Жмурки 2.0

— Спасибо! Я уж думала, мне придется там заночевать. Тоже мне, додумались! Оставили голодного элементаля со стихийницей. А если бы он решил меня сожрать? — девушка отбросила назад ярко красные дреды и зло ткнула пальцем в грудь Сокола. В ее исполнении это выглядело так эротично, что я невольно записала парочку в графу "любовники".

— Тася, никогда больше не вмешивайся в образовательный процесс, — проигнорировав гневную тираду своей знакомой, сквозь зубы прошипел на меня капитан команды. — Если...

— Если решу, что мои действия принесут пользу, то никогда не останусь сидеть в сторонке, — слова прозвучали несколько резче, чем требовалось, но забирать их назад я не собиралась.

— Андрюх, и как тебе это? Нравится? — Сокол смерил меня внимательным взглядом, запрокинул голову и ... Громко захохотал. — Еще толком незнакомы, а уже практически нашли общий язык.

— Я же тебе говорил, что сработаемся. Так что сворачивай свои проверки и пошли в дом. Нам еще нужно поговорить с Максимом и объяснить ему, почему этот сезон будет без него, — некромант хитро мне подмигнул и несколько раз хлопнул себя по бедру, отдавая безмолвный приказ огненному элементалю вернуться.

* * *

Оставшийся вечер и ночь прошли довольно напряженно. Мужчины ругались, обвиняя своего товарища в какой-то подставе, сыпали угрозами и едва не устроили мордобой. Финальным аккордом в конфликте стала выбитая дверь и яростный крик Максима, сообщающий о том, что его старший брат слабоумный козел и вместо того, чтобы разобраться в ситуации, верит словам первой попавшейся проститутки. Кто-то предложил парню процедуру "считывания", дабы дать возможность отстоять свое честное имя и репутацию, однако он ответил категорическим отказом, забрал ключи, сел в машину и уехал в неизвестном направлении.

Наблюдая со стороны за всей этой кутерьмой, я порадовалась двум вещам: тому, что все, наконец-то, закончилось и тому, что можно с чистой совестью лечь спать. Разбираться, кто виноват, и чью голову посыпать пеплом, уставшему организму было уже совершенно не интересно.

* * *

Последний день до официального открытия Игр стал для меня настоящим испытанием. Нет, команда больше не подстраивала глупых розыгрышей и не чинила препятствий, однако мои личные проблемы начали падать на голову, словно кем-то талантливо подпиленные сосульки.

Сначала в шесть утра пришел магический вестник от уже бывшего жениха с настоятельной просьбой объяснить, почему его любимая девочка находиться черт знает где, а не в доме его родителей. Следом за ним на телефон Андрея поступил звонок от отца, требовавшего немедленно посадить его дочь на экспресс до столицы. И для закрепления результата мощного психологического давления ближе к обеду на дачу Сокола приехал Дмитрий. Он не стал объяснять, как нашел свою подопечную в чужом городе, и что происходит дома. Конечно, зачем глупой Стасе разбираться в политических играх? Мужчина просто схватил меня за руку и, как несмышленого котенка, потащил к железным воротам, за которыми нас уже ждал заведенный автомобиль с отцовским водителем.

Такого поступка от человека, который был рядом последние семь лет, я никак не ожидала. Отец узнал про мое вступление в команду и приказал вернуть меня в лоно семьи? Или это личная инициатива и желание выслужиться? Особой разницы для меня в тот момент не было. Я не хотела уезжать и приложила все силы, чтобы этого не произошло. В первую очередь пришлось напрячь голосовые связки и громко завизжать, привлекая внимание находившихся в гараже мужчин. А во вторую — вспомнить походы на курсы самообороны и укусить наглого похитителя за ухо.

Как оказалось, метод борьбы был выбран правильно, так что уже через десять минут от неприятного инцидента остались лишь обрывочные воспоминания и нервная дрожь в коленках. Дмитрий уехал ни с чем, а я осталась сидеть в окружении трех напряженных мужчин, одной кусающей губы неформалки и раздраженно бьющей огненным хвостом собаки. Они ничего не спрашивали, не лезли в душу с ценными советами и не пытались учить жизни. Ненавязчиво продолжили обсуждать завтрашний выход на полигон, экипировку, костюмы, походное снаряжение. Спустя четверть часа предложили заварить мне крепкий чай и... И я не выдержала. Рассказала новым товарищам о сорвавшейся свадьбе, побеге из дома и полученном отказе в переводе на новое место работы.

Желающих посочувствовать мне не нашлось. Не тот коллектив, так сказать, однако один плюс от искренности все же появился. Оценив мой душевный порыв, Сокол отложил в сторону коробку с артефактами и поделился некоторыми фактами о себе и собранной им команде. Оказалось, что прежде чем объединиться и выступить первый раз на Играх, мужчины несколько лет проработали вместе в одной спасательной бригаде.

