Чтоб этому Айхерну перерождения не видать! Чтоб этого урода вышибли из небесной очереди и зашвырнули в такую дыру, где звезды не светят! Это надо ж было так подставить с этой печатью! Будь возможным оживление мертвых, я бы сделал это непременно — просто ради удовольствия еще раз свернуть шею бывшему мастеру.
Единственное, что остается мне теперь, — держаться подальше от магов и магии до конца дней. И если первых я с превеликим удовольствием не видел бы ближайшие три столетия, то вот насчет второй... Магия вошла в мою жизнь слишком прочно. Отказаться от нее так же "легко", как отрубить себе руку или ногу. Я не сделаю этого ни за что — и будь что будет. Протяну, сколько получится. А когда везение кончится и свора возьмет мой след, сделаю все возможное, чтобы не даться им в руки живым.
Полыхнул ослепительной вспышкой взрыв. От грохота заложило в ушах. Беззвездное небо, как же хорошо избавиться от слепоты и глухоты! Хоть какая-то польза от соединения аур с этим уродом. Сила вернулась полностью, осталось лишь придумать, как ей теперь воспользоваться.
Похоже, так положили звезды: быть мне вечным отщепенцем. Из городского отребья да в маги-отступники. Просто головокружительный взлет. Захочешь — нарочно не придумаешь!
Я дернул разбитую цепь. Свободен. Самое время поглядеть, что оставил в наследство несостоявшийся учитель...
Для начала меня крайне интересовал артефакт. Полезная штука этот то ли концентратор, то ли накопитель. Пока на мне ящеролюдовы браслеты — прямо-таки незаменимая. На мгновение мне привиделась душераздирающая картинка, как я с трупом на плече отправляюсь разбираться с очередными уродами, что с завидным постоянством приносят кометы... Беззвездное небо! Интересно, можно ли как-то отделить артефакт от тела?
Я рванул мастерскую мантию, не жалея роскошного вишневого бархата. Градом разлетелись по сторонам узорчатые пуговицы. Полы распахнулись, и к ногам моим выкатился злосчастный свиток. Я сунул его за пазуху — спасибо звездам, к ящеролюдовой ученической одежке прилагался пояс из свернутой грубой веревки — и взялся было за рубаху, но тут же одумался. Разожрался, сорняк, как есть — разожрался. Вместо того чтобы рвать тонкий шелк, я стянул с трупа рубаху, сапоги, штаны и аккуратно сложил рядом. Чтобы воспользоваться этим богатством, нужно по крайней мере разомкнуть цепи на руках и ногах, а это в ближайшее время мне не грозит. Вряд ли напильник — расхожая штука в хозяйстве мага. А лучше постараться сменять наверху на что-нибудь менее приметное.
Теперь артефакт. Я озадаченно уставился на синевато-багровые шрамы, уродливым клубком свивающиеся на пожелтевшей коже. Именно туда сходились основные линии всех контуров — таких же ярких и четких, как и при жизни обладателя. Неужели... Да нет, точно. Этот спятивший тип вживил трафарет внутрь себя и вывел к нему все плетенки. Кометы! Даже если я отыщу, чем выковырять серебряную основу, надо отсоединить и рассеять внешние контуры, завязанные на артефакт. Такой сложной конструкции мне сейчас ни за что не удержать.
Разочарованно поморщившись, я продолжил свое мародерство. Скользнул взглядом по одной из оставшихся пуговиц — и тихо выругался, понимая, что это не медь. Прикусил для проверки на зуб: на желтом металле осталась глубокая вмятина. Нечего сказать, скромностью запросов Айхерн не обладал. Вслед за золотыми пуговицами я содрал с покойника пять массивных перстней и солидного вида цепь. Совсем нелишние приобретения для парня в бегах, и все же... Беззвездное небо, лучше бы этот урод имел при себе хоть какой завалящий кинжал! Но ничего даже близко напоминающего оружие Айхерн не носил.
