Однако Хоро с безразличным видом неторопливо села и опять зевнула. Затем она снова принюхалась, и её взгляд молнией устремился к мешку в руках Лоуренса.

— Я думал, что ты так и скажешь, и потому решился купить немного пшеничного хлеба.

Он протянул ей мешок, и достойная мудрая волчица тут же превратилась в кошку, перед носом которой возник ароматный лакомый кусочек.

— Ты есть не будешь? — спросила вдруг Хоро.

Она сидела на кровати и с таким видом прижимала к себе конопляный мешок, поглощая лежавший в нём хлеб, что её никак нельзя было назвать едоком, готовым по справедливости разделить с кем-либо трапезу и передать сотрапезнику этот мешок. Хотя она и ждала ответа, но смотрела взглядом сторожевой собаки, не позволявшей никому отнять у неё добычу.

Надо полагать, Хоро пришлось приложить все силы, чтобы задать этот вопрос раньше, чем будет съеден весь хлеб.

— А, не беспокойся за меня. Я уже поел.

В обычной ситуации Хоро непременно распознала бы его ложь, но сейчас она, похоже, без колебаний приняла его слова за правду и возобновила своё наступление на хлеб.

— Только не подавись, — предупредил её Лоуренс, вспомнив, как она давилась картошкой в церкви, в которой они ночевали вскоре после того, как впервые встретились.

Хоро посмотрела на него с ненавистью, но Лоуренс лишь со смешком встал со стола и, выдвинув стул, сел.

Перед ним на столе лежало несколько запечатанных воском писем. Их, присланных на его имя из разных городов, он застал в отделении своей гильдии, когда зашёл туда.

Хотя странствующие торговцы круглый год проводят в дороге, они ежегодно посещают определённе города, поэтому у них есть, как не странно, достаточно много случаев получить послания.

Приехав в какой-то город, можно получить сообщения наподобие: "Если купишь в том месте этот товар, я в следующем году куплю его дороже" или: "Сейчас такой-то товар здесь дорогой, сообщи его стоимость в других местах".

Тем не менее, эти письма навели Лоуренса на размышления. Он приезжал в Кумерсун летом, получить письма сейчас было для него неожиданным. Хорошо, что он зашёл в отделение гильдии, иначе они могли пролежать ещё полгода. Хотя нет, на одном письме даже было написано, что если Лоуренс не заберёт письмо в течение двух недель момента доставки, его следует незамедлительно отправить дальше на юг, а это, само собой, тоже стоит дополнительных денег. Лоуренсу было ясно, что сообщения срочные.

Отправители обоих писем — торговцы из городов на севере Проании.

Осторожно соскоблив воск, Лоуренс вдруг почувствовал чьё-то присутствие, он поднял голову и увидел Хоро, с любопытством заглядывавшую через его плечо.

— Это письма, — пояснил Лоуренс.

— Мм, — кратко отозвалась Хоро и тоже села за стол, держа в руке хлеб.

Лоуренсу не было нужды скрывать содержание, поэтому он вынул письмо и развернул его.

Уважаемый господин Лоуренс...

Письмо не начиналось словами "С Божьего благословения", так что письмо написал северянин.

Пропустив приветственную часть, Лоуренс перешёл к основной части. Не без труда разобрав текст, написанный, вероятно, второпях, он уловил суть. Там содержались важные для любого торговца сведения. Но Лоуренс, вскрыв второе письмо и обнаружив, что там было написано о том же, вздохнул и тихо рассмеялся.

— Что там написано? — спросила Хоро.

— А как ты думаешь — что?

Вероятно, Хоро была недовольна тем, что ей на вопрос ответили вопросом, она с раздражённым видом бесцельно поводила взглядом по комнате, прежде чем ответить:

— Что это объяснение в любви, я не думаю.

Действительно, почерк был настолько небрежным, что он мог погасить любовь, даже если она пылала сто лет.

Лоуренс опять рассмеялся и передал письма Хоро.

— Нужные сведения часто приходят, когда они тебе больше не нужны.

