| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Дьер Аттамс прищурился, побарабанил пальцами по столу и вместо запланированной работы с документами... отправился бриться.
Два часа спустя в другом районе города...
В кладовке оказалась целая куча полезного хлама. Благодаря прежним хозяевам похоронного бюро к ночи комнатка под крышей приобрела странноватый, изрядно потрепанный, но вполне жилой вид. В углу, за выдвинутым в качестве ширмы стеллажом разместился старенький матрас в компании с пестрым лоскутным одеялом и валиком с дивана. Окошко обзавелось "веселенькой" занавеской из погрызенного мышами черного бархата, стол — скрипучим стулом с подозрительной дырой в высокой спинке, прозрачным фужером, сияющим внутри благодаря крупицам свели, а главное, симпатичным зеркалом на кованой ножке. Для лиловых магов зеркала имели особое значение и служили им талисманом удачи. Да и для работы эти отражающие поверхности были просто необходимы, ведь на ощупь сам себе новое лицо не сделаешь.
Перед закованным в серебряную раму другом каждой девушки (а порой и злейшим врагом — в зависимости от внешности) Джемма сидела уже часа два, примеряя одну за другой все новые "маски". После разговора с дьером гробовщиком на предмет лежавшего в подвале мертвеца ведьмочка никак не могла уснуть, хотя мышцы и ныли от усталости. А может, она просто выспалась впрок в гробу под действием запрещенного зелья, которое сумела раздобыть ее всемогущая родственница, желая помочь то ли ведьмочке избавиться от ухаживаний своего сына, то ли сыну выкинуть из головы беспреданницу-подопечную. Или эта бессонница — результат нервной встряски? Точной причины девушка не знала. Да и не очень-то она ее волновала. Думать об опекуне Джемма себе запрещала, потому что сердце начинало болезненно сжиматься, и вовсе не от ненависти. Мысли же о Грэнне Ганн то и дело скатывались к теме откупных храму Саймы, и от этого тоже ныло в груди, правда, теперь причиной являлись ожидание и страх. Хоть пожилая дьера и не нарушала никогда данное ею слово, кто знает... ведь все случается впервые.
И почему на нее не пал жребий богини-матери Марны, покровительницы всех магов? Ну, или хотя бы бога-отца Жиля. Ведь после работы в их грамах жрецы не отбирали дар у своих бывших служек. У Саймы же были иные правила. Поэтому идти в послушницы к богине смерти ведьма совершенно не желала. Это означало полный крах ее мечтаний. Каждый год в храм богини-сестры забирали несколько колдуний, выбирая их наугад из общего списка одаренных девушек в возрасте от восемнадцати до двадцати двух, населяющих Готрэйм и близлежащие деревни. Эти несчастные проходили обряд посвящения, который лишал их магических способностей в пользу "прожорливого" до чужих чар алтаря смерти, а заодно отнимал и память, превращая в послушных кукол, призванных ближайшие десять лет служить верой и правдой Сайме.
По окончании этого срока женщинам давали выбор: вернуться к мирской жизни или остаться и дальше в рядах храмовников. Первым возвращали память, но не дар. Да только куда с этой памятью и с потерянной молодостью идти? Разве что сесть на шею родственникам или попробовать выучиться какому-нибудь ремеслу, да только удовольствия от подобных перспектив было немного. Джемме нравилось колдовать, она обожала свой лиловый дар, полностью раскрывшийся лишь недавно, после ее совершеннолетия, и мечтала довести до совершенства свои умения, чтобы "рисовать" не только кратковременные "лики", но и постоянные — те, которые срастаются с телом, изменяя его, и становятся настоящей внешностью, а не "маской".
Девушка всегда думала, что ей несказанно повезло родиться лиловой ведьмой. Она прекрасно относилась к зеленым магам, серым, красным, золотым и прочим, но свой цвет любила больше других. Пожалуй, лучше лилового, по ее мнению, был только редчайший изменчивый, позволявший носителю сочетать в себе магические способности разных видов и окрасок.
— А если так? — пробормотала сидящая у зеркала ведьмочка.
