И нет больше ни секунды, чтобы отразить удар, который сейчас обрушится сзади...
Кор метнулся с плеча. Не издав ни единого звука, как делал это всегда, когда дело доходило до настоящей драки. А Зан уже делала сальто в сторону — просто прыжок через голову, не касаясь руками земли. Уйти с траектории возможного удара. Хотя бы на пару секунд занять такую позицию, чтобы все противники оказались с одной стороны. Они конечно перегруппируются. Они умеют это делать — Зан уже успела понять! Но ей сейчас нужно было хотя бы такое призрачное ускользающее преимущество.
Зан приземлилась на ноги, еще в воздухе развернувшись лицом к своим соперникам, и вновь размыкая норлу на два клинка. Она еще успела заметить, как старший патиец стряхнул со своей руки Кора, когтями и зубами вцепившегося в кожаный доспех. Зверек отлетел в песок под ногами мужчин, но ни один из них даже не подумал добить его. Все они смотрели на Зан и шли к ней, расходясь полукольцом, стремясь окружить ее. Кор гневно защелкал, топорща шерстку на спине: его сочли недостойным противником!
"Ничего, меня они тоже, похоже, недооценивают!"
Зан не стала отступать: эти патийцы слишком хорошо выучены, ей все равно не удастся держать их всех с одной стороны. Она шагнула вперед. Правая рука поднята на уровень плеча, и норла-клинок смотрит вперед и немного вниз. Левая — возле бедра, и клинок направлен в сторону и верх. Защита? Нападение? Все вместе. Стальной смерч!
Мужчина напали на нее одновременно. О да, они были прекрасными воинами! Сильными, быстрыми, тренированными драться как одна команда. Три огромных меча, каждый длиннее, чем ее норлы-клинки. И тяжелее. И, кажется, ничуть не медленнее.
Или все-таки медленнее? Три против двух в ее руках, а она еще жива?
Зрители на трибунах выли от восторга. Разбирали ли они хоть что-нибудь? Могли ли отделить один удар от другого? Серебряная паутина клинков, налетающих друг на друга, сталкивающихся, скользящих лезвиями... Словно их не пять всего — на четверых человек. Их не может быть всего лишь пять! Фигуры мужчин, закованные в плотные доспехи. Высокие, огромные, слишком, невероятно, быстрые... Плотным кольцом. И не могут сомкнуться! Им осталось сделать всего один шаг, но та, что в центре, обжигает сильнее пламени.
За движениями девчонки не уследить. Никто больше не дерется так, как она! Ее клинки плетут немыслимый узор, каждую секунду меняя направление, успевая не только отражать удары трех мужчин, но еще и атаковать, проскальзывая между их мечей, находя щели в казалось бы непробиваемой обороне. Ее тело ни секунду не стоит на месте. Она двигается, перетекая из стойки в стойку. Она отклоняется, пропуская удары над собой, подпрыгивает, перекатывается по песку и вновь поднимается на ноги еще до того, как они успевают понять, что она упала! Плащ мечется за ее спиной, острыми жалящими крыльями взлетают и падают волосы. Губы приоткрыты, но плотная маска мешает разглядеть выражение ее лица. Боится ли она? Понимает ли, что ей пора испугаться? Ей не вырваться из зажавшего кольца. Но и им его пока не сомкнуть!
Толпа на трибунах выла от восторга. Такого боя можно было ждать вечность! Но Зан их не слышала. Клинки в ее руках сверкали смертоносным вихрем. И безумное, сжигающее душу чувство свободы бежало по венам. Здесь и сейчас только она была властна над собой! Свобода решить за себя: убить. Или свобода погибнуть!
Ей не пришлось даже прикрывать глаза — этого ей уже давно не было нужно. В долю секунды мир вокруг выцвел и тут же налился новыми красками, силуэты вокруг расплылись, обрастая цветными тенями. Она привычно шагнула на другой уровень зрения. Отметила сияние вокруг своих противников: бледно-зеленое у двоих младших и ярко желтое у старшего патийца. За прошедшие годы она успела заметить, что именное такое бывает у самых лучших бойцов. Желтое свечение было когда-то у Эзры. Ну, так она танцевала!
