Однако сейчас, с учетом долгожданной беременности, нагружать супругу глобальными проблемами Стрельцов не хотел. Ей и собственных по уши хватит: на прием к гинекологу бегать, анализы бесчисленные сдавать, УЗИ делать, роддом присматривать и прочее. А она еще и работает. Специалист по связям со средствами массовой информации — не бог весть какая сложная и трудоемкая работа, но время, силы и нервы отнимает. А их, особенно силы и нервы, Насте ныне нужно беречь.
— Настюх, устал я просто. Обычные неурядицы, с которыми сталкиваешься на работе, их много за раз навалилось, вот и все. Пустяки, мелочь, само рассосется, — сделал последнюю попытку оградить жены от сомнений и раздумий Артём.
Супруга не поверила.
— Стрельцов, не ври мне! Все равно, за пять лет не научился. Где это видано, чтобы ты 'уставшим' с работы приходил, трудоголик несчастный. Наоборот, сколько себя помню, на ночь глядя явишься, и чуть ли не летать готов. А теперь — как в воду опущенный, пришибленный. Я же чувствую, что стряслось что-то... Банкротство на горизонте замаячило? Или с Валеркой разругался?
— Можно сказать и так, — сдался Артём. Со второго выстрела в яблочко. Настиной интуиции позавидовал бы и парапсихолог.
— Банкротство? — С контрольными выстрелами у супруги не всегда ладилось.
— Типун тебе на язык. Поругался... с Валеркой.
— Фу, действительно пустяки! — выдохнула Настя. — А я уже подумала невесть что, Вы же с ним регулярно собачитесь. По два раза в месяц. А через день снова не разлей вода. Помиритесь.
— И с Борькой, кажется, тоже...
— С Борисом тоже?! С Райхманом?
— С кем же еще.
— А с ним-то на какой почве? Он же дипломат до мозга костей. Я даже представить себе не могу, чтобы Борис с кем-то поссорился. Деньги что ли не поделили?
— С Борькой я, в принципе, не ссорился, но... и дружба наша закончилась. Наверное.
— Я ничего не понимаю. — Настя присела рядом со Стрельцовым на краешек дивана, взъерошила рукой челку мужа и попросила:
— Давай сначала и подробно.
Артём рассказал, в чем суть разногласий с закадычными компаньонами, постаравшись все объяснить. Изложил, поплакался, но поддержки у любимой супруги не нашел.
— Тём, а чего ты уперся, в самом деле? Если я правильно уяснила, то выбора у твоих друзей практически нет. Ведь не мытьем, так катаньем Мамаев своего добьется. Ну, не продадите вы сейчас фирму, а дальше? Конкуренция с подобным монстром — занятие безнадежное, у него ресурсы огромные, не чета вашим. А если Мамаев деньги вложил, то уже вряд ли отступится. Мне кажется, что в данной ситуации Валера прав.
— И ты Брут! — воздел очи горе Стрельцов.
— Почему сразу Брут?..
— Потому что. Я думал, ты — хоть ты меня поймешь.
— Я пытаюсь.
-Незаметно. Ты уже забыла, как я по ночам домой с работы приходил, как бегал, как...— Артём слегка приподнялся, набрал в грудь воздуха, чтобы выразить переполнявшие его чувства, но задохнулся от нехватки слов и рухнул обратно.
— Не забыла!
-Так вот, опять начнется, если мы мебельный бизнес продадим и чем-то другим займемся...
Настя примирительно коснулась Артёмовых губ:
— Прости. Я не буду тебе ничего советовать. Решай сам...
— Не знаю, что тут решать. Согласиться я физически не могу, выше моих сил, а пойти у ребят на поводу означает конец нашей дружбе. Работать вместе мы, конечно, продолжим и дальше, а вот в остальном...
— Темка, может, ты из мухи слона раздуваешь, а они завтра же о размолвке забудут, и будет все как прежде?
— Не будет, я нутром чувствую. Они ведь уже между собой обо всем договорились, все решили, поделили. А я им планы порушил, отказавшись от продажи. Теперь я для них хуже, чем кость в горле. — Стрельцов медленно покачал головой.— Не простят.
