Порожденное страхом

пропустить через себя тяжелые, груженые телеги и сопровождение.

Грандиозно. Мог ли кто-нибудь мечтать осуществить такое?

От волнения не осталось и следа. Дерин сделал глубокий вдох, выравнивая

дыхание, а потом решительно зашагал к перевалу, даже не сомневаясь, что

Кертис последует за ним.

Ему единственному Дерин объяснил, что собирается сделать. С одной

стороны, проговаривая все вслух, он лучше систематизировал все детали

плана, а с другой, следовало признать, что ему действительно требовался

помощник. Не бессловесная пара рук, способная лишь механически выполнять

заученные действия, а полноценный участник, со своим мнением и взглядом.

Он подробно рассказал Кертису свой план, а потом велел высказать любые

соображения на его счет. Тот, поразмыслив минут десять, внес одно,

однако существенное замечание, с которым Дерин был вынужден согласиться.

Вскоре все было готово.

Секрет новой смеси, которую Дерин назвал селией, было желательно

оставить в тайне, поэтому делать все приходилось самому. Точнее — с

помощью Кертиса. Никому другому Дерин не доверил бы столь важное

поручение, да и никто другой не справился бы с ним.

Раствор составляли вместе. Дерин тщательно отмерял составляющие, а потом

передавал их Кертису. Тот высыпал их в огромные стеклянные бутыли,

специально изготовленные для этих целей.

— Уходите, сир, — сказал он, когда все было готово. — Я подожгу.

— Ты слишком много разговариваешь, — процедил король. — Здесь нет

колодок, но плеть я раздобуду.

— Но, сир, — упрямо продолжал тот, внезапно подняв голову и посмотрев

Дерину в глаза. — Это слишком опасно. Вам лучше уйти.

— Полагаешь? — король нехорошо прищурился. — Ты полагаешь, я настолько

неуклюж, что не смогу отбежать на положенное расстояние? Прекрати

болтать и разведи огонь. Впереди много работы. Когда вернемся в Сизу, ты

получишь свое за дерзость.

— Да, сир, — без тени раскаяния отозвался тот. — Но я не подожгу, пока

вы не отойдете.

— Двадцать плетей, — холодно произнес Дерин. — И ты получишь их все, до

последнего удара.

— Да, сир, — послышалось в ответ, но сам Кертис не сдвинулся с места.

Наглеца хотелось разорвать собственными руками. Внутри бурлила,

требовала крови слепящая ярость, но что-то не дало ей выплеснуться,

остановив в последний момент. Дерин медленно поднялся на ноги,

нависая над Кертисом, и тот прикрыл глаза, в ожидании расправы. Прошла

секунда, другая, но король не двигался, молча вслушиваясь в круговерть

эмоций, обуревавших его. А потом так же медленно развернулся и

направился к выходу из перевала, где они присмотрели уступ, способный

уберечь их от опасности. За спиной послышался короткий вздох, и Дерин

мысленно дал себе слово расквитаться с внезапно обнаглевшим слугой.

Кертис успел спрятаться в последний момент. Он быстрее молнии скользнул

за выступ и, едва лег на землю, как раздался оглушительный грохот,

сотрясший буквально самое нутро Волчьих гор. В воздухе повисла пыль,

мимо просвистели какие-то обломки, оставляя на земле глубокие

рытвины. Дерин, которого ощутимо встряхнуло, всем телом приник к скале,

наконец отдав должное проявленной слугой предусмотрительности. Эффект

превзошел все его ожидания. Не помня себя от радости, король высунулся

из-за уступа, и не смог сдержать восхищенный возглас. Его план — дерзкий

и рискованный — работал.

Смесь, взорвавшись, выгрызла из плоти горы огромный кусок — камнеломы

потратили бы на такой не одну декаду, отковыривая по камешку. Дерин

возликовал. Дорога будет проложена! Осталось лишь повторить...

