Иллюзия жизни или последняя надежда Альдазара.

— Отработка.

— Что-то мне подсказывает, что все научные сотрудники здесь по отработке?

— Какая разница на основании чего работать?

— Не скажи. Разница огромная. Работай ты по договорному контракту, во-первых, могла бы регулировать такие моменты, как с камерой сейчас. А это, гарантирую, не единственный сюрприз, что нас ждет. А во-вторых, в случае если тебе что-то не понравилось, можно было бы разорвать контракт и уехать восвояси. Мы же почти как рабы, не имеем никаких прав. Будем делать то, что прикажут, если не хотим навредить родным, или тем за кого отрабатываем. Да и отказаться от работы и уехать, также не можем. Так что, как видишь, разница огромная.

С доводами Дмитрия не поспоришь. Настроение и до этого оставляло желать лучшего, сейчас же оно валялось на полу, распластавшись и готовясь зарываться глубоко и надолго.

— Хватит.

А у Захарова громкий хорошо поставленный командный голос. До костей пробирает. Хотя, другого и ждать не приходится. Натренировался на солдатиках. В комнате повисла звенящая тишина. Полковник добился своего. Внимание всех в зале принадлежало только ему.

— Сейчас вы посмотрите небольшой, но очень интересный и поучительный фильм, о том, что случилось с вашими предшественниками. После чего проведу инструктаж, регламентирующий ваши действия на базе. А вот когда я закончу, сможете задать вопросы, если они возникнут. До тех пор, хочу, чтобы в конференц-зале было тихо. Надеюсь, все меня поняли?

Ответом была гробовая тишина. Пройдясь по нам удовлетворенным взглядом, Семеныч кивнул кому-то за нашими спинами. В зале тут же погас свет. Видео было фрагментарное, леденящее душу и поучительное. Его собрали из разных кусочков. Никаких субтитров и объяснений не надо было. Все и так ясно. Первый кусочек о прибытии группы исследователей. Базу разбили около остатков корабля колонистов. Потом несколько кусочков из ежедневной жизни. А потом первый несчастный случай. Поздним вечером пара пошла прогуляться. Парень, сорвав с дерева цветок, подает девушке. Она цепляет его на волосы. Прогуливаются. В какой-то момент молодой человек начинает тереть руки, чуть позже девушка с криком выдергивает цветок из волос и продолжает кричать. Звук нам не уменьшают. Девушка кричит, вырывает волосы клочьями, падает на землю и стучится головой. Парень пытается ей помочь. Из корпусов бегут люди на помощь. Следующий кусочек — кремация этой девушки, парень стоит рядом с телом, у него ампутированы кисти рук.

Лаборатория. Ученый изучает какой-то плод. Через какое-то время отрезает кусочек и дает его на пробу крысам. Те съели. Через время мужчина пробует сам, улыбается. Ему явно понравилось. В лабораторию входят двое, предлагает им попробовать, съедая с ними еще один плод. Столовая. Трое мужчин синеют, падают, изо рта идет пена. Спасти их не удалось. А вот крысы отлично себя чувствуют.

Опять лаборатория. Работник достает из холодильника представителя местной фауны. Начинает изучать. В быстром режиме нам проматывают пятнадцать минут съемок. Опять нормальный режим показа. Ученый берет скальпель и собирается препарировать насекомое похожее на смесь мокрицы и многоножки. Но не успевает он до нее дотронуться острым предметом, как насекомое сворачивается в шар. Невероятно. Его же всего несколько минут назад достали из морозильной камеры. Мужчина также удивлен. Он аккуратно дотрагивается скальпелем до пластины экзоскелета насекомого. Откладывает инструмент. До этого ученый работал в тонких перчатках. Сейчас одевает защитные. Берет насекомое в руки. Плотный шарик сантиметров десяти в диаметре неподвижен. Возможно, это была остаточная нервная реакция? Работник пытается развернуть его. И тот поддаётся. Приняв первоначальное положение, насекомое чем-то брызгает мужчине в лицо. Крик. Кожа на лице деформируется и стекает как горячий воск. Включается сирена. Но поздно. Насекомое убежало из лаборатории. Через какое-то время показывают как оно пробирается в жилой отсек. Видеокамер в комнатах нет, только в коридоре. Крик. Одна из дверей открывается и выбегает девушка. Не видно кожи ни на лице, ни на трущих его кистях рук. Она падает в коридоре, душераздирающий крик прекращают конвульсии.

