— Ведь прав... сам тогда начал, терь тут и кончай...
— Меня-А-А... — снова слетела с катушек ёперная дива.
Зуб пригрозил набрать горсть шишек и ими заткнуть, а заодно сбить класуку. Даже камень поднял с земли и вовремя. Чудище при них ощетинилось и нервно зарычало, почуяв приближение какого-то противника. То ли зверя, то ли дикаря, то ли ещё кого. Выяснять почему-то никому не хотелось, даже Зубу с Михом при наличии у них железного оружия.
Оба бросились к дереву, и тот, что был с топором, оказался на обладателе ножа верхом, перерубив с одного удара сук под класукой.
Та как сидела на нём, так и рухнула наземь. При этом при всём не пикнула. Видимо ей отшибло нижнюю половину, а до верхней — не сразу дошло. Подвели нервные окончания или просто не ожидала подобного действия провокационной направленности со стороны студентов.
— Тихо! — приложил Зуб указательный палец к устам. — Т-с-с...
И в довершение ко всем злоключениям зажал класуке рот рукой, та укусила его, и он сунул ей к горлу стальное лезвие "клыка", грозя перехватить гортань, но не дать крикнуть.
Тушёнка не пикнула. С ней приключился иного рода конфуз. Сие изменение парни не сразу приметили, а вот девчонки...
Под ней образовалась сырость, которой она окропила мох. То же самое сейчас делал Сак с девицами, а те с ним. Каждый затыкал рот другому, и только Мих покосился на чудище вместо Зуба, нарушив традицию.
— Ш-ш-ш... — попросил он зверюгу не выдавать их.
Да где там — та опустилась на передние лапы и приняла боевую стойку. Благо замолчало и больше не рычало.
Практикантропы дышали через раз, стараясь не сопеть, а вот зверь... поднял уши и отвёл назад. Всем показалось: тот, кто стреножил его, заставив напрячься, обходил их стороной, а вернее заходил с тыла.
Одно Мих точно уяснил: без стрелкового оружия вроде примитивного лука — и не одного — в лес соваться не стоит. А и рогатин настругать подобно заострённым толстым кольям двух и трёхметровой длины. Ими и в лагере случись беда, можно будет оборониться от дикарей. Выставь частокол и хрен попрут на них — дрогнут. Старался гнать прочь от себя дурные мысли. Но те сами лезли в голову и ни к нему одному.
— Ой, мамочки! — не выдержала Баки. — Я боюсь!
Сак не успел опомниться, как и иные парни, а вот Ворона не проворонила момент и двинула подругу кулаком в нос, чтобы та заткнулась. Сама предательски вскрикнула от боли.
— В круг... — прыгнул Мих к Зубу и те прижались спинами друг к другу.
Не ощущая больше прикосновения лезвия на шее, Тушёнка по-прежнему не думала орать, осталась также подле них, понимая: бежать некуда. И у кого могла искать защиты — у тех, кого всё это время гнобила. Теперь же, похоже, что настала её очередь — пришла расплата за содеянные в прошлом грехи.
Сак вовсе поступил хитрее остальных. Девицы словно половинки тоста приплюснули его с боков, точно сладкую прослойку джема. Липли к нему аки мухи к... тому самому. Угу...
Ни на что другое этот хитрец не тянул, а кого на себя, как одеяло — Ирку. На Таньку естественно наплевать. Если что — непременно бросит её, как Зуб — Тушёнку тому, кто подбирался к ним, кружа вокруг их стоянки.
Мих снова мельком покосился на ручную зверюгу. Та также косилась по сторонам глазами, а заодно водила ушами. Резко развернулась и бросилась в... бега.
Такого никто от неё не ожидал — провокации. Сак рванул следом, таща за руку Ирку. Ну и куда же без Баки. Ворона окликнула ту. И Тушёнка рванула заодно с ними.
— А мы чё тут как эти остались... — терял связки слов и мысли Зуб.
Мих ощутил его дрожь своим телом, хотя у самого мурашки пробежали по телу, а ноги предательски гнулись в коленях. Того и гляди: вот-вот бухнется на зад, и... тогда домкратом не поднимешь — придётся кран вызывать со спасателями.