Указательный пальчик прочертил дугу, почти касаясь лица. Бровь под воздействием исходящей от него лиловой дымки послушно изогнулась, принимая заданную форму. Палец выписывал линии, круги и восьмерки, переплавляя исходные черты. Уголок глаза опустился, веко потяжелело, ресницы поредели, на щеке образовалась ямочка, нижняя губа надулась, став заметно толще верхней. Джемма с интересом следила за метаморфозами, которые отражало зеркало с треснувшим верхним уголком, но результаты опять были не те. Оставшаяся неизменной правая половина лица все равно выглядела куда живей и симпатичней наколдованной.
Дар лилового мага требовал практики и исключительного чувства меры. Вот стихийники, к примеру, ценились в зависимости от силы, ведь чем ее больше, тем мощнее воздействие, а значит, и заряженного лаурила маг может много произвести за сутки. Для иллюзий же гораздо важнее была точность. Неловкое движение, и вместо миндалевидного разреза глаз на лице клиента нарисуется косоглазие, лишняя капля магии — и брови уползут к вискам, а ресницы вымахают так, что и веки не поднимешь. А если с вложенной силой переусердствовать всерьез, на что, впрочем, были способны далеко не все лиловые чародеи, то прежнюю внешность и вовсе не вернешь. Впрочем, некоторым такие длительные "маски", плавно переходящие в постоянные, очень даже требовались. Они ведь не только меняли облик, но и убирали морщины, надолго сохраняя молодость. И хотя годы брали свое даже при наличии стойкой иллюзии, процесс старения заметно замедлялся. Но природа не терпела вмешательств, а потому мстила людям, которые подвергали себя подобным процедурам, тем, что лишала их детей возможности повторить черты измененного родителя. Ни прежние, ни нынешние. Маска — она и есть маска, по наследству не передается.
Проще всего ведьмочке удавалось копирование. Именно так она и поступила днем, воскресив в памяти образ знакомой девушки, год назад переехавшей с семьей на материк, и до мельчайших деталей повторив ее внешность. Куда труднее было "нарисовать" абсолютно новый лик, а еще сложнее — лицо, которое будет выглядеть настоящим. Для этого кроме магии требовался еще и опыт. У Джеммы "маски" пока получались не очень естественные. Слишком красивые, чересчур правильные... сказывался недостаток практики.
В устах лектора — дьеры Крю — все звучало так просто.
"Помните, девочки! — постоянно повторяла она. — Люди несовершенны! Один глаз чуть-чуть больше другого, слегка кривоватые зубы, след от прыщика на щеке — и ваша маска будет живее всех живых!".
Легко сказать, угу... А на деле получаются или идеальные куклы, или уродливые монстры! Придется пока ходить с позаимствованной внешностью блеклой блондинки. И тренироваться, тренироваться, тренироваться... чтобы рано или поздно стать настоящим мастером своего дела и, быть может, получить после решающего экзамена перстень Аза. Такой же, как был у Клариссы. Джемма печально вздохнула, вспомнив покойную сестру, ее дочек и их отца, затем решительно тряхнула волосами, отгоняя грустные мысли, вытащила спрятанную под столом остроконечную шляпу, которую так и не отважилась выбросить, и водрузила ее на голову. Пару минут она любовалась своим отражением и... вернув лицу исходный вид, снова начала создавать иллюзию. Практиковаться в похоронном бюро дьера Дорэ ведьмочка надеялась на покойниках, но, судя по всему, придется делать это на себе, ибо гробовщика куда больше интересуют развитие ее кулинарных способностей и физические упражнения со шваброй, нежели таланты лилового мага.
Через час...
В тишине чердачной комнаты раздался противный скрежещущий звук. Джемма замерла, прислушиваясь. Что это? Нечисть какая-то? А может, противный рыжий почтовик?
"Пш-ш-ш!"— за скрежетом последовало шипение.
Ведьма встала из-за стола и огляделась: занавеска, диван, стеллаж, матрас, камин, а в нем...
