Еще один шанс. Часть 2.

Затворники из снежной темницы услышали, как подошла ещё одна группа людей.

— Здорово крещеные, — прозвучал низкий голос. — Пошто, тут копаетесь? У нас с вами дел — непочатый край... А они перерыв устроили.

— Да, вот мыслишки кидаем, чаго с немцами делать? — бригадир снегозакидочной группы произнес тягуче на распев.

— Да, пес с ними! Давайте удушим их дымом, — чернобородый мужик "с ходу" внес дельное предложение. — Токмо я так разумею... — Разведем костер вокруг кареты. Накидаем туда "сырых" веток. Дыма внутря нагоним. Они быстро удохнут от него.

— Ну, вот! — "любить острых рассказов" в зипуне вовремя затряс пустыми ведрами, привлекая к себе внимание. После чего стал недовольно критиковать "свежие идеи" коллег. — Сгори моя изба, сгинь последняя животина! Этоть, что опять полдня ходить-бродить по лесу? Топориком махать? Молоденьки ветки рубить, таскать их к карете? Я, вот, что все-таки мыслю...

— Тришка, рас тудыть твою шапку через лошадь в огород! — главарь выругался и замахнулся на "генератора идей" лопатой. — Перестань языком трепать! Немедля бросил ведра, схватил топор и метнулся рубить ветки.

— Ладно — ладно, — несостоявшийся неформальный лидер смущенно опустив голову, побрел в сторону леса. — Я, завсегда так — как ватажка решит, так и делать буду. Хотя мое предложение было самое быстрое.

Вдалеке донесся топот копыт. К "работягам" подъехал всадник.

— Ванька, мать твою за ногу! — Он сразу недовольно начал высказывать атаману. — Пошто, вы тут скрытничаете?

— Вон, немчуру перевоспитываем. Развлекаемся.

— Какое, к чертям собачьим развлечение? — конь приезжего недовольно "пританцовывал". — Тебе ведомо, что через час КАРАВАН!!! появится, как с крыши свалится? А у тебя — лиходея, дорога до сих пор не чищена. Ох, Ваня! Не балуй! Допрыгаешься ты со своими соколиками — душегубами — пожалуюсь я на тебя Пехоте. Вспомнит он все твои разбойные выходки. Так вспомнит, что мало не покажется! Давай, бросай все развлечения. Делу время, потехи час. Быстро доделай работу, а потом безобразничай сколько душе угодно. Оставь иноземцев на время. Флажков нет. Страховки нет. Всё равно к вечеру помёрзнут.

— Эй, русс! Велл! Хорош мужик! — жалобно донеслось из под снега. — Ми, это... согласен платить... мани... флажок... покупать — только откопай... оупен... сноу... Плиз.

— Двь... — Иван поперхнулся. Сделал паузу, прочистил горло, а затем обернувшись в сторону закопанных, весело "на весь лес" прокричал. — Три гривны!

— Окей. Согласены... Ес... Фри... Мани... Гуд!

— Видишь, я был прав? — всадник не прекращал выражать недовольство, торопливо обратился к атаману. — Уже согласны. Так, что подождут твои пленники — никуда не денутся. Ванька, торгаш ретивый, быстро бросай все дела и немедля выгоняй мужиков на дорогу. Время не ждет — караван скороча. Так, что не буди лихо. А с этими потом разберешься.

К удивлению иностранцев разбойники, бросив свою добычу, схватили лопаты и с остервенением начали чистить дорогу. Через час сквозь небольшую щёлку в окне они увидели длинный караван, который на большой скорости двигался в сторону неизвестной деревни. На каждой повозке был прицеплен оранжевый флаг. Звонко звенели бубенчики. Возницы громко покрикивали на лошадей. Дополнительно возле каждой телеги скакали всадники в оранжевых жилетках. Саней было много. Тати растянувшись по дороге в цепь, словно почетный караул замерли — "охраняя дорогих гостей".

А еще через час, заплатив шесть гривен и нацепив два оранжевых флажка — по одному с каждой стороны кареты, "счастливые путешественники" охраняемые СТРАХОВКОЙ "от всех бед и напастей", "с двумя степенями защиты" продолжили свой путь по намеченному пути.

Глава 4.