— Сир, — настойчиво окликнули его, и король, уже не сдерживая

раздражения, повернулся, чтобы поставить слугу на место, но выражение

его лица заставило передумать. Кертис неотрывно смотрел куда-то вперед,

и Дерин, проследив его взгляд, коротко выругался. Среди обломков камней

виднелась окровавленная человеческая нога.

— Что это, во имя Создателя? — мрачно поинтересовался он, разглядывая

находку. — О, еще одна! Создатель, это же...

— Гвардейцы, сир, — закончил за него Кертис. Он огляделся по сторонам. —

Их было трое, не меньше. Очевидно, увязались за нами из любопытства.

— К Темным их, — оборвал Дерин, моментально потерявший интерес к

глупцам. — Этим людям повезло — они умерли быстро. За нарушение приказа

я караю гораздо сильнее. Нужно принести еще кристаллов и соли.

Пошевеливайся, мы должны сделать как можно больше до темноты. Ну?

Часть пятая

Дело продвигалось. Солдаты разгребали завалы, очищая путь, и то и дело

осеняли себя защитными знаками, косясь на простые могилы, где Дерин

приказал похоронить погибших. Тех, кто по своей глупости сунулся на

перевал, и капитана, не уследившего за ними. Его попросту повесили — в

назидание остальным. Восторга это не вызвало, но Дерин был слишком

увлечен, чтобы замечать недовольство. Едва последствия первого взрыва

были убраны — он устроил второй, продвинувшись еще дальше вглубь перевала.

— Сир, мы можем не успеть, — сообщил ему Кертис через десять дней. Дерин

бросил на него долгий изучающий взгляд.

— Значит, пусть солдаты работают и ночью, — пожал плечами он и

отвернулся, посчитав тему исчерпанной. — Что с дорогой от Мельничьей реки?

— Там тоже возникли сложности, — отозвался Кертис. Его голос звучал

спокойно и ровно, без тени эмоций, словно его нисколько не волновала

возможная неудача, способная уничтожить авторитет его короля. Дерин

нахмурился.

— Меня не интересуют оправдания, — резко оборвал он. — Мне нужен

результат. И я его получу, даже если мне придется повесить еще сотню.

— Может, наоборот, пообещать вознаграждение, сир?

Это прозвучало настолько неожиданно, что Дерин даже обернулся, не в

силах поверить своим ушам. Это был... совет? Ему? Очевидно, все

испытываемые эмоции, отразились на его лице, потому что Кертис тут же

отвел взгляд в сторону, а его лицо приобрело прежнее отстраненное выражение.

"Он будто прячется за маской, — внезапно подумал Дерин, испытавший

какое-то неожиданное прозрение. — Эти смирение и послушание — напускные?

Не может быть!"

— Я не спрашивал твоего мнения, — холодно произнес он вслух. Кертис

склонил голову.

— Да, сир, — раздалось в ответ привычное, но на этот раз Дерин

испытал большие сомнения в искренности этого согласия.

— Ты считаешь, что лучше знаешь, как добиться ускорения строительства? —

давя закипающую ярость, поинтересовался он с издевкой, не предвещавшей

ничего хорошего.

— Нет, сир, — последовал ответ, и Дерин почувствовал себя

обманутым. На секунду даже показалось, что его куда больше устроил бы

иной ответ. Дерзкий — но честный. — Но если вы разрешите мне говорить, я

хотел бы объясниться...

— Вот как? — Дерин скрестил руки на груди и насмешливо приподнял бровь.

— Что ж, я разрешаю.

— Сир, люди напуганы достаточно, — сказал Кертис и, подняв голову,

заглянул ему в глаза. — Страх больше не придаст им сил, наоборот —

скует, замедлит. Нужно другое воздействие. Если у больного жар — нужно

отвести лишнее тепло, но если его уже бьет озноб, то продолжение

охлаждения убьет, а не вылечит. Мне кажется, если сейчас объявить

вознаграждение для лучших, это заставит подтянуться остальных. Простите, сир.