— Аа-а-а! Змея! — заорала девушка, запрыгивая на стол. В глубине почерневшего от сажи очага действительно шевелилось что-то узкое и длинное. Это что-то мерно раскачивалось, спускаясь из дымохода. Точно змея! Здоровая! Полосатая! Э-э... Полосатая?
"Змея" плавно опустилась на дно пустого камина, а вслед за ней из трубы вывалился чихающий черный комок.
— Ви?! — недоверчиво воскликнула Джемма и, спрыгнув на пол, рванула к очагу. — Ви! Моя милая, хорошая, маленькая Ви! — счастливо приговаривала она, тиская чумазую кошку, сжимавшую в зубах чулок хозяйки. — Вишенка! Нашла, моя хорошая! Не забыла, не оставила...
Дверь хлопнула, открываясь с ноги.
— Что здесь происходит? — грозно вопросил с порога дьер гробовщик, поудобней перехватив свою трость. — Грабители? Храмовники? Род... — он запнулся, уставившись на перепачканную сажей ведьму, стоящую напротив камина с черным комком в руках.
— Мяу! — раздалось в повисшей тишине.
— Ну конечно! — протянул мужчина, расслабляясь. — Ведьма есть, колпак есть, только черного блохастого клубка шерсти и не хватало!
Джемма хотела тоже жалобно мяукнуть, но промолчала, только стянула с головы шляпу и спрятала ее за спиной. Эдгард перевел взгляд с вырывающегося зверька на искаженное чарами девичье лицо и задумчиво прищурился.
— Ну-ка, дай сюда! — протянув руку к животному, сказал он. — Кот или кошка?
Вишенка в мужских ладонях затихла, поджала хвостик, скрестила передние лапки. Ушки медленно опустились, в больших зеленых глазах, почти таких же ярких, как и у ее хозяйки, отражалась трогательная беспомощность, и даже маленькие острые рожки будто бы втянулись в пушистую шерстку.
— Кошка, — сам себе ответил дьер Дорэ. — Хитрая маленькая киса, — добавил чуть мягче, вертя в руках изучаемый объект. Та, прикинувшись плюшевой игрушкой, продолжала стойко молчать. — Еще и бракованная! — заявил мужчина, задержав взгляд на чуть более светлом пятне вокруг левого кошачьего глаза. По-настоящему ценными представителями рогатых кошачьих считались только однотонные особи, примесь же других цветов в окрасе свидетельствовала об ослаблении магического зрения животного.
— Вишня не бракованная! — возмутилась ведьмочка, пытаясь отобрать у хозяина свое четвероногое сокровище.
— Как-как? — гробовщик посмотрел на девушку, потом на кошку и рассмеялся. — Вишня? Эту шерстяную варежку зовут Вишней? Мда-а-а, — протянул он. — Ну и привалило мне "счастье" в гробу. Лиловая ведьма с именем, похожим на сладкий джем, и ее кошка-ягодка. Нарочно не придумаешь!
— Я...
— Вымыть! — распорядился Эдгард, возвращая животное хозяйке и брезгливо отряхивая вымазанные сажей ладони. — Чтобы у себя в кабинете, спальне и на рабочей территории я это мелкое чудовище не видел! — проговорил он тоном, не терпящим возражений. Потом развернулся и направился к двери, но на пороге чуть помедлил, сказав: — Ах, да, ведьма! Через полчаса жду тебя в кабинете. Дело есть по твоей специальности.
"Неужели опять будет выспрашивать про иллюзии и утверждать, что тот рыжий парень на рынке — лиловый маг? — с грустью подумала девушка, глядя на захлопнувшуюся дверь. — Или ему после вскрытия трупа требуется уборка?"— вздохнув, она посмотрела на прижатую к груди кошку и улыбнулась:
— Ничего, Вишенка, уж вдвоем-то мы этого непробиваемого дьера как-нибудь да заставим признать наши таланты. Да? — Ви согласно мяукнула, мигнув тем самым глазом, что был в обрамлении темно-бордового, словно переспелая вишня, пятна, более светлого, чем остальной угольно-черный мех. — А что это ты принесла? Из моей комнаты утащила? — начала "щебетать" ведьмочка. — Как там Этьен? Он в порядке? А как... — Джемма замолчала, держа в руке грязный чулок, внутри которого мерно поблескивало ее ожерелье. То самое, что подарил ей опекун несколько месяцев назад. То, которое она так хотела забрать с собой в гроб, но дьера Ганн запретила. И вот оно здесь, с ней... благодаря Вишенке. — Спасибо! — В порыве чувств девушка крепко обняла кошку, чмокнула ее в нервно дернувшееся ухо и, лишь услышав сдавленный писк четвероногой любимицы, нехотя отпустила.
