Заприметила иных и следующих в их направлении с оружием наизготовку.
— Главное не лезь на рожон и не суйся под пули...
Илья ей должен был послужить в качестве пугала отвлекающим элементом.
— Ты — профессионал! Одно слово — универсал! Повтори! — настаивала Дарья, наседая на него
— Я — рыцарь!
— Нет, универсал... — напомнила Дарья. — Запомни! Ещё пригодится по жизни! А выручит не раз!
— Ага...
— Ну, с Богом... — присовокупила Дарья, видя: Илья не удержался и сунул себе меж крышкой на животе очередной каравай. Без провизии никуда, а продовольственного запаса и подавно. — И это правильно! Смягчит удар...
— Чего — клинка?
— Всего, чем будут пичкать тебя... — уверила Дарья. А чем именно — не уточнила.
Слово "пичкать" для Ильи означало еду. К этому он завсегда был готов — набивать свою ненасытную утробу. Да чем, и попытались изначально какие-то шумные люди — свинцом.
По ограде прошлась автоматная очередь, превращая её в дуршлаг, а затем и калитка превратилась в тёрку.
Илья как стоял, так и рухнул. Удар пули в грудь из снайперской винтовки сразил его наповал.
— Да уж, — хмыкнула недовольно Дарья. — Как в том анекдоте...
— Это в каком же? — заинтересовалась Наташка.
— Бублик, бублик, — радостно кричали дети смертельно-раненому Колобку.
— Чё? Илью убили-и-и... — заголосила она.
— Он — универсал! От него как от профи пули отлетают!
Дарья почти угадала. Одна от СВД застряла у него меж крышкой в караваем под углом. Всё-таки металлическая основа отчасти рикошетила семимиллиметровый свинец втянутой формы.
— Это чё было? — выдал Илья, и не думая вставать, лишь открыл глаза, уставившись ими на Наташку. — И чем это меня? А кто?
— Фу, какашка!
— Ты сама она, Наташка!
От Ильи попахивало и как из хлева.
— Ты молодец, — не согласилась Дарья с мнением соседской девчонки. — Герой! Универсал! Ещё повоюешь!
— Я-а-а... — вскочил Илья.
— Стой! Куда? От пули не убежишь... — перепугалась Дарья не на шутку за фермерского мальчугана.
Очередная свинцовая блямба звякнула о металлическую основу кастрюли на голове мальчугана, и... с отверстием в ней Илья грохнулся, растянувшись на крыльце с торчащими ногами из-за полуоткрытой двери.
— Мама-А-А... — запричитала Наташка, обозначив себя очередной целью для налётчиков. И также подставилась под выстрел.
Брызнула кровь. Дарья перестаралась, а возможно боевики. Заждалась их появления. Те не заставили себя долго ждать.
— А, старые знакомые, — приметила Дарья парочку бывших налётчиков.
Те повторно наступили на грабли — один из них. И на этот раз на древке был закреплён серп, засевший в горле у головореза.
Раздался предсмертный хрип и... Зря напарник отвлёкся на него. В него кто-то воткнул косу со спины.
Когда снайпер взглянул через оптический прицел оружия на то, что творилось там, обнаружил ювелирную работу жнеца, явившегося предвестником смерти. Перед ним также мелькнули вилы и не на расстоянии выстрела, а вытянутой руки от его лица.
Сознание боевика поглотила тьма...
Михаил опоздал. Разборки закончились без него. Но и девчонке досталось. Она лежала в луже крови.
— Знахарка! — вспомнилась ему хозяйка избушки-развалюшки. А и грузовик попал на глаза. Он запрыгнул в него с подстреленной девчонкой и покатил в обратном направлении из села.
Путь преградил...
— Командир! — едва не сбил его Михаил, еле справившись с управлением — дал по тормозам.
— Это кто у тя? Что за ребёнок? И почему ранен? — выдал Шилов на-гора.
Помощник в ответ коротко, уложившись в одно-единственное слово:
— Универсал!..
— Что? Ребёнок?
— Девчонка... — заявил майор. — К гадалке не ходить! А к ней катил!
