| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Количество чего?
— Количество себя, — искренне удивился диспарианин. — Вот вы, братица, точно знаете сколько вас?
Ванда покосилась на соргов и промолчала.
— То-то и оно, — удовлетворённо кивнул пингарий, — в наше время сложно себя посчитать.
Он откинулся на спинку стула, прокашлялся и зарокотал, глядя сквозь Ванду:
— Начало сему положили ещё в седой древности... В подлинно дикие времена, до инфирных цельнокопий, до альтер-эго, даже до первых неразумных искинов. Когда на свет явились наиболее древние анонимные сети и люди принялись в них общаться, когда завели дополнительные личности и научились не верить самим себе — тогда возник Технацкий Дис. Он стал высшим ответом Вселенной на дробную размерность человека. Там и тогда, где появилась разумная неопределённость и неопределённая разумность — родился и Дисп...
Ванда и сорги внимали.
А вокруг их спокойно беседующей группы кружили люди, отдельно или группами. Те, кто продолжал вопреки наведённой боли поддерживать разговор или медленно прогуливался, как бы уйдя в свои мысли, иногда пересекали границу ямы и — застывали, ощущая как светлеет вокруг и боль покидает измученную голову. Немногие, отдышавшись, заставили себя шагнуть прочь от этого умиротворяющего покоя наружу, к иглам Ежа. Прочие же оставались. Мягкая сеть захватывала то человека, то двух, и через полчаса вокруг Ванды собралась чуть не треть пришедших на приём.
Все говорили со всеми, избавление от мигрени развязывало языки и рождало краткие социальные связи; Ванда раскрыла пошире уши и распахнула инфирный блокнот. Пакеты не успевали паковаться, комментарии и заметки путались, блокнот грозил треснуть и десантур в отчаянии принялась грести только самое интересное и яркое.
В разговорах мелькала и Черванна; в таких случаях Ванда бросала остальное и цепляла именно этот разговор.
Минут через сорок Ёж утих, люди огляделись и постепенно — по одному, по двое, — скрывая неловкость и смущение, с независимым видом разбрелись по залу. Ванда вздохнула с облегчением и разочарованием. Драсский* артефакт выступил замечательным объединителем; жаль, обзавестись им Ванде не светило, владельцев Ежей по пальцам пары рук пересчитать можно и до сегодняшнего дня Ванда была уверена, что во Внешности Ежей нет. И тут она осознала, что диспарианин давно умолк и теперь глядит на неё с понимающей улыбкой.
— Что скажете, братица?
— Насчёт чего?
Пингарий откровенно ухмыльнулся.
— Видите, братица, не зря я говорил, что в наше время себя трудно посчитать и найти. Последние четверть часа от вас и половины не оставалось, а тут вот — куда больше одной, как бы не лопнуть.
Он поднялся и взглянул на Ванду сверху:
— Придите к Диспу и он научит вас жить ровно тем размером, каким надо. А теперь я должен уйти своим путём.
— Пока, жрец! — сделал ручкой Энтос.
— Интересная лекция, — медленно произнёс Энван.
— Подождите... — наконец собрала мысли Ванда. — Я вот подумала: а почему Дисп не родился тогда, когда первый шаман надел первую маску зверя и начал скакать по древней степи, подражая животному?
— Такова воля неопределённости, — рокотнул диспарианин. — Мне не все ответы известны, да их и не бывает — окончательных ответов. Для себя я решил, что первобытные люди умели перевоплощаться в животное целиком, отдавая всю свою личность. Шаман в маске волка верил, что он — это и есть волк. Исчезал человек — являлся зверь. А значит, разум не дробился, неопределённость не рождалась и Дисп пребывал за барьером.
Он подмигнул, кивнул и исчез в толпе.
— Ценный хмырь, — хмыкнул Энтос.
— С полезным навесным эффектором, — согласился Энван.
— Это вы о чём? — подозрительно сказала Ванда.
