Бывший Серый Князь неподвижно лежал на жестких досках, едва прикрытых тощим тюфяком, и его остекленевшие глаза неподвижно смотрели в потолок.
Глухой ночью в зеленой мгле начали возникать высокие крепкие фигуры. Кургаш приветствовал их еле слышным даже для тролличьего уха свистом и несколько раз махнул рукой указывая направление. Одна из фигур отделилась от прочих и приблизилась.
— Почему так скрытно? — тихо спросил Старан. — Прошли бы днем по затесам, чем ночью на буреломах ноги бить...
— Люди по лесам во множестве снуют! — откликнулся Кургаш. — Тилос не хочет, чтобы нас заметили, и Ведущий его поддерживает. Он не желает рисковать даже самой малостью.
— Ребята волнуются. Они не понимают, зачем соваться так глубоко на человеческие территории.
— Ведущий обещал, что днем все разъяснится! — Кургаш сжал кулак, давая понять, что разговор окончен. Старан кивнул и растворился во мгле. Кургаш продолжил считать бесшумно скользящие мимо тени. Когда последняя миновала его, он удовлетворенно кивнул. Пятьдесят четыре. Все здесь. Никто не отстал, не потерялся. Он быстро замел свои следы под корягой еловой ветвью и тоже двинулся к месту сбора. Ноги еще побаливали после долгих переходов, натруженные тяжелыми носилками плечи слегка саднили. Ничего. Через пару дней усталость пройдет окончательно. А сегодня днем неопределенность, наконец, завершится, и они снова увидят перед собой Цель...
Задолго до рассвета в дверь поскреблись. Тилос сунул во внутренний карман куртки увесистый сверток, приоткрыл створку и выскользнул в коридор, стараясь не разбудить неспокойно спящую девушке. Из комнат доносился разноголосый храп дружинников.
— Боярин... — начал гридень, но Тилос, молча кивнув, обошел его и быстро сбежал по лестнице. Меший сидел на скамье, кажется, в той же позе, что и накануне. Тилос остановился перед ним, в упор уставившись немигающим взглядом.
— Ну, в общем... — пробормотал боярин. — Подумал я тут, ну и... В общем, не против я за тебя стоять...
— Хорошо, — кивнул Тилос. Он извлек из-за пазухи тряпичный сверток и кинул его Мешему на колени. — Тут золото, — он усмехнулся, — в дополнение к тому, что ты в лесу отнял. Цена ему сейчас невелика, но на первое время хватит. Снаряди дружину как можно лучше — кольчуги вместо стеганых курток, самострелы, мечи и секиры вместо кистеней. Готовься выступить по тревоге, но без нужды в огонь не суйся. Знаешь Сухой Лог?
— Как не знать... — боярин взвесил сверток на руке. — Верст двести отсюда. Хорошее место, жаль, монастырские земли там...
— Ненадолго, — лицо Тилоса искривилось в невеселой усмешке. — Если я хоть что-то понимаю в военной стратегии, скоро там начнется самое веселье. Такое веселье, что ни одного монастыря не останется. Больше мы нос к носу не столкнемся. Сегодня вечером мой человек доставит тебе говорящий ящик. Храни его как зеницу ока, боярин, через него и только через него я с тобой говорить стану. К ящику книжица прилагается. Спрячь получше да прочитай побыстрее. И сыну дай почитать, но больше никому. Ящик каждый день, когда возможно, выставляй на солнце, да круглосуточно рядом верных слуг держи. Как красный глаз на нем замигает да запищит, пусть со всех ног за тобой бегут или за Сёмкой. Для разговору на сей глаз нажмешь, а в остальном сам разберешься.
— Значит, ты таки колдун, парень... — взгляд боярина стал тяжелым и холодным. — Жаль. Ты мне даже нравиться начал. Но с врагами рода человеческого мне не по дороге. Забери свое золото...
— Молчать! — оборвал его Тилос. — Глупости не говори, боярин, коли чего не понимаешь. Колдовства в том ящике меньше, чем в твоем мизинце. А коли ты ворожбы так не любишь, поинтересуйся, как святые братья вестями обмениваются помимо гонцов да почты голубиной. Оч-чень интересные вещи откроются. Впрочем, если на попятную идешь да от своего слова отказываешься, принуждать не хочу. Мне пора по делам, так что прощевай, боярин Меший.