Евгений по ауре определял количество выживших, их месторасположение, физическое и эмоциональное состояние, а после координировал все действия группы, исходя из особенностей каждого конкретного случая. Его брат Максим занимался борьбой с природными стихиями. В его обязанности входило расчистить путь к пострадавшим и остановить распространение разрушительной мощи. Пожар, наводнение, оползень — мужчина всегда справлялся с поставленной задачей, не щадя свой резерв и тело. Когда минимальный доступ к погибшим и раненым был обеспечен, к общему делу подключался Андрей. Он "поднимал" тела погибших и принуждал их выносить на себе тех, кто еще имел шансы на жизнь. Покинувшие эпицентр бедствия люди переходили в надежные руки Олега — целителя, а дальше все зависело от их воли и желания увидеть новый рассвет. Кого-то удавалось вытащить буквально с того света, а кто-то отказывался сопротивляться обстоятельствам и уходил за грань, быстрее, чем успевал получить медицинскую помощь.

Именно тогда в команде были распределены роли и выбран негласный лидер, готовый взять на себя ответственность за действия группы.

А дальше... Дальше случилась трагедия с Вероникой, и Максим ушел из спасателей, убив два последних месяца на поиски быстрых денег. Поступок мужчины не оценили. "Очередная блажь избалованного младшего брата". "Глупость". "Подстава команды". Определений его увольнению было уйма. Никто в здравом уме не хотел принимать в сложившийся коллектив нового человека и заново обучать его тонкостям профессии, однако поступок товарища не оставил им выбора. На освободившееся место стихийника пришла София. На мой тихий вопрос: откуда она появилась такая яркая и больше похожая на модель с обложки модного журнала, команда предпочла промолчать. Что ж со временем сама узнаю, не привыкать.

Разложив полученную информацию по полочкам, я ненадолго отключилась от происходящего и попыталась понять, почему кошачья интуиция скребет когтями и вопит о какой-то недосказанности. Несколько раз прокрутила в голове весь разговор с Соколом, вспомнила предшествующие ему события, вчерашний день, Веронику, проклятье и громкое обвинение капитана в косвенной виновности собственного брата. В этот момент события выстроились в логическую цепочку, и недостающий пазл лег на место.

— Почему ты обвинил Максима в предательстве, если мог запросто его считать и узнать правду? Пусть это были бы не мысли, а эмоциональный фон. Для определения истины его бы вполне хватило, — я вспомнила, как легко распознавал мою ложь Дмитрий и поежилась. Чувствовать себя раскрытой книгой мне совершенно не нравилось. — К тому же он твой брат. Вы столько трудностей преодолели вместе. И теперь ты так легко говоришь о его предательстве...

— А кто сказал, что я его не считал? — Евгений оборвал меня на полуслове, не дав закончить мысль. — Считал и убедился, что он действительно не лгал, когда говорил о своей непричастности к трагедии Ирины.

— Тогда почему отпустил? — я отчаянно пыталась найти в поступке Сокола хоть какие-нибудь ростки логики.

— Потому, что так будет лучше.

— Для кого? — видя нежелание мужчины рассказывать о своем замысле, задала еще один вопрос я.

— Для всех нас.

После такого заявления я не сдержала злой рык. Нет, неужели он не понимает, что мне действительно важно узнать причину? Мы собрались выступить в одной команде, фактически доверить друг другу ответственность за собственные жизни, а он корчит из себя партизана и отказывается рассказывать причину столь странного поступка. О каком доверии может идти здесь речь?

Я так ярко представила все поджидающие нас трудности, что сама того не планируя подняла в душе настоящую эмоциональную бурю. Причем такой силы, что сидящий рядом Сокол не выдержал и скривился, словно разом проглотил целый лимон.

— Хорошо, что ты хочешь узнать? Почему я дал Максу уйти? Все просто — ему нужно остыть и подумать.

— О чем?

— Как и где он будет искать Ирину. Мы, как видишь, с завтрашнего дня будем несколько заняты и не сможем ему помочь в розыске несостоявшейся убийцы Ники.

В этот момент я вновь едва не почувствовала себя виноватой, однако быстро взяла себя в руки и успокоилась. Если они согласились участвовать, значит, уже просчитали варианты, взвесили все за и против и прекрасно знают, что справятся даже в измененном составе. А раз так, считать мой "шантаж" принуждением больше не имеет смысла.

Остаток дня прошел довольно мирно. Мужчины собрали походные рюкзаки, нашли мне форму из старых запасов Вероники, благо мы с сестрой Андрея оказались одного роста и телосложения, рассказали основные жесты и правила поведения в нестандартных ситуациях и настоятельно попросили не влезать в неприятности. "Если не знаешь, что делать, лучше беги и прячься. Тогда нам не придется объяснять твоим родителям, почему их дочь вернулась домой с парочкой лишних переломов".

Не знаю, как я должна была отреагировать на столь ценный совет, поэтому просто кивнула и быстро отвернулась от ребят, весело обсуждающих возможные испытания и предполагаемую сложность маршрута для стандартного марш-броска. Конечно, можно было изобразить на лице улыбку и присоединиться к разговору, однако делать этого совершенно не хотелось. Напоминание об отце испортило и без того не радужное настроение, а вредное подсознание, словно издеваясь над моими потрепанными за день нервами, подкинуло несколько интересных фактов для размышления.