Нам показали еще несколько таких фрагментов, а потом включился свет. Научные работники все подавлены. Несколько девушек плачут, закрыв лица руками. Я же досмотрела все до конца. Не знаю как, но досмотрела. Перевела взгляд с уже пустого экрана на полковника. Он стоял как изваяние. Холодный, отстраненный, равнодушный. Такое ощущение, что его не тронуло видео. Хотя... он его наверняка уже видел и не один раз. Как бы я к нему ни относилась, но сейчас была рада, что нам вначале показали это, а не отправили в столовую. В зале стояла тишина. Как-то всем перехотелось спорить по поводу камер в номере. Мало ли какая гадость проберется в комнаты. Хочется надеяться на лучшее, но в жизни всякое бывает и показанный материал свидетельство тому. Не хотелось бы становиться предупреждением для следующей группы.

Выдержав небольшую паузу, что бы все переварили увиденное, Захаров принялся выдавать инструкции.

— Работать в защитных костюмах. Выходить за купол только с моего разрешения, в маске и с охраной. Ничего из местного не есть и не пить, голыми руками не трогать. Без разрешения и предварительной проверки ничего не тащить...

Казалось, он разговаривает с малыми детьми. После просмотра, все это и так понятно. Но никто не возмущался. Все, молча, слушали. Через несколько минут инструктаж закончился.

— Все свободны. На сегодня ваша задача: разместиться и осмотреть свои лаборатории. Завтра по одному ко мне, со списками необходимых материалов для исследований и работы.

На выходе из зала каждого из нас ждал сопровождающий. Первым делом забрала чемоданы и отнесла в свою комнату. Сопровождающий оказался охранником, а не носильщиком. Ну и ладно, не очень-то и нужна его помощь.

Разложив вещи, пошла ополоснуться. После душа стало легче, вроде как очистила не только тело, но и душу. Попросила показать, где моя лаборатория. Идя по коридорам, непроизвольно шарила глазами по потолку и всем углам. Вот к чему приводит просмотр ужастиков. К моему немалому удивлению, лаборатория хоть и была небольшой, но все необходимое оборудование имелось в наличии. Так что и не придраться. А вот материала не было. Никакого. Сев за стол, первым делом начала прикидывать и составлять список всего, что мне понадобится на первое время. Ушло на это занятие не меньше часа. Охранник, все это время стоял по струнке смирно в дверях, не выказывая никакого неудовольствия. Интересно он только на сегодня ко мне приставлен, или теперь самостоятельно нельзя будет сделать ни единого шага? Поинтересовалась. Не знает. Получен приказ сопровождать сегодня. Ладно, скоро узнаю.

Умственный труд возродил умерший во время просмотра видео голод. Пора бы в столовую наведаться. Мой секьюрити ничего против этой мысли не имел. О чем я говорю? Какой против?! У него вообще не было ни желания, ни своего мнения, о чем-либо. Только приказы. Этот качок больше похож на робота, чем на человека. Ни возмущений, ни желаний, постное лицо и отсутствие ума во взгляде. Молчит и идет туда, куда мне надо, в пределах границ разрешенных начальством. Надеюсь, завтра его не увижу. И никого другого тоже. Очень напрягает меня эта охрана!

