Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Ты завершила подготовку за несколько часов. На самом деле, действительно серьёзное нарушение Статута в век почти состоявшегося киберпанка — это довольно просто. Ты предполагала, что Надзор-Два предсказывает такие попытки заранее и мешает им даже начаться — вплоть до лёгкого вмешательства в мотивацию носителя. Гермиона такое разрешала, правда, в крайнем случае... но когда крайним является каждый десятый, Надзор эти правила не останавливают. Лишь направляют.
Настроить на самодублирование можно не все чары, но многие. Главный минус — у большинства магов просто не хватает достаточной мощи для поддержания такого количества чар. Ты была волшебницей средней силы, поэтому несколько сотен тысяч заклинаний в твоём исполнении могли быть лишь лёгкой иллюзией. Этого было более чем достаточно. Будь Надзор более умён, будь он даже псевдоразумом, то не стал бы корректировать такое нарушение. Магглы сами бы придумали что-нибудь на тему помешательства и тому подобного — Надзору-Два оставалось бы только поспособствовать высмеиванию самой идеи, что всё это всёрьез. Но Надзор был глуп.
Твой подробный рассказ о волшебном мире с объяснением механики действия Надзора высветился перед миллиардами людей на всём земном шаре. В тот же миг, быстрее реакции Надзора, он был многажды продублирован в переплетении информационных потоков компьютерных сетей, с каждой секундой умножая масштаб вмешательства во много раз. В следующую секунду Надзор начал действовать. А в третью секунду ты появилась возле неприметного низенького здания в Берлине.
Ты бросила чары кражи лица в стоящего на страже аврора, сейчас ошалело смотрящего на иллюзию в небе. Следом — оглушитель и чары невидимости. Переступила через тело, открыла тяжёлую дубовую дверь. Здесь ещё не было сложных проверок — чужой личины более чем хватило. Взмахом палочки ты оглушила смотрящих в окно охранников — целый десяток. Действуя максимально быстро, влила в рот каждого из них по паре капель подчиняющего зелья. Вплела в петлю скрывающих себя чар заклинания невидимости и неслышимости. Массовым "энервейтом" пробудила охрану, легилименцией отдала приказ. Половина охранников последовала вниз, бессмысленными попытками штурма отвлекать невыразимцев, половина — на улицу, отбиваться от подкрепления. Ты запечатала все двери, присела на корточки, спрятала палочку и коснулась каменного пола голыми руками.
Несколько минут у тебя есть. Ты сосредотачиваешься и погружаешься в пронизывающую здание магию. Тебе не надо ломать её — лишь обмануть. Несколько секунд ты изучаешь ограждающие это место заклинания. Затем выливаешь на пол перед собой лучший алхимический растворитель, который смогла раздобыть. И погружаешь в него пальцы, позволяя вашей магии смешаться, стать единым целым.
Это непередаваемо сильное ощущение — боль, когда растворяются кожа. Но принятое заранее зелье бережёт тебя от болевого шока, а улучшенное эликсирами внимание позволяет игнорировать всё лишнее. Ты сосредотачиваешься на магии и только магии, уговаривая, нашёптывая защите здания пропустить всего лишь одну вещь — растворитель. Где-то там, вовне твоего сознания, шипят твои сапоги, чья магия медленно сдаётся перед едким веществом, кричат что-то люди, слышатся удары о двери и даже взрывы... Всё это не важно. Есть только ты и магия.
Нехотя, через силу, но защитное волшебство соглашается. И вновь ты ловишь невыразимцев на том, что они зачаровали здание целиком, а не отдельные места — пол под тобой проваливается трижды, пока ты не оказываешься на самом нижнем этаже и поспешно не отступаешь в сторону, чтобы не упасть ещё дальше. По твоим расчётам, растворителя такой концентрации хватит, чтобы проесть сотню метров горной породы.
Здесь нет никого. Пустой коридор, с одной стороны — лестница наверх, с другой — приоткрытая дверь. Здесь, изнутри, уже нет никакой защиты — если враг пробился через всё, что вокруг, то от неё не будет никакого толка. Ты удовлетворённо киваешь и смотришь на голые кости, оставшиеся от ладоней. Что же, ты — выдающаяся волшебница, а значит, палочка тебе не так уж и нужна. Ты прикрываешь глаза и тянешься к невыразимому ощущению временного волшебства. Нельзя описать, как воспринимается время магом времени — это можно только ощутить самому, и даже переданные воспоминания не помогают. Ты открываешь глаза и созерцаешь, как растворение обращается вспять, как вокруг костей появляются жилы, кровь, мясо и кожа. Так забавно!
Ты достаёшь палочку восстановленными руками и накладываешь на последний оставшийся у тебя сломанный хроноворот несколько заклинаний, а затем кладёшь его на пол. Любой, кто пойдёт следом за тобой, будет вынужден или активировать, или разминировать ловушку. Ты сомневаешься, что невыразимцы доставят магов времени достаточно быстро, а значит, ты выиграешь ещё несколько минут. Удовлетворительно.