Сапоги покойника оказались мне безнадежно малы, и от того настроение, слегка приподнятое удачным освобождением, испортилось уже окончательно. Я был один, в неизвестном куске подземного лабиринта, полного злобных магических тварей, босой, безоружный, с браслетами, сковывающими дар.
Словно в подтверждение этой идеи где-то вдалеке раздался душераздирающий вой, за которым последовали глухие удары. Хвостатые звезды, вступление в наследство откладывается! Отсюда надо драпать, и как можно скорее!
Вот только приготовить сначала несколько сюрпризов для местных тварей... Я склонился над трупом-артефактом, вытягивая нити. Рассеивающие — на цепь и ноги ниже колен, жгучие — поверх браслетов, по связке замкнутых колец на каждую ладонь и щиты, плотно укутывающие руки до самого локтя.
Насколько я успел понять из прервавшегося рассказа, здешние хиконты — потомки в далеком поколении слуг и солдат даларитов, укрывшихся в развалинах цитадели и изменившихся под действием магического поля. Все, за исключением мелкого, которого сотворил в своих опытах Айхерн. Остальное не выходило за пределы домыслов. Но я готов был спорить на столетие-другое в блокирующих браслетах: эманации твари ощущают не хуже прирожденных магов.
Тревожные звуки повторились, уже ближе. На сей раз выли в два голоса, на разные тона. Кометы!
Я встал, подбирая длинный конец волочащейся по полу цепи, и осторожно подошел к двери, прислушиваясь к звукам. Точнее, попробовал подойти. Ящеролюдова мантия, длиной до самого пола, мешала неимоверно. Я попытался представить себе драку в этой штуковине, выругался и, поднапрягшись, отодрал солидный кусок подола. Получилась не то длинная неуклюжая рубаха, не то мешковатая насмешка над черными мантиями боевиков.
Тихо. Только слабый гул спящих плетенок по стенам — точно таких, как в другой, уже знакомой части ринских катакомб. От моего приближения светильники ожили, наливаясь приглушенным зеленоватым светом.
Коридор за дверью был совершенно прямым, довольно длинным. Через полсотни шагов он упирался в глухую стену, предлагая на выбор два новых, расходящихся в противоположные стороны. Насколько я мог разглядеть, ситуация там повторялась в точности.
Лабиринт. Готов поспорить, напичканный ловушками. Это обычная крепость сильна толщиной и высотой стен. В магических цитаделях борьба идет на хитрость и изобретательность. И если верить покойному уроду, я находился в самом сердце одной из них.
Выловив среди добычи перстень с крупным прозрачным камнем, я провел по стене черту и свернул направо. Лабиринты безжалостны к паникерам, полагающимся лишь на волю звезд. Это знает любой, кто хоть раз плутал в городских катакомбах. Метаться из стороны в сторону — надежный способ сгинуть там навек. На следующей развилке я опять свернул направо, потом опять. Четвертый поворот окончился тупиком. Отметив крестом бесполезную правую ветвь, я двинулся дальше по левой...
Сначала я почуял неладное и лишь потом сообразил, в чем дело. На дальней стене бликами отражался свет из бокового коридора. Не сбавляя шага, я спустил в ладонь одно из взрывающихся колец и, завернув за угол, швырнул прямо в сушеную харю устремившегося на меня хиконта. Тварь дернулась вбок, пропуская мимо опасный снаряд. Врешь, урод... От грохота нити, распавшейся в локте от башки чудовища, заложило в ушах, но хиконту пришлось хуже: половину его черепа разнесло в кашу, вместе с плетенками. Тварь еще жила. Хрипя разодранным горлом, она слепо шарила перед собой руками, пытаясь меня достать. Я потянулся было за вторым кольцом, но тут же отбросил эту идею: слишком ценная штуковина, чтобы тратить на подранка. Кометы его знают, сколько еще монстров бродит по этому лабиринту.