— Стоять — бояться! — выдал он на-гора.
— Да куда уж больше, когда некуда-А-А... — заорал Зуб. Но остался — не бросил друга на произвол судьбы.
Наконец и до них эхом долетели первые отзвуки шорохов. Кто-то ломился и прямо на них сквозь кустарниковую растительность.
— На дерево... — подсказал Зуб.
И не сговариваясь, оба практикантропа сиганули на ствол с ветвями, начинающимися где-то на высоте трёх-четырёх метров. Никто из них не помнил, каким образом запрыгнул туда, но когда выяснилось: кого испугались — дружно рассмеялись.
Мимо их места стоянки пронеслась какая-то мелкорогатая живность.
— Во коза дрисливая! Прям как наша класука... Ха-ха... — прыснул Зуб.
Рано и зря. Следом появилось нечто, что заставила заткнуться его и на довольно длительный промежуток времени. Дар речи исчез с момента появления под ними рептилии. Именно рептилии, а не зверя. Хотя и выглядел хищник как звероящер. Не шкура, а броня. Весь в пластинчатой чешуе. Не пробить ножом, а и топором, поскольку повсюду бугрились ещё и костяные наросты.
Одним словом — монстр. А то ещё чудище. И вообще...
Зуб перекрестился, хотя ни разу до сего момента не молился, да и в церковь не ходил — обычно мимо проходил. Мих не отстал от него. У него в отличие от друга имелся нательный крестик. И мог поставить его себе, поскольку был раз в церкви в момент крещения подростком, когда на этом настояли родители, а на тех надавили их — старики.
Даже поцеловал. Но про себя не стал причитать — свои мысли оставил при себе.
Звероящер не казался подвижным, скорее этаким сонным увальнем, которому сподручнее обитать в водной стихии. А раз так, то река или заводь сродни болота где-то рядом. Также неспешно остановился и поднял морду в нужном направлении. Оскалился.
— Тьфу-тьфу-тьфу... — стал плеваться Зуб.
— Не провоцируй... — заскрежетал сквозь зубы Мих.
Поздно. Звероящер проверил основание ствола дерева на прочность, вонзив в него свои клыки, а затем и когтистые передние лапы — пытался привстать. Но взбираться наверх, не стал. И даже пробовать, а то бы Мих приветил его топором по кумпалу, а Зуб добавил бы по горлу "клыком-мачете".
В их случае главным было не свалиться вниз и не свернуть себе шею. А на падаль рассчитывать звероящеру не приходилось. Он ещё раз оскалился и поспешил — если так можно было выразиться в его случае — в заросли. Зашуршал ими, подламывая телом проход.
— У...
— А... — отреагировал сообразно Мих на заявление Зуба.
— ...шёл?
— Кто? И куда?
— Оно?
— Вроде...
— У дяди Володи! — переменился Зуб в лице.
Как говориться: погарцевали — и будет. Надо меру знать. Требовалось нагонять Сака с бабами и спешно возвращаться в лагерь. А рассказать было о чём — местном зверье. Это не дикари — много хуже. Заберётся такое чудо в бараки и Вый-Лох отдыхает в сравнении с ним.
Кстати тоже запропастился. Мих уже распрощался с ним, да не тут-то было. Они уже собрались спускаться вниз, когда их снова стреножили шорохи в кустарниковой растительности. Но едва оттуда донеслось знакомое "Ы-ы-ы" — на душе отлегло. Всё-таки уже какое-никакое, а родимое лицо, пускай и косматой мордой на таком же теле ростом в сажень, как и плечах косая.
— Кажется, отбились... — выдохнул облегчённо Зуб.
— От жизни... — докончил его мысль Мих.
Благо обниматься со странным обитателем этого мира не стали, но кое-кто радостно потрепал зверюгу за холку, опустившуюся на четвереньки.
— Сколько я тя знаю, Серый, а поражаюсь: ты почти ничего не боишься...
— Ты ща про что, а намекаешь, Андр...талец?
— На это чудо-юдо! Не боишься, что ему не понравиться, и он отхватит те руку по яйца?
— Да он же ручной...
— Граната тоже, но всё же...
