Вот почему так всегда: когда ждешь женщину, ее не дождаться, а когда пришла, не успеешь оглянуться, а ее и след простыл? Но я не унывал, и раз уж сразу с милой не удалось плотно пообщаться, то решил основательно подготовиться к нашей встрече: окинул хозяйским взором бардак, немного напоминающий вокзальный. Разбросанные вещи, матрас посреди комнаты и диван, пребывающий в живописном беспорядке, просто призывали к моему немедленному вмешательству.
Спустя полчаса все было, если и не на своих местах, то по крайней мере, не вызывало у меня чувства дисгармонии. Я, конечно, предполагал, что мое чувство прекрасного и рационального скорее всего не совпадало полностью с Люсиным, но надеялся, что она оценит хотя бы мое усердие. Потом заметил, что в холодильнике с продуктами было негусто, то решил немедля восполнить и это упущение. Тем более что мой кошелек с изрядной суммой евриков был на месте.
С ориентированием на местности без помощи ангелов-навигаторов возникли проблемы, и я позвонил Люсе, что бы спросить, где тут магазины, а заодно и ее место работы. К счастью все находилось рядом, только по разные стороны от гостевого дома, в котором я находился. А еще она обрадовала меня, что сумеет скоро вырваться ко мне на пару часов.
Воодушевленный такими новостями, я понесся в магазин как на крыльях. И опять соблазнился не на те этикетки! Тем более что в тонкостях немецкого я не разбирался. Хорошо на кассе девушка, посмотрев на самую красивую упаковку, спросила:
— А сколько вашей собаке месяцев?
— Моей? — переспросил я, оглядываясь. Никого с собакой сзади не было, да и вообще никого не было. — Нисколько. А что?
— Вы берете корм для щенков, но его не нужно так много, он только испортится.
— Но это же колбаса. Да еще и самая дорогая!
— Это фарш, а дорогой, потому что для щенков. Там написано.
— Там написано, что там полно витаминов, от которых будут крепче кости и... гуще шерсть... — вглядевшись, я понял, что читать этикетки надо внимательнее, но на всякий случай все равно возмутился. — Что за дела, в магазин, как в библиотеку, с очками надо ходить, — однако, мой боевой запал быстро слетел, и я, уже заискивая, спросил. — Девушка, а что там, в моих покупках еще для собак?..
Общими усилиями меня, как незадачливого туриста, нагрузили самыми изысканными немецкими деликатесами. Тем более что деньги в данный момент меня не ограничивали, а продавцы были только рады спихнуть не очень ходовой товар.
Нагруженный под завязку, как будто мы собирались сидеть взаперти пару недель, я зашел в квартиру и стал ее подготавливать к приходу моей любимой. Да, да! Самой настоящей, реальной и такой милой! У меня просто не хватало эпитетов при воспоминании о моей спасительнице. Ведь если бы не она и не ее чувства, которые привели девушку в ко мне в ловушку, было бы сейчас где-то в инферно с десяток дебильных Буль-бульчиков на побегушках у какого-нибудь черта на куличках. Да причем тут я! Ведь спасать людей — это ее профессия, и не только профессия, а ее суть, вернее, сущность.
Но время поджимало, и я вихрем наводил лоск: распихал продукты в холодильник, помыл фрукты, накрыл на стол. "Вот незадача! — про грязную посуду забыл: Но, кажется, Люся говорила про посудомойку. Так, гм... ага!" — точно, на кухне нашлась встроенная в шкаф маленькая машина. Я быстренько затолкал все, что было немытого, туда — как раз поместилось. Вот только с мылом или порошком незадача. Ничего такого специального... На дверце было нарисовано, что нужно засыпать что-то в коробочку.
"Хм. Ладно, налью Фейри — чем не моющее средство?" — наткнулся я на спасительную мысль, увидев знакомую зеленую бутылку. Все! Посуда начала мыться, а я как раз успевал встретить свою ненаглядную прямо в больнице.
Уже выйдя из дома и взяв курс на башню, о которой говорила мне Люся, я наткнулся взглядом на склон холма, усеянный цветами. Вот болван! Ведь реальным женщинам принято цветы дарить. Даже в магазине было что-то цветущее в горшках. Нет, в магазин я не успевал.