Он повернулся и через две ступеньки взбежал по лестнице. Наверху он осторожно потряс Элизу за плечо.
— Эла, Эла, вставай! Утро наступает. Ранней пташке кашка, поздней — какашка!
Элиза сонно улыбнулась ему.
— Хорошо, что ты вернулся! — широко зевая, пробормотала она. — А куда вставать? Совсем ведь темно...
— Через полчаса рассвет, — пояснил Тилос, дергая ее за ухо. — Подъем! Пора уходить.
Несколько минут спустя они вдвоем спустились по лестнице. Угрюмый боярин поднял на них взгляд.
— Тилос! — окликнул он. — Подь-ка сюда.
Тилос остановился и посмотрел на Мешего. Лицо Серого Князя ничего не выражало.
— Я... — хрипло сказал тот и закашлялся. — В общем, я от своего слова не отказываюсь. Прости за слова грубые.
— Значит, все, как я сказал, — кивнул Тилос. — До связи, боярин!
Он махнул рукой и направился к выходу. Элиза, поколебавшись, робко поклонилась боярину и побежала вслед. Слабая улыбка, почти не заметная под седеющей бородой, тронула лицо Мешего и тут же пропала. Он угрюмо уставился в пол, баюкая в руке тряпичный сверток.
— Тилос, — осторожно спросила Элиза на улице. — А от какого слова он не отказывается?
— Вчера вечером я его завербовал, — пояснил тот, перешагивая через кучу конского навоза и пропуская девушку в калитку. — На нормальную процедуру вербовки нет времени, пришлось использовать экспресс-метод. Шансы — пятьдесят на пятьдесят, но рыбка все-таки клюнула.
— А если бы он отказался? — удивилась Элиза. — Он бы все рассказал... ну, храмовникам, что ли...
— Есть способы обеспечить молчание любого, — жестко оборвал ее Тилос. — Эла, некоторые темы не стоит обсуждать на улице. Теперь слушай. Нам до обеда нужно пройти больше пятнадцати километров, большую часть — по глухому лесу, кручам да буреломам. Смотри внимательно по сторонам — за нами никто не должен увязаться. Поэтому я и вышел до рассвета.
— А дальше? — Элиза чувствовала, как по спине ползут мурашки. Убить боярина? Но ведь он такой... хороший? Нет. Добрый? Тоже нет. Вот оно! Он так походит на полузабытого отца! Девушке стало страшно. Она невольно чуть отдалилась от спутника. — А что потом?
— А потом — суп с котом, — пробурчал Тилос, размашисто шагая. — Сюрприз называется. Будешь себя хорошо вести — дам конфету.
— А если не буду? — Элиза резко остановилась. Тилос тоже замер, словно ожидая чего-то. — Тоже... обеспечишь мое молчание?
Тилос печально взглянул на нее.
— Не говори глупостей, — вздохнул он. — Ты — другое дело. У тебя нулевой допуск и соответствующий ментоблок, забыла? Ты полевой агент, имеющий право на самостоятельные действия. Эла, я понимаю твои чувства, но сейчас не время для ссор. Оглянись вокруг! — он обвел рукой улицу, стиснутую высокими дощатыми заборами. — Ничего этого уже нет. Ты видишь мираж, доживающий последние дни. Буря приближается, невиданная доселе буря. Возможно, она сметет и село, и княжества, и как бы не всю старую жизнь. И один человек, даже и боярин, не значит сейчас почти ничего. Мало что значу даже я. Нужна тысяча таких, чтобы хоть как-то изменить обстановку. Но барахтаться в сметане я продолжу до последнего. — Он снова вздохнул. — Пойдем, Эла, время на исходе.
Он повернулся и зашагал по улице, не обращая внимания, следует ли за ним девушка. Та несколько секунд колебалась. Внутри возникло чувство, что если она сейчас не последует за ним, то уже навсегда. Тилос так и уйдет из ее жизни, не обернувшись, не сказав ни слова на прощание. Вздрогнув, Элиза со всех ног бросилась догонять. Остаться одной казалось еще страшнее, чем следовать за наставником.
