Обгоняя ветер, каподистрийцы примчались в лагерь, тогда едва успевший отстроиться на совесть. Он уже превращался из боевого аванпоста в нечто, отдаленно напоминавшее город. Нарсес как раз завершал осмотр кузницы и хотел было оценить улов, как завидел спешащего с докладом децемвира.
Успев таки подержать в руках пойманного спрута ("Гигантский, иллюстрий стратиг! Верно, вынесло Великим штормом поближе к суше!"), командующий легионом дожидался децемвира на вершине холма. Скрестив руки на груди, он бросил взгляд на лицо командира разведки — и понял все прежде, чем каподистриец раскрыл рот.
— Иллюстрий стратиг!.. — переводя дух, начал было децемвир, но Нарсес его прервал.
— Как они выглядят? — размеренно спросил всезнающий стратиг.
И хоть каподистриец успел привыкнуть к чудесам — и к чудостратигу — но глаза он таки выпучил от удивления.
— Зеленый! Точь-в-точь как Орк! Да, точь-в-точь! — только и сумел выговорить децемвир, некогда бывший милленарием.
Но он все-таки взял себя в руки и продолжил, размеренно, четко, по делу:
— Встретились у реки. На даймоновых слуг не похож. В атаку не бросился. Встретил мирно. Показал границу, или черту.
— Границу? — бровь Нарсеса поползла вверх. Он тоже не ко всем чудесам успел привыкнуть. Крылатые даймоны и их приспешники совершенно иначе вели разговор.
— Да. Ногой линию нарисовал на своем берегу. Думаю, что таким образом установил границу между нашими владениями и их землей, — отчеканил каподистриец.
Он уже совершенно пришел в себя, и потому доклад действительно стал докладом, а не набором новостей.
— Их землей? Или его? — уточнил Нарсес.
— Их. Видели только одного, но судя по звукам, движениями веток, по самому поведению Орка, их много. Верное, целый народ.. А может... — децемвир подбирал слова.
— А может, обрубок народа, заброшенный сюда, — закончил за него Нарсес.
Каподистриец не успел уловить момента, когда стратиг вернулся к своим заботам. Но что не скрылось от его взгляда, — так это нервозности в движениях. Видно, Нарсес не ожидал, что они так скоро столкнутся с чужеземцами. Катерги! Им бы катерги! Алу! Или две! Да и...
Кто встанет на место убитых?.. Откуда ждать помощи?
Они — одни...
Одни...
Нарсес покачала головой, прогоняя навеваемые даймонами страха мысли. Рано, еще так рано! Им бы отстроить здесь настоящую крепость!
— Благодарю тебя, Назий, — благодарно кивнул Нарсес.
Обращение по имени польстило каподистрийцу. Он никогда не называл стратигу своего имени, тот его узнал как-то иначе. Верно. У кого-то спросил, или...Говаривали, что нарсес знает всех по именам. А иные даже утверждали, что стратиг может читать в их душах. Но при этих словах все тут же осеняли себя знаком Повелителя ванактов. Колдовство здесь не привечали, считая даром-проклятьем крылатых даймонов.
— Служу Государству и ванакту, иллюстрий стратиг! — прижав правую руку, сжатую в кулаке, к сердцу, воскликнул децемвир.
Тут же все, кто стоял рядом, побросали дела и последовали примеру каподистрийца. Но даже от взгляда Нарсеса, поглощенного целой сотней и еще одним делом, не скрылась неуверенность движений легионеров. Они устали. Очень устали. Так, во всяком случае, хотел бы думать Нарсес. И все же надо было не просто думать — надо было еще и действовать.
— Собрать военный совет через четверть солнцеворота! — скомандовал иллюстрий стратиг, направляя свои стопы к палатке, стоявшей несколько в стороне от Легионеровой улицы.
Кто-то из легионеров устало вздохнул. Четверть солнцеворота? Так ведь командиры кто где! Ищи их с катергой, и то не поспеешь! Легион пребывал в напряжении с первой ночи Великого шторма, и многие были на пределе своих сил. Нарсес же требовал не просто всего, что мог сын Государства, — он требовал гораздо больше.