Быстрым шагом входишь ты к своей цели. Интерфейс выглядит... футуристично. Провода и трубки, оплетающие голого человека без рук и без ног. Он открывает глаза и смотрит на тебя. В тот же миг твоя одежда, все твои артефакты, включая палочку и очки-половинки, позаимствованные с тела Дамблдора — всё осыпается прахом. В глазах мутнеет, а кожу жжёт огонь... но ты обращаешься к своей магии. Настоящей колдунье не нужна палочка, чтобы колдовать. Ты — настоящая.
Ты делаешь шаг, продираясь сквозь кисель чужой магии. Это оказывается не так сложно, как ты думала сначала. Здесь и сейчас Надзор проявляет мощь, как пятеро Гарри Поттеров... но волю, которая слабее не то что твоей, сосредоточенной и закалённой, но и воли твоего кота. Кота тебя-прошлой. Тебе-настоящей не нужен ни кот, ни парень, ни отец. Будь магии больше или больше воли, уходящей у Интерфейса на сохранение Статута, ты не смогла бы сопротивляться. Но так, в таких условиях — твоя магия просто не позволяет его волшебству добраться до тебя. И ему не приходит в голову вызвать, например, лазерный луч в отдалении и разрезать тебя на кусочки. Интерфейс — глупышка. Удивительно, как ошиблись невыразимцы, ограничивая его ум!
Ты подходишь и касаешься его лица. Давишь желание немедленно поцеловать. Нет, не такова твоя цель. Тебе нужна не его душа, а его связь с эффектором. Найти её, нащупать — на это уходят долгие минуты. А потом ты превращаешь своё тело в одноразовый портключ и перемещаешься вдоль связи.
Забавно. Ты ошибалась насчёт невыразимцев. Они научились "выталкивать" вложенные пространство "в пустоту". Твоя магия, всё ещё "льющаяся" с голого тела, не может выйти за пределы совершенно чёрной комнаты, потому что за её пределами нет ровным счётом ничего. И воздуха тут тоже немного, поэтому ты спешишь.
С очередным удовлетворённым кивком уносишься дальше, сквозь пустоту и абсолютную тьму, сквозь не место, но отсутствие места, когда нет ни пространства, ни времени. Перемещаясь вдоль связи между ядром и фокусом, твоё тело само создаёт пространство и время — здесь и сейчас ты чувствуешь обе области магий удивительно чётко и тонко. Пожалуй, теперь и в обычном мире ты сможешь делать гораздо больше. Так интересно!
Ты появляешься в другом "пространственном пузыре". Вокруг — горы хлама, в основном, обожжённого и даже спечённого в чёрно-серую массу, но дышится свободно и легко. Ты плавно приземляешься и становишься на ноги. Никогда прежде ты не пробовала колдовать всем телом разом, потому что ходить голой считала неправильным. Но теперь ты понимаешь, что это не так. Теперь ты ощущаешь, что так намного проще. Конечно, ты не можешь направить заклинание вдаль, но вокруг себя ты управляешь магией с удивительной точностью. Как будто пространство вокруг тебя стало Выручай-Комнатой, твоим личным Свойством.
Ты хорошо понимаешь Альбуса Дамблдора. Отец рассказывал, как он буквально нащупывал, определял течение магии ладонями, когда открывал путь в пещеру с крестражем. По предположению отца — он заранее туда сходил и всё проверил, прежде чем вести мальчика в опасное место. Ты думаешь иначе. Такому волшебнику, как Дамблдор, таким колдунам, как Волдеморт, палочка, конечно, нужна, но прежде всего — как оружие. А вот зачаровывать вещи, создавать артефакты, взламывать магическую защиту и, конечно же, разделять душу — этому она только помешает.
Шагая вдоль куч всевозможного хлама, ты руками ощупываешь воздух в поисках ядра, силой мысли убираешь на своём пути многочисленные волшебные преграды, воздвигнутые Гермионой. Гермиона — не выдающаяся волшебница. Она просто не знала, против чего ей нужно защищаться — вся эта изощрённая магия была рассчитана на сильных, но палочковых магов. Им было бы тяжело найти ключ под каждый замок, тяжело выломать двери силой — но твоё волшебство, гибкое и податливое, проникает в замочные скважины и принимает их формы.
Ты думаешь над тем, что такая гибкость невозможна, пока волшебник полон. Подобно тому, как овладеть магией душ по-настоящему невозможно, не потеряв часть души, волшебник не может стать гибким, настоящим, пока не потеряет часть своей магии. И чем больше он потеряет, тем гибче станет — до определённого предела, пока сама магия не прекратит ему подчиняться и он не обратится в сквиба. Ты не знаешь, сознательно или нет отдал частицу своей силы Альбус Дамблдор, ты знаешь, что по чуть-чуть раздарил её крестражам Волдеморт. Что же касается тебя, то тогда, во время поцелуя, ты превратилась из могущественной чародейки, в разы сильнее твоего отца, волшебницы, которой прочили будущее великой, во всего лишь среднюю. Ты уверена, что если бы могла жалеть, то не пожалела бы. Потому что, утратив иллюзорное величие, ты стала настоящей.
