— Впечатляет, — признал Чезаре, после чего обернулся к пилоту, — Теперь мы, наконец, можем лететь?
— Нет, что-то всё ещё блокирует руль высоты, — ответил тот, — Похоже, там под каждым крылом ещё осталось по человеку.
— Под нашим крылом? — педантично уточнил агент, высовываясь наружу. Ему нужны были магнитные ботинки, чтобы не опасаться упасть с крыши планера. К счастью, труп одного из штурмовиков до сих пор болтался, вися на этих самых ботинках...
— Да, под нашими, мать их в задницу, крыльями! — нервно ответил пилот.
— Парень, вообще-то тебя сейчас слушают две несовершеннолетние девушки, так что последи за своим языком, — заметил Чезаре, отстреливая большую часть тела трупа из больверка, после чего подтягивая ботинки к себе леской. Ступни там остались... Но их можно вынуть и вручную: расчлененка доброго священника давно уже не пугала.
— Какая ты, к хренам, несовершеннолетняя девушка? — пилот был бледен, как поганка, и трясся, как жёлтый лист на ветру.
— Не говори так о Масе, — насупилась Лилит.
В каком-то смысле он действительно сказал не вполне справедливо: по меркам Ватикана Мария была уже совершеннолетней. Но в большинстве стран она совершеннолетия достигнет только летом.
— А я тут причем? — искренне удивился Чезаре, заканчивая вытряхивать останки ног из ботинок, — Лилит, проследи, чтобы в мое отсутствие он не делал глупостей.
С этими словами он нацепил магнитные ботинки и выбрался на крышу. Перемещаться таким образом было... Непривычно. Непривычно, когда не тело прижимает ноги к земле, а ноги держат тело. Дующий в лицо ветер из всех сил старался сорвать кардинала с крыши планера и, если честно, кое-каких успехов он добился: Чезаре уже раза три шлёпнулся на пятую точку и столько же раз поднимался вновь. Со временем, однако, он приноровился к такому способу передвижения. Вероятно, он мог бы ходить и вниз головой, но опасался уронить Марию. Поэтому он подошел к краю крыла и аккуратно, придерживая ее рукой, заглянул за него.
Пришлось четвертый раз рухнуть на задницу, потому как едва он увидел висящего под крылом агента, как тот вдавил до упора гашетку, чуть не срезав Чезаре голову очередью.
Укрывшись от выстрелов, Чезаре предпринял новую попытку. Он использовал невидимость, и к тому же высунул одну только руку — на всякий случай. Место, где в прошлый раз находился агент, ему услужливо подсказал модуль памяти.
Ба-бах!
— Хедшот, — прокомментировала Мария, когда он снова выглянул, чтобы перепроверить результат. Оставалось лишь закинуть леску, чтобы отцепить уже никем не охраняемый блокиратор. Ко второму крылу шпион направился, сразу укрывшись под невидимостью.
Закончив, он вернулся в салон. Пилот ему не нравился. Совсем: его самого трясло так, что от этой тряски мог бы самолёт рухнуть, а пот с лица он протирал ладонью так часто, что казалось, будто у него лихорадка.
— Э-эй, — сказал Чезаре, возникая перед пилотом и встряхивая его за плечи, — А ну прекрати истерику и веди самолет!
Проще было бы, конечно, выкинуть его за борт, чем успокаивать, но кто тогда поведет самолет дальше? Не Лилит же...
— Постучи его кулаком по щекам, — заботливо посоветовала драконица.
— Я в порядке. В порядке. Я в порядке! — дрожащим голосом ответил пилот.
— Если в порядке, то хватит трястись, — жестким тоном ответил кардинал.
— Да у нас в салоне гребаный маг! — закричал пилот.
В принципе, его можно понять, ведь история пока не знала мага, у которого мозги не были набекрень. Это была естественная плата за силу: если у амагуса способности были ограничены узкой сферой деятельности (например, иллюзии у Чезаре или фехтование у Герхарда) и имели столь же узкий спектр воздействий на сознание (соответственно, лживость и склонность к театральности у Чезаре или моральное застревание в прошлом у Герхарда), то маги... Маги могли сделать потенциально что угодно, и психика у них разрушалась настолько же сильнее. Взять того же действовавшего в США Лазурного Тюльпана, помешанного на красоте, убежденного, что все некрасивое должно погибнуть, и распространявшего эту точку зрения методом промывания мозгов...