Палатка, к которой пришел стратига, стояла несколько особняком. Не то чтобы она далеко отстояла от других, совсем нет. Просто чувствовалось в ней что-то отстраненное, несмотря на жизнь, кипевшую вокруг нее. Здесь многочисленные легионеры, из самых сообразительных и смышленых, постигали азы катергова искусства. Они повскакивали с мест, едва завидев командира.
— Ну, как, Марий и Саллюстий, спорится дело? — обратился он к сынам Государства, продвинувшимся дальше всех в обучении.
— Идет! Не по дням, а по солнцеворотам, иллюстрий стратиг! — польщенные вниманием, они низко поклонились.
Других, менее успешных учеников, Нарсес наградил только легкими кивками. Вот когда продвинутся — будут достойны. Не все оказались этим довольны, но делать было нечего.
Отодвинув в сторону полог с серой бахромой, Нарсес оказался в достаточно просторном помещении. Его пересекал — наискось — ковер, потрепанный, с застарелыми следами морской воды, но все еще добротный. В больше части палатки разместились разнообразные склянки и инструменты, о применении которых даже казавшийся вездесущим и всезнающим Нарсес имел лишь самые смутные представления. Книги лежали ровными стопками, но вот размещение последних было совершенно беспорядочно! А на сбитом из тесаных брусков ящике покоились тронутые пламенем или вовсе обугленные фолианты. Хозяин палатки так и не смог с ними расстаться. Бывало, он прижимал их к сердцу либо же проводил ладонью по переплету. А после, если испачкался сажей, подолгу не смывал ее, — ведь тем самым он отправлял в полное небытие драгоценные творения.
— Здравствуй, иллюстрий Нарсес, — поприветствовал хозяин палатки гостя.
Стратиг, полновластный властелин (за исключением ванакта, незримо присутствовавшего пядь земли, которой коснулось Государство) окрестных земель, он и вправду чувствовал себя в этой палатке всего лишь гостем.
— Здравствуй, иллюстрий виночерпий, — почтительно кивнул Нарсес застывшему в почтении Аркадию Лиду.
Виночерпий, ценившийся при дворе за познания во флористике и науке общения со звездами, прекрасно владел инженерным делом. Он помнил все труды, когда-либо выходившие в Государстве, посвященные строительству катерг и всего, что только было связано с войной. Нет, он практически никогда не применял свои знания на практики, но таковы уж были обычаи в научном мире Государства. Раз и навсегда обретенные, секреты сложения катерг передавались из поколения в поколение, из одной зашифрованной книги — в другую. Однажды постигнутое знание хранили, потому что оно было священным, а потому не было былым, не было старым.
Заброшенный за мириады ванактовых стадий от родного дворца, пребывая вдали от посвященных в катерговы тайны мудрецов, Аркадий Лид был вынужден обучать простых легионеров великим чудесам. Мастера могли бы отречься от предателя знаний, но — что было делать здесь, в месте, которое даже Повелитель ванактов вспоминал нечасто? Тайну требовалось хранить, а заключенная в памяти одного лишь Лида, она бы умерла. Нашедший выход, Аркадий долго упивался тем, как сумел выкрутиться из, казалось, безвыходной ситуации. А так как любой мог погибнуть — и погибал, даже без помощи Великого шторма — то необходимо было приобщить к тайне как можно больше людей. Перебарщивать, конечно, Лид не собирался. Два десятка учеников— разве это много? У хорошего мастера найдется втрое больше. Но то — в оживленном сердце Государства, а здесь...
Аркадий отмахнулся от повторявшейся в его мозгу вновь и вновь молитвы-причитания.
— Обучение идет своим чередом, иллюстрий, и... — Лид склонился не вдвое даже, — втрое.
— Медленно. Слишком медленно, — отрезал Нарсес. — Иллюстрий виночерпий, запасов времени у нас больше нет...
Аркадий кивнул, показывая, что догадывается о причине. Стратиг коротко, в двух-трех предложениях, пересказал доклад каподистрийца.
— Скоро — считай, завтра — нам нужны будут катерги. Все, которые ты только сможешь собрать. Еще больше, чем сможешь. А кроме катерг, любое оружие! Иначе нас сомнут! За этой копией Орка придет еще одна, и еще. А там — нас могут найти...
