На службе его светлости

Человек в мантии тяжело дышал, а потом резко выдохнул и попытался пропороть себе живот. Но не вышло. К нему метнулась тень — это Джек молниеносно пересек комнату, выбил ногой кинжал, а потом ударил мага в подбородок. Тот сразу обмяк, а кинжал, сделав в воздухе что-то похожее на петлю, воткнулся в пол.

— Молодец, — похвалил Джека Сераф, повалив на пол последнего из нападавших, — красиво получилось.

Мы столпились вокруг неудавшегося самоубийцы.

— Что теперь? — спросил Джек. — Что с ним делать?

— Тайная канцелярия разберется, — сказал я. — Надо срочно отвезти его в дом к Кастлгейту.

— Куда? — не поняли меня братья.

— Ну... — я немного замялся. — В общем, я вам про себя кое-что не рассказал.

— Да ты вообще ничего не рассказывал.

— А... Ну, да. — Я глубоко вздохнул, думая, с чего начать.

* * *

Спустя несколько часов я сидел в кресле в кабинете Роберта Кастлгейта и глядел в окно. Джек и Сераф расположились на стульях. Джек опять принялся чистить свои ножи, придавая им новенький вид, Сераф курил трубку, заволакивая комнату дымом. Чиновник Сэптим нервно прохаживался взад-вперед. Его нам пришлось вытащить из постели, где он спокойно почивал, и за один присест скормить ему столько новостей, сколько ему не пришлось бы узнать и за полгода службы. Все мы ждали возвращения хозяина кабинета, господина Кастлгейта.

Я сидел и думал, как же круто все обернулось за каких-то два дня. Когда я выезжал из замка Вульфгардов, мое путешествие представлялось веселенькой прогулкой. "Да, — думал я, — надышался свежим воздухом после кабинетной пыли, кости размял, развеялся".

Когда я вкратце изложил Джеку и Серафу свой род занятий и истинную причину моего приезда в Западный Склон, братья, как ни странно, не очень-то удивились.

— Значит, ты служишь у вашего барона, — подвел черту Сераф, когда мой рассказ закончился. — И что теперь думаешь делать?

— Надо доставить этого человека, — я показал на все еще оглушенного мага, — в тайную канцелярию. И лучше поторопиться, пока он не очухался.

— Будь спокоен, — заверил меня Джек, — я его так приложил, что он еще долго проваляется.

— Ага, — Сераф недоверчиво посмотрел на брата, — в прошлый раз ты то же самое говорил. Не помнишь, как быстро тогда тот парень в себя пришел и своих дружков-мародеров позвал?

— В прошлый раз я не рассчитал. Ты помнишь, какой он здоровый был? Откуда я знал, что у него черепушка такая крепкая...

— Эй, парни, — я решил прервать дискуссию, пока она не переросла в братскую потасовку. — Потом обязательно доскажете. Сейчас лучше ответьте: поможете мне этого типа до места доставить?

— Да помочь-то поможем. Зря, что ли, мы тут такую заваруху выдержали. Интересно, что он за птица такая?

Мы связали нашего пленника и на всякий случай запихали в рот тряпку. Мало ли, на что способен этот человек. Странно было, правда, что ничего магического он так и не сделал, особенно, когда понял, что путь к отступлению отрезан. Да и то, что он попытался совершить, казалось совсем уж отчаянным поступком.

Мы вытащили пленного наружу, не обращая внимания на валявшиеся по всему полу тела. Некоторые из мужиков приходили в себя и, увидев нас, бросались наутек (насколько им это позволяли полученные увечья). Мы позаимствовали чью-то лошадь, которая была привязана рядом с нашими, закрепили на ней постанывающего человека и поспешили в Западный Склон. На этот раз мы торопились по-настоящему, вспоминая опыт прошлой ночи. Я вглядывался в сгущающуюся темноту, высматривая какие-либо признаки засады. Но вокруг было тихо. Если уж испарившиеся эльф и старик и собирались выручать своего "собрата", они с этим не спешили.

В городке нас встретила удивленная городская охрана. Я решил не терять времени и на все вопросы молча показывал гербовой знак барона. Правда, больше, чем солдат, я боялся местных жителей. Если бы кто-то из встречных оказался поклонником неизвестных магов и увидел одного из них связанного, да еще в руках трех вооруженных людей... Сомневаюсь, что им бы такое понравилось.

На счастье, в городке почти все уже спали, а вести о побоище в придорожном трактире, похоже, еще не дошли. В ратуше мне сообщили, где можно было найти чиновника Сэптима. Оказалось, что тот проживал в уединении в маленьком домике рядом с гостиницей. Нам пришлось долго стучаться, прежде чем Сэптим проснулся и открыл дверь. Увидев представшую перед ним картину, он чуть не упал. Действительно, зрелище было не из банальных. Три человека: вспотевшие, грязные, покрытые синяками и царапинами, — в одном из которых едва можно было узнать баронского посланника, волокут связанное недвижимое тело.