Идти и в самом деле пришлось по дикому лесу. Спутанный кустарник, поваленные стволы, овраги, крутые лесистые склоны страшно утомляли, заставляя ползти черепахой. Стиснув зубы, девушка карабкалась вслед за Тилосом. Почти сразу он отобрал у нее заплечный мешок, лишь сунув в руку лепешку с вяленым мясом.
— Вместо завтрака, — пояснил он.
Однако без мешка идти оказалось немногим легче. Уже через час Тилос устроил небольшой привал, давая передохнуть. Перед тем, как двинуться дальше, он заставил ее проглотить желтую пилюлю стимулятора. От состава во рту остался противный горький привкус, и Элиза то и дело сплевывала на землю вязкую слюну. Идти, однако, стало легче.
Солнце стояло уже высоко, а Элиза почти падала с ног от усталости, когда из-за толстого ствола старого вяза выдвинулась высокая фигура. В лапах она сжимала огромную суковатую дубину. Девушка замерла, с раскрытым ртом рассматривая чужака.
Гигантское, чуть ли не в полторы сажени ростом, тело. Плотная зеленая чешуя покрывает его в местах, не скрываемых пятнистой, в тон палой листве, одеждой — полотняные штаны и рубаха с короткими, до локтя, рукавами. На босых раздвоенных ступнях — только два пальца с огромными острыми когтями. Такими, наверное, не составит труда вспороть человеку живот с одного удара. На сжимающих дубину руках — пять, как и положено, пальцев, но каждый тоже украшен торчащим когтем, хотя и много меньшим, чем на ногах. Тяжелая выступающая нижняя челюсть, почти гладкое лицо с плоским незаметным носом, маленькие черные глазки под нависающим лбом полускрыты толстыми веками. В полуоткрытой пасти угадываются двойные ряды желтоватых крокодильих зубов. Увидишь такое чудовище во сне — проснешься в мокрой кровати...
Тролль! Настоящий тролль, такой, каким их описывают сказки! Но... ведь тролли — людоеды?
Туша шагнула навстречу. Казалось, зверь таких размеров должен перемещаться, тяжело ступая и круша все вокруг, но нет — с неожиданной грацией тролль оказался в двух шагах от нее, не пошевелив даже задевший его побег дикой малины. Его лапища угрожающе потянулась вперед. Элиза завороженно смотрела на него, не в силах пошевелиться. Даже Тилос, даже Тилос не сможет справиться с таким чудовищем! Неужели конец?..
Тилос быстро произнес фразу на непонятном языке. Человеческое горло не смогло бы издать такие звуки — низкий горловой рык, перемежающийся с высокими, почти визгливыми нотами. Зверь отступил на шаг и произнес что-то на том же языке. Он сжал правую... лапу? нет, все-таки руку в кулак, и обхватил ее перед грудью левой ладонью, слегка поклонившись. Тилос ответил тем же жестом.
— Эла, познакомься с Храганом, — безмятежно сказал он. — Он друг. Тех двоих, что скрываются за деревьями, я не знаю. Храган, познакомься с Элизой.
— Рад встретить нового друга! — на общем тролль говорил как-то странно, но вполне понятно. — Учитель предупреждал о вашем появлении. Идите по лощине, она выведет прямо к лагерю.
Тилос пихнул Элизу в плечо, и та, наконец, опомнилась.
— Рада встретить нового друга... — пробормотала она, кланяясь. Она, наконец, сообразила, что тролль приветствовал их обычным тазаном, хотя и выглядящим немного необычно. Бараташ обычно складывал руки где-то в районе живота, а у тролля они оказались почти у шеи. Она торопливо повторила движение. — Храган, я Элиза. Да не испытаешь ты жажды...
— Спасибо, Элиза, — кивнул тролль. — Я вижу, что некоторые люди все еще следуют Пути.
Растерявшись, девушка снова поклонилась. Тилос похлопал ее по плечу.
— Пойдем! — поторопил он. — Время...