— Легионы, другие легионы, — успокоительным тоном произнес Аркадий, но Нарсес покачал головой:
— Даймоны, другие даймоны...Или иные варварские народы, населяющие здешние края. А нас мало, нас слишком мало для затяжной войны. Поэтому требуется оружие. Нанесем один молниеносный удар, уничтожим столько врагов, сколько сможет принять Орк в своих проклятых чертогах. Будем сражаться малой кровью на варварской земле. Иначе это нас будут убивать. И убьют.
Кивнув в знак прощания, Нарсес развернулся. Перед глазами, над самым пологом, крохотный, развевался клочок пурпурной ткани. Даже в этой мелочи, Аркадий не желал терять связи с ванактом, а значит, и с Государством. Нарсес не решился комментировать увиденное, а пошел дальше, погруженный в раздумья.
Аркадий вышел из палатки, чтобы проводить взглядом стратига. Когда тот скрылся меж легионерами (иные способы передвижения Нарсес, видимо, позабыл), Лид вернулся внутрь. Задернув полог, он выставил руки пред собой. Они тут же покрылись пламенем, сперва серебряным, а после...
Все цвета радуги решили побывать в этом даймоновом огне, который обернулся льдом, чтоб через миг растаять и испариться: и след простыл. Сила — но не такая, уж Аркадий, долго наблюдавший за столь опекаемыми слугами-орудиями, знал это наверняка. Невероятное могущество сулили эти пробужденные Великим штормом таланты. И, как оказалось, не у одного Лида обнаружилось подобное дарование. Все, кто сейчас учился мастерству сборки, обладали зачатками этой силы. Может быть, Повелитель императоров избрал только смекалистых, тех, кто смог бы оценить дар, или то Орк решил поиграть со смертными, какое Аркадию дело? Важнее всего была сила, обретенная в те страшные ночи. Оставалось только как следует взрастить ее ростки, а там!!!
Аркадий тщательно, очень тщательно просеивал ростки в поисках талантов. Всех, чьи илы несли в себе мерцающее серебро, Лид сразу же забирал в ученики. Он старался, чтоб их дарованье не проявилось раньше времени, иначе о нем узнал бы Нарсес. Виночерпий понимал, что вскоре стратиг начнет подозревать, а немногим позже узнает обо всем, но — поздно, будет поздно! Кровь! Кровь проклятого кривляки обагрит чужеземный край!
Грезя местью за все пережитые несчастья, Лид иногда даже жалел Нарсеса. Ведь какая же страшная смерть ему достанется от рук Аркадия, какая смерть!..
И пусть, пусть он привечает одних и жалует других, пусть надрывает силы легиона. Нарсес был сейчас полезен, виночерпий не мог этого не признать. Он даже поможет собрать катерги, чтобы стратиг обрушил на всех врагов Государства гнев легиона. Слывший балагуром при дворце, полководец-самородок создаст империю, облегчив тем сам восхождение Лида к власти. А уж Аркадий, хранивший в памяти мудрость былых поколений, куда удачнее его распорядится новой провинцией Государства. В этом иллюстрий виночерпий, придворный знаток цветов и науки общенья со звездами, был полностью уверен.
* * *
Катерги прорезали небо, осыпая бегущих врагов миллениями стрел. Изумрудные холмы оказались посреди лета оказались покрыты лавинами — лавинами трупов. Прямо под катергами, по земле, ровными рядами шли легионеры. Плечом к плечу. Ровные шеренги, с копьями в руках, с мечами на поясе. Прошедшие сотни, тысячи боев и стычек, — каждый из них стоил деки, а то и кентурии врагов. Да и что это были за враги, ха? Ни единого даймона не было средь них! Бывшие рабы крылатых бестий, они бежали прочь. Но — какая мерзость — за ними, но не против них, бежали бывшие слуги. Они предали хозяев. Забыли о милостях Государства, а вожди их возомнили себя равными ванакту. А потому смерть для них была уготована еще более страшная, чем для даймоновых приспешников. Маленькие катерги, звавшиеся дромонами, врезались в холмы, обращая сам воздух в пламя. Начиненные специальным составом, эти воздушные корабли требовалось только направить на цель. Рулевой тут же перепрыгивал на соседнюю катергу, и громадина обрушивала на врага Государства огненное безумие.
