Клятва ворону (общий файл)

Герд мечтательно закатил глаза, и стал приплясывать на месте, вспоминая вчерашнее веселье. Запнувшись о вязанку хвороста, он неуклюже взмахнул руками и упал под дружный смех служанок.

Громче всех хохотала Эста, ударяя себя по бокам.

— Герд, от чего крепче хмель: от девиц или пива?

— Мой брат, оруженосец у риттера Астера, рассказывал мне, что кёниг был мрачнее тучи на свадебном пиру, особенно его разгневал шпильман Ульрих. Да и свадебный пир больше походил на похоронный,— понизив голос, сообщила одна из служанок.

Эста отложила недочищенную луковицу и всплеснула руками.

-Ульрих красив как бог, а когда он поет... — женщина закатила глаза и прижала ладонь к пышной груди.

— Я слышала, что кёниг ускакал с риттерами еще ночью, — решила вмешаться в разговор темноволосая повариха, месившая тесто.

Эта новость заставила всех ненадолго оставить свою работу. Служанки принялись обсуждать услышаное, но Эста, цыкнув на них, заставила всех замолчать взмахом руки.

— А ну, живо за работу! Мало ли кто что говорит, — снисходительно проворчала женщина. — А ты, Фрёд, меньше рассказывай в этих стенах, что слышишь от своих ухажеров. Ненароком можешь поплатиться за свою болтовню и любопытство.

Эста была строга к челяди, но все любили её за добрый и веселый нрав. Она крепко держала хозяйство замка, стараясь не вмешиваться в дела знати и кёнига. С раннего утра и до первых звезд на небе её зеленое платье и светлый передник мелькали во всех уголках замка. С самого детства работая в поварнях замка, Эста научилась всё успевать и содержать в полном порядке.

— Герд, натаскай воды в кадку, да принимайся за котлы, — приказала Эста, помешивая черпаком густую похлебку в очаге.

Глянув на слугу, она обнаружила, что тот таращится во все глаза на дверь поварни. Обернувшись, Эста увидела на пороге двух девиц. Она сразу узнала Ренхильд. Рядом с ней стояла незнакомка в сизо-синем бархатном платье. Эста вмиг признала в ней благородную девицу, хотя в ней не было и намека на высокомерие. Незнакомка окинула поварню любопытным взором. Обе были свежи и веселы, с тщательно убранными волосами и в легких накидках, защищавших от предрассветной прохлады.

Эста радостно всплеснула руками и поспешила к девицам.

— Что за ранние пташечки к нам пожаловали, — с улыбкой заключила она Ренхильд в свои широкие объятия. — Ренхильд, помню, тебя девочкой не заставишь так рано встать. Что ж, проходите скорее и садитесь у очага. У меня для тебя и твоей подруги припасены отменные яства. Утренняя трапеза еще ох как не скоро!

Эста, подхватив за руки девиц, увлекла их за собой к пылающему очагу, недалеко от которого стоял стол и лавка. Девицы весело переглянулись.

— Эста, спасибо, мы и впрямь голодны, но...кёнигин Эмбла желает, чтобы ты показала нам все кладовые, поварни и погреба, — придав голосу как можно большую серьезность, промолвила Ренхильд.

Эста с недоверием воззрилась на Ренхильд, а потом на Кветку. Как только она удостоверилась, что Ренхильд не шутит и перед ней стоит кёнигин, Эста поклонилась и, опустив глаза, промолвила:

— Прошу простить меня, ваше величество.

— Ренхильд сказала мне, что лучшей хозяйки замка не сыскать, — дружелюбно ответила Кветка.

Эста, внимательно посмотрев на кёнигин, тут же оттаяла, вновь став веселой и шумной.

— Да, госпожа. Только теперь ключи от всех дверей принадлежат вам как хозяйке. Да если поглядеть, то вы хозяйка не только замка и Сванберга, но и всего Гримнира.

После непродолжительной трапезы Кветка, Ренхильд и Эста отправились осматривать замок. Осмотр продлился до самого полудня. Еще вчера многочисленные темные переходы и лестницы казались ей запутанными, а сам замок огромным. Но стоило ей не спеша пройти его с Эстой вдоль и поперек, побывав во всех помещениях кроме покоев кёнига, как стало ясно, что замок не так велик, устроен просто и основательно.

