Фейри Тейл. Среди цветущих вишен

— А если так?

Вяло текущий легкий ветерок стал ме-е-дленно набирать силу, толкая меня своей сухой массой. Колыхнулась водная гладь, размывая изображение тяжелых темных туч, только что ставших еще темнее. Воздух стал тяжелее и подгоняемый уже свистящим ветром стал лепить из ровной глади густые и высокие волны. Стало совсем темно. Полил дождь. Сверкнули молнии.

Из ниоткуда под нашими ногами появился крохотный корабль, разместив тем самым нас на своей палубе. А после сразу же понесся по волнам набирая скорость.

Свистел ветер, ревели тучи, огромными холмами плыли величественные черные волны, увлекая за собой мегатонны водных масс.

Абсолютная мощь водной стихии!

— А-ха-ха! — смеялся я почти не слышимым из-за ненастья криком.

— Ты сумасшедший! — кричала на меня бледная травница.

— Может быть! А может и нет! А-ха-ха! — веселился я, — Давай еще! — кричал в небеса.

Тучи стали ближе, волны выше, а ветер сильнее.

— В-а-а-а!

Сверкали молнии. Гремел гром. Ревел ветер.

— Ты не понимаешь, что творишь! — кричала "дочь ледяной скалы".

— ЕЩЕ!

— ОДУМАЙСЯ!

Кораблик еле держался. Трещала мачта, ходил ходуном корпус, а мне все было мало. Мало, я сказал!

И явились они. Гигантские стволы неведомых водяных деревьев из закрученных в безумном танце миллионов тонн воды которые соединили небеса и землю. Смерчи ревели, ветер ревел, и я ревел. Я прослезился, но не от грусти или радости, а от дикого ветра, несущего свои потоки мне в лицо. Как отвалились мачты я не слышал, лишь увидел уносящиеся в даль словно осенняя листва двадцатиметровые деревянные стволы в чернеющее небо.

Похоже я перестарался. Полюшка подозрительно молчит, вцепившись в пандус с отрешенным видом и сосредоточенно что-то бормочет себе под нос. Что это с ней? Да, о чем я вообще? Ураган по курсу! Сменить паруса восемнадцатого века на винты двадцатого!

— Явись мой доблестный корабль!

Кораблик неуловимо быстро изменился, превращаясь в ракетный крейсер проекта 1164 "Атлант", так любимый мной за свой внешний вид.

Одиннадцать тысяч тонн железа теперь неслись на тридцати узлах, рассекая волны словно одинокий сёрфер на девятой волне шторма. В ходовой рубке, где мы оказались после смены корабля, больше не дул ветер, но от того великолепия и реализма окружающей картины не убыло ни на миллиметр. Вид взрывающихся волн о нос корабля вводил в трепет, а массивные туши смерчей вокруг заставляли вжиматься крепче в поручни руля.

— Меня это достало, мальчик.

— Что? Подожди... сейчас будет самое интересное.

— Я давно поняла, что ты не дружишь с головой, а потому — женщина сделал пас рукой и все вокруг исчезло, превратившись в деревянный потолок.

* * *

Оказывается, потолок весьма знакомый. Я лежу на кровати Полюшки весь мокрый, но не от пота, в комнате бардак из разбросанных вещей и сурово смотрящая на меня женщина.

— Я хочу тебе сказать, что ... хотя это не имеет смысла — она устало подняла лежащий на боку стул и присела на него, смотря перед собой вопреки всем моим ожиданиям скорее грустно, чем озлобленно.

А я и не знаю, что на меня нашло. Сотворить подобное... Да если бы я был там один еще ничего, ведь я все контролировал, но вот что она пережила. Дурак!

— Прости меня.

— Ты неразумное дитя. — МЯГКО сказала она. — Явился из другого мира и, познакомившись с собой, потерял контроль. Теперь я понимаю, должно быть "там" у тебя не в ходу было волшебство и ты не знал, что с тобой случилось бы погибни ты в своем миру. — она замолчала, но лишь для того что бы тихо и грустно произнести непонятное — Ты не из Эдоласа.

