Вечный - Повелители Тьмы

Орк мотнул головой, сбрасывая чары, по его кивку Чем и Марк послушно подступились к падре. Вэйри, столпившиеся округ, расступились, давая дорогу. Я боялся, что жители посёлка потребуют их крови, но те просто расступились. Вояки скрылись в хижине.

После двух почти бессонных ночей я хотел только одного — упасть и уснуть.

— Жасмин? — позвала Нан. — Валья?

Женщины кивнули.

— Мои "жучки" работают, — Валья избегала глядеть на подругу.

— И все разговоры записываются сразу в компьютер Хидона, — докончила Жасмин. — Мы узнаем всё, о чём они будут говорить.

Даже не знаю, как они это устроили — соединили магические "жучки" и огромный биокомпьютер, призванный управлять биокомплексом Хидон, но пока дремлющий. Можно было спросить, но едва ли я понял бы больше половины. И сейчас меня тревожил другой вопрос.

На совете приняли мои доводы о миролюбии, но каково будет лесным жителям терпеть рядом присутствие нелюдей?

— Мой Архимаг... — начал я. — Можно ли быть уверенными в людях посёлка Хидон? Их ненависть к чужакам...

— Не затмит им рассудок, — Жасмин нехорошо прищурилась. — Все слышали мой приказ.

— Прошу прощения, — смиренно сказал я. — Я вовсе не хотел оскорбить вас или посёлок. Наверное, я слишком устал.

Архимаг смягчилась.

— Все мы устали. Хорошо поработали. Все молодцы. Ступайте, отдыхайте.

И она непринуждённо подхватила под локоток и Валью, и Дайрима. Последний отвесил челюсть, но не растерялся, позволяя себя вести.

Гм, неужели у них всё сладится? Ох, вряд ли — с ног ведь падают от усталости. Вэйри обступили, расспрашивали о захвате, я отмалчивался, Нан отделывалась общими фразами. Понимая, что и от нас толку не будет, народ отпустил с миром.

До нашего с Нан домика я добрался, не запомнив дороги. Стащил сапоги и грохнулся ничком на кровать, Нан упала рядом. Я подгрёб её ближе.

— Уф, ну и денёк, — девушка сладко зевнула в ухо. — Деньки то есть.

Я хотел ответить, но провалился во тьму без снов.

Мы проспали всю ночь и ещё полдня. Я проснулся, услышав жалобное бурчание своего совершенно пустого желудка.

— Проснулся наконец? — поинтересовалась Нан. Выглядела моя эльфийка не по-эльфийски. Лицо заспанное, немного помятое, с лёгкими тенями под глазами...

— На себя глянь, — буркнула Нан и зевнула смачно. Я послушался и посмотрел на себя её глазами. М-да... Морда опухшая и ещё более жуткая, чем обычно. На щеке и на лбу остались рельефные отпечатки листьев. Я смутно вспомнил, что перед засыпанием меня осенила замечательная идея — приказать живой одежде самостоятельно с меня "сняться". Но проконтролировать процесс уже не смог, отрубился, уткнувшись лицом в листья своей лозы.

Нас уже ждали. Пошатываясь и позёвывая, я вышел из домика и окинул взглядом посёлок.

Кажется, всё было в порядке. Но именно что казалось. Как волшебник клана Хидон, я мог чувствовать его.

Посёлок волновался.

Это волнение расходилось вокруг нас двоих, росло и ширилось, как волны на воде. Я видел обращённые в мою сторону не совсем человеческие лица. Лесные жители смотрели с недоверчивой опасливой радостью. Надежда вдруг осияла их, привыкших скрываться от мира вне Леса, прятаться от грубой силы.

Странное ощущение... немного сходное с тем, что я чувствовал, когда выходил на татами под свет софитов, зная, что там, на трибунах, за меня болеют родные и близкие... да, похожее, но другое...

Нан ёжилась, чувствуя взгляды, я неосознанным движением приобнял её за плечи, девушка вздрогнула, напряглась ещё больше.