Воздух наполнен сияющим перламутром, таким густым, что остается лишь удивляться, как людям удается им дышать! Ярко-рыжее сияющее кружево Кора на самом краю восприятия. Он привычно не лезет под ноги к дерущимся гладиаторам, ожидая сигнала от хозяйки.
"Сейчас!"
Когда-то, чтобы сказать что-нибудь Кору, ей нужно было ловить нити перламутра, плывущие в воздухе, соединяться с ними собственным кружевом и по ним отправлять послание зверенышу. Наверное, впрочем, она и сейчас проделывала все то же самое. Хорошо, что ей уже не требовалось над этим задумываться. Три клинка против двух твоих — серьезный отвлекающий фактор!
Кор метнулся к тому патийцу, на которого она указала. Вначале боя она решила, что сегодня от зверька особой пользы не будет: плотные кожаные доспехи ему не прогрызть. Но сейчас все изменилось: минуту назад ее клинок достал ногу мужчины. Всего лишь царапина — тот даже скорости не замедлил. Но как раз то, что нужно для Кора!
Мужчина взвыл и сбился с атаки, когда тонкие и очень острые зубы рванули рану, выдирая из нее кусок плоти. Он попытался стряхнуть с себя звереныша, мигом забыв о своей основной противнице. Зан бы сейчас развернуться и одним ударом добить его. Но двое других патийцев были выучены действительно хорошо: ни один из них не прервал свою атаку, не бросился на помощь другу, даже не взглянул в его сторону! Но Зан не зря переходила на этот уровень зрения. Сейчас они увидят еще один фокус. Из ее любимых.
Раньше у нее такое получалось только с неразумными животными. Но три года боев — достаточное время для тренировок!
Кор рвал рану на ноге патийца. Тот вопил, пытаясь сбросить его с себя. Ему бы один раз махнуть мечом по крошечному меховому тельцу, но мужчина не делал этого, очевидно не слишком-то надеясь не попасть по собственной ноге. Зан все-таки пришлось ухватиться сознанием за взвешенные в воздухе нити перламутра и по ним потянуться к мужчине. Его сознание полыхало болью, его нога, которую рвали острые зубы, превратилась для него в центр мироздания. Голубое сияние, ровное почти над всем его остальным телом, вокруг ноги светилось грязными серовато-синими всполохами. Главное — помнить, что это только его боль. Зачерпнуть ее. Не нужно ничего представлять: ни рук, сложенных ковшиком, ни густой жидкости, которую можно было бы почувствовать на ощупь. Просто вот есть боль, вот она перетекает по воздушным кружевам перламутра. Немного усилия, и Зан кидает ее на другого патийца, на одного из тех, что еще нападает на нее.
Мужчина вскрикивает от боли. И от неожиданности выпускает меч из самих собой разжавшихся пальцев. Зан специально не прицеливалась. Так уж получилось, что ее удар пришелся по его правой руке! Рабыня упала вниз, пропуская чей-то меч над собой, и кувырком перекатилась под ноги мужчины. Не подымаясь, прямо с земли двумя мечами сразу крест-накрест полоснула по его ноге. Стальные пластинки доспехов, толстая кожа штанов, человеческая плоть, кость, хрустнувшая под клинками... Кровь горячей волной плеснувшая на Зан. Она по-кошачьи фыркнула и мотнула головой, стряхивая с волос густые темные капли, и одним плавным движением перетекла на ноги.
А мужчина вопил, уже как-то совсем по-другому, захлебываясь собственным криком. Он упал на землю. И его нога тоже упала. Раньше него. Отдельно. Его бывшая нога. Зан знала, что большинство ее коллег-гладиаторов на этом посчитали бы свою работу выполненной и оставили противника в покое: повезет и дотянет до конца боя — зрители, может быть, решат его не добивать. Он, конечно, останется калекой, но ведь выживет! Но еще Зан знала, что сама, оказавшись на его месте, предпочла бы, чтобы ее добили прямо сейчас.
