Два ответа на один вопрос. Общий файл

— Так зачем пришла? — уточнил Джо без былой агрессии, как-то даже обречённо. Я вздохнула.

— Заходила Грет, хочет от Вас речь на завтрашнюю конференцию.

— А ты?

— Прогнала её, сказала, что Вас нет. Но она вернётся.

Синекожий неопределённо хмыкнул и ничего не сказал. Пришлось поддавить:

— Так что говорить насчет речи?

— Вон она, речь, — Джо неопределённо махнул рукой, и я, проследив направление, предсказуемо увидела мусорную корзину, полную смятой бумаги, — Что я могу сказать им? Да, господа журналисты, это пятнадцатый юбилей того знаменательного дня, когда я убил побратима и потерял магию, спасибо, что пришли, чудесная погода, жрите торт, не подавитесь. Так? Что, по мнению Олив, я должен сказать им? Или мне читать с листочка то, что её болтуны для меня напишут? Я много лет отказывался общаться с прессой в этот день не просто так. И она это знает, но все равно устраивает конференцию и подсылает ко мне тебя. Думаешь, я не знаю?

Он был уже пьян, этим объяснялась и эмоциональность речи, и бурная жестикуляция. В голосе его на последних словах прозвучал металл, но я только улыбнулась, всеми силами стараясь не выказывать смущения или, того хуже, страха:

— Думаю, то, что Олив попросила приглядывать за Вами, очевидно. Но я не шпион, а тут у нас не политические интриги. Я не стану передавать ей того, о чём вы попросите умолчать. И уж точно не смогу заставить сделать что-то, чего Вы не захотите. Да Вы в пять раз больше меня, как бы я Вас заставила? Вот уж был бы всем трюкам трюк.

Он чуть усмехнулся — скорее глазами, улыбка не затронула губ, но я приободрилась.

— Я просто Ваша помощница и хочу выполнить свою работу. Позвольте мне помочь с написанием речи?

Тэкхан помолчал некоторое время и вдруг заявил:

— Все-таки интересно, кто прав насчет тебя.

Я опустила глаза, полностью увлеченная бумагой и кистью.

— А что, есть несколько вариантов?

Он пьяно хмыкнул.

— Ты бы удивилась.

Установилась тишина, прерываемая только скрипом пера и стуком бутылки. Впрочем, синекожий выпил уже достаточно для того, чтобы надолго не умолкать.

— Когда Рдерик предложил мне не пускать заряд себе в висок, а основать Центр для помощи отбросам вроде меня, я не так себе это представлял. Я хотел заниматься делом, а не болтать о *высокой цене, заплаченной за всеобщую свободу*. Дэш ха! Пусть замерзнут в ледяной Бездне со своими проповедями! Это так удобно, кричать — "Победа любой ценой!" — пока платишь не ты.

Я тихонько хмыкнула. Вслух признавать этого не стоило, но на многие вещи мы с работодателем смотрели одинаково.

— Теперь, когда змеёныш всем заправляет, мы подтереться не можем безо всей этой политической мишуры, — продолжал меж тем говорить Джо, — Он привёл Олив и собрал целый отдел болтунов. И ведь не может не знать, как я не люблю тех, кто болтает! Слишком много за ними надо убирать потом грязи, чтобы они вышли чистенькими.

Я делала вид, что сосредоточилась на работе, но между тем слушала Джо очень внимательно. С одной стороны, направление разговора мне очень не нравилось. Конечно, давно миновали времена Военачальника, когда было достаточно просто оказаться не в то время и не в том месте для того, чтобы угодить на допрос к Незрячим. Однако, семья Брендт была нынче на самой вершине. Им принадлежала самая развитая из Корпораций, они же спонсировали кампанию Председателя Совета Старших. И называть одного из самых выдающихся представителей этого рода, полукровку-ящера Сирна Брендта змеёнышем было, мягко говоря, недальновидно и опасно.

