Димка и сам ощутил жар когда несколько таких принцепс-плазменных ручейков потекло по трещинками в вакууме, в непосредственной близости от истребителя. Мальчик почувствовал как по щеке стекла струйка пота. Неприятное ощущение, вроде того как маленький мальчик влез в банку с вареньем, а вместо неё оказался уксус. Димка все же не растерялся, а подрезал ближайший истребитель, и проплясав на крыле, отклонился от целого каскада световых потоков.
Командир эльфийка одобрила:
— Правильно мыслишь мальчишка! Давай еще с разворота круши!
Димка чувствовал себя словно на спине жеребца, такая уверенность, и вместе с тем страстный напор были в его теле. Он казался сам себе плотом плывущим по волнам, и перепрыгивающим потоки принцепс-плазмы. А что, разве он не воин великой России.
Только вот новейшие истребители Пеклостана, управляемые тараканами-кабанами, наносят им ощутимые потери. Вот одни из эльфиек попав в поток принцепс-пламени, рассыпалась на фотоны. Причем мальчику казалось, что разлетаясь фотоны строят рожи и ему подмигиваю(мол так рядовой, получилось у тебя все не самым лучшим образом!).
Димка даже погрозил кулаком в ответ:
— Ну ехидны! Просто так скажем монстры!
Маршал Лея очаровательная девчонка, с волосами цвета золота усеянного бриллиантами воскликнула:
— Не распылятся! Подтягивайте резервы поближе к правому флангу! А плазмоизвержение поинтенсивнее, при этом не зарываться!
Юноша адъютант предложил:
— Надо будет использовать маневр: двойной удар серпом! Тогда вся эта неисчислимая армада упариться!
Маршал Лея поправила, юношу:
— Ты видимо хотел сказать принцепс-плазменно обпульсариться! Что же это очень даже здорово!
Звездолеты космической армады Великой России, стали сдвигаться, как пальцы рыцаря-богатыря в перчатке. А хрупкие построения Пеклостана затрещали. Одновременно небольшой отряд российских звездолетов под управлением гномика генерала Ифика, удал по хвостовой части армады. Три фрегата прорвались к ремонтной станции, и саданули принцепс-кварковыми ракетами. Это "гостинцы" летели не прямо, а по зверски изогнутой спирали, что позволяло им относительно легко прошивать матрицу. Ремонтная станция огромна, сто двадцать тысяч человек одного только экипажа. Что же это не так и плохо, когда расцвели цветы из гиперпламени....
Станция в начале лишь пылала, но затем начался распад отдельных отсеков и элементов из которых состоял звездолет-исполин. Полковник таракан-кабан Дэд чувствуя как распадаются на нем доспехи, истошно хрипел:
— О боги черного астрала помогите! Я вам сто свечей перед иконой поставлю!
Полковнику было чего опасаться. Так откровенный разбой даже в Пеклостане занятие слишком уж рискованное, то был избран другой: более безопасный способ обогащения, методом мошенничества. Дэд выпустил целую кучу акций под разработку земель Кукокрола. А права на них не имел. Просто один галактический чиновник за взятку ему оформил незаконный патент. Публика купилась, удалось собрать миллионы. Дэд ощутил азарт и выплатил первые весьма высокие проценты, о чем сразу же раструбило телевидение. После чего различная публика их всех миров повалила к нему валом. Возникла внушительная финансовая пирамида. Тут конечно и генерала пришлось взять в долю... Может быть все обошлось, если бы деньги не вложили в покупку плантаций Уфирана — растительного наркотика вызывающего при первых приемах невиданную эйфорию, невероятные ощущения и галлюцинации, при которых индивид, чаще всего мнил себя Всемогущим Богом, но затем оборачивающийся откровенным, и очень мучительным бредом. А физические ломки вообще невообразимы по мукам. Вообще после подсаживания на иглу срок жизни максимум два-три года. На этом они прогорели, хотя плантации уничтожили не спецслужбы, а другая армейская банда специализирующееся на синтетической "дури". Уфирана хоть и плодовита, но растет медленно, и вскоре военные оказались по уши в долгах... Они и были рады начавшейся войне, полагая, что смогут завоевать в бескрайних российских просторах свой пекулий.