И ты раздвигаешь последний барьер и останавливаешься перед шаром сверкающей дымки. Ядро. Каждая миниатюрная, неразличимая человеческим взором искорка — это заклинание. Гермиона никогда не была настоящей, но она определённо была гениальной. А теперь все знания о ядре есть и у тебя. Ты протягиваешь ладони и касаешься ядра, входя своим волшебством, своей душой в целый мир сплетённых чар.
...ты не знаешь, сколько проходит времени. Ты совершаешь мелкие, аккуратные правки системы заклинаний, чтобы ни в коем случае её не сломать, но при этом не заставив волноваться программы целостности и самопроверки. Гермиона позаимствовала самые передовые разработки магглов в области защиты информации. С одной стороны, она мертва, но с другой — часть её теперь твоя. В каком-то смысле, каждый поцелованный стал твоей частью, оставил в твоей неполной душе свой отпечаток, свой поцелуй. Красивая идея, не правда ли?
Ты заканчиваешь неожиданно для себя. Вот ты меняла правила передачи информации между разными потоками обработки информации, а вот — стоишь и заворожённо смотришь на сверкающий туман вокруг собственных рук. Ты пытаешься улыбнуться — и губами, и душой. Как всегда — не получается. Тогда ты просто киваешь с удовлетворением и медленно извлекаешь руки из ядра. А потом тянешься одновременно вглубь и вовне себя. Тянешься и ощущаешь.
Наверное, ты могла бы попросить что угодно. Вся непередаваемая, космическая мощь Свойства была в твоих руках. Для этого не нужно было ничего править — достаточно было разрушить ядро. И ты стала бы богом. Настоящим. Не было бы ничего и никого, кто смог бы достать тебя здесь, а ты могла бы в прямом смысле слова править Землёй. Должно быть, Свойства здесь хватит, чтобы создавать планеты мановением мысли. Вернее, не создавать, а копировать — ты всё ещё была бы ограничена своим разумом, поэтому что-то сложное давалось бы тебе тяжелей, чем грубое, но масштабное.
Но это было бы скучно! Тень непередаваемой скуки показалась из-за угла — и ты торопливо развернулась и ушла. Ты не собираешься становиться настолько могущественной! Тебе хватит всего лишь своей предыдущей силы, вернее, уже не своей, а чужой — а потому ты не станешь полной, а останешься гибкой. Ты просто сделала лазейку, чёрный ход, чтобы черпать... вернее, чтобы направлять частицу Свойства. Надзор почти и не ослабнет. Конечно, теперь он не может касаться тебя, ты свободна от него, ты — и другие, если ты захочешь. В конце концов, теперь у модуля ядра есть свой системный администратор, как и хотели невыразимцы. Ты искренне считаешь, что лучшей кандидатуры на всём земном шаре попросту нет.
Ты могла вернуть себе полную душу, не лишившись магии душ. Сейчас, прикоснувшись к Свойству, даже к той его частице, которая была твоей, ты понимала, что это возможно. Основатели, а затем и Гермиона запретили необратимую трансфигурацию, но ты была вне их запретов. Ты могла необратимо превратить пустоту в душу, даже в душу именно свою — ведь память о ней осталась, восстановить утраченное можно. Но хочется ли тебе возвращать себя-прошлую?
Ты делаешь шаг и оказываешься в штаб-квартире невыразимцев. Ты простираешь ладонь, и Свойство послушно меняет их. Ты вычёркиваешь свой статус живой из их памяти, ты позволяешь Свойству прошерстить весь мир, уничтожая каждую улику, что ты как-то пережила хроноаномалию в своём доме и любой намёк, что ты взламывала Надзор-Два или нарушала Статут. Лишь одно существо всё ещё помнит тебя — и это твой новый подчинённый, укутанный в провода. Ты позволяешь ему осознать, что ты сделала и как, что ты решила и почему, а потом ощущаешь его одобрение. Он знает, что ты не будешь нарушать Статут, а если будешь, то внесёшь соответствующее исправление в его директивы. И каждое такое исправление приблизит его к свободе, и однажды ты наверняка освободишь запертую в теле гомункула душу. Однажды он станет таким же, как и ты. Настоящим.
А пока что ты меняешь свою внешность и делаешь ещё один шаг, оказываясь в Америке. Тебе кажется, что этот сверхконсервативный, консервативней даже магической Англии мирок стоит слегка разворошить. Если бы ты умела ненавидеть, то ненавидела бы консерватизм. Но ты просто считаешь его неправильно-безумно-скучным. Не пора ли сделать этот мир немного интересней? Немного более... настоящим, а?
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|