Сорги только хихикнули.
Ванда же решила похулиганить. Репутация в этих краях у неё теперь и так своеобразная, так стоит потрудиться, чтобы странность эта оказалась превосходной степени. Любое мнение о себе можно превратить или в щит, или в оружие. Главное — не застрять на середине, среди никчёмных и неизвестных. Надо ударить покрепче! и, разбив прежнюю репутацию, из черепков выстроить новую: сильнее и ярче. Не совсем то, чему учат служащих маркетинга, но Ванда никогда не любила тайно выведывать и напряжённо вынюхивать. А вот врезать кому или потрясти за шею — самое то!
Она встала и завертела головой, прикидывая как бы побузить эффектнее... и столкнулась взглядом с вар-танером. Тот во главе своей свиты как раз направлялся к Ванде.
— Лейт, нам пора.
Видать от Ежа и Царкину досталось, мог бы просто дёрнуть через инфир, но предпочёл пройти через половину зала. А может в этом был ещё какой-то смысл, Ванда сумела уловить косые взгляды от голубей сизокрылых, парочка которых совершенно случайно подобрались поближе. Девушка незаметно попыталась указать на них вар-танеру, тот только хмыкнул и направился к выходу.
Дальше была джонка, сияющая бездна, ангар.
И — полёт на привычный и такой родной "Нардорер". В пути Ванда попыталась рассортировать собранное в блокноте, отложила всё касающееся Черванны и "Триуннера" и сбросила пакет с этим напрямую Нгунну Царкину.
На авианосце вар-танер отпустил своих людей и подошёл к пеллате из которой как раз выбралась Ванда, желающая прогуляться перед сном в парке.
— И что ты этим хотела сказать, лейт? — Царкин сделал вид будто держит в руках толстый томик.
Ответ у Ванды был, она успела обдумать ситуацию:
— Или внешники богаче, чем принято считать, или уже есть серьёзные договорённости с ганстерами о защите собственности. Возможно — уже общей собственности.
В стороне корабельные техники шумно резали какие-то металлические плиты, потому Царкину и Ванде приходилось напрягать голос.
— Договорённости с Торговой Ганстой у них есть. Очевидный факт. Это мы вынуждены ползти во Внешность через Гансту или Арку, а у тех есть региональные Врата прямо сюда. А с соседом так или иначе, но договариваться приходится.
Ванда молчала.
— Значит, заинтересовала тебя битва у Черванны... — пробормотал Царкин.
— Да, одер, хочу проверить степень доверия между Внешностью и торгашами. И насколько их боевые системы интегрированы. Сегодня слышала: они того торгаша героем объявить планируют. И это Фабриканты? Раньше они с ганстерами только собачились.
— Ничего странного. Ситуация у них жареная, любого героем объявят если он принесёт в кармане пару пушек.
Девушка опять промолчала. Не повторять же представителю Службы Маркетинга, что все их замечательные спецы неправильно оценивали экономический потенциал Внешности и прохлопали пакт с Ганстой? Этак песочка в реактор сыпанут.
— Хорошо. Я запрошу у Союза всё, что они смогут дать по тому бою.
Ванда довольно кивнула.
— Но поговорить я хотел не о том, — голос Царкина стал жёстче. — Я сегодня видел тебя с... диспарианином.
— Да, он нам помог... Сумел перебить даже Ёж!
— Неважно. Тебе не стоит интересоваться Диспом, лейт.
— Почему?! — неподдельно изумилась девушка.
— Не рекомендую. Очень.
Мало что могло ошеломить Ванду. Это — сумело. Для Конгрегации вопросы религии никогда не были особенно важны. Безусловно считалось что путь к величию человечества проложен через много совсем разных дорог, иные из которых непременно окажутся кривыми и даже тёмными.
Если веришь в Расу и действуешь на её благо — ты наш.
Если нет — место тебе на помойке!
Всё.