— Так серьезно?
— Именно.
Настя как-то странно посмотрела на супруга и тихим голосом спросила:
— Слушай, если ситуация настолько ужасная, ты не думаешь, что Валера и Борис тебя... не того...
— Чего не того?
— Как раньше, в девяностые было принято.
— То есть?
— Ну, если человек создавал проблему и наотрез отказывался идти на уступки, то...
— Это ты о чем спрашиваешь? О том, что меня устранить могут мои же друзья?
— Да.
-Насть, ты что?! Это же Валерка и Борька, а не бандиты какие-то. Я их с незапамятных времен знаю, не один пуд соли вместе сожрали, да и для тебя они тоже не совсем посторонние люди. Что за чушь тебе в голову пришла?!
— Сам же говоришь, дружбе — конец!
— Мать, ты даешь! Уголь стране. Мало ли что я говорю. И потом, если мы дружить перестанем, что далеко не факт, то совсем не обязательно превратимся во врагов. Наоборот, я себе представить не могу, чтобы Валерка или Борька мне козни строили!
— Ну, извини, просто подумала...
— Плохо подумала! На дворе все-таки не девяносто четвертый год, сейчас даже конкурентам гадят цивилизованно: налоговую натравливают или прокуратуру, уголовными делами мордуют. — Артём усмехнулся. — Насть, ты, наверное, второсортных фильмов пересмотрела? Или это у тебя профессиональная деформация? Убийства, заказы, киллеры, жареные факты — первейший журналистский хлеб, правильно? Связь со средствами массовой информации не проходит бесследно?
Лучшая половина семейства Стрельцовых возмущенно фыркнула и поднялась с дивана.
-Скажешь тоже! Просто подумала, а вдруг?
Артём также покинул насиженное ложе и обнял супругу чуть повыше талии.
— Фантазерка ты моя. Просто подумала... и надумала. До пятницы времени еще вагон, как-нибудь определимся. Пути господни неисповедимы, может, и попятный включу — соглашусь с Валеркой.
Настя снова взъерошила непокорную челку мужа:
— Учитывая ослиное упрямство некоторых бизнесменов, сильно сомневаюсь.
— И зря! Я очень неожиданный, возьму и поменяю решение.
— Ну-ну...
— Разберемся! И, вообще, твой супруг голоден, словно стая диких африканских львов. Что у нас на ужин?
— Стрельцов, и ты еще считаешь себя образованным? Стая — это скорее про шакалов и гиен, а у львов — прайды.
— Ладно, словно прайд диких африканских львов.
— А где ты видел домашних?
— Женщина, не придирайся! Борец за чистоту речи выискался! Не накормишь мужа — добытчика, он съест одну симпатичную особу,— Артём легонько куснул Настю за мочку уха.
В отместку жена лизнула его в подбородок.
— Уговорил, красноречивый! Пошли, накормлю добытчика.
— Ура!!— Артём подхватил Настю на руки и потопал на кухню. В стрельцовских двухсотметровых хоромах расстояние от гостиной до вотчины кастрюль и плошек не измерялось тремя шагами, но ноша не тяготила. Напротив, кое-что облегчала. Тонкие пальчики на шее, шелковистая кожа на щеках жены и ее игривый взгляд отгоняли тяжкие думы эффективнее, чем репеллент мошкару.
Ночь обещала выдаться жаркой.
ГЛАВА 2
Ночь выдалась не только жаркой, но и темной. Ватные комки кучевых облаков плавали так низко, что, казалось, налившийся свинцовой тяжестью купол неба вот-вот раскрошится и рухнет вниз. Сквозь облачные разрывы лишь изредка помаргивали искорки звезд, а сырная головка луны, вообще, не показывалась в поле зрения.
По причине этакого безобразия Настя даже не задернула шторы, что в последнее время делала регулярно. На заглядывающую в окна круглолицую хозяйку ночи она реагировала очень нервно, где-то вычитав гипотезу о негативных последствиях лунного света для развития плода. Сегодня же у Артёма была отличная возможность любоваться красотой ночного города — светящиеся оранжевые и желтые прямоугольники окон, хаотично разбросанные по темным тушам домов, с успехом заменяли звезды, а протянувшиеся вдоль улиц и мостов янтарные ожерелья фонарных ламп тянули и на созвездия.