— Чего?

— Да ничего. Не обращай внимания.

Э-э-э-м.

— Так что со мной и что мне делать дальше, чтобы вернутся домой?

— Что с тобой? Ты технократ без технологий в мире волшебства. Что делать? Вот этого не знаю. Твой мир далек от моего взора, как и твое прошлое, настоящее и будущие. Можно сказать, оно безгранично, но, как и у всех остальных.

— Но должен же быть хоть какой-то способ?

— Я такого не знаю. Вернее, знаю, но он приведет тебя не туда куда ты хочешь, да и сам ты способен отправиться куда угодно.

Она про двери что ли?

— Но... что же мне теперь делать? Я в этом мире, без знаний о нем и... — я замолчал совершенно растерявшись.

— Ты можешь стать плотником или торговцем, или кем-нибудь еще. Завести семью. Так ты найдешь свое место здесь.

— Мд-а-а.

— Я вижу, о чем ты думаешь — женщина устало прикрыла глаза — Волшебником, в привычном для тебя смысле, тебе не быть.

Грустно слышать такое, особенно грустно в мире волшебства.

— Э-м, в "привычном"? — ухватился я.

— Да.

— А можно подробнее? — слегка напрягся.

— Можно, — она устало поднялась с кресла и пошла в соседнюю комнату из которой вернулась с толстой книгой.

— В этом мире есть несколько форм волшебства. — сказала она на ходу и раскрыла книгу — Всего их три. Образ, стихия и исход. Они также отличаются в способе воплощения в реальный мир или, чтобы проще было тебе понять, в емкости. К примеру, волшебство первой формы требует от 0 до 150 манноединиц энергоемкости, но это еще не значит, что, будучи волшебником этой формы ты сможешь использовать все 150. Все зависит от того сколько ты способен пропустить через себя манны. Обычно эта величина равна весу, который ты сможешь поднять в килограммах. М-м, потому не удивляйся, что так много волшебников качков. Но это справедливо если только ты пользователь первой формы, коих большинство, кстати. А если тебе доступны стихии... Требования энергоемкости от 150 до, пожалуй, 5000. Там границы более размыты, потому точно сказать я не берусь. Понятное дело, что поднять пять тонн ты не способен, каким бы качком не был, потому волшебниками стихий становятся лишь те немногие что имеют сродство или талант, или дар. Называй это как хочешь, факт в том, что нужно обладать уникальным исходным состоянием духа чтобы пользоваться волшебством стихий. Ха-а, — она жестко улыбнулась — Есть и обратная сторона у волшебства стихий. Если ты способен пропустить через себя 1000 манноединиц, то и поднять тонну тоже можешь. — женщина замолчала о чем-то задумавшись.

— А третья форма?

— Хм, третья? Третья форма — это Абсолют, про который знают не многие, еще более немногие способны ей пользоваться. Если просто, то для волшебника исхода не имеет значение энергоемкости или еще каких-нибудь условий, он просто творит то, что считает возможным.

— Он ограничен лишь своим воображением? — ошарашено спросил я, припоминая свои геройства во внутреннем мире.

— Ну, да.

— А к какой форме я отношусь? — с затаенной надеждой задаю вопрос.

— С тобой не все так ясно. Если бы я не знала ни одного волшебника стихии, то назвала тебя ее пользователем, но это не так. Вернее, не совсем так. Ты на столько же волшебник воды, на сколько волшебник воздуха или огня... Это странно и непонятно.

— Я... очень крут?

— Крут? Сомневаюсь... твоя форма не исход. Ты чего пригорюнился?

— Как же так, попаданцы ведь всегда очень круты, будь то магия, волшебство или владение мечом, но я не крут...

Она вздохнула.

— Вечно вы молодёжь куда-то спешите, меряетесь чем-нибудь. Пойми, ты уникален и таких как ты больше нет! Цени свою жизнь, цени СВОЙ опыт и цени мир вокруг, потому как таким каким ты его видишь никто больше его не видит!