Извини, опять забыл... — я хотел убрать руки, её плечи расслабились.

Я снова нарушил табу, впёрся в чужой монастырь со своим уставом. У вэйри не принято выражать чувства прилюдно.

А ведь и вправду монастырь. Как же научить вас радоваться жизни, сдержанные вы мои?!

— Пусть, — Нан сняла мою руку с плеча, удержала в своей. Запрокинула голову, улыбнулась мне — словно солнечный луч пронизал листву. — Настала пора перемен. Мы раскачаем этот мир.

Трудно идти по узким переходам, держась за руки, но у нас получилось.

— Наконец-то! — Орла выглянула из листвы. Она не обратила внимания на наше поведение, почти вызывающее по местным канонам — привыкла уже. А вот Йурас рядом принялся краснеть.

— Матушка хотела вас разбудить, но Дайрим запретил... — застенчиво поведал.

При случае скажу ему спасибо. Погодите-ка...

— Не поняла. Как это — запретил? Ей, Архимагу?

Парень дёрнул плечами.

— Не знаю, — хотя, кажется, выглядел довольным.

Я закрыл глаза, вызывая Жасмин по радио. Женщина отозвалась.

— На Полигон? — спросил я.

— С чего бы это? — удивился Йурас. — Нет, сначала нужно сообщить посёлку...

— Что? — спросил я, предчувствуя недоброе. Сон пропал.

— Что обычно, — Орла кивнула вниз.

Не понял, — пожаловался я Нан.

Представление. Мы должны отчитаться за проделанную работу...

Перед кем? — спросил я, уже зная ответ. Нан кивнула.

Именно. Перед всем Хидоном.

Я замотал головой.

Это обязательно?

Конечно, — удивилась она.

— Идём, — откуда-то снизу возникла Жасмин. Поглядела на меня, улыбнулась, неверно истолковав неверие и потрясение на моём лице: — Пришла ваша минута славы.

— Этого ещё не хватало, — пробурчал я, но направился туда.

В центре посёлка была небольшая площадь, заросшая короткой жёсткой травой. Жасмин, Валья, Дайрим и Гром расположились на поросших мхом валунах, выстроенных кругом. Мне тоже достался камень, узкий и неудобный, я усадил Нан рядом, чуть ли не себе на колени, проигнорировал удивлённые и шокированные взгляды.

Дайрим, впрочем, смотрел с чем-то похожим на зависть. Интересно, если бы он решился, он бы сажал себе на колени обоих своих баб?..

Жители посёлка выстраивались вокруг, на земле, на невысоких мостках. Я оглядывался, лица, лица, лица, как их много-то, господи, как много... Мужчины и женщины, причём женщин больше чем в два раза. Старики, взрослые и юные, матери прижимают к себе грудничков, дети постарше задумчиво качаются на страховочных лианах...

Тишина, в которой всё происходило, казалась неестественной. Если бы собралось столько людей, гвалт стоял бы дикий. А тут — кто-то кашлянёт, кто-то перебросится парой реплик, под чьей-то ногой треснет сучок — и снова тишина затыкает уши ватой.

Жасмин поднялась со своего камня.

— Как знает, наверное, большинство из вас, у нас всё получилось, — слово взяла Жасмин. — А теперь о том, что именно получилось...

Пока она толкала речь, я мысленнно расспрашивал Нан. И успокаивался.

Не демократия и не коммунизм, даже не военный. Да, Архимаг и советники должны отчитываться перед кланом. Но народ узнаёт о событиях лишь постфактум. И "плебс" очень редко вмешивается в дела "власть предержащих", обычно предоставляя тем делать, что им заблагорассудится.

Я понял, — сказал я.

Что понял?

Причину такого пофигистичного отношения к политике и вообще — ко всему.

Так поведай мне, — нетерпеливо потребовала Нан.

И я стал рассказывать.

На самом деле кланом не нужно править. Он прекрасно существует сам по себе. Решения и занятия волшебников и советников на жизнь клана почти не влияют. Что там? Совместные экспедиции за край ведомых земель, драки с чужаками, которые вторглись в Лес, регулирование численности опасных животных, выявление детей, имеющих талант к магии — вот и всё.