— Мм...

— Мне прислали это из добрых побуждений, и я должен быть благодарен за это, но что ты скажешь?

Наелась ли она уже или просто всё съела, но Хоро взяв письмо одной рукой, облизнула пальцы другой и стала водить ими по тексту. Потом с недовольным видом вернула письмо.

— Я не умею читать.

— Что, в самом деле? — немного удивлённо спросил Лоуренс, принимая письмо.

Хоро сощурила глаза.

— Если ты это нарочно сказал, твоё умение тоже растёт.

— Нет, прости. Я действительно не знал.

Хоро пристально посмотрела на Лоуренса, словно оценивала его правдивость, потом отвернулась и вздохнула.

— Прежде всего там слишком много символов, которые надо запомнить. Потом ещё много всяких сочетаний, которые не поддаются объяснению. Утверждают, что по правилам пишут так же, как и говорят, но это откровенная ложь.

Из этого было видно, что когда-то Хоро пыталась выучить буквы.

— Это диакритические знаки и всё такое...

— Я не знаю, как это называется, но все эти правила только сбивают с толку. Если вы, люди, в чём-то и превосходите волков, так это в том, что вы можете пользоваться этими непонятными условностями.

Лоуренс чуть не спросил, умеют ли другие волки писать, но проглотил свои слова и просто согласился:

— Не всем даётся без труда что-либо запоминать. У меня тоже с запоминанием было очень сложно. И каждый раз, когда я ошибался, мой учитель стучал по моей голове. Я даже думал, что моя голова изменит после этого свою форму.

Хоро с подозрением посмотрела на Лоуренса, она была готова разозлиться, если его оказались бы неправдой, придуманной им из беспокойства за неё.

— Ты же знаешь, что это не ложь, так ведь? — сказал, наконец, Лоуренс.

Хоро отвела взгляд и спросила:

— Ну, в конце концов, о чём там говорится?

— Э-э, ну, о том, что большой поход на север в этом году не состоится, так что мне советуют быть осторожным с оружием и доспехами, — ответил Лоуренс и небрежно бросил письма обратно на стол.

Хоро с изумлённым видом его выслушала и кисло усмехнулась.

— Если бы получили эти письма вначале, надо думать, всего этого бы не произошло.

— Это верно, но... Только если смотреть на последствия. Однако приятно, что эти два человека, не пожалев денег, отправили эти письма, чтобы передать мне важные сведения. Так что впредь я им могу доверять.

— Хмм. Но увидел письмо и только должен был увидеть — это как небеса и пропасть.

— Это не смешно, но сравнение совершенно точное. Сведения, содержащиеся в единственном письме, действительно могут решить судьбу. Торговец, не получивший их, подобен воину с завязанными лазами на поле боя.

— Ты всегда так себя ведёшь, чтобы спрятать своё смущение.

Лоуренс в этот момент возвращал письмо в конверт, но после этой насмешки его рука застыла, однако он сдержал слова, рвавшиеся из глубины его души.

— А-у, — зевнула Хоро. — Даже дразня тебя, не могу побороть свою сонливость.

Зевнув, Хоро встала из-за стола и направилась к кровати, Лоуренс уныло последовал за ней. Остановившись, она обернулась и посмотрела на Лоуренса.

— Ты, нам же можно прямо сейчас пойти на праздник, верно?

Глаза Хоро сверкали так ярко, что чуть не звенели, когда она потянулась за лежавшим на кровати плащом. Увидев её в таком восторженном настроении, Лоуренс ощутил желание взять её с собой, но к его сожалению ему ещё надо было кое-что сделать.

— Извини, пока не...

Он не смог закончить, потому что лицо Хоро тут же преобразилось: казалось, она сейчас разрыдается, её руки судорожно вцепились в край плаща.

— Если это лицедейство, не могла бы ты его прекратить?

— Похоже, ты слаб по этой части. Запомню.

Хорошо, конечно, что Лоуренс смог раскусить притворство Хоро, но её слова указали на то, перед чем он действительно не мог устоять. Открыв в себе эту неприятную слабость, Лоуренс расстроено вернулся за стол.