Дерин задумчиво хмурился, размышляя над услышанным. В словах Кертиса

явно прослеживалась логика и здравый смысл, пренебречь которыми было бы

глупо и недальновидно, а король привык считать себя человеком умным.

Кроме того... Приходилось признать, что ему больше не нравятся

безответные куклы. Живым, Кертис был гораздо интереснее.

— Сообщи всем, что те, кто проявит особое усердие и старание, будут в

течении года получать плату за каждый прошедший караван в размере 10

лидов. Из королевской казны. Солдатам, работающим ночью, увеличить

жалование вдвое. Выполняй.

— Да, сир, — раздалось в ответ, и Кертис, отвесив почтительный поклон,

поспешил выполнять приказ. Дерин молча проводил его взглядом, а затем

снова посмотрел на горы, препятствовавшие его честолюбивым планам.

— Даже если мне придется выслушивать советы слуги, — прошептал он,

неосознанно стискивая пальцы, — даже если мне придется положить здесь

тысячу человек, дорога будет построена. Она нужна Китерии.

Они успели. Люди работали день и ночь, выбиваясь из сил, и сам Дерин

почти не смыкал глаз, контролируя буквально каждый шаг. Он стал похож на

тень, и, если бы не Кертис, то напрочь позабыл бы и о еде, в азарте не

чувствуя голода. Его занимало только одно — увеличивающийся с каждым

днем проход. Дорога к морю.

За нее была заплачена кровавая цена. Около пятидесяти рабочих умерло, не

перенеся нагрузок, и еще десять солдат погибло в обвалах под камнями.

Дерин не считал плату чрезмерной. Он был твердо уверен в том, что делал,

и настойчиво двигался вперед, не оглядываясь по сторонам. У него не было

на это ни времени, ни желания.

На обратном пути его настигло письмо от хана Измаила, сообщавшего о

своем решении расторгнуть договор с Исхаром. Хан льстиво рассыпался в

восторгах и похвалах, превознося могущество Дерина до небес, а в конце

письма сухо сообщал размер пошлин, которые соглашался платить. Суммы

вполне устраивали Дерина, но осторожного владыку Рамуна следовало

проучить за промедление.

"К моему глубочайшему сожалению, — писал он в ответном послании, — время

действия первоначального предложения безвозвратно истекло. Дорога

открыта, но, кто пройдет по ней, решаю я. Что вы можете предложить

Китерии?" Перевод письма, сделанный Кертисом, на следующий же день был

послан с гонцом в Рамун, а король в очередной раз задумался о том, не

слишком ли широк кругозор его слуги, если тот демонстрирует знания, доступные лишь благородным.

Дерин чувствовал невероятный подъем. Он осуществил невероятное, почти

немыслимое, то, что считалось невозможным, продемонстрировал всем свою

мощь. Про чудодейственную смесь никто так и не узнал, поэтому молва

приписала быстроту строительства магии, и Дерин ничуть не возражал

против такого мнения. Это позволяло надеяться, что в ближайшее время

никто другой не додумается до состава селии, и у Китерии в руках

окажется уникальное по разрушительной силе оружие. Это открывало

перспективы, о которых можно было только мечтать, но Дерин решил

подумать об этом позже. Пока же у него обнаружилась куда более личная

проблема. Обещанное Кертису наказание.

Отменить его не представлялось возможным — слово было сказано и не имело

обратной силы. С другой стороны, отдавать Кертиса в руки палача, который

спустит ему кожу со спины, не хотелось. И не только потому,

что в конечном итоге он оказался прав. Причем, дважды, но не это меняло

дело.

Дерин чувствовал неправильность этого шага. Каким-то глубоким внутренним

чутьем он осознавал — ему самому отвратительно собственное решение, но

обратного пути уже не было. Значит, стоило подойти к проблеме тоньше.