Политики как таковой нет. Торговли, по сути, тоже — дары Леса щедры, биокомплекс обеспечивает своих жителей всем необходимым. Дети получают от родителей начальное воспитание, навыки выживания в окружающем мире.

Слишком хорошо — тоже плохо... Вэйри живут в раю. А те, кому всё в жизни давалось даром, ничего не умеют.

Эти сказочные эльфы — всего лишь охотники и собиратели. Народ без будущего.

Не из-за того ли рухнула предыдущая цивилизация, оставив Наследие — огромные биозаводы, разрушенные самолёты и боевых роботов, наверняка ещё что-то. Неужели людям — ну, и эльфам? — действительно необходимы конкуренция, борьба за жизнь и войны, а наступление Золотого Века будет означать начало конца?

Нан вздрагивала рядом, подслушивая мои мысли.

Ты... ты вправду так думаешь? Надо сказать!..

Кому? — усмехнулся я. - Даже лучшие из вэйри, которые пытаются что-то делать и осознают необходимость перемен... всё равно не поймут. Ваше общество совсем другое.

Можно попытаться объяснить...

Это ты знаешь, что может быть другая жизнь, ты видела в моей памяти мой мир. Для остальных есть лишь их Лес, и привычный уклад жизни кажется им чем-то незыблемым.

Нан стиснула кулаки, я почувствовал, как впились в ладони её ногти.

Мы будем делать это незаметно. Изподволь. Вот так, — и я сказал, как.

Мы с Нан привыкли говорить друг с другом на Тихой Речи незаметно для окружающих. Не подавали вида, что общаемся. Но сейчас она повернулась ко мне, я взял маленькую руку в свою, разжал пальцы, разгладил на ладони следы ногтей.

Даже подобная мелочь может что-то изменить.

Ни фига себе мелочь!.. — Нан, молодец, порозовела только чуть-чуть, привыкает — ещё несколько недель назад её личико полностью бы залилось алым.

Весь посёлок Хидон видел, что двое не стесняются прикосновений. Я чувствовал, что окружающие... удивлены, мягко говоря. Не одобряют такую открытость чувств, но вслух ничего не скажут... ведь не принято обсуждать кого-то, это нехорошо!.. Так что нам снисходительно простят недолжное поведение. Делают скидку на усталость, на нашу юность, на мою чуждость...

А самые юные видоки... посмотрите-ка на них. Ведь мы герои? А героями принято восхищаться, героям нужно завидовать и стремиться подражать... и нам будут подражать!..

Жасмин почувствовала, что внимание клана от неё уплывает, ловко скомкала концовку речи и повернулась к нам. Я по привычке постарался принять примерный вид, словно школьник, пойманный учителем за болтовнёй. Рука Нан трепыхнулась в моей, я удержал.

— Вы все знаете юных советников. Вэй Нанджи и вэй Серый... — её глаза остановились на наших руках, гладкая речь Жасмин чуть споткнулась, — проделали большую работу, они придумывали и дали возможность осуществить...

Продолжая говорить вслух, она мысленно сказала, что следует делать. Мы встали, поклонились. Жители клана, не-совсем-люди, смотрели, казалось, прямо в меня — блеск разноцветных глаз, бледные, не знающие загара лица.

В наступившей тишине мой желудок издал басовитый звук. Торжественность момента была нарушена шелестом смешков в публике. Нан пихнула локтём в бок. Смешки раскатились снова.

Церемониал не предусматривает подобной музыки! Или ты и это безобразие решил использовать для переделывания существующего порядка?

Нет, но идея неплоха, — я попытался ещё побурчать животом, но убедился, что по заказу это невозможно.

Мы сели, Жасмин заговорила о других советниках и участниках похода, ухитрившись отметить каждого особо. Очень кратко обрисовала наш поход, не забыла и двух близняшек, что изготовили жилище для чужаков согласно письму Дайрима. Девушки отрапортовали, что "гости" чувствуют себя нормально и потихоньку осваиваются.

