меч в его руке отрубил голову ее отцу!
Как она могла забыть? Как она могла поверить, что для нее в жизни возможно что-то иное?! Больше она не будет заблуждаться, потому что она вспомнила.
Занила медленно, словно больше не была уверена в своем теле, поднялась на ноги. Потом подобрала с земли обломки норлы. Легко, почти не задумываясь над своими действиями, создала энергетический карман и закинула их в него. Она не собиралась ими драться. Просто с оружием, которое три года было неотделимой частью твоей души, не так-то просто расстаться, даже если оно уже никогда не защитит тебя своей стальной надежностью. Занила огляделась, легко отыскивая в прозрачной ночной темноте направление к Годруму. Ей туда. Раз уж она все вспомнила этой ночью, пора сделать шаг вперед. Пока желание оглянуться не стало невыносимым!
Ледь... Златополк. Золото. Темноволосый оборотень... Сын ее врага!
Волна обращения, горячим ветром взметнувшаяся на вершине холма, оставила после себя только огромную кошку, стремительным прыжком тут же скрывшуюся в высокой сухой траве.
Есть вещи, о которых нельзя вспоминать. Может быть, она позволит себе потом, когда подойдет к концу эта невозможно длинная ночь. Хотя кто сказал, что это "потом" наступит?
Глава 7. Слишком длинная ночь
Город-государство Годрум.
Бывший дом пиратского адмирала Тайко-Сида, а теперь дом боярина Родослава, расположенный в самом центре Годрума, этой ночью глубоко спал. Хозяин только накануне вернулся из похода, и большинство гвардейцев, плававших на кораблях вместе с ним, получили в свое распоряжение пару дней отдыха и сейчас с удовольствием этим пользовались. Только оборотни, которым на эту ночь не повезло оказаться в числе часовых, несли свою службу во внутреннем дворе и на первом этаже роскошного дома.