Ранее, зимнее утро в Москве. Солнце ярким блеском отражается от крыш, прикрытых толстым слоем снега. Он искриться и набухает высокими шапками на всех крылечных выступах, на маковицах церквей, на деревьях и зубцах Кремлевской стены, на вывесках торговых балаганов и шалашей, на острых прорезных кровлях боярских теремов. Громко, по-молодецки, с переливом звонят колокола собора Михаила Архангела. Эхом им отзывается башенный бой Фроловских часов, а вслед за ним заливаются веселым, грудным перезвоном тысяча серебряных голосов множества колоколов московских церквей, часовен, монастырей. Высоко поднимают свои главы провославные храмы. Ярче всех выделяется затейливый собор Покрова Богородицы.

В Китай-городе, самой заселенной части стольного града, просыпается торговый люд. По скрипучему синему снегу к торгу тянуться первые купцы, открываются лавки. Груженые обозы, гуськом продвигаются в город, к раннему базару. Сменяются караулы усталых стрельцов. Через мост бредут пирожники, несут лотки завернутые в дерюжины и короба. У реки под навесом кузнецы перекрестившись, раздувают горны. Торговая площадь постепенно заполняется народом.

Торговая сеть "Таганово — чудо товары на любой вкус! — крупными буквами написано на рекламной вывеске, висевшей над входом в новую большую лавку копании купцов Коробейникова и Воронцова. Только, что открытый "сказочный", расписной терем — павильон радует взор горожан витиеватыми кружевами по дереву, узорчатой резьбой, позолотой, причудливыми цветными узорами. Всё блестит новизной.

На крыше торгового заведения, возвышаются небольшие разноцветные купала — башенки — смотрильни с затейливыми флюгерами и оранжевыми флажками. С одного бока "торгового комплекса" пристроена маленькая часовня с колокольней, на которой присутствует миниатюрный серебреный колокол. С другой стороны "сказочных хором" выделялся макет ветреной мельницы с вращающимися от ветра лопастями. Раскрашенные в разные цвета слюдяные оконца, обрамленные резными ставенками, весело смотрят во все стороны. "Причудливый", резной дом ограждает "чудотворная" кованая решетка. Каждое звено которой являет собой "железную паутинку" с диковинными, красочными узорами.

Резные ворота "торгового дома" открыты. Громкая музыка, песни и веселые крики скоморохов зазывают уважаемую публику подняться на расписанное "кружевом" крыльцо с вызорочными решетками и пройти внутрь для знакомства с продукцией Тагановских умельцев.

Внутренняя часть терема — торгового помещения представляет собой экспозицию богатой заморской гостиной. Стены по-заграничному обтянуты дорогой тканью с разноцветными, диковинными узорами. На них висят чудо — диковинные картины в позолоченных рамах изображающие море и корабли. Изысканная мебель расставленная по углам, создаёт ощущение легкости и комфорта (Резные, покрытые лаком столы, фигурные стулья, кресла, кровати, расписные сундуки, и даже новинка сезона небольшие тумбочки с открывающимися дверцами). На длинных прилавках застеленных белоснежными скатертями лежат большие (А2 формата — 42см. х 59см.) красочные картонные каталоги. Внутри них изображены картинки, презентующие изделия и товары Тагановских чудо — мастеров. Ниже изображений указаны цены в рублях. В скобках показаны цены с доставкой на дом. За быстроту доставки отвечает третья колонка. Стоимость на предоставленные в каталогах "сказочные товары" очень... очень высокие. (Примечание автора. А цены на эксклюзивные товары "с доставкой из будущего" были "безумно" высоки).

Посмотреть на новые, доселе невиданные диковинки, представленные в "Торговом уни-квази-супер-турбо-vip павильоне" собралось большое количество зевак. Со всех сторон было слышны оханье, аханье, и другие соответствующие моменту красочные высказывания.