Первым в списке "неприятных открытий" стоял Арсений. Я вспомнила его лицо, нежные поцелуи, слова любви и разговоры о счастливом будущем. Вспомнила долгую подготовку к свадьбе и пышное белое платье, оставшееся лежать разложенным на кровати. Вспомнила... А в душе ничего не дрогнуло. Из всех возможных эмоций во мне отозвалась лишь обида и задетая изменой женская гордость. Ни тебе тяги к "любимому", ни нежного трепета и мыслей "как он там?", ни желания простить и вернуться. Ничего. Словно не с женихом рассталась, а с совершенно посторонним человеком. С соседом, решившим сменить место жительства и забывшим сообщить новый адрес.

От собственного равнодушия стало не по себе.

Продолжил список "неприятных открытий" отец. Находясь всегда под его присмотром, я привыкла не обращать внимание на приказной тон, постоянные запреты и жесткий контроль каждого шага. Как-то свыклась с мыслью, что все это для моего блага, и никогда не перечила по пустякам. Нельзя выделяться и привлекать внимание? Не буду. Нельзя сближаться с незнакомыми магами и водить их домой? Не проблема. Нельзя выходить в свет без Дмитрия? И это тоже можно понять. Да даже негласный запрет на замужество без одобрения главы семейства всегда выглядел вполне разумным и имеющим под собой ряд объективных причин. А сейчас, находясь в окружении четверых ярких и по-настоящему сильных магов, я почувствовала себя обманутой.

Они не прятались, не пытались скрыть свои способности и не нервничали из-за присутствия постороннего рядом. Они жили полной жизнью: улыбались, радовались мелочам и искренне поддерживали друг друга даже в самых неординарных начинаниях. И честно говоря, мне безумно захотелось попробовать так же. Принимать решения без оглядки на мнение окружающих, постоянного контроля отца, бесценных советов Дмитрия, оказавшегося на деле "цепным псом" своего начальника, и лживых подруг. Захотелось почувствовать себя живой и действительно нужной. Не для политических игр или выгодного союза, а просто для души. Чтобы кто-то обнял и сказал, что все будет хорошо. Ведь действительно будет?

Не желая угнетать себя еще больше, я спрятала в карман рюкзака маленький перочинный нож и с грустью посмотрела на почерневшее ночное небо. Каких-то шесть часов и всех, кто оказался в регистрационном списке, магия автоматически забросит на пустой полигон, построенный в начале весны для проведения нового сезона Игр. Жаль, я так и не узнала у отца, чем он отличался от старого варианта, но тут уж ничего не поделаешь. Придется разбираться самостоятельно.

— Андрюх, закончите сбор без меня? — прозвучал у меня за спиной спокойный голос капитана команды.

— Что-то случилось? — некромант на секунду оторвался от своей поклажи и бросил внимательный взгляд на товарища.

— Еще нет, но в скором времени может.

Что это значит, спросить никто из ребят не успел. За какую-то долю секунды Сокол отбросил рюкзак, схватил меня за руку и, словно локомотив, потащил в сторону дома. В полном молчании мы поднялись на второй этаж, зашли в просторную гостиную, где нас вместе с Софой расположила на ночь Надежда Петровна, и остановились у стоящего рядом с окном дивана.

— Рассказывай!

От такого заявления, прозвучавшего в жесткой приказной форме, я несколько опешила.

— И о чем же мне рассказать? — мои брови взметнулись вверх.

— Для начала, о чем ты думала, пока мы собирали вещи.

— А тебе не кажется, что это не твое дело? — я сложила на груди руки, всем видом демонстрируя, что делиться этой информацией не намерена.

— Не мое дело? Пока мы в одной лодке, не моих дел между членами команды нет. Я отвечаю за результат и жизни тех, кто находится рядом. Еще вопросы есть? — под осуждающим уставшим взглядом Сокола я подавилась заготовленной фразой и, частично признав его правоту, отрицательно покачала головой.

— Отлично, тогда повторю свой. О чем ты думала, пока мы собирали в гараже вещи?

— О завтрашних Играх, — не моргнув глазом, соврала я. Хотя почему соврала? Последние минут пять я действительно размышляла о поджидающих нас испытаниях.

— Ася, может, хватит? Мне давно не семнадцать, и отличить естественное волнение от надвигающегося нервного срыва я могу даже не смотря человеку в глаза.

Как-как ты меня назвал, гад ползучий? Ася? Так мое несчастное имя еще никто не кастрировал. От охватившего желания расцарапать самодовольное лицо, я не сразу услышала вторую половину фразы о незаметно подкравшемся нервном срыве. Да, не спорю, еще недавно я была подавлена и очень зла, но ударяться из-за этого в неконтролируемую истерику точно не собиралась.

— Женечка, — я проследила за тем, как скривились губы мужчины от этого обращения, и мысленно похвалила себя за найденный крючок для ответных действий. — Не знаю, что ты почувствовал, но могу тебя заверить, что подводить команду своим переменчивым настроением я не собираюсь. Мои эмоции останутся при мне и не будут мешать общей цели.