Деликатнее. Как бы ни странно звучало это слово в отношении слуги.

"Не простого слуги, — подумал Дерин, разглядывая явившегося на его зов

Кертиса. — В нем слишком много загадок для обычного человека. Он предан

мне? Без сомнений. Он послушен мне? Разумеется. Он боится меня? Вряд ли.

Но почему?"

— Ты помнишь про свое наказание? — поинтересовался он и обошел замершего

Кертиса по кругу. Тот кивнул.

— Да, сир.

— Ты считаешь, что не заслуживаешь его? — продолжал допытываться Дерин.

— Нет, сир. Я так не считаю.

Его ровный, спокойный голос начал привычно раздражать, и Дерин,

остановившись, крепко ухватил Кертиса за подбородок, как и тогда, в

ванной, заставляя посмотреть себе в глаза.

— Слуга должен быть покорным, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. —

Хороший слуга — должен прежде всего думать о своем господине. Что

важнее: исполнение приказа или жизнь короля?

— Жизнь короля, — словно эхо откликнулся Кертис. Дерин разжал пальцы и

отступил назад, пораженный неожиданно сильным чувством, прозвучавшим в

голосе слуги. Ладони стали влажными. Он смотрел в глаза Кертиса и не мог

отвернуться или произнести хоть слово. Язык намертво прилип к небу,

отказываясь ворочаться, но, пересилив себя, Дерин все-таки произнес:

— Даже если за этим следует наказание?

— Да, сир, — уже куда более равнодушно, словно спрятавшись обратно под

маску, ответил Кертис. По лицу скользнула тень — вот и все, что выдало

его эмоции. Дерин расправил плечи, порадовавшись, что сумел принять

правильное решение.

— Я обещал тебе двадцать плетей. Ты получишь их все — наказание не может

быть отменно.

— Да, сир, — раздалось в ответ, и Дерин улыбнулся.

— Но в него можно внести коррективы.

Удивление, мелькнувшее в глазах Кертиса, стоило всех усилий. Дерином

овладел невероятный азарт, очень похожий на тот, что он всегда

испытывал, решив очередную задачу или проведя удачный эксперимент. Он

чувствовал, что все идет правильно, так, как нужно, и это вызывало

настоящий восторг.

Почему-то это казалось важным.

— Раздевайся, — гулко упало в воцарившуюся тишину, и от этого слова, как

от брошенного в воду камня, пошли невидимые круги. Кертис

безропотно принялся стаскивать одежду, но в его глазах отчетливо

проступила растерянность. Это было чем-то новым, незнакомым, и Дерина

охватила лихорадочная дрожь предвкушения. Он поспешно убрал руки за

спину, пытаясь скрыть волнение, и сделал еще шаг назад, любуясь красивым

телом, обнаженным по его приказу.

— На живот. Быстро.

Когда его приказ был выполнен, Дерин взял в руки заранее приготовленную

плеть и медленно, унимая нетерпение, способное все испортить, подошел к

кровати. Момент хотелось растянуть, смаковать словно изысканное

лакомство, чтобы надолго запомнить его вкус.

— Ты боишься? — тихо поинтересовался он, осторожно проведя пальцами по

ложбинке на спине. — Ты веришь своему королю?

— Нет, сир, — послышался приглушенный ответ. — Да, сир.

Дерин, не в силах оттягивать более, сделал шаг назад.

— Считай вслух, — приказал он и коротко замахнулся.

Первый удар пришелся чуть ниже лопаток, оставив после себя горячий

розоватый след. Кертис вздрогнул, но не вскрикнул, а его голос,

прозвучавший спустя мгновение, был ровен.

— Раз.

Дерин прекрасно знал, что делает. Удары ложились аккуратно, не приходясь

на одно и то же место дважды. Не слишком сильные, они не причиняли

вреда, обжигая жалящими, хлесткими прикосновениями. Его рука не дрогнула