— Погнали... — решил полковник дорогой расспросить помощника обо всём, что приключилось с ним и... ребёнком.
* * *
Дарья ликовала. Ей удалось разобраться со всеми своими преследователями, и теперь можно было снова затеряться в глуши — и попробуй ещё отыщи. А всё подстроила так, как её обучил один человек, коему была обязана своими навыками по гроб жизни. А ей — её приёмные родители.
Да не учла кое-чего, а точнее одной личности, которая объявилась подле неё, когда казалось: дело сделано.
— Не убивай... — заявил залётный гость, ощутив на шее сталь клинка. — Я не с ними! И из той же организации, что и сама!
Документы нашлись в нагрудном кармане.
— Подполковник?!
— Так точно... — представился он, а не иным образом, как боевики до него при встрече с Дарьей.
— Чего ты хочешь?
— Предложить тебе сотрудничество с нами...
— Это с кем же, если не секрет?
— С генералом. Слышала о Суровых? Животин предал тебя! Теперь я стану твоим начальником, если не будешь противиться! Да и смысл! Я не он — не эта скотина! И понимаю тебя, а получишь возможность поквитаться с ним! Только скажи одно слово...
— Нет...
— Ответ неверный! У тебя семья неродная!
— Что... ты сказал, полпод?!
— А слышала! И это правда! Ты приёмная дочь!
Дарья впервые не контролировала себя — свои эмоции. Клинок выпал из детской руки, и ликвидатор перехватил его, не позволяя упасть наземь.
— Сейчас прилетит вертолёт... — заявил он. — И тебя эвакуируют...
— А как же мои родители... приёмные... — едва справилась с волнением Дарья. — Почему они не сказали мне об этом? Что я им неродная? Когда обязаны были — должны...
— Не думай, будто любят — они при исполнении, как и ты!
— И старики?
— А те ещё асы своего дела — профи, но в отличие от тебя — универсала — ничто...жества...
По лицу девчонки покатилась скупая детская слеза. Дарья держалась из последних сил.
— Держись, всё образумиться! Ты же универсал... — видел подполковник перед собой девчонку 12-ти лет ничем не отличающуюся от своих сверстниц — ребёнок ребёнком.
В небе над селом гремя лопастными винтами, опустился вертолёт. Дарья беспрекословно подчинилась подполковнику и... только их видела группа "маски-шоу", явившаяся к шапочному разбору полётов на фермерское подворье, реагируя на то, что там творилось, а дополнительно на приказ Шилова, прозвучавшего в открытом эфире на связи с ними.
Они уже были среди болот. Мешков открыл дверь ногой внутрь избы.
— Марфа... — раздался голос полковника за ним.
— Борис... — не поверила та: тот вернулся за ней и столь быстро. Казалось — соскучился. Но приметила девчонку у его помощника на руках.
— Она серьёзно ранена! Помоги! Спаси её! Она нужна нам... — опустился Михаил на колени.
— Вы неправы... — озадачила хозяйка.
— Поясни?! — терялись в догадках гости — особенно Шилов.
— Вам её подсунули под видом той, кого вы искали. Она не является универсалом!
— Но как? Почему? Что случилось? — не поверил Михаил в то, что услышал, а от прорицательницы и к тому же целительницы.
— Я спасу её... — уверила хозяйка гостей, понимая: они не могут задерживаться у неё надолго — их долг сейчас быть там, где только что произошло кровопролитие — были зверски зарезаны боевики.
И впрямь работа универсала...
— Не прощаюсь... — отплатил Борис в свою очередь любезностью хозяйке. — А всё потому, что ты нравишься мне!
Мешков обалдел. Ещё бы — полковник клеил целительницу, как мальчишка.
— Идём, майор, есть серьёзный разговор ...
— Всё-таки ошибся... — поймал Михаил на себе пронзительный взгляд знахарки. А ведь она предупреждала его, да не воспользовался её советом — не понял до конца. — Обидно, но ладно! Не в первый раз! Будем надеяться: в последний...
— 23 -
"Есть ли жизнь?" — подумал малыш, вылезая из утробы матери.