— Хм... тем не менее, ты. Я же могла бы выйти в город и одна?

— И отговаривать бесполезно, ты, кажется, всё равно пойдёшь.

— Ну, раз ты сам так говоришь, это верно...

Вернув письма в конверты, Лоуренс обернулась — Хоро со смущённым видом теребила в руках свой плащ. Может, отметив его слабость, она собралась с этого момента играть на ней? Но потом до него дошло. Если пойти на праздник без денег, перед выстроившимися в ряд торговыми лавками неизбежно придётся столкнуться с упрямой правдой жизни.

Иными словами Хоро, вероятно, хотела немного вооружиться для своего сражения с торговцами, но, кажется, не смогла опуститься до того, чтобы попросить об этом прямо.

— Прямо сейчас у меня мелочи нет... но не шикуй слишком.

И Лоуренс, поднявшись, достал из кошеля на поясе серебряную монетку иредо и протянул приблизившейся Хоро. На монетке красовался глава аристократического семейства, владевшего Кумерсуном уже в седьмом поколении.

— Из-за того, что она дешевле серебряка трени, на тебя не посмотрят косо в лавке, когда ты купишь хлеб. И запросто дадут сдачу.

— У-умм... — неопределённо отозвалась Хоро, приняв монетку.

В голову Лоуренса закралось подозрение, что она пыталась, так или иначе, заполучить ещё монет. Но если она осознает его настороженность, может получиться ещё хуже, она подберёт более изощрённое средство. Так что он изо всех сил постарался сохранить спокойствие.

— Что не так?

— Ммм? Мм...

Если она держалась так нерешительно, ему следовало проявить большую осторожность. Он постарался настроиться на ведение торговых переговоров.

— Стоит ли всё-таки мне идти одной? Я тут подумала...

Через голову Лоуренса в этот момент пронёсся ураган, разметав все его старания.

— У тебя, похоже, есть какие-то дела. Если сможешь взять меня с собой, я верну тебе серебряную монетку.

— Э-э, это, нет, у меня будет встреча...

— В таком случае я просто поболтаюсь неподалёку. Если тебе будет неудобно быть вместе со мной, я могу уйти. Тогда всё будет в порядке, так что, может, возьмёшь меня с собой?

Она вроде бы не пыталась подольститься или изобразить смущение, было похоже, что она просто просила его взять её с собой. Произнеси она это "Может, возьмёшь меня с собой?" с лёгким наклоном головы, и тогда Лоуренс, вероятно, немного усомнился бы в её искренности. Однако сейчас это было сказано очень обычно, и это оставляло странное ощущение её незащищённости.

Если это только притворство, Лоуренс был не прочь на него попасться.

И потом, если это не было притворством, то Хоро, наверное, будет больно, если он проявит недоверие к ней.

— Мне и вправду очень жаль, но, может, ты побудешь до вечера одна? Мне надо будет встретиться кое с кем, а потом, возможно, познакомят ещё с кем-то, после чего мне придётся идти ещё куда-то. Даже если ты готова подождать снаружи, это ожидание может растянуться на целую вечность.

— У-ум...

— Если я смогу закончить все дела сегодня, завтра мы сможем порадоваться на празднике совершенно спокойно. Ну как, ты не будешь возражать против того, чтобы побыть одной до конца дня?

Он говорил так, будто уговаривал девочку, чей возраст можно было пересчитать по пальцам на руках, но Хоро продолжала стоять у кровати с несчастным видом.

И кроме того, чувства Хоро можно было понять. Сам Лоуренс приезжал в Кумерсун только летом, потому что не хотел быть на празднике во время зимней ярмарки в одиночестве. Чем больше вокруг толпа, в которой то и дело тебя кто-то касается, цепляет или толкает, тем острее ощущаешь своё одиночество.

То же одиночество ощущается, когда возвращаешься на постоялый двор после вечеринки в отделении гильдии.