Замок Мохейм был построен на скале основателями прежней династии кёнигов. Погреба, подземелья и кладовые прорубались прямо в скале, от чего в них всегда было прохладно и сухо. Стены и башни складывались из белых камней добытых тут же, от чего замок с его главной сторожевой башней Вакт походил на белокрылого лебедя, плывущего над городом и темными лесами. Стены замка были необычайно толстыми, с узкими бойницами. В Мохейм вели одни единственные укрепленные ворота, окованные железом. Сразу за воротами располагался большой двор с глубоким колодцем, выдолбленным в скале. Кветка подивилась упорству и искусству строителей, которые отвоевывали у скалы аршин за аршином, стараясь добраться до воды. Оно и понятно: остаться без воды во время осады — верная гибель.

Во дворе располагалось множество помещений: тут были поварни, конюшни, псарни и множество других построек, назначение которых Эста объяснила кёнигин. Пройдя через небольшой проход под окнами покоев, можно было попасть в малый двор замка, где с одной стороны высился храм, а с другой — высокое крыльцо, ведущее в покои замка. Весь двор просматривался из решетчатых окон и крытых тесом переходов. За решетчатой калиткой позади храма был разбит небольшой сад прямо на скале. Видя радость Кветки, Эста грустно заметила:

— Этот сад был разбит по приказу кёнига Алрика для его любимой молодой жены, которая проводила здесь все свое время. Он был последним из кёнигов династии Рагнов. Когда сюда пришел с войском Игмар, защитники Сванберга стояли насмерть, держа осаду. Когда кёниг был смертельно ранен и испустил дух на руках у молодой жены, кёнигин Норфрида одела его доспехи и встала в ряды защитников замка, дабы те видели, что их господин не погиб и не утратили боевого духа. Когда враги ворвались в замок, началась страшная сеча. Каждая пядь в замке была залита кровью. Госпожа погибла в сражении. Когда доспехи сняли, все увидели, что под ними прекрасная Норфрида.

Кветка обвела взглядом сад, который хранил воспоминания об Алрике и Норфриде. Поведанное Эстой поразило её до глубины души. В сердце Кветки поселился огонь холодной ненависти к Гермару и его предкам, сеявшим смерть и вражду только из-за того, что кто-то поклонялся другим богам. Нет, не вера заставляла Игмара убивать, жечь и истреблять. Жажда чужого поклонения, быстрой наживы и безграничной власти — вот вера Игмара и его недостойного потомка Гермара.

Кветка спрашивала обо всем, внимательно слушая Эсту и тщательно осматривая всё, что они видели. Эста была удивлена осведомленностью Кветки. Услышав, что в доме своего отца Кветка сама сидела за ткацким станком и готовила пищу, Эста была поражена.

— Не удивляйся, Эста, — улыбнулась Кветка. — В моих краях так заведено: дочь правителя должна быть лучшей не столько в богатстве одеяний, сколько в шитье, врачевании ран и за ткацким станком.

Передав тяжелую связку ключей кёнигин, Эста в конец уверилась, что лучшей кёнигин Гримниру и пожелать нельзя. Да только за что Единоликий наградил Эмблу таким мужем? Эста не могла найти ответ.

Осмотрев замок, Кветка забралась на самый верхний ярус зубчатой крепостной стены, где день и ночь несли дозор стражники, прохаживаясь вдоль стен. За Кветкой с готовностью последовала Ренхильд, после того как Эста вернулась к своим делам. Здесь наверху всегда гулял сильный ветер. Ренхильд плотнее закуталась в плащ, стараясь поймать разлетающиеся полы одежды. Кветка не пыталась скрыться от ветра, с радостью подставляя ему свое лицо. Плащ за её спиной трепетал и хлопал, словно крыло. Перевитые жемчужными нитями и заплетенные в косы волосы летели по ветру, грозя вот-вот рассыпаться по плечам. Перегнувшись через край стены, Кветка смотрела вниз на кривые улочки города и дома, чьи серые и красные черепичные крыши сливались в один пестрый лоскутный ковер. По улицам сновали люди и повозки. За городской стеной поднимались безбрежные леса.