Она шагнула к мужчине и с размаху вертикально опустила клинок в его грудь. Он прошел между стальных пластинок, между ребер и так же легко вышел назад, взметнув новый фонтанчик крови.
Крик, раздавшийся за ее спиной, заставил Зан обернуться. На этот раз в крике не было боли, а бы... Гнев? Патиец, тот, кого она определила как старшего из трех, несся на нее, подняв меч в замахе. Он хотел помешать ей добить того раба? Он ненавидел ее сейчас потому, что не успел? Кажется, их драка переставала быть просто представлением для толпы на трибунах!
Зан подумала, что не знает больше ни одного гладиатора, который на его месте пытался бы помешать ей добить другого раба, даже дравшегося на одной стороне с ним. Зан смотрела в широко распахнутые глаза мужчины и почему-то думала: это не оттого, что теперь их оставалось лишь двое против нее.
Мужчина налетел, она перетекла в сторону, косым замахом отбив его меч. Это у нее всегда получалось лучше всего — неожиданными движениями уходить из-под ударов, сбивая противников с толку. Но, похоже, сегодня ей этого не позволят.
И еще, против нее их снова было двое.
Второму патийцу наконец-то удалось отбиться от Кора. Звереныш отлетел в песок и, развернувшись еще в полете, ничуть не хуже чем это умела делать его хозяйка, приземлился на лапы и хотел снова кинуться на своего врага. Зан остановила его. Он сделал уже достаточно, а она теперь справиться и сама. С двумя — справится!
Клинки столкнулись с пронзительным звоном. "Звон Стали" — это, кажется, кричит толпа ни трибунах? "Что ж. Надеюсь, им нравится!"
А Зан не собиралась больше позволять втягивать себя в это бесконечное фехтование. Она шагнула назад, отступив от первого патийца, и развернулась лицом ко второму. Тот несся на нее. Меч в двуручном хвате поднят над головой. Отличный получится удар, когда он его завершит. Если завершит, потому что прямо сейчас он полностью открылся. Он, конечно, не ожидал, что она развернется к нему, что шагнет навстречу... Отличный у него получится удар — ей не устоять. А значит он не должен его завершить. И он так раскрылся! Только вот он еще слишком далеко, ей не дотянуться. А когда он окажется ближе, его удар уже будет завершен...
Руки, не дожидаясь приказания разума, начали действовать сами. Соединить клинки вместе, щелкнуть хитрым замком в рукояти... Норла, конечно, не обычный шест — ее не перехватишь за один конец. Но рукоять, собранная из двух, становится длиннее на целых полтора тефаха. Всего на полтора тефаха... И если взяться за нее вот так, совсем вплотную к лезвию, и толкнуть другим лезвием вперед, как толкают шест или копье...
Все верно, этих полутора тефахов оказалось достаточно.
Патиец повалился на песок, пытаясь зажать руками распоротый живот.
Но еще один, самый главный, самый опасный из них, по-прежнему оставался на ногах. И он был сзади.
И снова, как в самом начале боя, ощущение приближающегося удара за спиной. И даже Кора нет, чтобы зубами и когтями повиснуть на руке с мечом, отводя удар от неуспевающей развернуться хозяйки.
Зан перекинула норлу в левую руку, крутанула ее вокруг запястья и одновременно шагнула назад. За весь бой она не делала еще ничего более опасного: она могла просто налететь на несущийся навстречу меч! Но если не сделать этого, не сбить противника с рассчитанного им удара, у него останется слишком много времени, чтобы подумать, чтобы изменить траекторию... Для обычного человека скорректировать траекторию в процессе удара, конечно, было бы невозможно, но этот-то обычным не был! Зан уже успела выяснить.
А ее собственная рука уже закидывает норлу за плечо, положив ее на спину... Поперек обрушившегося меча. Сталь по стали...
Боль была такая, что Зан показалось: патиец ее все-таки достал.
Ее отбросило вперед на песок. Она упала и заставила себя, не останавливаясь откатиться еще дальше. Только потом поднялась на четвереньки, вскинув норлу над головой, готовая отразить любой удар, с какой бы стороны он ни пришел.