— Представь себе, нет, — усмехнулся Чезаре, — Лилит не маг... Хотя, не буду спорить, последствия отличаются мало. Но тем четче ты должен понимать, что тебе следует как можно быстрее и спокойнее довести нас до Японии, и после этого ты нас никогда не увидишь. Ясно?
Пилот торопливо закивал.
— Да-да-да-да, ясно-ясно-ясно.
— Фу-у-у, — потянула девочка, зажимая нос.
Чезаре знал, отчего она так говорит: парень очень сильно испугался.
Улица Кунца была вполне себе даже за городом. Точнее, в небольшом городке, так что до появления телепортов в город оттуда приходилось ездить на электричке. Вот на окраине этого городка Чезаре и потребовал высадить их. Не совсем к Нарьяне, но вместе с тем, достаточно близко. Пожалуй, оптимальный вариант.
Отделавшись от Лилит, Чезаре, наконец, смог заняться делом. Если честно, ему небольшой домик в традиционном стиле не показался надёжной защитой, а молодая рыжеволосая девушка с вечно рассеянным лицом не показалась надёжной охраной, однако, Рейко ей доверяла, а остальное было уже не его заботой. До Токио было около получаса электричкой и часа — телепортацией, но что самое милое, так это открывавшиеся ему виды: ландшафт миленько поменялся.
— Ого, какая огромная склизкая дрянь! — удивилась Мария.
Действительно, огромная и склизкая. Словно гигантская королева термитов, способная посоперничать с гигадемоном. Инсектзилла, как её здесь зовут. Она пристроилась в стороне, за городом, и просто спала. Куда больше опасения вызывали виднеющиеся над городом крылатые детки. Кажется, рейковские махо-седзе смогли усыпить королеву, но сами насекомые еще остались.
— После той дряни, на которой мы катались в Тирренском море, она кажется тебе огромной? — осведомился Чезаре, работая над личиной. Он принял практически свой настоящий облик, скорректировав лишь волосы: по примечательности внешности рыжий японец был сравним разве что с японцем с тонзурой. Поменяв цвет волос на черный и убрав знак сана, кардинал, как ему казалось, нашел баланс между тем, чтобы 'старые знакомые' опознали его, и тем, чтобы не вызвать подозрений, явившись в Токио, сверкая особой приметой...
В таком виде он и отправился к вокзалу.
— Ну... гигадемон, вроде, не был особо материальным, так что... — девушка смутилась, — Кроме того, я не видела, чтобы он мирно спал, положив голову на скалу.
— Ну, мирно спящая огромная тварь нравится мне больше, чем огромная тварь, крушащая все вокруг, — ухмыльнулся мужчина.
— Тут я солидарна, — поддакнула Мария. Чезаре отметил, что на платформе совершенно не было людей, — Ты думаешь, отдать Лилит Нарьяне было мудро? Она сможет защитить её?
— Пожалуй, это лучшее, что мы могли сделать. Тащить ее с собой было бы очевидной глупостью. Не меньшей — отправлять с Рейко. На Интерсигму я бы тоже надеяться не стал. А больше, вроде бы, особых вариантов и не было.
— Я, конечно, знаю, что Интерсигма облажалась, но, всё же, мне кажется, что стены форта и солдаты надёжней дома с бумажными дверями, — с искренним беспокойством уточнила девушка.
— Едва ли, — покачал головой шпион, — Учитывая 'Молот зари', офицеров с меткой 'А+' и ресурсы G-Tech, я бы не стал делать ставку на охрану. Единственным надежным вариантом будет спрятать ее, пока мы не закончим разбираться. И, думаю, она понимает это не хуже нас, поэтому Лилит задержится здесь ненадолго.