— Без ума торговать — только деньги терять, — Прохор недовольно тряс головой, рассматривая рисунки в одном из каталогов. — Бяда с тобой, Ляксей! Слыхал! Вся Москва о нашей затее только и звенит. Прогорим мы с тобой! Как есть прогорим. Пропадут наши денежки! Как пить дать — пропадут! Вот, скажи, разве можно не видя товар "в живую", его продавать по таким ценам? Ну, поглядит честной люд на красивые картинки несуществующих товаров, в этих аляпистых... книжонках. Увидит их безумную стоимость. Посмеется над нами и, что далее? Как можно предлагать и определять цену тому, что даже не создано ещё, а только нарисовано на бумаге? Вот, например это красивое ожерелье из бисера. На картинке оно ничего... а в живую как выглядит? Его же надо покрутить в руках, повертеть, примерить в конце концов. Да и смогут ли твои мастера такую красотищу создать? А если покупатель закажет их несколько? Не приведи Царица Небесна! Мы же потом от него ни крестом, ни молитвой не оградимся. Верно, в народе говорят — поросёнка в мешке не купишь. А хороший товар его взглядом обласкать надо.

Купец недовольно почесал бороду. Протер ладонью глаза. — Эх, беда, беда... — что текучая вода. Борода выросла, да ума не вынесла. Уж лучше бы ты ещё одну лавку открыл по продаже таганофеля и таганосы. Вот товар, который люб народу, за которым очередь стоит, и заказы на неделю вперед принимаются. А это, что? — Прохор дошел до последней страницы, увидел мелкий текст. Он приблизил каталог к глазам и стал читать медленно, как будто по слогам.... — Реклама. Для анализа потребительского спроса и ценоопределения изучаем интерес на стальные таганозди разных размеров. Заказ принимается от одного пуда в одни руки. Первым покупателям скидка от общей цены в пятнадцать процентов. — Коробейников удивленно пошамкал губами. Выразительно заморгал глазами. — Ну, и что это? Где это видано, чтобы какие-то гвозди на вес покупали. Глупость всё это, сказки. — Он недовольно почесал затылок. — Ты ещё предложи слюду для окон назвать какой-нибудь тагано-магано слюдой и начни её пядями с кувырком продавать. (Примечание автора. Старая русская мера длинны... пядь с кувырком — расстояние между концами расставленных большого и указательного пальцев с прибавкой двух суставов указательного пальца — примерно 27-31 сантиметр).

— Я так и поступил, — невозмутимо ответил Рязанцев. Он гордо поднял подбородок и торжественно произнес. — Этот товар непревзойденных тагановских умельцев носит название не какой-то, там... — тагано-магама слюды, а тагановское листовое стекло. И размеры у него для желающих расстаться с большой суммой наличных будут начинаться от аршина "с прискоком". (71 сантиметр) Ну, и выше... — Как будто от назойливой мухи отмахнулся "Супер продавец".

— Ась??? — удивлению Коробейникова не было предела. От неожиданности у купца задергался левый глаз. Умильно приподнялись брови. — Где же ты такую огромную слюду возьмешь? Небось, кристаллов таких размеров даже в окнах царских палат нет?

— Зря расстраиваешься, Прохор, — Рязанцев беспечно потер ладони, абсолютно не понимая переживаний компаньона. — Выкрутимся как-нибудь. Если не дай бог, кто закажет, пойдя на сумасшедшие расходы, в чем я сильно сомневаюсь — то мы аккуратно упакуем изделие в ветошь, перевяжем бантикам и привезем.

— Так, вот почему ты поставил такие огромные цены, — Прохор наконец-то догадался странному ценовому образованию на товары и изделия из Таганово. — Постой, но тогда зачем такие суммы выставлять за товар, если все равно никто ничего не купит? Докука?

— Понимаешь, Прохор, есть такое иностранное слово имидж! У других нет того, что есть у нас... Но! Только за очень... ОЧЕНЬ большие деньги!

— А, я понял! Это опять из россказней про самый большой амбар и Датскую королеву. — Коробейников, широко открыв рот, посмотрел на умалишенного странника. — Эх, Ляксей заплатить такие деньжищи за постройку чудо лавки, за аренду земли, за разрешение вести торговлю и многое другое и всё ради того, чтобы иметь какой-то имидж.

— Тьфу, — Коробейников сплюнул в сердцах. — Явно ты не путёвый. А я ещё непутёвее, раз влез с тобой в эту забаву.

В это время, в лавку громко споря, шумной толпой ввалились купцы. Люди толкая друг друга активно пробирались к хозяевам лавки.

— Вот они, эти воры, мошенники! — закричал один из них. Приземистый, скуластый, седатый он страшно корчил лицо. — Где это видано, что бы такое изготавливали и продавали? Не бывает этого! Пустые хвальбишки несёшь на всю Москву. Торгуешь у кукиша мякиш!