Всматриваясь в гущу лесов, Кветка изредка замечала тонкий дымок — там было селенье. Значит, где-то рядом пролегал большак, по которому Кветка приехала сюда. Она подметила, что в Северных пределах люди селились лишь у трактов или на берегах рек.

Там, где небо сходилось с землею, едва угадывалась голубая полоса студеного северного моря. Кветка слышала о больших городах на берегах моря, где кипела торговля и каждый месяц проходили шумные, многолюдные торжища. На них съезжались купцы и простой люд со всех концов и весей Северных пределов, а торговые драккеры заморских купцов причаливали каждый день. Однажды отец взял её с собой на осеннее торжище в Кряж. Многолюдье, веселый наигрыш сопелей, запах костров и вкус сладких пряников припомнились Кветке. Тоска по дому сжала её сердце. Ей вдруг захотелось обратиться птицей, легко оттолкнуться от края стены, взмыть ввысь к самому солнышку и полететь в родные края, что снились ей каждую ночь с самого дня отъезда. Чтобы унять тоску, она обратилась к Ренхильд, которая тоже смотрела вдаль затуманенным взором:

— Ренхильд, граница Гримнира на берегу моря?

— Нет, Кветка, там владения кёнига Торхельма, — живо отозвалась Ренхильд, которую Кветка попросила звать её родным именем. — На берегу стоит город Нордбьёрг, один из богатейших в Северных пределах. Сванберг не сравнится с ним. Торхельм сын Альдора имеет сотни боевых драккеров. Сейчас он ни с кем не воюет, потому его легкие драккеры плавают в такие далекие края, куда еще никто не решался заплывать.

Кветка вдруг вспомнила о словах Ульриха на свадьбе. Это было вчера, но сейчас ей казалось, что с тех пор прошел год.

— Ренхильд, — перебила Кветка. — Кто такая Сёгрид? Что за месть ждет Гермара от Торхельма?

Ренхильд этот вопрос застал врасплох. Её лицо от волнения покрылось красными пятнами. Она опасливо оглянулась по сторонам.

— У кёнига Торхельма есть знатный военачальник, благородный Рунольф. Он участвовал во всех военных походах отца Торхельма. Говорят, он считает его своим вторым отцом. Сын Рунольфа, Лотар, лучший друг Торхельма, а дочь Сёгрид была ему дорога, как сестра... Сёгрид осенью просватали за молодого и знатного жениха. Она сама выбрала его по сердцу. Перед свадьбой она втайне от отца поехала к Белым камням, поклониться богам, попросить богиню Фригг о счастье. Белые камни лежат совсем недалеко отсюда в лесу.

Ренхильд внезапно замолчала и пристально посмотрела вдаль, словно стараясь прогнать наворачивающиеся слезы.

— Сёгрид нашли бездыханной на самом дне обрыва под скалой. Пять воинов, сопровождающих её, были перебиты, — со злым отчаянием бросила Ренхильд.

Кветка молчала, удрученная услышанным. И темные леса, и горы, и белые стены замка вдруг показались ей не завораживающими, как прежде, а мрачными и тоскливыми. Была в словах девицы какая-то недосказанность. Ренхильд напряженно молчала, закусив губу. От её легкости и веселья не осталось и следа. Поймав внимательный взгляд кёнигин, она вздрогнула и то ли всхлип, то ли стон вырвался из её груди.

-Ренхильд...— Кветка с изумлением увидела, как Ренхильд, закрыв лицо ладонями, медленно сползает на каменный пол. Едва успев подхватить рыдающую девушку, Кветка принялась легонько тормошить её за плечи.

— Ренхильд... Ренхильд!

— Кветка...наши матери с Сёгрид из одного рода...

Ренхильд рыдала, с трудом выговаривая слова. В её рыданиях было столько боли и отчаяния, словно Сёгрид была ей родная сестра, а не дальняя сродница.

— Кто же сотворил такое, Ренхильд? Убийц нашли? — прошептала Кветка, теснее прижимая плачущую Ренхильд.

Ответом ей был новый поток слез. Силясь совладать с собой, девушка хрипло проговорила, давясь слезами:

— Рунольф прискакал к Гермару, требуя найти им тех, кто сделал это! Гермар сказал, что это нежить. Но они были убиты мечами и кинжалами, хотя кто-то и старался выставить всё так, что это был вервольф. Рунольф не поверил ему и указал на следы оружия на телах воинов. Гермар сослался на разбойников и пообещал их поймать и казнить. Много позже Дагвор поймал двух бродяг. Их пытали и поспешно казнили...