— Если честно, я думала, что Нарьяна старше, — честно призналась Мария. Это звучало, как последний довод.
— Нарьяна — гений, — пожал плечами Чезаре, — По крайней мере, если верить людям из японского правительства, пытавшимся завербовать ее.
Сам он не особо в нее верил. Как он и сказал Рейко при вербовке, идеи Нарьяны вызывали у него сомнения. Но придется поверить: он не наемник, чтобы служить человеку, в которого не верит.
— М-м-м... хорошо. Кстати, а разве интервал движения поездов не три минуты? — поинтересовалась Мария.
— Не знаю. Тут многое поменялось за эти годы, — Чезаре насмешливо кивнул на гигантское насекомое, но все же отправился выяснять.
Немного побродив, он нашёл стоящего в стороне охранника в форме с метками ЯЖД.
— Думаю, всему виной не годы, а, максимум, пара дней, — предположила Мария.
— Возможно... А скорее всего, и то, другое.
Подойдя к охраннику, он поинтересовался по-японски:
— Прошу прощения, поезда до Токио еще ходят? И если да, то через какие промежутки?
— Нет, не ходят. В Токио вообще ничего не ходит, кроме телепорта.
Он обернулся в сторону города и указал на летающих созданий в небе.
— Там сейчас огромная саранча.
— Ясно, — кивнул Рэку, развернулся и двинулся к станции телепортации. Уже по дороге Чезаре пояснил по-итальянски:
— Придется телепортом.
— Сразу на место или ты решил что-то особенное подготовить? — поинтересовалась Мария.
Благо, телепорты всегда находились рядом со станциями. Рядом как раз было несколько рабочих будок.
— Остаток подготовки можно проделать по пути, — ответил он на ходу. Тут же он проделал первый этап подготовки: достал телефон, нашел номер Интерсигмы, затем набрал сообщение:
'Жестяной Джокер в саду Хамарикю. Приезжайте.'
Однако вместо того, чтобы отправлять, оставил так — чтобы оставалось нажать на кнопку. Вмешательство Интерсигмы ему нужно было не раньше, чем прибудут уже приглашенные гости...
— То есть? — не поняла Мария, — Ты ведь не сможешь ничего делать во время телепортации.
— Не во время телепортации. По пути к станции, и от станции до места встречи.
— Судя по карте, у тебя будет не более минуты на подготовку, — хихикнула девушка-сигмафин.
— Мне хватит, — усмехнулся в ответ Чезаре, проходя через телепорт.
Как всегда при телепортации, снаружи прошло времени гораздо больше, чем внутри, несмотря на то, что гостю из солнечной Италии пришлось три раза нажимать на кнопку 'Да, я уверен' на вопрос о телепортации в опасную карантинную зону.
Прежде чем направляться к предполагаемому месту встречи, Чезаре какое-то время двигался без явного пункта назначения, стараясь определить возможную слежку. По его расчету, за ним должно уже следить от двух до трех независимых друг от друга групп: PSIA, осведомленные о его прибытии, люди Джокера, ожидавшие его, и Интерсигма, если ей хватило расторопности...
'А не слишком ли быстро я бегу?' — вспомнил он курицу из старого анекдота. Ну же, полковник, вы же не можете позволить предателю так запросто расхаживать по столице... Не догоните, так хоть согреетесь.
Наконец, 'старые знакомые' нашли его. Двое людей штатском сели ему на след, кроме того, экс-агент засек снайпера на крыше. Интерсигму не ждем, переходим к следующей части плана.
Незадолго до приближения к предполагаемому месту кардинал, рассчитывая, что Джокер уже отыскал его, пустил в ход последний этап подготовки. Достав шприц, позаимствованный из аптечки, кардинал вонзил его себе в ногу. Сойдет за 'допинг', о котором толковала Мария.
Представив себе, что сейчас думают 'старые знакомые', Чезаре весело рассмеялся. Затем слегка спотыкающейся походкой, будто навеселе, направился глубже в сад, на поиски Джокера. Личину он в скором времени сменил на привычную, и идущего вглубь сада гостя из солнечной Италии отличало от гордого кардинала Финеллы лишь одно.