С другой стороны, пьяные рассказы Джо были для меня полезны, потому что позволяли понять картинку. Все было просто — по крайней мере, на мой взгляд. Джо был ставленником Рдерика Брендта — Главы семьи, чистокровного ка-и, легендарной личности. Только вот несколько лет назад Рдерик, чей возраст люди не брались даже сосчитать, ушёл на покой. Делами Центра стал заправлять Сирн, и логично, что в его партии были совсем другие ферзи. Потому-то стоило делать ставку на Олив: уход Джо из Центра был вопросом времени.

Это были простые и грустные выводы. Синекожий Джо был героем, символом, борцом за свободу. Слова красивые, но прячущийся за ними смысл кровав, страшен, печален и пуст, как сверкающая стеклянная игрушка. Та самая, которую снимают с полки раз в году, сдувают пыль, вешают той стороной, что без трещин, и любуются, не задумываясь о том, что внутри. В остальное время игрушке положено тихо лежать в шкафу, не попадаться под руку и не напоминать своим видом об ушедшем и потеряном.

Я потянулась за бутылкой; во рту стало кисло.

— Да, пей, — подбодрил меня тэкхан, — Давай помянём Викки. Знаю, что самоубийц не поминают, но ты уж нарушь для меня правила. Идёт?

— За Викки, — кивнула я. Джо вздохнул:

— Даже она бросила меня. Моя девочка. И я даже не могу уволить скотину, из-за которой это все случилось. Представляешь?

Я аккуратно покосилась на тэкхана, чьё опьянение перешло в стадию стойкой жалости к себе. Если задавать вопросы о Брендтах я бы поостереглась, то полюбопытствовать о суккубе вполне могла.

— Какой она была?

Джо покачал рогатой головой:

— Особенной. Необычной. С того самого момента, как она крошкой вылезла из-под стола и протянула ко мне ручки. Представляешь, я был с головы до ног в чужой и своей крови, грязи и пыли, страшный, как Всадник Войны, а на столе лежало то, что осталось от её сестры, но она все равно шагнула ко мне — так доверчиво. Тогда я и понял, ради чего это все. И конечно, я узнал её, когда она пришла устраиваться на работу. Викки не быа похожа на других суккубов, она была особенной и — всегда — настоящей. Но ты вряд ли поймёшь это, человек.

Пришлось прикусить язык, чтобы сдержать язвительную отповедь. Джо был пьян, печален и раздавлен жалостью к себе. К тому же, что ещё более важно, он был бесценным источником информации. С учётом этих факторов, вежливый разговор мог дать намного больше, чем просто пьяная склока.

— Может быть, я хочу понять, — отозвалась я негромко, — Может быть, я за этим и здесь.

— Вот как, — Джо оторвался от бутылки и посмотрел на меня совершенно трезвыми глазами, — И что же ты хочешь знать?

Что же, стоило догадаться, что этой громадине не так-то просто опьянеть. Я едва удержалась от того, чтобы выругаться. С другой стороны... Быть может, иногда действительно проще сказать правду — или ту её часть, которая никому не навредит?

— Я всю свою жизнь проработала среди людей, в Корпоративной Зоне, но мне всегда было там тесно. Мир велик, огромен, в нём столько существ, непохожих на нас — с другими устоями, внешностью, взглядами. И нам позволяют знать о наших же соседях очень мало, ведь информация о нелюдях не находится в свободном доступе. Я здесь, потому что хочу знать больше, понять и ощутить другой взгляд на жизнь, не человеческий, не ограниченный сиюминутной выгодой или моралью. Я хочу понять мир, в котором живу, и тех, кто живет со мной в нём.

Он покрутил в руках бутылку.

— Хочешь знать их слабости? Знать, как защититься?

— Это тоже важно, но суть в другом. Я хочу понять, кто они и чем живут, не для того, чтобы навредить. Просто чем больше ты знаешь о мире, тем больше — о себе.

— Почему тебе интересна Викки?

— Мне жаль её.

Синекожий Джо смотрел на меня, будто у меня, как минимум, резко отросла вторая голова. Видимо, он ожидал совсем других ответов на свои вопросы и при этом не сомневался, что говорю я правду. Любопытно, почему?

— Готово, — сказала я, прерывая повисшую неловкость, — Прочтите, пожалуйста.

