— Нет, кормилец.
— Вот! И я — ни духом, ни слухом — до сегодняшнего дня... Представляешь! А тут раз — и уже половина деревни шушукается. Так, что придется лично съездить и посмотреть, что это такое и "с чем её едят — а может быть и пьют"... Ой, чую — ждет меня, сюрприз!
— Понимаешь, кормилец — тут, дело такое... Порядки, заведенные ранее — мы блюдем... Урожай собрали. Продукты подготовили. Там — яйца, мясо, капусту, репку и прочие. А вот с оплатой у нас плохо. Не успеваем к сроку. Купцов, которые ведут закуп — нынче нет. Узнали про засуху, прохвосты! Вот и тянут до последнего, не едут. Поэтому платеж мы не набираем к назначенной дате. Так, что в следующий вторник... — Карачун горестно стал тереть затылок. — Одним словом, Алексей Петрович, не взыщи, но оброк мы не сможем отдать тебе вовремя.
Путник не дослушав последние слова старосты, подошел к работникам и начал давать советы. — Эту ткань не трогайте. Это, специально корневище обмотано вместе со старой землей. В яму опускайте аккуратнее. Так, молодцы. Правильно. Не забывайте в ямку немного подсыпать песочка и торфа. И ещё тряпочка на этой ветке должна указывать на юг. То есть вон туда. Елочки они на солнышко ориентированы. Молодцы. Теперь закапывайте. И... — хорошо полейте.
— Алексей Петрович, отец родной! — Карачун вновь оторвал молодого помещика от важных дел. — Ну, все-таки? Как там с моей... с нашей просьбушкой? Это же — важно! Челом бьём — ответа просим.
— Кирьян, не тяни! — дизайнер по ландшафту всё ещё слушал старосту в пол уха. А в половину глаза смотрел как работники снимают с повозки следующее дерево. — Говори сколько нужно. Завтра подойдешь, я выдам требуемую сумму. Тем более до вторника — ещё два дня. Успеете заплатить — даже не волнуйтесь. Ну, у тебя, всё? Давай, иди... — не отвлекай.
— Кормилиц, ты не понял! — проситель скосился и засопел виновато. — Мы должны отдать деньги — тебе.
— Кирьян! Какие ещё... деньги? — Алексей удивленно хмыкнул. — Я не помню, чтобы у меня что-то занимали?
— Это оплата за труды наши праведные. За право хлебушек растить — на твоей земле — Виновный медленно набрал в грудь воздуха. На его лбу собрались морщины. — Оброк, батюшка! И... — это у нас срок платежа подходит. — Староста развел руки в сторону. — А купцов нетути...
— Ну, все разозлил ты меня Карачун. Давай отойдем. Говори толком.
— Помилуй бог, покровитель! Каемся! — Кирьян с горечью начал рассказ. — Каждый год, осенью приезжают купцы. Покупають у нас зерно и продукты. Грабят нас жимолоты — обманывают почём зря. Платют за урожай нам помалу. Полученные от них денюшки мы отдаем тебе. Нынча их нет. А это значит, что мы не сможем вовремя отдать тебе долг.
Здрасте, приехали! — Странник воскликнул от удивления. — Кирьян, у тебя все дома? Ты, что совсем... своего барина разорить собрался? — Алексей показательно "надулся". Принял строгий вид. — Ты головой думать, будешь или нет? Что раньше нельзя было сказать про это? — Недовольный дворянин начал искать глазами что-то тяжелое или объемное. — Ох, чую — ждет тебя наказание! Я даже не знаю — что сейчас с тобой будет!
Строгий помещик показательно хлопнул в ладоши и топнул ногой. — О-о-о! Я придумал! Будешь с завтрашнего утра бегать вместе с бойцами вокруг села. Точнее — они вокруг села, а ты вокруг них. И ещё я тебя — в звании понижу. Будешь теперь у меня в полу... в под... в пополамо... Нет! Лучше на букву — эм! Мили... мини... микро староста. А, вот, придумал — младший староста! Ну как? Тебе... — не стыдно? Младший староста! Да над твоим званием теперь не то, что ребятишки... — собаки смеяться будут. Ну, ты учудил... — младший староста!