Сотворенные под надзором Аркадия, эти дромоны подарили не одну победу легиону. Серые плащи с вышитыми фицрами-"рожками" маршировали по равнинам, холмам и лесам этой земли, и никому не было от них спасения.
В первые месяцы Нарсес выжидал, собирая силы. Наладив сообщение с зеленокожими, он начал торговлю. Продукты в обмен на безделушки. Все, что легион не мог сделать сам, то добывалось у обитателей равнин. Оказалось, что встреча в лесу произошла случайно. Их народ предпочитал привольное раздолье равнин. Потревоженные Великим штормом, они долго, очень долго не показывали носа на берегу. Да только — жажда. Недра страдали от землетрясений, и много рек испарилось: под ними разверзлась сама земля, иные же стали такими солеными, что от долгого питья воды из этих рек живые существа погибали. Пресную воду окрестным племенам удалось сыскать только в лесах, тех самых лесах, где произошла первая встреча с ванактовыми слугами. Вождь орков дал понять, что половина ручья — их. Он боялся кровопролития: и так слишком много его собратьев устало или погибло. Война (а что иное могло последовать за дракой с чужаками?) отняла бы последние силы племени.
Нарсес быстро сошелся с умным вождем, освоив, кажется, за считанные дни язык зеленокожих. Он помог, прислал лозоходцев, и те отыскали воду. Благодарные орки пообещали свою помощь в любой битве. Многие рядовые бойцы и даже офицеры, вплоть до центурионов, не оценили великодушия Нарсеса. Требовалось уничтожить чужое и чуждое племя, пока оно не восстановило силы после безводья. Но — Нарсес. Он убеждал, уговаривал, угрожал. Перемещался по лагерю еще быстрее, чем прежде. Он доказывал буквально на пальцах, что орочьи племена разбросаны по всем равнинам этого материка — а размер здешних земель не удалось оценить даже капитанам катерг и разведчикам, много дней шедших по берегу в обе стороны от лагеря — легион же всего один. И то — неполный. Сейчас любая затяжная война могла стереть с лица земли только-только отстраивавшуюся крепость-форпост Государства и всех его сынов. Нужно было подождать, втереться в доверие к местным. А после направить их силы против третьего народа. Нарсес был уверен, что вскоре они встретятся еще с кем-то, — и оказался прав.
Первыми вернулись не дозорные катерги даже — скороходы-каподистрийцы. Они доложили об увиденных на далеком берегу кораблях. Десятках, сотнях кораблей. А у самого горизонта виднелись еще, и еще, и еще...Кажется, целый народ решил сняться с насиженного места и обрести новую родину. Каподистрийцам не составило труда узнать этот народ, прислужников крылатых даймонов. Высокие, с зелеными глазами, их пехотинцы изрядна потрепали за минувшие века силы Государства. С такими — даже в преобразившемся мире — нельзя было бы договориться. Если, конечно, под договором не понимать завещание: перебив всех до единого, завещать потомкам не повторять судьбы врага.
Меньше чем через солнцеворот собрался военный совет. В этот раз мнения разделились. За Нарсеса — и удар катергами по только-только приближающимся кораблям — была половина. Другая половина — за удар чужими руками по уже высадившимся силам. В конце концов, решили отправить гонцов к народу Орка, а тем временем нанести удар катергами. Лид вышел из своей палатки — что с ним редко случалось в часы, свободные от уроков — лично проводить уходящую алу. Крыло катерг — всего пять, жалких пять катерг, и один дромон — разрезало воздух. Легионеры ликовали. Впервые за долгое время боевой флот Государства — пусть даже жалкая, едва видимая тень его — поднялся в воздух. Все как один встали на колени, запев хвалу ванакту, Государству и Повелителю ванактов. Нарсес был черней тучи: самые худшие его предчувствия сбывались. Он рвался в бой, на флагманскую катергу, но офицеры вместе с рядовыми легионерами встали грудью: не дадим умереть, не пустим.