Я взмахнул руками, обматывая цепью покрытую коростой кисть, и дернул на себя. Тварь завалилась вперед, бороздя носом пол. Освободив руки, я навалился сверху, не давая ей подняться, и несколько раз с силой опустил опутанную магией цепь на помятый затылок, кроша его все дальше и дальше. Наконец хиконт затих. Я встал, утирая пот со лба. Эта победа далась мне чисто. Насколько хватит такого везения?
Стоило взглянуть правде в глаза: по запутанным коридорам цитадели можно бродить очень долго. Практически бесконечно. Но лучше уж так, чем сдохнуть без всякой борьбы, в отчаянии признав поражение.
Трижды попадались мне по дороге новые монстры. Запас взрывающихся плетенок — самого мощного оружия — быстро подходил к концу. Одна из тварей успела наградить меня царапиной на боку, неглубокой, но болезненной. Вторая зацепила бедро. Но это было далеко не самое плохое из того, что приготовили мне на сегодня звезды. По-настоящему скверные новости ждали за очередным поворотом, и их было две.
Первая представляла из себя длинную отметину на сером мраморе возле развилки, уходящей вправо. Второй был труп хиконта, распростертый на полу в луже вязкой темной крови. Кто-то размахнул тварь на две половины, вместе с плетенками и броней. И это был точно не я.
Любой мальчишка в Стрелке когда-нибудь лазил по катакомбам. Но моей страстью подземелья не были никогда. Как-то раз нам с Подсолнухом пришлось хорошенько побродить в путаном сплетении коридоров после того, как удирали, не разбирая дороги, от десятка парней сильнее и старше. Тогда известное правило, сворачивать в одну сторону, помогло найти дорогу наверх. Здесь тот же способ вывел меня на замкнутый круг.
Устало прислонившись к стене, я взглянул на последние два кольца. Скажем прямо — негусто. Учитывая неизвестного нового врага, так совсем ничего. Раз уж я вернулся к началу, стоит пополнить запас.
Я почти добрался до зала, когда без шума, без малейшего колебания воздуха на глаза сзади опустились две ладони.
— Ссюрприсс! — просвистел на ухо голос, который я желал бы в жизни не слышать. — Угадай кто!
— Труп, — процедил я, стискивая зубы от бешенства. — Будущий. Еще раз зайдешь сзади — убью.
Падучие звезды, за что?! Не успел отделаться от урода, сдвинутого на власти, как появилась сумасшедшая, получающая удовольствие от кромсания противников в гуляш. Вот уж кого не хватало для полного счастья, так это магистра Илиро!
Химера отступила на шаг, обиженно морща носик. На какой-то миг лицо ее стало почти хорошеньким — если бы не огромные нечеловеческие глаза и размазанные потеки черной хиконтовой крови. Кометы, ведь и правда красивая женщина... Была.
Даже покончив с жизнью подстилки Дайне, она не подумала вернуться к нормальной человеческой привычке носить одежду. Единственным изменением по сравнению с предыдущим обликом был тяжелый узел волос на затылке, из которого колючками топорщились предметы, меньше всего напоминающие шпильки. Среди прочего я опознал длинный стилет в ножнах и набор разнообразных отмычек. На поясе химеры красовалась сумка, а на шее беспорядочным пучком мешались цепочки и подвески, от одного вида которых у меня начинало рябить в глазах на все цвета. Артефакты. И явно непростые.
— Ты что же — не рад меня видеть, главарь? — протянула химера, насупившись. — А я думала, ты рисовал эти черточки, чтобы тебя было легче найти! Неужели совсем по мне не скучал?
Соблазнительно изогнувшись, она облизнула губы раздвоенным языком. И как прежде, ничего, кроме омерзения, чешуйчатое тело у меня не вызвало. А перемазанное до самых пят в чужой крови — так и вдвойне. От недвусмысленного жеста меня передернуло. Химера расхохоталась — похоже, именно этого и ждала.
Сообразив, что попался на простейший трюк, я почувствовал, как мучительно краснею... Нет уж, к звездам падучим такие штуки! Холодок шевельнувшегося внутри дара — и щеки мои вернули обычный оттенок.
