Невеста для дофина

Я недоверчиво посмотрела на Поля. Мне казалось, что у пажей точно уж непыльная работа: отнеси записку в другое крыло дворца, подай салфетку во время обеда. В чем сложности? Не понимаю. Может, есть что-то, чего я не знаю о службе пажей?

— А правда ли говорят, что наши Лангенские девушки самые красивые? — подала голос Изабелла с противоположной стороны стола.

— Вы... весьма очаровательны своей природной красотой, — уклончиво ответил месье Поль.

Вот как. Не деревенщины неотесанные, а природная красота! Конечно, у нас ни кудрей, ни корсетов, ни модных вырезов. Только косы до талии у каждой второй. Естественно, они таких "монашек" отродясь не видывали. Не удивлюсь, если последовательницы бога в столице и то выглядят более модно, чем мы! Надо как-то срочно решить этот вопрос к приезду дофина.

А вот девочкам такой ответ понравился. Все сразу заулыбались, переглядываясь между собой. Неужели непонятно, что это просто куртуазный комплимент?! Как можно идти на поводу у подобного!

Хотя не отрицаю. Возможно, стоит и сыграть на контрасте: в столице дофина окружали разукрашенные белилами придворные дамы. А у нас сияющие чистыми личиками девицы, косы до пояса, свежий румянец на щеках. Говорят, также вода в столице дорога, а потому ванны себе может позволить не каждая, а мы возьмем ароматами чистых кожи и волос. Экзотика! Все, что необычно, то и ценно вдвойне. Вон, великий хромой трубадур пел не прекрасно, но отличался от остальных менестрелей. Он был необычен своими песнями, что каждый шел послушать нашумевшего певца, совершенно забывая об увечье. Слушая непринужденную болтовню осмелевших девочек, задумалась.

*Кена (Kena, quena)— продольная флейта, которая производит уникальный резонирующий звук. На верхнем конце имеется небольшой вырез, играющий роль мундштука. Рабочий диапазон — две октавы. Ее называли флейтой печали потому, что на ней исполняют в том числе и "эндечас" — надгробные плачи.

Глава 4.

Сразу после урока этикета всех девочек разделили на две группы: одну повели к врачам, вторую к менталистам. Я попала в первую, более того, все однокурсницы единодушно вытолкнули меня на передовую. Вытолкнули в буквальном смысле слова: в кабинет к целителям я влетела, едва не споткнувшись.

— Присаживайтесь, мадемуазель Эвон, — кивнул мне седовласый старец.

Хоть меня и удивило, что лекарь знает, как меня зовут, я старалась не подавать вида. Как он мог угадать, что Луиза именно меня толкнет в спину, вынуждая быть первой? Вряд ли бы мужчина успел выучить всех нас, опираясь только на словесные портреты. Любопытно!

Оглядела комнату, которую выделили для целителей: небольшая кушетка, около стола высокий неудобный табурет, на который просто так слету и не влезешь, и кресло в уголке. Судя по тому, что сам старец стоял, он займет место в зависимости оттого, что выберу я. Испытание?

Если я попытаюсь влезть на табурет, ни о каком изяществе и говорить не придется. Значит, точно не он. Хотя расположение его аккурат напротив стола, куда лекарю было бы удобно сесть. Тем более, что на поверхности стола лежали документы и многочисленные белые листы для записей. Если я выберу кушетку, то поставлю в неудобное положение старичка, которому придется взгромоздиться на табурет. А если кресло? Лекарь тогда расположится на кушетке. Наверное, самое оно для старичка.

Решительно опустилась на мягкую обивку и улыбнулась. Надеюсь, первое испытание я прошла. Лекарь удивленно выгнул бровь и задумчиво пожевал губу. Неужели ему не понравился мой выбор?

— Вы очень маленькая, мадемуазель. Вам действительно есть шестнадцать?

— Да, месье! — поспешно кивнула. — Мне исполнилось шестнадцать летом! В моем роду со стороны матушки все невысокого роста.