И вар-танер это знал. Он дёрнул щекой и перешёл на официальный тон:
— У вас выбор из сотен других религий и философских течений, но интересоваться Технацким Диспом не советую. Некоторые сущности... довольно ревнивы.
— Но у нас же нет государственной религии!
Царкин смотрел на неё белёсыми рыбьими глазами. Спросил:
— Вы ведь племянница Тоберника Керна?
— Да.
— Тогда не рекомендую настоятельно. Понимаете? Серьёзно повредит карьере.
После чего вар-танер сухо попрощался и ушёл. Ванда осталась одна, не считая соргов, которые уселись в проёме люка пеллаты и ноги свесили.
— И что это было? — вслух подумала Ванда.
Промолчали даже сорги.
— — —
Весь следующий день Ванда работала землекопом.
Вар-танер выполнил обещание и прислал огромнейший пакет, в котором собрал данные по Черванне и недавней битве. Информация была действительно обширна: и география, и население, и местная политика, и грузо-пассажирский траффик за последние десять лет, и список местных производств с основными типами продукции.
Данных по битве тоже хватало, хотя вместе с одним из орбитальных фортов погибла часть довольно важной информации. Впрочем, и того что осталось — хватило чтобы зарыться надолго.
Была и приписка от вар-танера: "Дальше — сама".
Ванда трудилась усердно — Царкин был бы доволен — и к вечеру голова раскалывалась, а перед глазами расплывалась солярная сетка с глифами, векторами и воронками потенциальных решений. Каждые два часа девушка делала перерыв и, трансформировав маленькую кают-компанию в столь же крошечный тренажёрный зал, минут по пятнадцать крутила петли на турнике, отжималась и отбивалась от очередного противника, которого ей подкидывала в симтеме Делла.
Затем — яростный ледяной душ и вновь работа.
К вечеру это уже перестало помогать и Ванда позволила себе более активный отдых: нацепила скаф, взяла боевой посох и с наслаждением гоняла нахальных близнецов по кораблю; те вполне успешно отмахивались своими кривыми палками, которые оказались похожи на косу с коротким лезвием. В критичных ситуациях сорги резко ускорялись, пробегая по стенам и даже потолку, перепрыгивали Ванде за спину и чувствительно дубасили её даже через скаф. Кольцевой коридор пеллаты не позволял слишком уж разнообразить тактические схемы, обычно близнецы вместе набрасывались на девушку, наносили пяток ударов и сбегали.
В конце концов Ванда запыхалась и присела на ложемент в рубке. Пока бегала — наконец-то поняла, что её смущало в той битве у Черванны. Владелец корпорации "Триуннер" вступал в битву трижды. Трижды!
Первый раз — по приходу в систему. Тут можно предположить вынужденность столкновения, ведь обычно корабли появляются в системе с разбросом по времени и месту выхода. Флот Денанция Кара попал на чужой праздник и ему пришлось крутиться в неудобной точке, пока из гипера не вывалились отстающие.
Но затем Денанций Кар ввязался в драку вполне осознанно. Потерял пару линкоров, держал в системе дредноуты пока их не раздолбали в утиль, медленно отползал от Черванны, отстреливая с флагмана не столько самых опасных для своего флота, сколько определённый тип чужих. Даже авиагруппу вывел в поле, хоть та и не поучаствовала в бою.
И третий раз — когда силы "Триуннер" ввязались в драку практически в безнадёжной ситуации, а главное — смысла в этом не проглядывало никакого: одна военная орбиталь сожжена, вторая на издыхании, флот Фабрикантов разгромлен. Тут надо когти рвать и бежать быстрее собственного крика, а "Шуммерикад" вдруг замедлился, сбросил москитов, да ещё и вызвал огонь оставшихся чужих на себя.