— Ну, что я тебе сказывал? — Прохор произнес настороженно, вполголоса обращаясь к страннику. Он не спеша оглянулся и стал потихоньку отходить к стене.

— Люди добрые! — Рязанцев попытался вразумить приближающуюся толпу "долгожданных, оптовых покупателей". — Всё, что указано в каталогах — всё, правда. Это продаётся, но только в том случае, если вы готовы заплатить указанную цену.

— Он лжец, смутьян! — низенький, пузатый, как бочка купец прокричал навзрыд в пегую бороду. — Ирод, дуришь православных! Языком метёшь, как метлой машешь. Более того! — лицо мужика покраснело. Глаза выкатились от напряжения. — На словах, как на гуслях, а на деле, как на балалайке играешь! Нет таких зеркал, которые ты продаешь в своей лавке — не делают их даже за границей. Кто-нибудь видел или слышал про такое диво в длину более двух аршин!!! Нет, никто! Значится, ты лжец. Хватай его, братцы! Бей, супостатов! Громи лавку!

Вояжер резко оттолкнув наседающих мужиков, залез на прилавок. И с высоты своего положения закричал, — Чтобы, доказать, что я лжец нужно сперва заплатить деньги. Люди добрые, оплатите покупку, и будет вам зеркало!

— Ах, ты лиходей! Ах, ты анчихрист! — Наседавшие стали переглядываться. — Дык где же мы возьмем такую прорву денег, что бы доказать твое притворство! Это же цельных шестьсот рублей!

— А за быстроту доставки из Таганово — ещё триста! — странник произнес ехидно. — А если хотите забрать прямо сейчас, то ещё сто!

Все напряженно замолчали. Услышанная сумма потрясла людей.

— Ах, ты, вор ненашенский!— донеслось удивленно из атаковавших рядов. — Скажи кась на милость! Вот оно, каки дела! Слыханное ли дело! Это же почитай тысяча целковых серебром! Откуль у православных такие деньжища, да ещё за простое зеркало? Разве, что у бояр или у царя в сокровищнице?

— Ну, раз нет — так и суда нет, — странник явно играл на публику. — И попрошу заметить — это не я лжец — это, у ВАС, уважаемые покупатели — нет денег! Так, что приходите, гости дорогие, в другой раз за диковинкой, когда накопите указанную сумму. А пока... Не загораживайте проход для других гостей! Дайте обеспеченным клиентам спокойно любоваться изделиями и делать заказы.

Рязанцев лихо спрыгнул с "постамента". Отряхнул помятую одежду. Молодецки поклонился с вытянутой рукой, пародируя Жоржа Милославского из известного кинофильма Гайдая про Ивана Васильевича. — До свиданья! Все свободны.

Горожане расстроившись, что не удалось наказать проходимца, лгуна и обманщика начали недовольно роптать. Сплевывать, раздосадовано махать руками, в суи упоминать нечистого. Прохор расслабился. Наконец-то он выдохнул и даже позволил себе улыбнуться. Втихарясь перекрестился. — Пронесло, слава тебе, Господи!

— Уважаемые посетители! — Рязанцев продолжал активно кричать на "Всея Ивановскую", поверх купеческих голов. — Тот, кто определился с покупками, подходим — рассчитываемся — не стесняемся. Есть такие, кто готов оплатить заказ?

— Я, готов оплатить!!! — неизвестный посетитель внезапно вышел из толпы и поставил на прилавок "набитый" чем-то, тяжелый мешок. В нём отчетливо звякнули монеты. Он самодовольно оглядел присутствующих зевак. Заложил важно за пояс большие пальцы рук. — Всё как оговорено в вашей книжонке! — Его лицо оскалилось в "доброй, приветливой улыбке". Она сморщила его крючковатый нос и открыла несколько уцелевших во рту желтых клыков. — Шестьсот рублей за чудо-зеркало и четыреста за немедленную доставку. Нусь, чего зубы скалишь? — Он прищурил маленькие, хитрые глазки, обращаясь к путнику. Величественно приосанился, погладил усы и сивую окладистую бороду на груди. — Похвалялся в книжонке? Похвалялся! Так шо вынь да положь! Неси давай ерой чудо-зеркало размером более двух аршин! Не томи честной народ!