— Маркизы де Понмасье Наваррской?

Кивнула, вздохнув. Помнится, их брак с отцом назвали мезальянсом, ведь маменька приходилось дочкой незаконнорожденной внучки короля! Мне же казалось это такой глупостью, что не стоило и выеденного яйца, но, может, поэтому за все эти годы матушкина родня так и не захотела видеть меня или брата и нас оставили на попечение дедушки? Из-за чувства превосходства, что в твоем роду "наследила" королевская семья? Так я совсем не гордилось этим фактом. Быть любовницей короля! Родить от него ребенка! Естественно, король обеспечил дочке мужа и место при дворе, но разве это отменяло постыдный факт?

Мой вздох не укрылся от внимания лекаря, и он поспешил сменить тему разговора.

— Итак, мадмуазель Эвон, расскажите о своем здоровье.

— А что рассказать? — Я пожала плечами. Здоровье как здоровье. Носом зимой хлюпаю не чаще остальных, с лихорадкой не лежу, наоборот, всю зиму радостно ношусь по первому снегу во дворе: леплю снежки. Что именно хотелось узнать мужчине?

— Мигрень не мучает? Или, может, изжога после еды? А в боку не покалывает?

— Я же юная девушка, откуда такой набор болезней? — Я удивленно вскинула брови. — Мигрень? А что это?

— Любопытно. Может быть, Его Величество был прав: молодой пышущий здоровьем организм, — задумчиво пробормотал лекарь. — А по лестнице не запыхавшись куда поднять можете? Вот, скажем, вон в ту башню?

Проследила за рукой мужчины. Старец указывал прямиком на голубятню. Я считай туда через день бегаю — отсылаю брату и дедушки письма.

— Да на самый верх! — радостно сообщила. — Там у каждой девочки семейные голуби. Кто к себе домой летит с донесениями да почтой. Специально тренируют. Вот и бегаем — письма родне писать.

— Любопытно, любопытно. Позволите?

Лекарь подошел ко мне и теперь спрашивал разрешения на осмотр. Кивнула, и мой подбородок оказался в цепких руках мужчины. Мне осмотрели зубы, оттянули нижнее веко и внимательно изучили уши. После чего попросили подняться и осторожно, будто я сейчас решу обвинить старца в похоти, ощупали ребра.

— У вас в Академии же не носят корсетов?

— Наш лекарь сказал, что это вредно для здоровья, — пояснила, не совсем понимая, считает ли месье это распущенностью или правильным решением.

— Любопытно, — в очередной раз повторил мужчина. — Не могли бы вы надеть диагностирующий артефакт?

Подозрительно уставилась на протянутый изогнутый непонятной загогулиной браслет, от которого так и фонило магией, но в конце концов натянула предложенный артефакт на руку. Ничего же не случится, правда? Вряд ли королевский лекарь желает причинить мне вред. Металл приятно холодил кожу и не вызывал никакого дискомфорта. Попросили надеть, я надела. Вот, видите какая я послушная?

— Вас в роду не было болеющих сердцем? А желудком? А может, заик?

Отрицательно качала головой на все предположения лекаря. Что же это за семья такая, где каждый чем-то болен, да еще с загадочными мигренью и изжогой? Неужели столичные девушки болеют всем из этого списка?

— А ваш дар?

— У меня дар "книг", — несколько смущенно призналась я.

Конечно, быть целительницей девочке почетнее, но я же не виновата? Никто не выбирает какой магией обладать. А с даром необходимо свыкнуться и принять всем сердцем, чтобы раскрыть его полностью. Иначе, увы, до опечатывания недалеко.

— Продемонстрируете?

Встала и подошла к полкам с книгами. В конце концов, я умею еще не все: специализация у нас начнется только после зимнего солнцестояния и праздника излома зимы. Но определенная грань моего дара развита. Даже месье Пауль хвалил меня: у меня хорошо получалось оживлять сказки. Мне пророчили место среди так называемых мастеров "книжных иллюзий", но дедушка никогда не разрешит мне заниматься лицедейством, потому я больше склонялась к картографии.