Синекожий пробежал глазами по строкам и посмотрел на меня абсолютно нечитаемым взглядом.

— Переделать? — уточнила я осторожно.

— Нет, — бросил Джо, — Внеси в кристалл и перешли Олив. Меня это устраивает. Ты молодец.

— Спасибо, — улыбнулась я и выскользнула из кабинета, пообещав себе проанализировать произошедшее позже. А подумать, положа руку на сердце, было о чем.

На этом происшествии сюрпризы не исчерпались. Рабочий день был уже окончен, когда к моему столу, чеканя шаг, подошёл подтянутый молодой мужчина в чёрной милитаристической форме. Парень был весьма симпатичным, только с манерами, видимо, обстояло не очень — он распространял вокруг себя угрозу, как черная туча. Не размениваясь на приветствия, он протянул руку и резко сказал:

— Отчет.

Брови мои поползли вверх.

— Что, простите?

— Я жду отчет о корреспонденции, Вы тратите мое время! Вы должны были его сдать несколько часов назад.

Тон визитера мне откровенно не нравился, а выпитый ранее алкоголь подтачивал самоконтроль. Невероятным усилием воли удержавшись от грубостей, я заучено улыбнулась:

— Если Вы соблаговолите мне объяснить, какой именно отчёт Вам нужен, я завтра первым делом им займусь.

— Это шутка? — тон его окончательно стал нехорошим.

— У меня не настолько хорошо с чувством юмора, — отозвалась я, тоже добавляя в голос металл. По-хорошему гость точно не понимал.

— Вы должны сдать отчет сейчас. Вас предупреждали об этом.

Я начала понемногу догадываться, что произошло.

— А кто именно?

— Я передал через Грет информацию для всех помощников.

В точку. Вот ведь...

— Полагаю, она замоталась и забыла, — я обезоруживающе улыбнулась, — А я работаю только второй день и не знала об этом отчете. Повторюсь, если Вы сейчас все обьясните, я завтра начну с этого работу. И — кстати — меня зовут Аиша.

— Очень приятно, Мэтт, Служба Внутренней Безопасности, — он пожал мою руку и доверительно добавил, — А работу Вы сделаете сегодня — если не хотите, чтобы я сообщил о пьянстве на рабочем месте.

— О, тонкое обоняние, — усмехнулась я и кивнула на дверь Джо, — Что же, сообщайте. Мой рабочий день окончен.

Мы посверлили друг друга неприязненными взглядами. Надо сказать, выдержать эту маленькую битву было непросто — глаза у мужика были примечательные, серые и очень-очень холодные, вынимающие душу. Не создавай он мне тут дополнительных проблем, пожалуй, я бы вполне могла заинтересоваться продолжением знакомства — мне нравился этот типаж.

— Мне нужен этот отчет, — повторил он, видимо, опасаясь, что с первого раза я недопоняла.

— Я рада за Вас.

— Вы хамка.

— Я перенимаю Вашу манеру общения. Мы можем попробовать поговорить нормально, если, конечно, Вы умеете.

Он некоторое время смотрел на меня, а потом усмехнулся:

— Ладно, можно попробовать.

— Вот и хорошо, — улыбнулась я так ласково, как только могла, — Итак, начнём с самого простого. Отчет о корреспонденции — это...

— У нас завтра важное мероприятие. Вы должны были отложить для меня письма с угрозами и всю непонятную корреспонденцию, плюс сообщения такого же толка, приходящие на кристалл связи. Мы должны успеть проанализировать эту информацию до завтра, в городе сейчас неспокойно.

Я про себя выругалась. Можно было сколько угодно препираться с безопасником, но практическая правда была на его стороне: письма должны быть просмотрены, и это моя работа. Опять же, стоило догадаться самой, но прошлая моя должность имела совсем другую специфику, и один день задержки не грозил ровным счетом ничем: все равно самое важное передавали через кристаллы.

— Вы даже не читали писем, — резюмировал он.

— Да, я не успела, — признала я спокойно, — И поделать с этим уже ничего нельзя. Так что давайте вместе подумаем: до которого часа Вы будете на работе?