— Звучит слишком сложно. — признался я.

— Знаю. Эта проблема одна на всех волшебников этого мира. Люди, получившие себе силу, либо принимают ее, либо теряют себя в ней. Ценить то, что у них есть решаются не многие.

— Но как можно не ценить свои волшебные способности? — я озадаченно представил, как отмахиваюсь от возможности сворачивать горы или от метания огненных шаров.

— Не только волшебные, но и любые способности... мы так устроены что, получив что-то без усилий не ценим это изначально. Потому, наверное, все самые успешные решения, которые принимают люди требуют приложения заметных сил.

— Заметных сил?

— Ну, да. К примеру, можно взять в качестве орудия простую палку, и она послужит верно, но, если привязать к ней камень, получиться заметно эффективнее. Иногда мне кажется, что мы приходим в этот мир чтобы через решения не простых задач трудиться и улучшать себя тем самым. Больше умеешь, труднее, но и интереснее задачи встретишь, большего сможешь добиться... Мы меняемся, постигая себя через мир.

Она замолчала, задумавшись.

— Прости, похоже я слишком углубилась в свои мысли.

Мы опять помолчали.

— Так все-таки что у меня за форма? — решил вернуться к изначальной теме.

— Я не знаю. Знаю лишь то, что у тебя свой путь.

— Может тогда дадите совет?

— Я дам тебе эту книгу. В ней все основы волшебства.

Да в ней же килограмм десять... Хотя книги по магии и всему прочему так обычно и весят, наверное.

— Не жалко отдавать такую ценность?

— Для того чтобы идти вперед нужно, что-нибудь отдавать взамен. Если хочешь стать умнее, научи, если хочешь стать сильнее, защити... если хочешь стать добрее, полюби.

— Неужели все так просто?

— Нет, конечно. Все это нужно делать искренне, без задних мыслей. Корысть искажает твои цели. На этом хватит рассуждений. Бери книгу, она просто бумага, кусок кожи и немного чернил. Она мне ничего не стоит, тем более я помню ее наизусть. И еще. Знаешь ли, есть у меня хобби переписывать вечерами древние рукописи, так что напишу еще.

Я принял из ее хрупких на вид рук тяжеленую книгу. Потом опять задумался. Вот же меня занесло. Один на один в неведомом мире, полном неведомых вещей и волшебства.

— И все-таки есть какой-нибудь для меня совет? — нужно из нее вытащить как можно больше информации, чтобы найти свое место здесь, в этом мире, а там глядишь и найду способ к себе вернуться.

— Мир в котором ты оказался наполнен волшебством, но людей способных его использовать не больше десяти процентов от всего населения, а потому существует напряженное разделение людей на обычных и одаренных. Если решишь стать волшебником, то будь готов встретить не только восхищение простых людей, но и их ненависть.

— Ненависть?

— Именно. Как думаешь, что сможет натворить молодой юнец, не имеющий представления о морали, но обладающей силой способной уничтожить не одну сотню людей за раз? По твоему побледневшему лицу я вижу, что ты понял. Ну как не слишком радужно у нас?

— И что... — в горле запершило, — такое часто случается?

— Часто. Но раньше было заметно хуже. — она резко замолчала, явно что-то тяжелое вспоминая.

— Чтобы ты смог охватить своим воображением всю картину начну, пожалуй, с самого начала. Волшебство в Фиоре существует с его основания, как и неравенство между простыми людьми и волшебниками, чем последние, кстати, и пользуются до сих пор. По праву сильного убивались и грабились слабые, простые люди жили в страхе и в ожидании смерти. Кажется, что все просто? Были сверхсильные маги и были слабые и беспомощные простые люди? Но как бы не так!