Взяв томик со сказками, я поудобнее устроилась в кресле и раскрыла книгу. Бережно переворачивая пожелтевшие страницы, коснулась пальчиками почти выцветших букв. Впрочем, конкретно эту сказку я знаю наизусть.

— Жил когда-то король, и было у этого короля три сына. Старший и средний были и собой хороши, и сильны, и здоровы. А младший вырос тщедушным и хилым. Целыми днями он сидел у очага, весь в золе и пепле. Его так и звали — Людуэн, что по-бретски значит Замарашка. Старый король был болен. У него перебывали все врачи королевства, но никто из них не знал лекарства от его болезни. Один знахарь, которого также призвали к больному, сказал, что исцелить короля могло бы только прикосновение к птице Дредейн, которая сидит в золотой клетке...

Едва я начала говорить, как над раскрытыми страницами книг появилось небольшое бледное облачко, на котором, как наяву, прорисовался трон с высокой спинкой, резными подлокотниками и красной бархатной подушечкой. Сидящий на троне король был стар, но по-своему величественен: с армейской выправкой, аккуратным хвостиком белых, словно снег, волос. И корона! Изящная, ажурная, с россыпью рубинов. Перед троном постепенно, словно красками на холсте, появлялись силуэты трех юношей, такие, какими я себя представляла принцев. Высокие, статные, в старинных нарядах.

Картинка менялась за картинкой, покорно подстраиваясь под голос. Фантазия у меня хорошая, а значит, с образами нет никаких проблем. Не то чтобы это было сложно, но в целом мало кто занимался этим видом магии, ведь стоит отвлечься — и книга отобразит твои мысли, а не сказку. Мне было легко: я любила читать. Хотя это и выдавалась мне не часто: библиотека в "Гнезде" более чем скромная и сплошь в серьезных книгах дедушки.

— Великолепно, мадемуазель! — восхитился лекарь.

Захлопнула книгу. Что-то я увлеклась, совершенно забыла, что у меня был зритель.

— Огонь вашего дара горит ровно и ярко, вы, видимо, много трудитесь и учитесь.

Зарделась от такой похвалы! Я не самая прилежная ученица, но, скорее, рассеянная, а не то чтобы лентяйка. Во время урока я могу задуматься о чем-то более интересном, чем, скажем, какие области граничат с нашей и что там выращивают. География так скучна! Вот если бы нам рассказывали о других странах! О, такие занятия я любила. Взять хотя бы таинственную Руссу! Говорят, одна из королев в далекой древности была оттуда. Именно от нее королевскому роду достались зеленые колдовские глаза, которые нет-нет да и засияют на лице очередного представителя королевского рода. Или про далекую Мерику! Приезжие менестрели рассказывали, что там живут особенные магии, чей дар пока не укладывается в нашу систему классификации, а потому с ними нужно договариваться мирным путем. Из далекой страны во Франкию привозили редкие драгоценности для мощных артефактов и какао-бобы для шоколада! Ах, какая прелесть этот напиток! Чуть с горчинкой, тягучий, согревающий нутро. Это же все так интересно! Лучше, чем изучать, что король приказал засадить тутовыми деревьями половину Журдана!

— Ага! Замечательно!

Удивленно моргнула, отвлекаясь от своих мыслей. Что замечательно? Правильно маменька говорила, что все беды мои от мыслей. Замечталась о Руссе и Мерике, что совершенно не слушала старичка. А что он говорил?

Впрочем, целитель уже стягивал с моей руки браслет. Три камушка, инкрустированные причудливую загогулину, светились ровным зеленым цветом. Интересно! Я же точно помню, что они были белыми!

— Всего приятного, мадмуазель Эвон, не смею вас больше задерживать!

О! И это все? А где та постыдная процедура, которую мы обсуждали с Армель? Ну, на "девичество"? Или для невесты дофина это уже неважно?