Но как бы Лоуренсу ни хотелось взять Хоро с собой, он не мог допустить её присутствие рядом, пока предстоящее дело не будет завершено.

Ему надо было встретиться с Ги Батосом, чтобы тот представил Лоуренса летописцу города. Похоже, глава отделения гильдии знал о летописце, судя по разговору с ним при получении писем. Как и предполагал Лоуренс, летописец вроде бы собирал и записывал истории не только Проании, но и северных, языческих земель.

Если бы Лоуренс привёл к летописцу Хоро, а там обнаружилась бы какая-то старая стория о Йойцу, могло выйти нехорошо. Например, та старая легенда про Йойцу, в которой чудовищный медведь разрушил селение, так что трудно было поверить, что с родиной Хоро сегодня было всё хорошо. Лоуренсу было непросто утаить от неё эту историю, но он хотел хотя бы подобрать подходящий момент, чтобы рассказать. Тема была слишком чувствительна.

Между Лоуренсом и Хоро повисло это умолчание.

— У-ум, что же, мешать тебе было бы не слишком хорошо. Кроме того, будет неприятно, если ты снова ударишь меня по руке, — произнесла Хоро с особо грустной интонацией, это уж точно было лицедейством.

Тем не менее, у Лоуренса до сих пор душа болела, когда он вспоминал, как ударил Хоро по руке в Рюбинхайгене. Проницательная мудрая волчица, надо полагать, знала это и потому нарочно напомнила ему об этом. Маленькая месть за то, что он не прислушался к её себялюбивому желанию.

— Я тебе куплю что-нибудь, так что, пожалуйста, потерпи сегодня.

— Наверное, снова хочешь добыть рыбы? — спросила она с упрёком в глазах, однако, её хвост закачался в предвкушении.

— Тогда, может, тебя больше устроят сладкие слова?

— Хмм. Твои недозрелые, кислые слова я есть не могу. Так что не рассчитывай на это.

Возможно, это было сказано совершенно неучтиво, но, похоже, настроение Хоро поднялось, раз она начала поддразнивать его, так что Лоуренс, сдавшись, махнул в знак согласия рукой.

— Ладно, пошатаюсь одна здесь поблизости.

— Прости.

— Да, ещё, — повысила голос Хоро, словно вспомнила, что забыла о чём-то сказать. — Если, вернувшись, ты случайно застанешь в комнате двоих, не будешь ли так добр выйти?

Лоуренс сначала опешил, потом до него дошло — это если Хоро с кем-нибудь познакомилась, пока его не было рядом. При своих возможностях Хоро могла бы сделать всё что угодно. Однако Лоуренс не знал, как отреагировать на её слова. Должен ли он разозлиться? Рассмеяться?

Нет, лучше всего не обратить на это внимания, понял в итоге он, и в этот момент Хоро радостно рассмеялась.

— Мне удалось увидеть это миленькое выражение на твоём лице, так что, думаю, сегодня я смогу побыть одна.

Задорный смех Хоро заставил Лоуренса вздохнуть. Действительно очень злобная волчица.

— Ладно, на данный момент мне лучше всего быть в твоих объятиях. Можешь быть спокойным.

И снова Лоуренс поперхнулся словами. Вот же, действительно очень злобная волчица.

Время подходило к полудню, и, когда Лоуренс открыл дверь отделения гильдии, людей там стало намного больше, чем утром.

Похоже, многие торговцы города и те странствующие торговцы, дела которых были преимущественно связаны с Кумерсуном, приостановили свою деятельность, чтобы повеселиться на празднике, так что отделение гильдии было наполнено стуком кружек с вином и смехом.

Батос, который должен был стать посредником между Лоуренсом и летописцем, вероятно, не так сильно любил выпить, как говорил Марк, и когда Лоуренс заходил утром в отделение, Батос где-то занимался делами. На вопрос о нём глава отделения ответил, что Батос ещё не пришёл, поэтому Лоуренс, который не мог позволить себе перед встречей скоротать время за выпивкой, тяготился необходимостью как-то убить время.