— Прости, благодетель, — Карачун упал на колени. Ударился головой о землю. Начал заунывно лепетать. Стал креститься. — Прости нас, Христа ради! Всем миром за тебя молимся. Только о твоем здоровье и печемся. Как ты? Всё ли хорошо? Всё ли в порядке? А сейчас — беда беду подгоняет.
— Кирьян, опусти розовые сопли, — молодой помещик грозно "сверкнул" глазами. — Давай по делу.
— Они всегда вовремя приезжали. А в этом году видно из-за засухи специально волынку тянут. Желают сбросить цену — до безобразия. Продли время, ещё — хотя бы на неделю. Вот тебе крест — все отдадим до копеечки. Не дай людишкам разориться. Ведь детушки малые голодать будут! Ведь...
— Быстро поднялся с земли и слушай внимательно, — путник резко перебил причитающего старосту. Нахмурился. Строго посмотрел на подчиненного. Начал ходить из стороны в сторону как лектор в учебном заведении. — Давай рассуждать здраво.
Карачун поднялся с колен, но спины не разогнул.
— Отвечай на мой вопрос, — Рязанцев гордо задрал подбородок. Важно развел плечи. — Чем занимается твой барин в Москве?
— Наш кормилец! — Кирьян лепетал еле слышно. — Велики труды его в стольном граде! Пошли ему господь здоровья! Он уважаемый купец. Он продает...
— Вот, правильно! — путник вновь перебил Кирьяна. — Он купец! Рязанцев высоко задрал указательный палец. — Так почему его любимые крестьяне должны отдавать свое зерно неизвестным, проклятым конкурентам? Да ещё и задешево? Ты, что хочешь разорить меня? Или лишить моих любимых "домочадцев" заслуженного дохода? Почему нельзя предложить купить зерно своему родному, уважаемому помещику?
— Дык... Тык.. Так, — Кирьян начал заговариваться. Он дергал и мотал головой как безумец. — Окаянство беспутное! — Стараста возмущенно выругался. Удивленно развел в стороны руки. — Вы же пшеницей не торгуете?
— Запомни Кирьян! И заруби себе на носу — твой барин покупает всё, что может быть продано. Тем более зерно! В этом вре... — путешественник внезапно поперхнулся и закашлял. — В этом месте — это сейчас самая устойчивая валю... единица обмена на другие товары.
Странник по-купечески погладил подбородок. Хитро прищурил глаза. — Ну, может быть ещё таганофель! Хотя — нет! Это со следующего года. — Он снова свел брови. Вспомнил про тяжёлый проступок виновного. — Второе... Допустим, продашь ты всё, чтобы наскрести на платеж. А чем ты потом крестьян и приезжих работников кормить будешь — святым духом?
— Алексей Петрович! А, ты, разве не закончишь строительные работы к зиме? Зимой всегда все стройки завершают. Да, и куды нам столько строить?
— Куды — куды? — вояжер передразнил, недоумевая. Затем резво ответил. — На кудыкину гору! — Он резко повернулся в сторону провинившегося. — Кирьян, как может закончиться строительство — особенно у нас? Стройка — она как ремонт — может только начаться. А конца у неё не бывает. Тем более в Таганово! У нас — она будет идти круглый год! У меня ещё столько объектов в чертежах и планах, что тебе и не снилось!
— Благодетель, прости дурака грешного. — Кирьян вновь повалился на колени. — Все от скудоумия! Что же теперь делать?
— Что делать? — пришелец начал тереть ладоши. Защелкал пальцами на руках. Он стал быстро обдумывать возникшую идею. — Сегодня же бросай все дела. Срочно формируй обоз для закупа продуктов. И завтра с утра выезжай по селам и деревням — туда, куда ещё не добрались закупщики. Скоро зима! Запасов потребуется много. А заодно и нерадивых перекупщиков проучим.
— Алексей Петрович, выполню, как прикажите! — Карачун наконец-то выпрямил спину. — А с нашими делами — что будет? — староста снова напомнил о наболевшем.