Пейзаж завораживал.
Иногда, просыпаясь среди ночи, Стрельцов не сразу возвращался во владения Морфея, а разглядывал усыпанные редкими огоньками ближайшие здания. И представлял, какая жизнь бурлит за их стенами, какие трагедии и драмы сотрясают компактные мирки разнокалиберных квартир. Где-то пылает неугасимый пожар страстной любви, где-то пьяные трясущиеся руки ищут нож, чтобы вонзить его под ребра собутыльнику, где-то вязкое полотно тишины разрывает шелест книжных страниц. И за каждым светящимся окном существует нечто свое, неповторимое и уникальное...
В подобные минуты приходило странное настроение — сердце сжималось от невнятных предвосхищений, душу истязали творческие позывы. Тоже не совсем оформившиеся. Написать сонет? Совершить невероятное открытие? Поделиться собственными переживаниями со всем белым светом? Или просто включить магнитофон и послушать любимые записи. Порой Артём, не совладав с настроением, подходил к окну, разглядывал ночной города, старясь разгадать его тайны, а изредка даже хватался за карандаш. Царапал грифелем тетрадный лист, сам не понимая, что желает написать. Поэму? Роман? Эссе? И ждал откровения. Или вдохновения.
Вдохновение не являлось. Ни поэтическое, ни иное. Рука выводила лишь некрасивые закорючки, но обратно в кровать Артём залезал со щемящим чувством приобщения к чему-то удивительному, к великой тайне бытия. И засыпал счастливым.
Но сегодня счастье казалось ирреальным, категорией из разряда зеленых человечков и говорящих драконов. Невзирая на сопящую под боком любимую женщину. И разгадывать тайны ночного города Артём не рвался, пусть время, окружающая обстановка и поза — лежа на спине, руки под головой — вполне этому соответствовали.
Россыпи оранжевых и желтых огоньков не отгоняли мрачные мысли. Как ни старался Стрельцов отвлечься, вновь и вновь обсасывал сегодняшний разговор с друзьями-компаньонами, проговаривал по ролям, оценивал реакцию Фомичева и Райхмана, свое поведение. Алчными ненасытными гиенами душу грызли сомнения. Стоило ли сжигать мосты и категорично отвергать предложение Валерки? Может, еще не поздно согласиться? Нет, на такой шаг он никогда... и ни за что...
Дилемма. И друзьям свинью подкладывать...натуральное, извините за тавтологию, свинство. И по-иному никак...
Борька с Валеркой еще наверняка надеются, что до пятницы их упрямый товарищ передумает, задний ход включит, а он не включит...Скандал разразится, туши свет, спасай пожитки! Вот тогда они капитально обидятся. И бесповоротно.
Поневоле вспомнилось оброненное Настей замечание про 'тебя не того'. Тогда Артём отмахнулся от дикой инсинуации, даже возмутился. Как же, супруга предположила, что Борька с Валеркой — лучшие и неповторимые — способны решить проблему кардинальным способом и 'заказать' своего лепшего и закадычного друга. Они же вместе и огонь, и воду, и медные трубы, и деревянные доски...И в разведку, и в набег, и в поход за спичками...И пуд соли, и декалитр водки... Столько вместе съели, выпили и спели, что почти родственниками стали.
Все так, но с другой стороны...и разведка, и набеги, и огонь, и вода — предания старины глубокой. А последние годы — исключительно бизнес. В застольях и ныне троица иногда участвует полным составом, но это либо деловые вечеринки, либо праздники по официальному поводу: юбилеи, дни рождения. Мероприятия донельзя скучные, пропитанные формализмом и дешевой театральностью, от которых воротит сильнее, чем от извлеченных из кладовки старых затхлых тряпок, пропахших нафталином до клеточного уровня. Если подумать, а что их связывает, помимо общего бизнеса и воспоминаний о славной юности? Общность интересов? Едва ли...Шахматы и охота, клубные тусовки и футбол слишком несхожи, увлечения, по сути, полярные. Духовная близость? Увы, этого и близко нет. Совместные проекты, планы, задумки? Как выяснилось, и здесь Стрельцову с товарищами не по пути.