— Не знаю, я даже собак не боюсь... — напомнил лишний раз Мих про случай, когда на них кинулась одна такая бойцовая сука, сорвавшаяся у хозяина с цепи. Зуб повис на заборе строительной площадки, а напарник...
Короче досталось ещё и хозяину суки. Благо стройматериала под рукой было — бери не хочу, а не хочешь — не надо. Главное — унести, если сможешь.
Про рогатину и завёл далее речь Мих. Он по пути сюда из лагеря приметил молодые деревца, и теперь спешил к ним, нежели в лагерь вслед за беглецами, а их и подавно простыл. Тут главное ведь как — лишь бы не заблудились и к нужным людям вышли, а не дикарям.
Вырубив себе и Зубу по массивному колу, Мих заострил их с обеих сторон.
— А нахрена с другой? Ещё поколемся? — возмутился Андрюха.
— Одно слово — городской, а тут и вовсе хреновый случай — столичный парень, — пожурил Мих. — В землю втыкать, если на тя попрёт хреновина лесная, а на иную нанижешь...
— Ага, нанижешь тут... — напомнил в свою очередь Зуб про звероящера.
— В твоём случае проще, — предложил Мих приладить Зубу его "клык" на передний край рогатины.
— Я пока что повременю... — не стал сознаваться напарник: не обучен орудовать пикой. А тут копьё получается. Да и деревья кругом. А нож по его мысли должен всегда быть под рукой.
— Ну-ну, блин, Данди-крокодил! А как от местных гамадрилов отбиваться будешь, когда к людям выйдем?
— Я подумаю...
— Вопрос на засыпку — чем, когда те отвернуть твою бестолковку много раньше!
— Ну, считай: уговорил, чем убедил...
— Давно бы так, а сразу с этого начал...
Пришлось ещё немного задержаться по времени в лесу, но зато когда вышли оттуда оба, а все трое — если учесть привязавшуюся к ним зверюгу — то к ним не сразу примкнули те, кто остался в лагере.
Первым смельчаком из всех практикантов оказался...
— Паштет... — порадовался ему Зуб. — Каким ветром, а судьбами?
Покосившись недоверчиво на зверюгу, нависавшую над подельниками грозной тенью, Паша заявил с прискорбным видом:
— Столовой нет — вообще села! Где будем еду добывать?
— Да вот — сама пришла... — указал Мих на Ыы.
— Всё шутки шутите!
— Зачем же, — язвительно ухмыльнулся Зуб. — За тем и в лес ходили, а это привели...
— Считай: пополнение... — прибавил Мих. — Лишним его рот не будет, когда придётся вновь отбиваться от местных бомжей.
— А ну вас... Тут проблем и без вас хватало! Что за напасть...
— Эй, Паш...
— Ну...
— Гну, а он не ломается... — завернул по обыкновению Зуб.
— Тьфу... и на вас!
— Да стой ты, — осадил его Мих.
— Чё ещё, а надо?
— До нас тут в лагерь бабы с Саком и класукой не возвращались?
— Ага, как же...
— Нет?!
— Забились они по своим комнатам и носа наружу не кажут.
— А вообще, какие слухи по лагерю блуждают? Про Лаптя, например?
— Пока тихо всё...
— Хреново...сть...
— Ну всё?
— Не скажи, — было о чём Михею переговорить с ним и не только. Зуб тоже входил в число доверенных лиц. — Если Лапоть до ночи не вернётся — сам понимаешь, чем это обернётся, а чревато в нашем случае. С ним ещё десяток лбов, а у нас мужиков — раз-два и обчёлся.
— Вижу — вооружились! И мы... — продемонстрировал Паша свою армейскую лопатку.
— Сапёр, блин... — хмыкнул Зуб.
— И ошибается один раз.
— Но нас-то трое...
Одно слово — Андр...талец...
— Короче, чё предлагаете — обособиться или подмять всё и всех под себя?
— Здраво мыслишь, но не разумно! Нафига нам лишние заботы с хлопотами! Силой никого не заставишь, а вот когда сами напросятся, тогда другой разговор! Тут уже мы будем командовать вновь влившимися в наши ряды...
— Чего?
— Отряда практикантропов! — залепил Зуб без присущей ему ухмылки.