— С нашими? — Странник на мгновение задумался. — С нашими — будет всё хорошо! Любимый барин "выкупит оброк" у своих крестьян по самой высокой цене! Потому, что это — его крестьяне, о которых он заботится, и которые его кормят.
Путник закончив разговор с Кирьяном, пошел к рабочим. На половине пути он повернулся к старосте и произнес важно... — Да! Помнится самым работящим я скид... послабление обещал! Так, передай трудягам — я от своих слов не отказываюсь!
* * *
Повозка Кирьяна неспешно двигалась по сельской дороге. Причем последние двадцать саженей телега старосты замедлилась настолько, что поползла со скорость пешехода. Видно Пяток — сивый мерин Карачуна почувствовав неладное в настроении хозяина, не торопился активно "двигать копытами". Он даже перестал фыркать и хлестать себя хвостом по бокам. Конь "затаился" на столько — на сколько было возможно в "его положении". Со стороны могло показаться, что скотина медленно "кралась" вдоль дороги, аккуратно тянув за собой подводу.
Впереди повозки, шли два человека. Один из них был дед Потап Козепин — бывший барский конюх. Его недавно повысили до новой неведомой ранее должности. Теперь он обзывался громким заморским званием — товарищ Вторпомпех. (Примечание автора. В мирное время сокращение от гражданского звания — Второй помощник Пехоты. Должность (Перпомпеха) первого помощника Пехоты пока была вакантной).
— А кто повысил? — Староста недовольно "скрипнул" зубами. — А повысил — недавно появившейся молодец, идущий рядом с конюхом. Этот сопливый, рыжий, тощий как дрын прощелыга — Пашка Пехота и повысил. Подняв в должности старика на "невиданную высоту", он сразу поручил ему ответственное задание — обучать набранных ратников стрельбе из пищалей и пистолей. Дед был единственным в селе человеком, знавшим как заряжать и стрелять из огнестрельного оружия, доставшегося в наследство от старого барина. Козепин был горд полученному званию. Теперь "его великолепие" ходило по селу важно, задрав голову, и смотрело на всех свысока своего нового положения.
— Павел Ляксандрович! — Потап не обращая внимания на окружающую обстановку упоённо доказывал Пехоте своё мнение. — Облагодетельствуй! Как же так? Я тут покумекал и пришел к выводу... — Не по чести дела делаются в нашем отряде! Нешто на военную науку, которую мне доверили — выделяется столь мало времени? Разве можно так безответственно относиться к огневой подготовке? Пошто вдругорядь гораздо больше внимания и времени уделяется занятиям Силантия? Или навыкам, которые Вы преподаёте? А про уроки бойцов с Алексеем Петровичем — я вообще молчу. Получается, что идёт самоуправство со стороны приезжих Новгородских учителей. А своих местных, доморощенных, с большим опытом "списыалистов" — притесняют. Буквально во всём. А это несправедливо. — Потап взял паузу. Подергал себя за козлиную бороду. Почесал затылок. Крякнул.
— Ышь, ты какой суходрищь выискался! — староста критически, из-за телеги оценил нового "педагога". — Чтоб тебя лихоманка скрутила, повалень запрокисший! — Он потихоньку сплюнул сквозь зубы. — Тьфу, пропасти на тя нет, на проклятого! Эх, ма! Лежал бы на печи да кости грел. А то всё туда же в "енералы" лезет.
— Я тут покумекал — надо бы добавить мне... — времечка. — Дед не обращая внимания на мысли "прошлогоднего" начальства показательно на вершок вытянул из кулака указательный палец. — Хотя бы на маненько? На крохотулечку?
— Товарищ Вторпомпех — Пехота с ходу начал вводить подчиненного в рамки субординации и "политической ситуации в селе и на прилегающих окрестностях". — Вы не правы! Я стараюсь равноценно распределять время на подготовку бойцов среди всех командиров. Я итак их нагружаю сверх меры. Они у меня возвращаются ползком с занятий. Потап, пойми — они же молодые ребята. Должны иметь время на личную жизнь. Им помимо службы ещё с девчонками погулять надо, отдохнуть, поесть, поспать. Семье помочь в выходной. Ну и личное время должно быть? Причем мое мнение примечает Алексей...