Тролль неслышно отступил за свое дерево. Когда они отошли достаточно далеко, Тилос неожиданно усмехнулся.
— Ну, как тебе сюрприз? — весело спросил он.
— Ой, да... — вздрогнула Элиза. — Я аж перепугалась! Настоящий тролль! Я про них только в сказках слышала. Тилос, а правда, что они раньше вместе с людьми жили?
— Правда, — согласился тот. — Вернее, жили-то они всегда отдельно и чужаков на своих территориях никогда не жаловали. Но многие тролли часто нанимались охранниками к богатым людям, сопровождали караваны... все такое. Бойцы они страшные, а потому платили им впятеро против обычного. Правда, они работали не столько из-за денег, сколько из любопытства. Мир там посмотреть, себя показать... Кстати, совет. Они не любят, когда их называют троллями. Человеческое название считается у них оскорбительным. От друзей они стерпят, они вообще ребята хладнокровные, но взаимопониманию это не способствует.
— И как их тогда называть?
— По именам, — пожал плечами Тилос. — Если нужно упомянуть троллей в целом, говори "Народ". Так их самоназвание переводится с древнего на общий. Предводителя зовут Хлаш, Хлаш Дэрэй. Вообще-то он матха-ома своего клана. Но вспоминает о звании он только в официальной обстановке, не чета другим. Его можно называть просто матхой или по имени. Он довольно молод, чуть больше ста, но среди своих пользуется огромным влиянием.
— Ничего себе молод! — охнула Элиза. — А что такое "матха"? И "матха-ома"? И почему они больше не ходят к людям?
— Любопытная ты наша! — расхохотался Тилос. — Давай по порядку. Во-первых, он действительно молод. Тролли в среднем живут лет до ста пятидесяти, хотя я знавал нескольких, мало не дотянувших до двухсот. Матха — доверенный разведчик, глаза и уши Народа, а также переговорщик с чужаками, передающий им слова совета. Матха-ома — следующая ступень, чрезвычайно уважаемая и авторитетная личность, как боярин у людей. Такие говорят от имени племени, клана или схожей размерами группы троллей на совете и Большом сборе. Должность хотя и выборная, но мне случаи отзыва неизвестны.
— А вот их отношения с людьми — дело сложное. Видишь ли, когда Демиурги создавали ваш мир, в него поместили три расы. Тролли — могучие воины, пловцы и горцы, практически неспособные к колдовству. Они плохо чувствуют себя на равнинах и чувствительны к боевым заклятьям. Орки, им в противоположность, бойцы яростные, но слабые и неумелые. Наваливаются скопом при поддержке магии шаманов, равных которым на планете не существовало. Люди — неплохие бойцы и неплохие колдуны, но и в том, и в другом соперничать с другими расами не могли. В целом все было построено так, что любую армию следовало балансировать всеми тремя народами. И так и поступали до Пробуждения Звезд. Потом эфирное поле начало слабеть, колдуны резко утратили свои способности, и тролли получили огромное преимущество. Учитывая, что в Народе снова окреп Путь превосходящих, назревала межрасовая война, но именно Хлаш основал Путь старших братьев, предотвративший взаимную бойню. А потом цунами и землетрясения почти полностью уничтожили Тролличьи острова. Из выживших многие обосновались на скалистом морском побережье в окрестностях бывшей Талазены, а также в Песчаных горах к северу от Ручейницы. Однако не все тролли приняли новое положение, не всем понравилось жить отшельниками в приморских болотах. Вот для решения их проблемы мы и идем в гости...
Элиза жадно впитывала его слова. Разумеется, Джабраил с Мирой рассказывали о троллях, но не особенно вдаваясь в детали. Мир внезапно заиграл новыми красками, и в ней проснулось нетерпеливое любопытство. Она уже приготовилась забросать спутника вопросами, но тут их окликнули.
Тролль, не такой высокий, как Храган, но шире в плечах и с тусклой, отливающей сизым, чешуей выступил им навстречу. В его глазах светился живой ум, и он улыбался. Клыкастая улыбка выглядела хотя и жутковато, но располагающе. Девушка почему-то сразу прониклась доверием.