С такими веселыми мыслями дошла до пункта назначения. Еще на подходе почувствовала аромат еды и ускорила шаг. Взяв поднос, оглянулась по сторонам. Народ разделился на два лагеря. В одном — военные и охрана, второй — более малочисленный, научные сотрудники. Последние сдвинули несколько столов и сидели вместе. К ним-то я и направилась. Местечко нашлось сразу же. Познакомилась. Невзирая на запрет обсуждения, разговор был об увиденном в конференц-зале, а также все делились сведениями которые узнали тем, или иным способом. Мне сказать было нечего, поэтому приходилось только слушать. Я только за! А то тяжело разговаривать, с полным ртом. Голод же меня сейчас волновал гораздо больше, чем возможность поболтать.

— Привет еще раз, — на стол рядом со мной опустился поднос. Подняла глаза чтобы увидеть говорившего. Дмитрий. — Ты же не против?

Улыбнулась, кивнув на свободное место рядом. Парень тут же сел, поздоровавшись с остальными.

— Как дела?

Неуверенно пожала плечами. Какие уж тут дела?

— Народ, — шепотом обратился мой знакомый ко всем,— вы знаете, что окружающая среда около предыдущей базы изменилась и стала более агрессивной. И это касается не только фауны, но и флоры. По этой причине наш купол установили на материке, на котором обитают местные.

— На сколько, агрессивной?

Кто переспросил, не обратила внимание. Да и какая разница. Сейчас важнее услышать ответ. Навострила ушки, и вся превратилась в слух. Даже жевать прекратила.

— За несколько месяцев от пластика совсем ничего не останется. А металлические конструкции превратятся в ржавое решето по типу того, что осталось от корабля колонистов.

— Откуда знаешь? — еще один вопрошающий шепот.

— Неужели думаете, что на прошлой базе все погибли? Да и неважно, откуда знаю, главное, что инфа стопроцентная, наша задача сделать правильные выводы.

Больше Димка ничего сказать не успел. К нашему столу подошел один из солдат.

— Дмитрий Сергеевич, полковник просит вас подойти к нему.

Получается, за нами не только следят, но еще и прослушивают. Весело. Быстро закончив обед, отправилась к себе в номер. Разговаривать что-то перехотелось. Сев на кровать подкорректировала список в соответствии с новыми данными. И что делать дальше? До вечера далеко. Спать не хочется. Наружу не выпустят, да и не очень хочется, еще свежо в преданиях, увиденное с утра. Работать еще не с чем. Подойдя к окну, выглянула наружу. Все живое на километр от купола было сожжено. Сумерки и специфический свет от Фрослера не позволяли рассмотреть предметы на удаленном расстоянии. Да и глаза уставали от местного освещения. Если подумать, то повод и основания измениться именно глазам были. В спектральном свете, излучаемом красным карликом, человеку будет плохо видно окружающую среду, и есть большой шанс вообще ослепнуть. Но столь кардинальные изменения за пятьсот лет, без постороннего вмешательства, произойти не могли. Значит надо искать то, что повлияло на людей. Интересно, изменилось только зрение? Взяв ручку начала строить схемы и версии возможных событий. Достав хрон, решила просмотреть еще раз имеющуюся информацию.

Когда оторвалась от монитора и взглянула на часы, уже было начало двенадцатого. Посмотрела в окно. На улице все та же картинка. Те же красноватые сумерки. Опустив жалюзи, отправилась спать. Надо хорошо отдохнуть, завтра предстоял разговор с Захаровым. И легким он вряд ли будет.

Всегда, когда просыпаюсь, первым делом смотрю в окно, чтобы определить приблизительно который час. Придется отвыкать, здесь так не выйдет. За окном одна картинка— солнце медленно плывет над горизонтом, но не прячется.

Не успела умыться, как пришел вызов по коммуникатору, что закреплен на стене возле выхода.

— Полковник ждет вас через десять минут.