— Примечает его, Алексей, — Карачун мысленно передразнил Пашку. Потихоньку стукнул вожжами по крупу лошади. — Гляди-ко! И "откель" этот супостат столько влияния со стороны барина получил?
Старосте новичок сразу не понравился. С виду простой молодец пятнадцати — шестнадцати годков с вихрами и детской улыбкой. Ну, может быть семнадцати — не более. Ему бы за материну сиську держаться, да за батькиным кафтаном влачиться. — Кирьян снова еле слышно сплюнул, выразив недовольство. — Родители из дома случайно выпустили, недоглядели — теперяча на этого самохвала управы нетути! Вьюнош в возрасте желторотого кутенка ведет себя, так как будто он матерый волчара! Измывается над людьми. Задиристый Пашка — как тысяча чертей. — Кирьян медленно потер глаза ладонью. Стал вспоминать недавние события. — На третий день появления в селе местные мужики хотели поставить на место приезжего нахала. Чем всё закончилось — лучше не кому не говорить. Господи, слава тебе, что все живы, здоровы! А то, что ушибы синяки и царапины, да несколько зубов не досчитались — это так — обычное дело в кулачном бою. Здесь был — другой случай... Бог миловал, что народ от обиды за колья с рогатинами не схватился. Как потом оказалось. Этот христопродавец ловок и селен как бес. Помимо кулаков — паршивец умеет бить всем, чем можно и не можно. Ну, а если у него в руке нож... — лучше вообще про драку не думать.
— Лады, тогда у меня к Вам последний вопрос. — Потап остановился и продолжил "выливать" накопившееся недовольство на вышестоящее начальство. — Тут, такое дело! Я краем уха слыхал — о чём отроки судачили... — ну, про название моего обучения. Оказывается! По их словам, я преподаю науку древнего оружия. Представляете! — Вторпомпех произнес внезапно фразу из будущего с правильной интонацией! — Только вдумайтесь — коллега — древ-не-го! — Он самозабвенно, как профессор, почесал переносицу носа. — Помилуйте, сударь — окаянная сила! Какое же оно древнее? Негоже так думать — оно есть самое настоящее. Разве можно его обзывать древним и сравнивать с луком, копьём или пращей. А пищаль, это оружие, которым сейчас вооружают все войска нашей государыни. И вообще разве то, с чем хаживал наш покойный барин Петр Андреевич на войну с ляхами — может быть старым, тем паче древним.
— Потап, пойми, — Пехота вступил в научный диспут. — Сейчас мы закладываем основы начальной военной подготовки. Подтягиваем физику, обучаем первоочередным навыкам. А твой предмет это спец. дисциплина. Она у нас засекречена. Тем более скоро с Новгорода привезут новые ружья. Вот тогда мы, возможно, сменим название твоего предмета и естественно увеличим количество занятий по огневой подготовке. Так, что не беспокойся — времени у тебя будет достаточно и даже больше.
— Ну, коли так — тогда добро. — Вторпомпех довольно затряс тощей бородкой. — Я Вам верю на слово. Пообещал, значит, так оно и будет.
— Ишь — ты! Пообещал, значит, так и будет, — староста снова передразнил конюха. — Это точно — семя бесовское! — Один раз — в самом начале Кирьян попытался возразить Пехоте. Тот в шутку применил какой-то захват, загнул мужика так, что у него потом стреляло неделю в пояснице. И вообще, после своего появления Пашка по отношению ко всем начал вести себя, как будто он старший по возрасту, должности или умениям. Складывалось впечатление, что он знает всё наперёд. И ещё, если раньше можно было барину пожаловаться на солдат за их безобразия напрямую. То после появления Пехоты это стало невозможно. Все вопросы стал решать этот рыжий деспот. Причем, вел себя, так как будто он ровня барину, а может быть и выше.
Подвода старосты сравнялась с разговаривающими людьми. Кирьян начал осторожно объезжать собеседников. Он делал вид, что не замечает их. Мало ли зачем люди стоят посередине дороги и о чем-то разговаривают между собой. Может быть, они просто вышли подышать свежим воздухом или полюбоваться природой. Он почти проехал. Осталась последнее колесо и палка, торчащая из повозки.