— Когда и как вы собираетесь их убить? — спросил кто-то из публики.

Моё сердце с грохотом обрушилось в пятки.

Всё напрасно. Все мои усилия прахом. Вэйри не намерены терпеть нелюдей рядом с собой. Пленники уже приговорены.

Я прикинул, смогу ли вывести пленников из посёлка. По всему выходило, что не смогу.

Архимаг мельком глянула в мою сторону.

Договорённость в силе, — дала понять, что не намерена отдавать пленников на расправу. От сердца отлегло.

— Чтобы успешно сражаться, мы должны многое узнать о своём противнике, — она отвечала почти моими словами, те же доводы приводил я на многочисленных советах. — Мы будем изучать пленников.

Гул пронёсся по сборищу. Лесные жители переглядывались, я не мог понять, одобряют они новость или нет. Извечная привычка вэйри к сдержанности...

— У меня предложение, — из толпы вышел высокий мужчина. — Знаю, что у многих из нас родные и близкие погибли от рук нелюдей. И у меня тоже... Всё же предлагаю — когда совет решит, что надобность в пленных отпала, пусть они будут преданы смерти быстро, без излишних мучений.

Вэйри снова зашумели, с оратором были многие согласны. У меня поперёк горла встал комок.

— Милостивая смерть будет их уделом...

— Иное было бы недостойно вэйри, — говорили жители посёлка.

К счастью, у вэйри не принято было "лить воду" в публичных выступлениях. Жасмин объявила заседание закрытым, люди принялись расходиться. Советников и участников похода тут же отловили, обступили, принялись расспрашивать. Я попытался ускользнуть, но не успел оглянуться, как оказался в кольце тинейджеров.

Конечно, юные не решались обратиться ко взрослым. А мы, хоть и советники, всё же сверстники, с нами можно и попроще.

С некоторыми мы уже успели познакомиться. Другие здоровались почтительно, называли свои имена, длинные, странно звучащие. И ведь каждый счёл своим долгом поздравить, выразить своё восхищение. Его всемогущество Этикет, юнцы изо всех сил стараются вести себя сдержанно и солидно... ничего, я ещё научу вас восторженно вопить и колотить героев по плечам!..

Кто-то хлопнул меня по плечу, я от неожиданности даже дёрнулся. Обернулся — кто посмел?

— Мама ждёт, — сообщил Йурас. Я кивнул, извинился перед молодёжью и стал выбираться из толпы. Впрочем, народ сам расступался перед нами, это не человеческая толпа, где и танк застрянет...

Йурас оглядывался на нас, словно опасался, что мы удерём. Что-то не то с парнем. Щёки раскраснелись, глаза чуть ли не светятся. И маму назвал мамой, не Архимагом, и по плечу запросто меня похлопал. Пьян, что ли?

Нан покосилась:

Пьян, — сказала уверенно. — Чужим вниманием пьян.

Я понял. Сын знаменитой матери, он впервые не сиял отражённым светом её славы, стал известен сам по себе. Парни смотрят на него с уважением и завистью, девушки расточают улыбки, — как тут не опьянеть?

Жасмин подняла на нас отрешённый взгляд, с кем-то разговаривая то ли на Тихой Речи, то ли через радио импланта. Повела рукой, предлагая сесть за низкий стол, уставленный всяческой снедью. Я сглотнул слюну и сел, на всякий случай подальше. Йурас пантомимой дал понять, что вот сейчас сходит кой-куда и тут же вернётся, матушка рассеянно махнула рукой, отпуская, и парень как испарился. Пошёл греться в сиянии чужих взглядов.

— Так, — сказала Архимаг. — Ладно, — и скривилась как от зубной боли. — Доставил же ты мне новых проблем...

Я попытался изобразить раскаяние, видимо, не очень получилось. Жасмин улыбнулась.

— Пожалуй, мне, скоро потребуется помощник, — заявила.