Всё было посерьёзному — и разговор в том числе.
Из барака выглянул Мак и также с лопатой, но обычной. И как этой ночью они забыли про данный вид орудий труда, который в качестве оружия подходил как нельзя лучше. Хочешь оглушить врага — бей наотмашь плашмя, а башку срубить или череп проломить — ребром. Чем не удлинённый вариант топора. Да не сразу получили инвентарь. Паша после обнаружил в закромах у преподов. Итого восемь штук на довольствии. Небольшое удовольствие, но сразу два ушастых лоха откинули копыта — есть, чем обустраивать оборону лагеря и одновременно всегда обладатель лопаты находился при оружии.
— Окопы или чё ли рыть?! — изумился Паштет.
— Военный человек, а такое загнул... — усмехнулся Зуб.
— Вал — насыпь делать, а на нём — частокол! — пояснил Мих. — Лопаты есть и топоры...
— Вы чё, совсем опухли в лесу...
— Ы-ы-ы...
— Вот и Вый-Лох согласен с нами! — заявил в продолжение Зуб. — А у нас ведь как в отряде практикантропов — кто не с нами, тот против нас!
— Чё?
— Перевожу, — прибавил уже в шутку Мих. — Победа будет за нами, а врага найдём!
— Лаптю это скажите, а лучше его Валенку — угу! Так я пойду?
— А никто не держит...
Давешний союз меча и орала разваливался на корню, треща по швам. Сак из-за баб отпал, а Паша... ушлый тип, сам, по-видимому, желал верховодить. На то и староста группы.
— Авторитет, блин...
— Ну так не вор в законе, Мих, в натуре... — хитро подмигнул Зуб, положа руку на основании удлинённого "клыка-пики", смахивающую больше на совню, нежели рогатину. — Пора трубить сбор...
— Чего — ягод и грибов? — напомнил про "едовые" запасы напарник.
У каждого при себе имелось кое-что на первое время, а было прихвачено из дома. У Миха помнится оковалок, а так-то добрый шмат сала. У Зуба хлеб и тушёнка. Впрочем, у всех столичных, а таковых в их группе была половина народа — и в основном пацаны.
— О, от Беккера должно что-то остаться...
Какое там — Паша и тут расстарался, а уже распорядился, поставив Маковца на охрану запасов продовольствия, приказав на корню пресекать попытки расхищения "закрамов" и чуть что — сразу докладывать ему. Там же и запасы двух закадычных сокурсников оказались.
— Э... — разошёлся Зуб. — Я не понял! Обед сегодня будет или нет?
— Не ко мне... — жевал чё-то Саня, пока не подавился.
— Так те и надо, хапуга!
— А чё я, когда это всё "дед"!
— Ага, вот так — да... — догнал Мих. — Ну, смотри...
В барак на его зов вломилась зверюга и... Маковец едва не сделал под себя.
— Выбирай сам — или мы берём то, что принадлежит нам по праву, или это чудо-юдо само выберет еду, и не факт, что откажется полакомиться мясом! А явно любит то, которое бегает от него! Дошло?
Саня закивал тем, пока было чем, и находилось у него на плечах.
— Терь понял, что Паштет нам не указ — и больше никто, и звать его никак! — присовокупил для красного словца Зуб. — Дошло?
От Маковца последовал кивок одобрения.
— Нет, ты не понял! — куражился Зуб. — Ты с кем — с ним или...
— Ясен пень... с вами, муж-Ик-и...
— И не поспоришь...
На том и сошлись.
— Где Кислый? Опять у баб? — заинтересовался Мих.
— А где ж ещё этот Ёбыр может быть? Охаживает сразу полбарака, всё равно как в последний раз перед смертью!
— И это правильно — потомство должно выжить...
— Да вы чё, пацаны!?
— Сам что ли до сих пор не уяснил, где мы?
— Не-а, Мих...
— Тогда лопату в руки и айда с нами на...
— Куда-куда?!
— Чё раскудахтался, — не унимался Зуб. — Ноги в руки, а в неё лопату и на... арбайтен!
Предстояли раскопки скотомогильника — геодезического знака носившего сие малоприятное название.