Но вот теперь полковник горел живьем, на нем пылала шерсть, и слазило мясо. Самое горькое было то, что теперь его задолжавшего многим, могли запрячь в вечное рабство могучие маги-некроманты, а это в некоторых случаях похуже дантовского ада. Полковник в чудовищной агонии выл:
— О Боженька пощади, если выживу верну долги и стану честным человеком... Нет вру относительно честным, и только по отношению к мафиози!
Последнее Димка горячо одобрил:
— Правильно! Нужно быть честным в первую очередь по отношению к мафии! Бог прощает — братство никогда!
Мальчишка выполнил маневр в стиле "кривая игла" и на свой принцепс-лазер насади еще один вражеский истребитель. Тот попросту разрушился.
Тем временем четыре российский крейсера, пользуясь превосходством в вооружении и полупространственной принцепс-матричной защитой прорвались к космоматке. Она похожая на исполинскую, размерами с добрый астероид медузу, выплевывала из себя разом десятки тысяч машин, как одноместных, так и двуместных. Когда не нее обрушились термопреонновые и принцепс-кварковые ракеты, матрица и кибернетические поля содрогнулись, и последовал вибрация. Димка выдохнул:
— Вот так это бить по-русски! Напрасно противник считает, что русских сумеет сломить! Кто смел, тот в бою нападет — врагов будем яростно бить!
Медуза вдруг стала съеживаться, словно её выбросили на солнце, или даже на песок Сахары! Вместе с ней стали вползать и многочисленные истребители. Их словно всасывало насосом.
Димка вдруг столкнулся с куда более опытным соперником, не дающим зайти себе в тыл. Мальчишка даже прошипел:
— Вот черт выкручиваешься...
Таракан-кабан зло буркнул:
— А то как же не накрутиться! Вот мы тебя раскатаем!
Димка в ответ сверкнул зубами:
— Тараканий кабанишка — где твоя улыбка, полная задора и огня! Самая нелепая ошибка кабанишка, что ты не отдал долг три рубля!
Таракан-кабан рыкнул:
— Не смешно, человеческое отродье! Быть на колу в половодье!
Димка рассердился:
— Нет уж, я тебя не убью, а буду брать живьем!
Грандиозная баталия тем временем стала распадаться на отдельные куски, убедившись, что российские звездолеты обладают преимуществом в защите и убойной мощи Пеклостан попытался навязать маневренную войну, и но здесь преимущество лишенных инерции русских и эльфийских кораблей стало еще ощутимее. Вот уже флагманский линкор Пеклостана, стал пылать и разваливаться оказавшись в блокаде дюжины российских эсминцев. Димка даже показал язык таракану-кабану, через голограмму:
— Э-э-э! Я по-свински не пониме!
Таракан-кабан огрызнулся:
— А тебя шкет сниму в аниме!
Мальчишка пропел в ответ:
— Я не жалкая мультяшка, круче ниндзи-черепашки!
Противник вдруг открыл беспрерывный огонь на поражение, так что даже вакуум застонал от перенагревания. Димка тут исполнил хитрый поворот, вынырнув мимо столпов — змеевиков извергающих сверхвысокую температуру. Димка огрызнулся, и показал кулачок:
— Вас всех ожидает антипанчер!
Таракан-кабан исполнил контрманевр, но именно это мальчишка от него и ждал. Сгустки аннигиляционной энергии вонзились в стык между полупространственным зазубринами матрицы. Истребитель противника на мгновение застыл в пространстве, а затем как вспыхнет, словно булыжником по пистону ударили... Вот бабахнуло...
Димка облизнул пересохшие губы:
— Все-таки есть справедливость и в мире фентази-войн!