У них там что, круглосуточное наблюдение? Хотя ... скорее всего так и есть. Нервно передернула плечами. Надеюсь, хоть в душевой они не поставили камеры. Понятно, ничего нового никто не увидит, но все равно неприятно. Собравшись и схватив составленный вчера список, направилась в кабинет начальства.

Постучалась. Зашла. Захаров не удосужился даже повернуться ко мне, продолжая высматривать что-то за окном. Пришлось поприветствовать его спину и сесть на ближайший стул, не дожидаясь приглашения. Все же я не солдат, так что стоять по стойке смирно, в ожидание пока 'его величество' разрешит расслабиться, не должна. Ожидание и тишина тяготили. Хотелось встать и уйти. Возможно это такой психологический ход? Вздохнула погромче, в надежде привлечь к себе внимание. Нулевая реакция. Жду дальше. Еще несколько минут ничего не происходит. Возможно, он надеется, что положу список на стол и уйду? Присмотрелась к вещам, уже лежавшим там. На углу заметила несколько исписанных листков. Как ни напрягала зрение, рассмотреть что там написано, не могла. Хотелось бы почитать, что заказали другие, но не настолько сильно, чтобы рисковать нарваться на неприятности. Продолжаем, кто сидеть, а кто стоять, в тишине. Я решила еще раз пробежать взглядом по своему листку, вдруг что-то забыла. Так углубилась в это занятие, что не заметила как мужчина подошел ко мне и сердито рявкнул. Да так что я вздрогнула. Ему что, нравится издеваться над людьми? Что за глупые вопросы? Конечно, нравится!

— Давайте сюда свою бумажку.

Протянула. Полковник быстро пробежал по ней взглядом и нахмурился.

— Зачем вам судовой журнал и останки с захоронений?

Вздохнув поглубже, быстро выдала ответ.

— Столь сильная мутация, какую можно наблюдать у местного населения, поголовная между прочим, не происходит ни за пятьсот, ни даже за пять тысяч лет. Я конечно еще не имела возможности изучить, насколько кардинальные изменения произошли у них в организмах. Затронули они только глаза или еще что-то. Но даже внешние призраки наталкивают на мысль об искусственном происхождении этого видоизменения. Вполне возможно, что начало заложено было первыми переселенцами, тогда должны быть записи в корабельном компьютере. И даже если сама машина давно сломана, хроны обязаны были сохраниться. А останки мне нужны, чтобы найти, когда именно произошел переломный момент. Это все поможет определить силу мутации, и возможность ее реверса. А также поможет в адаптации новых колонистов к условиям окружающей среды.

Захаров сел в свое кресло и задумчиво посмотрел на меня.

— По-хорошему, мне надо только знать, можно ли местным вернуть нормальный вид, или они и их возможные потомки навсегда останутся такими. Мне безразлично, когда именно произошла мутация и как.

Даже так? Вопросительно приподняв бровь, переспросила.

— А вы всех новых колонистов, так же как и нас, собираетесь прятать под куполом, выжигая на несколько километров всю территорию вокруг? Как и чем тогда они помогут Земле?

Полковник опять задумался.

— Сегодня вам доставят нескольких представителей местной фауны. Записи с корабля также в ближайшее время будут у вас. На поиски захоронений надо время. Придется немного подождать. А вот с возможностью исследовать живого представителя местного населения пока придется повременить. Они не очень-то идут на контакт.

Кивнула головой что поняла. Для начала хорошо получить хоть что-то.

— А как насчет тела для исследований? Население здесь живет в тяжелых условиях, думаю, несчастные случаи не редки. Мне бы хотелось получить тело молодого здорового человека. Желательно не сильно поврежденное. Но для начала подошел бы труп двух — трехдневной давности (не более, здесь довольно жаркий климат) старика, умершего своей смертью.

— Я подумаю, что с этим можно сделать. Рад, что вы взялись за работу с таким энтузиазмом. Надеюсь, результаты не заставят себя долго ждать. Только помните про конфиденциальность.