Снаружи его поджидал мужик в крови и со скальпелем у пуповины.
(такова жизнь, а всегда непредсказуема)
Уткнувшись лбом в иллюминатор, Дарья безучастно взирала на удаляющиеся очертания "Парижа". Она по-прежнему испытывала чувство шока, и даже лёгкий озноб, едва заметно колотивший её. Всё, к чему она так прикипела душой и телом, оказалось обманом — сплошным. Все, кто был знаком ей — использовали. И пользовались без тени сомнения и зазрения совести. Разве это справедливо и по отношению к ней, когда вопиющая наглость!
Взгляд стал холодным и отчуждённым. Новоявленный спаситель постарался отвлечь её, но лишь поймал на себе убийственно-ожесточённый взгляд ребёнка. Такой он уже встречал, когда ему в бытность приходилось разбираться с бандами малолетних беспредельщиков, а им порезать человека, как Дарье прикончить его сейчас, ничего ровным счётом ни стоит. А больше ничто и никто не держит, да и не удержит, если решит мстить.
— Не думай — ни о чём... — не собирался подполковник уступать ребёнку. Он дольше неё прожил и найдёт способ вновь вернуть к жизни, а указать ей, в чём её истинный смысл — самой, как универсала. — У меня есть для тебя ещё один небольшой сюрприз! Сюда взгляни, а в документы загляни!
В руке у подполковника оказалась папка, а в ней альбом с фотографиями. Дарья не поверила своим глазам, поспешно переведя возбуждённо-вопросительный взгляд на взрослого человека.
— Это то, что я подумала, а правильно?!
— Полистай, да почитай... — лишь прибавил подполковник к сказанному девчонкой.
Информация предназначалась для анализа универсала, коим являлся ребёнок.
"Ну, если обманул!.." — подумала про себя Дарья, надув губы со щёками, и принялась всматриваться в старые от времени фотографии. Не цветные, а чёрно-белые. Снова уставилась нагло на подполковника.
— Кто эти люди?
— Молодая пара...
— А где их ребёнок? Тут написана странная цифра...
— Это дата. И ребёнок родится у них значительно позже...
— Продолжай, коль сам начал, а тебя никто не тянул за язык, — не сдержалась Дарья, проявляя эмоции, бьющие у неё через край. Она сейчас напоминала оголённый провод — тронешь — ударит!
— Сама-то как думаешь?
Девчонка отреагировала своеобразно на заявление взрослого оппонента — отшвырнула журнал, и снова безучастно уставилась в иллюминатор.
Если это были её родители, то информацию на них ещё следует проверить, чем поверить этому на слово. А ничем не лучше Животина. Вот кто ей нужен сейчас — и тот, на ком она сорвёт всю свою злость и злобу, однако не станет убивать — банально. Кое-кто, кого она плохо помнила, а точнее вообще ничего кроме голоса и руки из детсадовских воспоминаний с казарменным режимом проживания в тренировочном лагере.
Каким же именно было лицо у "воспитателя", а того ещё учителя-мучителя? Но нисколько не обижалась на него. Он казался ей роднее приёмного отца с матерью, и впитывала при нём тогда, едва ли не с рождения вместо молока всё то, что закладывал он в неё.
Рука девчонки машинально коснулась того места, где обычно в складках одежды у неё было потайное место, предназначенное для хранения оружия. Откуда она извлекла к удивлению подполковника миниатюрное табельное оружие и...
— Фу-уф... — выдохнул он облегчённо, отделавшись лёгким испугом, а неровен час и обделался бы. Да Дарья не стремилась разбираться с ним здесь и сейчас. Сам напрягся, хватаясь за табельное оружие.
То, которое достала девчонка, было именным, а наградным подарком от инструктора и одновременно основателя проекта "У". Он всем тамошним своим ученикам, как папа и мама — главная нянька.
— Почему я не помню его? — принялась Дарья отщёлкивать из обоймы патроны, вываливая в свободную руку на ладонь.
Оппонент живо сообразил, о ком ребёнок завёл речь, взял небольшую паузу, собираясь с мыслями — не имел права опростоволоситься.