Еще через пару часов...
В Готрэйме уже светало, а в стенах похоронного бюро "Последний цветок" все еще горел свет. Джемма приладила к траурному венку последнюю ленточку с надписью "От скорбящих правнуков" и отошла на пару шагов, любуясь проделанной работой. Несмотря на навалившуюся усталость, ведьмочка была счастлива. Прошло чуть больше суток с момента преждевременного пробуждения, непредусмотренного планом, а у нее уже есть крыша над головой, бесплатное питание и возможность на практике применять свои магические способности. Жаль только, что денег нет. Небольшой мешочек с десятком золотых трэймов*, зашитый в подушечку, что лежала в ее лиловом гробу, бесследно исчез — наверняка, пока она спала "мертвым" сном, кто-то особо ушлый в лечебнице его заметил и вытащил. Деньги, конечно, дело наживное, но сейчас ведьме даже чулки было не на что купить.
Девушка покосилась на заштопанную наспех прореху на черно-лиловой коленке и тяжело вздохнула. Ничего! Лиха беда начало! Если подумать, то у нее есть все шансы на достойную оплату труда в недалеком будущем. Это с виду дьер гробовщик такой суровый, а в действительности человек хороший. Вишенку вон позволил оставить! Сокровище, а не работодатель! А что запретил кошке по дому бродить — так это конечно же временно. Джемме он тоже сперва сказал, что ее место — кухня, а дело — тряпка да кастрюля. И где сейчас тряпка, а где ведьма? Правильно — в рабочем зале ПБ. И не полы намывает, а профессионально растет!
Ведьмочка улыбнулась, потянулась, разминая затекшую спину, и покосилась на стойку с лентами у стены, за которой располагался рычаг подъемника. Посмотреть, что ли, как он работает? Нет, лучше дьера Дорэ не сердить понапрасну излишней инициативой. Во всяком случае, пока он дома. С этими мыслями девушка вышла из зала и направилась к лестнице. Но вопреки намерению подняться в свою комнатку, чтобы потеснить оккупировавшую матрас Ви, Джемма зачем-то пошла в подвал. Любопытство у них с кошкой было общей чертой и, как надеялась ведьма, отнюдь не той, которая их погубит.
"Я только одним глазком взгляну и все, — убеждала себя девушка, бесшумно спускаясь по деревянным ступеням. Туфли она по привычке сняла и теперь несла их в руках, намереваясь обуть внизу, чтоб ноги не сильно мерзли на холодных плитах каменного пола. — Ведь отчет о выполненном поручении — это достойный повод для позднего... вернее, раннего визита к хозяину, правда?"
Зеленоватый свет ламп в подвальных помещениях уже не пугал, а воспринимался неотъемлемой частью интерьера, который радовал чистотой, — можно было по праву гордиться проделанной за день работой. Ведьма уверенно шагала к приоткрытой двери, за которой несколько часов назад остался гробовщик в компании рыжеволосого трупа, и не боялась наступить в какую-нибудь подозрительную лужу.
— Повторяю: это твоя проблема! — долетел до слуха девушки голос хозяина. — Ты парень сообразительный, справишься!
Хм... это он так заработался, что с покойником беседует? Или слегка тронулся от одиночества в своей мрачной конторе? Если первое, то чашка травяного отвара, бутерброд и сон решат вопрос. А если второе — то она, Джемма, очень вовремя появилась в местном царстве тоски и уныния. Осталось только донести эту свежую мысль до дьера Дорэ, и можно смело требовать повышения жалованья! Ну, или для начала хотя бы появления этого самого жалованья в виде небольшого аванса.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