— Знаешь, мальчик, путь волшебства — это путь непрерывной борьбы... и когда ты не сражаешься с врагом, то сражаешься с самим собой, со своими пороками и желаниями, с ленью. Ты должен постоянно идти вперед, чтобы становиться сильнее, а значит и выжить. Хм... и чем сильнее ты как маг становишься, тем меньше у тебя настоящих врагов. Все твои трудности отныне "внутри головы". Ведь как не опустить руки и найти в себе силы идти дальше если ты достиг своего потолка и не видишь пути дальше? Многие великие маги, не разобравшись в себе решали ринуться в битву с неравным противником чтобы хоть как-то пройти дальше этого незримого, но невыносимо крепкого барьера. И они убивали, убивали сотнями и тысячами и убивали они магов. И, еще слабые волшебники, столкнувшись с непреодолимой силой, познали страх, страх и отчаяние своих жертв, простых людей. Сильные маги стали истреблять слабых, и чтобы выжить слабые маги неосознанно стали объединяться в большие группы ища в них силу способную одолеть великого мага, и такая тактика сработала один раз, другой, третий. Погибали многие, но и сильнейшие маги тоже погибали и волшебный мир ПРИЗНАЛ концепцию объединений волшебников жизнеспособной — так появились гильдии. Но это было только начало. Великие маги, не отказавшиеся от пути совершенствования через битву стали собирать вокруг себя последователей и снова нападать. Вновь полилась магическая кровь. Как видишь, сменилось наполнение, но сущности остались прежние. Сильные гильдии рушили слабые, наполняя их жизнь страхом. Однако так не могло идти вечно. Сменялись поколения, росли дети в атмосфере непрекращающейся борьбы волшебного мира и простых людей, и борьбы внутри самого волшебного мира. Люди стали чувствовать, что так больше нельзя. Начали появляться великие волшебники, которые выбрали путь защиты дорогих себе людей и в последствии он оказывался куда более действенным. Барьер в личном росте великих волшебников был прорван. А так как врагов у них было предостаточно, то отражение постоянных атак ради защиты близких создавали постоянно крепнущую репутацию великого мага, и такой он начинал привлекать к себе других волшебников. Вместе они становились сильнее выживая в схватках и росли постепенно, становясь настолько сильными что уже вызывали страх у тех, кто искал силы в агрессии на более слабых. Так закончилась эпоха глобальной магической войны. Но это было не все. Были еще и простые люди из рядов, которых временами выходили очень талантливые маги. Великие волшебники, принявшие путь защиты дорогих себе людей, поняли, что для того чтобы прекратить кровопролитие в волшебном мире нужно не допускать появление озлобленных на весь мир магов и из простых людей, а значит пришло время договариваться. Так появился магический совет, он состоял из наиболее знаменитых волшебников с отменной репутацией, которые взяли на себя обязательство следить за порядком в волшебном мире, а руководство людей обязалось содействовать мирно настроенным к ним магам. Гарантами мира в селениях людей отныне являлись гильдии. В самые значимые для королевства города селили самые сильные и так дальше по градации силы и значимости населенного пункта.

Женщина замолчала, всматриваясь в мое лицо, потом что-то такое в нем разглядев, она откинулась на спинку кресла и продолжила.

— Магнолия крупный и очень важный город. М-м, даже не так. Он крупнейший торговый город Фиора и здесь расположена очень сильная гильдия — Хвост Феи.

— Так Хвост Феи гильдия волшебников?

— Ну да, а ты что подумал?

Я замялся, не хотелось озвучивать свои нелепые теории.

— Да разное...

— Ну не хочешь не говори. — прикрыла она веки.

На какое-то время в комнате повисло молчание. Я ничего не говорил придавленный открывшейся стороной местной жизни, а Полюшка просто прикрыв глаза сидела на кресле.

— Если ты твердо решил для себя стать волшебником, — внезапно начала женщина, — поступи на службу в совет. Их рыцари имеют много возможностей получить опыт и что не мало важно их там учат. К тому же волшебники разных гильдий и не только темных, благодаря силе зачастую не в ладах с собой и дают массу поводов рыцарям совета применить силу. Просто не оставляют им выбора. Потому практики у тебя будет предостаточно, как и шансов выжить.