Эльфийка сама только что сбившая истребитель одобрила:
— А ты забавный мальчишка! Так лихо молотишь свору Пеклостана! Быть я вижу тебе на белом коне, но не в белых тапочках!
Димка захохотал:
— Когда речь идет о конях и шапочках, то белый их цвет: подразумевает полную несовместимость!
Эльфийка исполнив очередной еще более завораживающий своей неотразимой грацией пируэт, выдавила:
— А что мальчишка бездельник босопятый, хочешь выйти из матрицы тела и обрести реальное бессмертие свойственное бестелесным духам?
Димка скалясь в не меньшей степени, и немного дурачась, посылая смертоносные заряды ответил:
— Хоть тело без души не тело! Но грош души цена без тела!
Словно в подтверждение слов мальчишки, рванул очередной массивный линкор Пеклостана. Противник заколебался, и теперь уже точно казалось, что реальная победа близка. Вдохновившись Димка запел:
Космическая битва грохочет словно гром,
Потоки принцепс-плазмы, корабли терзают!
Смерть злобная старуха сеет боль кругом,
Вот вакуум покрылся липкой гарью!
Великая Россия лишь ты одна смогла,
Объединить весь мир, галактики собрать!
Вселенной в счастье жить под сим крылом орла,
А детям создавать, отметки лишь на пять!
Где горе есть, там равнодушных русских нет,
Миссия Богом жесткая дана нам всем!
Чтоб был лучом вселенной каждый человек,
И чтоб на вызов злобный не робел!
Сражаться надо, в этом лишь священный смысл,
Чтобы любой из нас мог отстоять надел!
Построим мы без граней силы коммунизм,
Чтоб каждый россиян делал что хотел!
Но вот атака сход лавин — летит орда,
Иногалакты отобрать хотят добро!
Оскалил зубы предводитель Сатана,
За Родину всем стать чтоб было хорошо!
Христос наш вождь великий бросил клич,
Кто за Отчизну щедро наградит Господь!
Врежь крепче гадам — супостат пищит,
На дух надейся укрепляя плоть!
Во веки вечные страна у нас цветет,
Мы победили как всегда в Руси бывает!
Конечно есть погибшие, кто выбыл тот не в счет,
Поскольку Бог Всевышний мертвых воскресает!
Не надо братья плакать, горе — не беда,
От Родины рать с бездны отвратили!
Ведь верьте побеждать нам суждено всегда,
Служить всем сердцам Матери-России!
На последней фразе Димка ощутил сильный удар плеть. по ногам... вскрикнув проснулся...
— Вставай сукин сын! Быстрее собирайтесь говорящие орудие! — Ревели надсмотрщики.
Димке и другим пацанам дали сполоснуть руки, и отвели к стойлу. На сей раз правда еда была получше, в каше было немного жира и масла, фруктов и овощей так же выдали больше, даже плавали куски рыбы. Правда саму кашу не посолили, но для голодных, измученных долгой дорогой ребят, это уже было безразлично: очень уж хотелось есть. Еда после на сей раз несколько более продолжительного, чем обычно сна добавила сила и Димка повеселел:
— Наверно у римлян какой-нибудь праздник? — Спросил он Эномая.
Юноша хмуро ответил:
— Нет! Просто каменоломни уже близки! Нас кормили лучше и дали чуть-чуть больше поспать, потому что главный ад у нас впереди.
Димка все же спросил:
— Я думаешь выдержу?
Эномай хладнокровно ответил:
— Самые трудные будут это первые дни и недели, когда тело привыкает к работе. Потом откроется второе дыхание и станет легче. Ты парень очень крепкий от природы, но без привычки к тяжелому труду. Если выдержишь вначале, то можешь прожить еще очень долго. Но в любой момент можешь попасть с поверхности в шахту, а там на серебряных рудниках, даже богатыри не тянут больше года. Там ядовитые испарения, и большая текучесть рабсилы, там что шанс оказаться в аду ада высок. Даже галеры лучше, в них дольше живут.