— И где он сейчас, а жив? Я очень на это надеюсь! — продолжала настаивать Дарья на чётком и вразумительном ответе.
— Ну, как тебе сказать... — начал издалека подполковник, стараясь изначально обезопасить себя от того, чего мог выкинуть ребёнок, а с оружием в руках, и хуже обезьяны с гранатой — не знаешь: когда рванёт, и куда метнёт. Того и гляди: пошлёт она их с генералом. Чего стоили одни воспоминания о приземлении на автостраду авиалайнера следующего международным рейсом за границу. А и террористы там. Да и сам только что видел, как она уработала без применения огнестрельного оружия тех, кто наведался на фермерское подворье, где она только с виду вела себя беззаботно, как и её приёмные родители со своими стариками. Делом доказала: с ней надо держать ухо востро, иначе... — Прямо, как всё есть на самом деле — без прикрас, а приукрашивания ситуации с ним!
Вот и попробуй с ней о чём-то поговори — взрослая не по годам, а чувствует за собой силу.
Подполковник обмахнул лицо платком — вспотел, и не по тому, что было жарко, отнюдь — ничуть, просто юная соседка постоянно вгоняла его в краску, демонстрируя собственное превосходство. А на всю жизнь уяснила главный урок, вынесенный ей из "детсада": важно поставить себя выше над любым человеком или обстоятельствами, и необязательно доказывать делом: ты лучше или круче. Помни: пустить пыль в глаза — уже половина успеха, а неожиданность и внезапность с уверенностью, граничащей с беспредельной самоуверенностью — и вовсе победа. Ошеломи своего противника, будь он даже твоим напарником или оппонентом и подчини своей воле.
Уж что-что, а силы-воли ребёнку было не занимать. Она только внешне выглядела девчонкой, а во всём остальном по жизни универсал. Могла при желании и на публику сыграть. При этом Станиславский отдыхал и нервно курил.
Напарник по соседству не отказался бы выпить — причём запить тем же крепким напитком. Нервы были на пределе и натянуты как струна — дёрни — порвётся. Работа на износ. Иначе в силовом ведомстве нельзя, а и заслужить погоны с большими звёздами.
Вытащив из укромного места в одежде плоскую фляжку, подполковник открыл колпачок и пригубил, сделав пару больших глотков, а затем запил их всё из той же ёмкости, осушая до последней капли — вытряхнул, и даже рукой по дну стукнул.
— Я жду... — напомнила Дарья о своём присутствии, и пока что никуда не собиралась линять.
Зато оппонент полинял. С него сошло семь потов.
— Есть такая тема разговора, — заявил наконец-то в продолжении он. — И твой бывший учитель живее всех живых. Он — псих! Его содержат на секретном объекте строгого режима в камере-одиночке.
— И за что же его, а так невзлюбил, и кто?
— Тот, кто поперёк горла не только тебе, но и мне, а всем, кто когда-либо сталкивался с ним... — завёл речь подполковник о Животине.
Дарья мгновенно сообразила.
— Могу я лично разобраться с ним?
— Думаю, что генерал не будет против, если я предоставлю тебе такую возможность! Но ты сама должна учесть кое-что: с Животиным всё должно быть шито-крыто! Чтоб никто — даже комар носа не подточил: там действовал профессионал уровня универсал!
— Значит, плохо ты знаешь меня, а точнее вообще понятия не имеешь, с кем имеешь дело — и кто я, — перехватила Дарья инициативу у подполковника.
Ей палец в рот не клади — не акула — хуже — жизни лишит. И ей человека пришить, это как её сверстнице на уроке труда пуговицу к ткани. Вот только орудие труда у неё — огнестрельное оружие, а и холодным владела в совершенстве. Уникум — универсал. Такой её и создавал тот, кого спрятали от людских глаз, куда подальше те, кто ненавидел Чуйкина и его проект. А сами хотели — и пытались — завладеть его учениками с выпускниками. Да поторопились. Дарья была единственная, кто прошёл, все круги ада и сдал главный экзамен всей своей жизни, заглянув смерти в глаза.