— Ещё часа три точно, но могу задержаться и дольше. Вы сделаете отчет?

Я вздохнула и мысленно попрощалась с надеждой на сон.

— Да. Я сейчас схожу в местную столовую и приобрету что-нибудь условно съедобное, приготовлю као и займусь письмами. Полагаю, часа в три должна уложиться.

Мэтт кивнул, помялся и вдруг сообщил:

— Я тоже сегодня ничего не жрал, могу заодно принести Вам еду, чтобы не тратили время зря.

Сказано это было небрежным тоном, но мне показалось чем-то вроде белого флага: безопасник явно пожалел о выбраном изначально тоне. Ссориться с ним мне не было ни малейших причин, потому я с вежливой улыбкой согласилась.

Как позднее выяснилось, зря. Очаровательный Мэтт, вернувшийся с зерновыми хлебцами и мясными шариками, и не думал никуда уходить.

— Расскажите о себе, — предложил он, — Как это Вас угораздило сюда устроиться?

Я прикрыла глаза. Вот просто отлично, этот день обязан был завершиться маленьким допросом. Как же ещё?

— О, я мечтаю помогать разумным. Делать что-то большее, — прощебетала я.

— Центр — необычный выбор для чистокровного человека.

— Но Вы тоже чистокровный человек, — улыбнулась я, не отрывая глаз от писем, — Сами-то как здесь оказались?

Туше.

— Работаю на Корпорацию Брендт, был распределён сюда. А Вы...

— Погодите! — перебила я, — Извините, я только что подумала: а не может ли в этих письмах быть что-то страшное? Огненный кристалл или яд? Мне не очень хочется умереть здесь и сейчас.

Он посмотрел на меня весьма задумчиво:

— Нет, всю корреспонденцию просвечивают на предмет таких сюрпризов.

— Как умно! Этим занимаетесь Вы?

— Мои подчиненные.

С каждым моментом становилось все интереснее.

— Спасибо, что спасаете нас, — проговорила я проникновенно, — Это внушает уверенность.

— Я тронут, — таким тоном можно было бы сообщать прогноз погоды на вчера, — Как Вы относитесь к нелюдям, Аиша?

— По-разному, — легко ответила я, — Как можно оценивать их всех разом? Кто-то мне глубоко симпатичен, кто-то неприятен. Та же история, что и с людьми, впрочем. Если бы было иначе, зачем бы мне идти работать в Центр?

Он кивнул:

— Разумный вопрос. Действительно, зачем бы?

В комнате повисла тишина, прерываемая лишь шорохом бумаги. Наконец, мой гость поднялся:

— Что же, долг зовёт. Спасибо за разговор, Аиша.

— А Вам спасибо за еду! — радостно прощебетала я, — Буду ждать через три часа!

Как только безопасник скрылся из виду, моя улыбка стекла с лица. Было любопытно, в чем именно меня подозревают? Или это стандартная проверка? Мне не нравилось происходящее — я не люблю не понимать, ибо обоснованно считаю такую потерю контроля одной из худших форм слабости. Если ты сам потерял управление, наверняка найдётся доброхот, который его у тебя великодушно перехватит. И в нашей жизни, где все вокруг соткано из игр, где в некоторых мы — фигуры, в некоторых — игроки, ты проигрываешь подчистую в тот момент, когда позволяешь другим думать за себя. Я убеждена: это нормально — быть для кого-то хоть ферзём, хоть пешкой. Это может быть даже выгодно — но ровно до того момента, пока ты понимаешь правила игры и границы между своими и чужими интересами. Но... С тех пор, как я прибыла в Центр, все смешалось. Я чувствовала себя фигурой на доске, где я не знаю ни правил, ни игроков. Что-то закручивалось вокруг меня...

И это что-то вполне могло быть параноидальным расстройством.

Усмехнувшись этой мысли, я заставила себя медленно вдохнуть и выдохнуть. Вполне вероятно, проверка была стандартной и ничего особого в себе не таила. Будет подозрительно, если я начну нервничать или задавать вопросы после разговора с Мэттом. Потому, лучшее, что было в меню — продолжать работать, как ни в чем не бывало. Чем я и занялась.