Димка выразил надежду:
— Я стану гладиатором и завоюю себе свободу!
Эномай кивнул головой:
— Мне бы такую уверенность!
Рабов снова впрягли в телегу и они двинулись по пути скорбей. Ощутив под босыми ногами острые камни и гравий Димка заскрежетал зубами, как больно, словно к ступне мальчишки приложили раскаленное железо. Впрочем кровь понемногу растекается, становиться чуть легче, а жестокая плеть пару раз шлепает по спине, отвлекая от боли в подошвах. Эномай молчал, видимо ему казалось, что говорить больше не о чем. Димка тоже лишь стиснув зубы шагал подтаскивая телегу. Кстати она стала легче, кое-что переложили на мулов. Видимо хозяин не хотел, чтобы невольники выглядели слишком уж заморенными.
Димка подумал, а что, собственно говоря, в этом мире добро. Вот он враз лишился всех удовольствий и преимуществ, что дает ему цивилизация... Превратился в жалкого раба, которому уже ничего и не принадлежит и будет ли когда-нибудь принадлежать, то еще вопрос! Ну, а раз у тебя ничего нет, то уже и отнять нечего! Так что в какой-то мере уже самый свободный на свете. Димка тихо спросил Эномая:
— А если бы ты получил свободу, что бы делал?
Юноша нехотя буркнул:
— Сначала нужно получить. Зачем вести разговоры о сказочном и не сбыточном!
Димка возразил:
— А если ты случайно спасешь знатного патриция, это может дать тебе свободу?
Эномай без особого энтузиазма заявил:
— По закону нет! Но если патриций человек благодарный, то может выкупить тебя из плена, а затем освободить! Впрочем и в этом случае все решает хозяин. Вот откажет тебя отдавать, да еще велит посадить на кол и по закону будет прав.
Димка тихо спросил:
— А что власть хозяина над рабами ни в чем не ограничена?
Эномай в ответ покачал головой:
— Практически ни в чем кроме права освободить. Имеющий большое количество рабов может дать свободу лишь пятой части, и не более пятисот человек. То есть без всяких объяснений хозяин может распять все своих невольников, но дать счастье свободы лишь немногим!
Димка изрек:
— Власть как плотоядное растение, растет лишь в сторону умерщвления!
Эномай со вздохом согласился:
— К сожалению это так! В частности примеров как самый могучий римский бог Юпитер, убивал людей великое множество, а чтобы он хоть одного вернул к жизни... Можно ли вспомнить хоть одну подобную легенду!
Димка пожал изодранными кнутом плечами:
— Я не специалист по античным легендам, и не очень большой любитель читать книги! Кстати, а если господина всего один раб, то что его разрубают на пять частей?
Эномай едва удержался от того, чтобы не хихикнуть:
— Нет! Конечно же нет. До трех рабов владелец, может освобождать все, с трех до десяти — половину, с десяти до тридцати — треть, с тридцати до ста четверть и больше ста — лишь пятую часть. А предел не более пятисот.
Димка грустно хихикнул:
— Величина состояния не способствует милосердию! Такой вот получается безжалостный закон!
Эномай с сомнением покрутил головой:
— Нам мир вообще не то, что делает человека добрым. Даже если ты и хочешь внести, что-то светлое в мир, то натыкаешься на полное непонимание...
Димка энергично возразил:
— Не совсем так, ведь рабов в войну за справедливость поднялось много! Многие тысячи присоединились к Спартаку! Он ведь не был воином одиночкой, разве не так!?
На сей раз мальчишка превысил необходимый лимит громкости, и его снова ошпарили плети. Димка даже засопел от возмущения носом, вся его мальчишечья душа рвалась чтобы ответить на беспредел, творимый извергами. Он снова сделал безуспешную попытку порвать связывающие руки веревку. К счастью удары прекратились и колонна невольников снова пришла в движение. Димка замолчал, не хотелось, ни говорить ни думать.