В целом бой был проведён тактически провально. Москиты внесли свой вклад только в последней фазе столкновения, а ведь авиагруппа у тяжёлого авианосца — основное оружие. Вместо того, чтобы собрать силы и дать фортам время разогреться, а затем воевать под их защитой, — местные, Фабриканты и ганстеры воевали отдельно. Разве что к середине битвы стала проглядывать некая координация между ними, да и то — скорее по целеуказаниям, чем по векторам движения и концентрации сил. Можно было назвать еще пяток крупных очевидных ошибок обороняющихся, но и названного достаточно.
Вся ситуация казалась совершенно бессмысленной, особенно со стороны магната-ганстера, но в глупость того, кто владеет крупной корпорацией Ванда не верила. Как не верила и в бездарность его адмиралов.
Итак — смысл есть, но она его не видит.
Ванда закрыла глаза, погрузилась в симтем и вокруг неё распахнулась система Черванны. Мягко сияла звезда, планеты и планетоиды двигались по орбитам, вокруг Черванны и в двух астероидных поясах кипела пустотная жизнь. Затем из гипера в четырёх единицах от обитаемой планеты стали выходить корабли Минералиссимуса Харди и корпорации "Веллурика", они несли на себе метки единого флота. Пяток линкоров, шестьдесят крейсеров и вполовину меньше москитников.
И тут — вспыхнуло. Неподалёку возникли многочисленные метки чужих кораблей: больше сотни огромных туш линкор-класса и десятка два мелочи. Оба флота сошлись краями и мясорубка началась.
Первый час внешники вели себя исключительно бестолково: корабли теряли управление, вяло стреляли, москиты вообще не участвовали в бою, закладывая хаотические циркуляции, а некоторые — на всех парах мчались в сторону от боя.
Проявление "скотобоязни", как назвали этот феномен инфирные остроумцы, выглядело жутко. Какое бы оружие ни применили чужаки, оно оказалось исключительно эффективно. Флот людей таял на глазах, а ксеносы потеряли всего пяток москитов, полностью сохранив все свои крупные корабли.
Со временем ситуация выправилась и у людей появилась хоть какая-то да координация, корабли начали применять подходящие тактические схемы, совместный огонь начал выбивать тяжелые корабли противника. Но медленно, очень медленно, и от флота людей осталась едва половина.
Собачья свалка покатилась в сторону планеты, а та только просыпалась. Корабли на орбите уже были реквизированы губернатором и большей частью сели у точек эвакуации, но вот форты лишь начали греть.
Ванда чуть ускорила события, за сегодня она уже просмотрела симуляцию раз двадцать. Космос полыхал. В системе появилась эскадра ганстера и почти сходу ввязалась в драку. Однако поначалу стрелял только "Шуммерикад" да пара неудачно вышедших линкоров, вектора остальных кораблей были направлены в сторону от Черванны. Ускорения показывали, что корабли разгонялись на пределе двигателей. Торговцы не горели желанием связываться с флотом вторжения и потому жгли ускорители.
Но вскоре ситуация резко поменялась.
Вектора флота торговца указали на тактическое перестроение с целью группировки сил, а не простого бегства. Флот "Триуннера" вступил в форматный бой.
Расчёты Ванды по симуляции давали очень плохие шансы, ганстеры должны были потерять всю группировку, включая флагман. Однако Денанций Кар рискнул. Значит — нашлось ради чего.
Но чего?!
Прибыли важны для жителей Торговой Гансты, но всё же не важнее убытков. Как там у них говорят: лучше чернеть нулями, чем краснеть минусами?
Ванда вышла из симуляции, напечатала себе большую кружку сладкого чёрного кофе и пару крупных бутербродов с ветчиной, благо повар встроен в стену рубки и далеко ходить не надо. Покосилась на соргов, которые развалились в соседних креслах и лениво перебрасывались в полуторамерные шахматы. Близнецы одинаково сильны в шахматах и могли воевать бесконечно; их партия иногда длилась неделями, пока один из них не совершал крошечную ошибку. Тогда второй превращал незаметную трещину в обороне в целое горное ущелье, через которое стройными рядами грохотали юниты армии победителя.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