На всякий случай кивнула и вышла, чтобы тут же оказаться в плену однокурсниц. Меня обступили со всех сторон, оттеснив в сторону, и засыпали вопросами:

— Страшно было?

— А что спрашивали?

— Раздевали? А то, говорят, в больницах до исподнего раздевают!

— А на то самое проверяли?

— Зубы смотрели?

— Нет, не страшно, — покачала головой, силясь выбраться из кокона, — не раздевали. Спрашивали о здоровье. Зубы смотрели.

Аманда ахнула и схватилась за щеку. Все знали, что в прошлом году ее запугали старшекурсницы насчет зубных врачей и Аманда, когда у нее заболел зуб, к целителям побоялась идти. И теперь на верхней челюсти у девушки сияет дырочка. Впрочем, Аманда научилась весьма таинственно улыбаться, что этого совершенно незаметно! Не могут же ее именно из-за этого отстранить от конкурса!

Все девочки жалостливо на нее посмотрели. Еще бы! Такая мелочь и может стоить будущего! Даже если Аманда не станет победительницей отбора, хорошее впечатление за время соревнований она точно создаст. Свита дофина опять же. И дворяне нашей академии... ведь если девушка была достаточно хороша для Его Высочества, чем плоха она для баронов и графов?

Я же, воспользовавшись заминкой, улизнула. Армель зашла сразу следом за мной, а значит, мне не из-за кого задерживаться: Аврора попала в группу, которую вначале отправили к менталистам. Надеюсь, она уже прошла и сможет рассказать, что же такого страшного там было!

До соседней группы дошла быстро, несмотря на то, что задержалась в одной из галерей, аккурат у портрета батюшки дофина. Постояла и у изображения того самого короля, который был отцом моей прабабушки. Я всегда останавливаюсь у этой картины, вглядываясь в лицо монарха: красивый был мужчина. Жалко, наша ветвь ничего от него не унаследовала. Ни высоких скул, ни светлых волос, ни зеленых колдовских глаз.

Испытания менталистов проходили всего в двух лестничных пролетах от нас, поэтому я добралась быстро. Схема была та же, что и у лекарей: в маленькую комнату запускали по одной девушке на собеседование. Но оттого, что "вороны" принимали втроем, продвигалось все быстрее. Да и двое мальчиков пажей, стояло около дверей, подгоняя претенденток.

Тихонечко пристроилась к девичьей толпе, как заметила горько плачущую Жаклин. Баронесса сидела на лавочке, обхватив себя руками, и казалось такой маленькой и беззащитной, что невольно хотелось ее обнять. Плечи девушки часто-часто вздрагивали, и все это весьма походило на приступ истерики.

Столпившиеся вокруг девочки как могли утешали бедняжку, гладя по рукам и голове, отчего Жаклин заходилась еще сильнее. Что же произошло? Взволнованно поискала глазами хоть одну вменяемую и, не найдя таковых, подошла к лавочке.

— Что же ты так, Лина! Это же не приговор.

— Он же... он... сказал что я склонная... к патологическому вранью, — захлебываясь слезами выдала Жаклин. — А я же.. не хотела... я думала пофлиртовать, очаровать...

Я плохо ее понимала. Видимо, девушка плакала уже давно, и у нее порядком забился и распух нос. Но похоже собеседование у менталиста прошло не так уж хорошо.

— Ее завалили, — шепотом поведала мне стоящая справа от меня Полин. — Этот, который старший.

Ахнула. Неужели из-за простого флирта этот "старик" может так жестоко поступить с Жаклин? Это же позор! Хотя, конечно, баронесса достаточно красива. Но вот так... не дойти даже до отбора и приезда дофина! Это же... да я даже представить не могу, насколько это ужасно! Как она теперь замуж выйдет? С таким-то пятном на репутации! Нет, нет, даже "старик" не мог так жестоко обойтись с шестнадцатилетней девушкой! Ведь к вечеру об этом будет знать вся академия! А еще через пару дней весь Ланген!

— А как ты сама? — спохватилась Полин. — У лекаря очень страшно было?