"Ай, где наша не пропадала! Сорву три цветочка, может, не заругают?" — мелькнула спасительно-каверзная мыслишка.
Заругали...
Когда я, порядком исцарапанный шипами этой милой красоты, вышел на тротуар, на меня, словно подосланный нечистым, вышел немолодой человек, явно облеченный, то ли властью, то ли законом, а может и еще чем. Во всяком случае, нормальные граждане в такой спецодежде не ходят. И естественно, этот дядя сразу укоризненно воззрился на мои изодранные руки с тремя цветочками. Покачав головой, он произнес что-то вроде: "Ай-ай-ай, молодой человек". На что я взмолился, сказав, что забыл купить цветы, а теперь опаздываю на свидание к прекраснейшей на свете девушке.
Преклонного возраста господин, заслышав мою речь, сменил тон с укоризненного на любопытный:
— А из какой вы страны будете, если не секрет?
Я бы сказал, конечно, откуда буду, но к честному ответу дяденька явно не был готов. Поэтому пришлось, как всегда, врать:
— Из России!
— А-а! Ну, тогда понятно! Я сам из восточной Германии и помню...
Я замер, понимая, что старый человек, кажется, хочет поговорить, а это было просто катастрофой в моем положении. Дяденька, однако произнес смешную фразу, знакомую и мне по старой комедии:
— ...руссо туристо — облико морале!
Я невольно засмеялся. Дедок явно понимал русский и совершенную двусмысленность фразы, как нельзя лучше подходившей к моему положению. Я указал на себя пальцем и переспросил:
— Так облик аморале или амор алле?
Дядька расхохотался и, подмигнув, заговорщицки шепнул:
— Оба варианта в самый раз! И раз уж "руссо туристо", может, еще хоть пару цветов для дамы сорвешь?
— Спасибо, я уже опаздываю! — махнув все еще усмехающемуся старику, я ускорил шаг в направлении своей цели.
— Удачи, туристо! — прозвучало мне насмешливое вдогонку, а я чуть не бежал к восьмому корпусу университетской больницы, откуда должна была появиться моя реально любимая девушка.
Я успел найти здание и почти подойти к крыльцу, когда на нем появилась оглядывающаяся Люся. Как она хорошо успела меня изучить. Ведь я не обещал, что пойду встречать, а только спросил, что где находится. Тем не менее, завидев меня, девушка спорхнула со ступенек и бросилась ко мне в объятия.
Мир на мгновение перестал для нас существовать. Мое сердце таяло, как мороженое на солнцепеке. Я впервые за тысячу лет понимал, как это здорово, когда у тебя есть полностью тебе доверяющая душа, с которой можно разделить любые переживания и мысли. Своим ангельским чутьем я осознавал, что мы были созданы друг для друга, а все испытания на нашем пути были только пробой на прочность наших чувств.
Мы о чем-то весело болтали, умудряясь обниматься, целоваться и весело вышагивать, не обращая никакого внимания на окружающих, хотя их почти и не было. Я похвастался, что не терял время зря и девушку ждет сюрприз. А чем не сюрприз чисто прибранное жилье и праздничный стол?
Я торжественно открыл дверь перед моей любимой... и по ее округлившимся глазам понял, что она, действительно, оценила мои усилия.
— Вот это сюрприз!.. — прошептала Люся и осталась стоять с открытым ртом.
Я заглянул в дверь и, наверно, в точности повторил всю ее мимику. Квартира была услана сугробами снега, который вываливался из маленькой кухоньки. Я метнулся вперед в белоснежную вату.
— Что ты такое придумал? — спросила Люся, пройдя за мной на кухню и, сообразив, что это посудомойка из какой-то щели выталкивает из себя пену, отключила машину.
— Кажется, я изобрел снегоделательную машину... — упавшим голосом констатировал я и, глядя, как начинают трястись Люсины плечи, попытался ее успокоить. — Я туда Фейри для ручной мойки залил... Люсь, ты только не расстраивайся!
— Расстраиваться? — девушка обернулась ко мне, и я понял, что ее трясет от смеха. — Ты просто неисправим, мой ангел во плоти!
3