— Какого ящеролюда ты тут делаешь? — холодно осведомился я.
Тварь пожала плечами:
— Я же сказала, тебя ищу. Вот, услышала, что попал в беду, — дай, думаю, помогу. Между прочим, не так это и просто было, добраться сюда. Лабиринты, ловушки. Сушеные недоумки из-за каждого угла. И вот она — благодарность? Кстати... Красивые браслеты, главарь!
"А она и правда готовилась к серьезному походу", — понял я, разглядывая связку цепочек на шее химеры. Готов поспорить на что угодно: знающий вор или охотник за древностями убились бы и за половину болтающихся там артефактов. Интересно, что заставило Илиро расстаться с любимым мечом, заменив его другим? Тоже артефактным, но прямым, более легким — и, кажется, не слишком-то отвечающим ее предпочтениям?
— Ты мне зубы-то не заговаривай, — пригрозил я. — Помню, как ты пела про магов других школ. Или в твоей собственной крысы начали в зверинце дохнуть рядом с новой соседкой?
Меч вспорол воздух в волоске от моего уха — уйти из-под удара я успел каким-то чудом. Второй замах с трудом удержал магический щит на правой руке, после чего распался без следа. Третий увела в сторону сама Илиро. Меч полоснул по мрамору, высекая целый ворох ярких искр.
— Ты весьма сообразителен, главарь, — прошипела она, тяжело дыша. — А это ящеролюдово тело совсем не умеет контролировать эмоции. Особенно злость. Так что в следующий раз придержи при себе догадки. Если не хочешь, чтобы чья-то слишком умная башка скакала по полу.
Похоже, химера была совсем не в восторге от неуправляемой ярости, выдавшей с головой все, о чем сама тварь предпочла бы промолчать. Вот я и знаю по крайней мере одну ее слабую сторону, на которой можно играть. Взбешенная Илиро себя не контролирует и вполне способна сболтнуть лишнее. Хотя пережить вспышки ее гнева — задача не из легких. Продолжу давить — она точно озвереет и покромсает на куски. Прекращу — соскользнет с крючка.
Рискну. Женщина, согласная служить подстилкой и сторожевым псом человеку, превратившему ее в чудовище, слишком любит жизнь, чтобы разменять на глупую гордость.
Я заглянул в нечеловеческие глаза с расширенными в полумраке зрачками и спросил:
— Так значит, я прав? Твоя драгоценная Академия решила запихнуть тебя в клетку, и теперь вам с ней не по пути?
Химера глядела, не отрываясь. Ее глаза мерцали, как пламя, то становясь оранжевыми от приливающей крови, то вновь бледнея до желтого, — пока не пожелтели окончательно.
— Не думай, что положение мое столь уж беспомощно, — просвистела тварь, отворачиваясь. — Я не нужна Ал-Малиру, это правда. Но наш Хиконт совсем не такой непобедимый, как полагает. Как знать, вдруг его преемники думают совсем иначе?
Но слова уже ничего не значили. Только что магистр Илиро доказала: я нужен ей позарез.
— Ты не доживешь до появления преемников, — заявил я прямо. — Еще несколько дней, и ты начнешь разваливаться на куски. В общем... Готов выслушать твои предложения. Что я получу в обмен на помощь тебе?
— Не спеши, главарь, — прошелестела тварь, щеря остроконечные зубы. — Тем более что я гляжу, никакой ты больше не главарь. Ненадолго же хватило твоих разговоров о независимости и свободе... Красивая мантия!
— Могу подарить, — огрызнулся я. — Только открой эти браслеты, и она твоя.
— Я не буду говорить с тобой, — заупрямилась химера. — Я буду говорить лишь с тем, кто принимает решения. Твоим новым учителем. Полагаю, у него имеются проблемы, в которых я способна помочь.
Все-таки стукнутые они, эти маги. Что ринские, что ниранские. Сдается мне, день смерти наставника — не великое горе для этих ядовитых тварей, а великое счастье и облегчение от возможности жить дальше собственным умом.