Рукав платья Кветки вымок от слез Ренхильд. Она крепко обняла девицу и, внутренне холодея, медленно спросила:

— В гибели Сёгрид виноват Гермар?

Ренхильд перестала рыдать и подняла на Кветку глаза полные муки и тоски.

— Я не могу более молчать об этом. Никто не знает точно, а Рольд только догадывается. Дагвор давно заглядывался на Сёгрид. Его мать решила, что она должна достаться Дагвору, а вместе с ней и её приданное.

Как это было знакомо Кветке! Она на миг потеряла дар речи от гнева.

— ...Они напали на Сёгрид на пустынной лесной дороге у Белых камней. Стража была сразу же перебита. Сёгрид ранила кинжалом Дагвора, вырвалась и убежала в лес. За ней гнались. Дагвор и Гермар настигли её у скалы. Сёгрид, спасаясь от них, полезла наверх и в сумерках сорвалась вниз!

Ренхильд закрыла ладонями лицо.

— Откуда ты всё это знаешь?! — Кветка встряхнула хрупкую Ренхильд, страдая не меньше её.

— Кёрст... он был тогда вместе с ними, он рассказал мне. Кветка, Кёрст любит меня и никогда не причинил бы зла Сёгрид. С той поры он лишился покоя, и не знает его до сих пор. Он поделился этой тайной со мной.

Кветка вспомнила светловолосого риттера из свиты Гермара.

— Ренхильд, если Торхельм собирается мстить Гермару, значит, он тоже знает, кто на самом деле виновен в гибели Сегрид.

Ренхильд вдруг встала на колени и, умоляюще глядя на Кветку, схватила её за руки:

— Госпожа, умоляю! Я рассказала вам всё это, чтобы вы знали: Кёрст не виновен в гибели Сёгрид! — отчаянно зашептала Ренхильд. — Я страшусь одного: если Торхельм придет сюда, он уничтожит всех из свиты кёнига! Я должна спасти Кёрста, должна! Даже мой дядя не знает правду, а тебе я рассказала в надежде на справедливость и милость.

Так вот кто стал причиной её отчаяния и волнений.

Кветку отвлек звук рога Гермара. Небольшой отряд кёнига выехал из-за леса и направился к городу. Скакавший впереди всадник в черном плаще вновь протрубил в рог, и ему ответили с башни у городских ворот.

— Ренхильд, кёниг возвращается!

Кветка подняла Ренхильд, помогая встать ей на ноги.

— Ренхильд! — Кветка решительно посмотрела в глаза девушке. — Гермар ответит за все перед богами и людьми. Поверь мне! Никто не услышит от меня того, что я узнала от тебя. Обещаю, я помогу тебе и твоему возлюбленному...ведь Кёрст твой возлюбленный?

Ренхильд зарделась и смущенно уткнулась в плечо Кветки.

— А теперь идем, я не хочу встретить его и Дагвора во дворе.

Ренхильд всхлипнула и улыбнулась Кветке сквозь слезы, кивая. Они поспешили в покои Кветки, где её уже ждал торговец тканями.

* * *

Увидев кёнигин, купец поклонился и с угодливой улыбкой принялся разворачивать всевозможные отрезы. Присутствовавшие при этом девицы ахали от восторга и наперебой примеряли себе и Кветке дорогие ткани. Ренхильд при девицах и Росалии старалась быть по-прежнему веселой, наперебой расхваливая шелк и парчу. Девушки сняли с Кветки мерки, ибо обычай запрещал портному прикасаться к кёнигин, а торговец, чинно занеся все на восковую дощечку тонким писалом, пообещал принести в замок пару готовых платьев уже завтра. Едва торговец покинул покои Кветки, как на пороге появился Кёрст, с поклоном сообщивший, что кёнигин ждут в трапезной. При виде него Ренхильд зарделась и опустила глаза долу. От Кветки не укрылся нежный взгляд, брошенный риттером Ренхильд. Кветка с тоской предвкушала обед с Гермаром и его приспешниками.