Если Борис и Валерка хотят избавиться от бизнеса, то единственным якорем для корабля дружбы останутся воспоминания.
Хлипкий якорь. Первое же серьезное волнение порвет якорную цепь, словно нитку, и разбросает ошметки корабля под названием 'Дружба' по гавани. А часть ненужного такелажа или шпангоута может и утопить.
Язык морозной испарины лизнул лоб и затылок. Бог мой, а вдруг Настя права, и ее предположение не столь глупое и абсурдное, как показалось на первый взгляд? Что если его друзья-компаньоны действительно способны избавится от помехи в лице Стрельцова Артёма Вячеславовича? К горлу подкатил влажный тошнотворный комок.
Когда человек чувствует определенное неудобство, испытывает душевный дискомфорт, например, вызванный страхом перед наступлением неблагоприятных последствий, обычно для обозначения подобного эмоционального состояния используется устойчивый оборот 'не по себе'. Говорят: 'ему стало не по себе'. Так вот, Стрельцову стало настолько не по себе, что закружилась голова и возникли трудности с самоидентификацией. Ему показалось, что мысли о способных на любую гнусность друзьях появились не в мозгах веселого мужика, примерного семьянина и футбольного фаната Артёма, а их нашептывает на ухо какой-то другой Стрельцов. С обратной стороны разума. Альтер-эго. Этакий зловещий и мрачный мистер Хайд. Нормальный мужик Стрельцов (который доктор Джекил) в жизни бы до подобных подозрений не додумался. А если бы и додумался, то никогда всерьез их бы не воспринял.
Однако Стрельцов — Хайд зудел внутри комаром: 'Ты для них помеха! И они ее устранят!'.
Артём потряс шевелюрой, дабы отогнать комара, аккуратно — не хотелось разбудить Настю — встал с кровати и пошлепал на кухню. Устланный ламинатом пол приятно холодил ступни. Добравшись до кухни, Стрельцов тупо оглядел воплощенную мечту любой домохозяйки, подошел к холодильнику и открыл его. Сам не понимая, зачем. Кусок в глотку бы сейчас не полез. Почти минуту пялился на разложенные по полкам банки, пачки, пакеты, а потом наконец сообразил — надо промочить горло. Тогда и кусок туда полезет, и думы, дай бог, приобретут иную, более жизнерадостную окраску. Пришлось топать в обратном направлении до гостиной; запасы спиртного хранились — предмет особой гордости Артёма — в шикарном мини-баре. Шикарном не по части оформления, а по части содержимого. Чрево мини-бара маняще распахнулось, вспыхнула подсветка, и открылся восхитительный вид на неровную шеренгу разнокалиберных бутылок. Алкогольное войско выстроилось на генеральский смотр. Тускло поблескивали высокие и стройные водочные рядовые, подпираемые широкоплечими вермутовыми сержантами. Озорно поигрывали электрическими отблесками винные лейтенанты и капитаны с похожими фамилиями — Виски и Джин. Мрачно ухмылялись старшие офицеры, пузатые и крепкие, в основном французского происхождения.
Генерала смотр удовлетворил. Более чем. Он, по обыкновению, затруднился в выборе, каким именно напитком порадовать нутро. Даже ненадолго отошли на второй план горькие размышления о друзьях-компаньонах и их гипотетических подлых намерениях. Испокон веков Стрельцов предпочитал напитки крепкие и благородные, поэтому вино и шампанское в качестве кандидатов на откупоривание и не рассматривались — пусть ими Настя подружек угощает. Водку и ее аналоги Артём также отверг; русская требовала соответствующей закуски — грибочки, огурчики, селедочка, а виски и джин пылились в мине-баре просто для коллекции, на всякий случай. Значит, в бой опять идут пузатые майоры и полковники.