Хотя, если она по-прежнему может двигаться, значит не все так плохо...
Патиец шел к ней. Его меч был опущен в землю. Он больше не хотел с ней драться. Просто убить.
А Зан вдруг поняла: если бы она оказалась слабой добычей, если бы в самом начале боя позволила себя ранить, сдалась — они не стали бы ее убивать. Эти мужчины шли на арену, чтобы показать зрителям красивый спектакль. Они действительно не знали, кого выпустят против них!
Зан взвилась вверх, даже не потрудившись сначала встать на ноги, оттолкнувшись норлой от земли. Она, конечно, не шест — слишком острая, кончик клинка успел уйти в песок. Но Зан уже летела, вперед и вверх, прямо над головой патийца. Тело извернулось под немыслимым углом, правая рука вцепилась в длинные светло-серые волосы, собранные в высокий хвост, а левая привычным движением крутанула норлу вокруг запястья, почти не заметив встретившегося сопротивления.
Зан приземлилась, немного согнув ноги в коленях, гася удар. Перекосившийся плащ хлопнул ее по спине, и она откинула его за плечо. Все-таки не слишком-то это удобная штука, когда приходится кувыркаться через голову. И не только через свою.
Тело слева от нее грузно рухнуло на песок, заливая его темной кровью. Зан перевела взгляд на то, что держала в правой руке — голова патийца. Длинные светло-серые волосы, собранные в хвост, глаза открыты и смотрят куда-то в песок...
И никто больше не нападает. Некому. И арена вдруг снова кажется совершенно, абсолютно, нереально пустой...
Зан зажмурилась, выталкивая себя на первый уровень зрения. Это о чем-то говорило, если ей приходилось прикладывать для этого такие ощутимые усилия. Она вскинула над головой левую руку с норлой и правую тоже подняла повыше: ей же еще нужно поприветствовать толпу на трибунах, скандирующую ее имя.
Зан повернулась к ложам почетных гостей. На перилах центральной, самой роскошной из них, был вывешен белый флаг.
Зан с недоумением покосилась на голову патийца в своей руке, перевела взгляд на тела двух других гладиаторов, тоже не подававших признаков жизни. Кого они собираются помиловать?
Как раньше на трибунах поднимался гул, также сейчас по ним волной раскатилась тишина. Словно толпа тоже не могла осознать, что происходит!
А на перилах той самой ложи рядом с первым флагом появился второй. И тоже белый.
Зан смотрела, не в силах оторвать взгляд. Она слышала когда-то давно об этой традиции: если белый флаг показывали гладиатору, выигравшему бой, это значит, ему дарили свободу!
Они не могли бы дать ей больше, даже если бы подарили жизнь!
Трибуны взорвались восторженным ревом. Зан смотрела, как один за другим люди вскакивали со своих мест, размахивая над головой белыми платками. Она медленно опустила норлу к земле, словно только сейчас понимая, что ей больше не с кем драться, и разжала пальцы на правой руке, выпуская из них свой, уже не нужный трофей.
Трибуны вопили и орали, и размахивали платками, сразу побелев, словно оказавшись присыпанными снегом. Самым белым снегом самого первого дня зимы...
Когтистые лапки уцепились за плащ, и Кор привычной теплой тяжестью забрался по нему и уселся на своем привычном месте у нее на плече, напомнив, что она еще умеет дышать!
Она, Кор, оружие в ее руках и свобода, бегущая по венам!..
Зан повернулась и пошла прочь с арены. Как можно дальше от годрумского цирка.
Глава 2. Свободна
На сборы ушло меньше получаса. Никто не торопил ее и не выгонял. Она сама больше не могла находиться здесь, словно все восемь лет рабства вдруг свернулись в тугую пружину и распрямились, не давая ей больше оставаться на месте. Она должна уйти из цирка. Сегодня. Сейчас. Просто потому, что она свободна из него уйти! Ни разу за все три года, проведенные в цирке, она не испытывала такого острого всепоглощающего желания. Может быть, потому, что просто не позволяла себе задуматься?