Зрачки.
Внезапный удар вышиб воздух из легких кардинала, и тот почувствовал, что падает. Приземлившись на спину, Чезаре приподнялся на локтях и оглядел своего противника. Человекоподобен тот был лишь условно: две руки, две ноги, одна голова. Но при этом кожа сверкала металлом (странно, и почему его прозвали Жестяным, тем более, что RN в названии явно происходит от IRON?). Вместо глаз сверкали красные светодиоды, а рот заменяла неподвижная щель. Впрочем, Джокер все же пытался скрыть свою личность: на голове был светлый парик, а угловатые очертания тела скрывал мешковатый плащ... Но с близкого расстояния принять его за человека было практически невозможно.
Припомнив разговор по рации, шпион истерически расхохотался:
— Да, Элизия Найтхевен, болеешь ты знатно...
Смеяться, правда, было больно. Удар робота, пришедшийся на многострадальные ребра, был явно сильнее удара обычного человека.
— И какой имбецил мог додуматься прийти на решающую схватку, наширявшись? — спросил Джокер, неспешно двинувшись к Чезаре, — Неужели ты думаешь, что оттого, что твои действия станут менее логичными, ты сможешь меня победить?
— А то! — с оптимизмом идиота ответил тот, — Так чем ты все-таки болеешь? Проказа? Экзема? Волчанка? Да и корни зачем-то в желтый цвет покрасила... Тебе не идет!
С этими словами он угловатым движением выхватил... почему-то нож, и дрожащий рукой изобразил нечто похожее на взмах дирижерской палочки.
— Это даже не смешно, — сообщил Джокер, картинно взмахнув руками, — Я разочарован.
В следующий момент он рванулся вперёд, метя могучим ударом кулака прямо промеж глаз. Точно по плану. При массе не меньше полутонны он уже не успеет остановиться. Неожиданно быстрым для, как казалось, обдолбанного почти до потери пульса существа движением Чезаре поднырнул под руку противника и нанес встречный удар ножом, целясь в правое бедро. Он не мог соперничать с Джокером в скорости, но ставил на эффект неожиданности: убедившись, что имеет дело с жалким нариком, робот рассчитывал противодействие исходя из этого. А между тем, в шприце, который он себе вколол, был... обыкновенный физраствор.
Лишь в последний момент Джокер успел изменить направление движения, и мономолекулярный клинок лишь нанес глубокую рану. Когда он оперся на поврежденную ногу, та дрогнула, но он все же сумел ударить другой ногой.
Кардинал отскочил назад, разрывая дистанцию и пусть не избегая удара, но хотя бы гася его энергию. Теоретически относительно успешный удар по бедру должен был предоставить ему преимущество в подвижности. По практике даже если так, ситуация была аховой. По плану на момент раскрытия обмана к опальному кардиналу уже должна была прибыть подмога... в смысле, охотники за его головой. Однако то ли их что-то задержало, то ли они что-то заподозрили. Надеясь на первый вариант, Чезаре постарался выиграть время, и для этого, поднимаясь на ноги, скрылся под невидимостью.
— Ты оказался хитрее, чем я боялся, — похвалил его Джокер, вновь вставая на обе ноги, — Однако, нет никакого смысла прятаться за иллюзией. У меня достаточный спектр сенсоров, чтобы найти тебя, невзирая ни на что.
Пропустив комплимент мимо ушей, Чезаре метнул нож, целясь в поврежденное бедро, и, еще пока тот летел, выхватил больверк, открывая 'американский' огонь с широким разбросом. Единственно-верным решением со стороны Джокера было отпрыгнуть в сторону, теряя драгоценное время. Так он и сделал.
— Он старается не пользоваться повреждённой ногой! — быстро отметила Мария.
— Слишком медленно, — произнёс Джокер, ушедший ото всех атак, — Чтобы сразить меня, потребуется нечто более серьёзное. У тебя был один шанс, но ты его потратил. Тебе следовало атаковать хрупкие сенсоры, а не крепкие конечности.