— Господин Иоганн, — прохрипел Сэптим, — что случилось?

— Ну, как вам сказать? Много чего. По дороге расскажу, собирайтесь.

— К-куда?

— К господину Кастлгейту. Только, прошу вас, быстрее, пока вот этот в себя не пришел.

— Погодите, погодите, — залепетал сбитый с толку чиновник. — Кто это? Кто эти люди? Что...

— Давайте уж побыстрее, — громко сказал Джек. — Времени нет. По дороге все узнаете.

Сэптим повиновался. Он забежал в дом, быстро оделся и вышел к нам. На вопрос, есть ли у него лошадь, чиновник округлил глаза. Словно "лошадь" означало в его понимании что-то оскорбительно крамольное. Сераф усадил его на своего скакуна себе за спину. Когда мы отъезжали от дома чиновника, в подворотне я заметил тень. Она мелькнула между домами и растворилась. Но на долю секунды она оказалась в свете выглянувшей из-за плотных облаков луны. Это был не старик и не эльф, в этом я был уверен. Но мне почудилось знакомое лицо. Я не успел ничего сказать или сделать, так как тень исчезла, а мы покидали Западный Склон в большой спешке. По дороге я начал рассказывать ошалевшему чиновнику о событиях, произошедших после нашей встречи. И вот когда я говорил о своем первом посещении придорожного трактира, меня как ударило. Лицо, следившее из подворотни, принадлежало человеку, который сидел за одним из ближайших ко мне столиков. Тот самый человек, который выглядел спящим. Теперь я мог поспорить на что угодно, что он не спал, а пристально наблюдал из-под длинных волос, спадающих на лицо, за всем, что происходило вокруг.

"Да ладно тебе, — одернул я себя, — то лицо из подворотни ты видел всего ничего, меньше секунды. А тот человек в трактире мог и вправду спать".

По прибытии в родовой дом Кастлгейтов, пришлось еще объясняться с охраной. Мы с Сэптимом долго махали своими чиновничьими знаками отличия, пока один из солдат не соблаговолил сходить к слуге Роберта Кастлгейта и осведомиться, как поступить с ночными пришельцами. Скорее всего, он хотел только узнать, выгнать ли нас взашей или бросить в каземат, как нарушителей покоя и порядка. Но слуга оказался человеком смышленым. Он вышел к нам и сразу узнал меня. Дело пошло легче, нас пропустили сразу, а слуга пошел исполнять одну из самых тяжелых своих обязанностей: будить уставшего, только заснувшего хозяина.

Роберт Кастлгейт выслушал мое повествование внимательно и сразу оценил его серьезность. Он повелел оттащить пленного в темницу, а нас разместить в своем кабинете. Там мы и ждали, когда рыцарь вернется после предварительного допроса. На наши предостережения о возможной опасности, исходящей от задержанного нами мага, он только хмыкнул.

Наконец, дверь кабинета распахнулась, и вошел Кастлгейт, потирая веки.

— Ну, что ж, — изрек он. — Никакой это не маг.

— Как так? — удивился я.

— Иоганн, ты хорошо исполняешь свои обязанности, — снисходительно сказал рыцарь, присаживаясь в кресло, — но ты еще молод и мало разбираешься в подобных вещах.

Меня это замечание задело. Особенно если учитывать, что Роберт Кастлгейт немногим был старше меня.

— Когда мой отец... — после этих слов он тяжело вздохнул, — ...и мой дядя посещали замок нашего императора, они взяли меня с собой. Вот там-то, в центре империи, я видел настоящих магов. Беседы с ними я не забуду до конца своих дней. Я сам тогда был молод, любопытен, и маги, служившие при дворе императора, поделились со мной своей жизненной мудростью. Никаких своих секретов, конечно, они мне не открыли, но поведали о своем видении этого мира. Об основных принципах своего искусства, о разнице между законами науки и законами магии. Когда я покидал столицу, моя душа была полна восторга и трепета, придворные маги императора произвели на меня самое сильное впечатление. Так вот ... — Кастлгейт отхлебнул вина из бокала, который для него приготовил заботливый слуга, — если человек, которого вы привели, и является магом, то он самый посредственный и неумелый маг за всю историю империи. Даже в самых бездарных учениках магической школы больше мудрости, достоинства и спокойствия, чем в этом бандите. Вы же все видели его лицо, он обычный разбойник.

Было видно, что Кастлгейту доставляет удовольствие открывать нам истину. Он говорил, как седовласый учитель, повидавший на своем веку множество чудес, с недалекими и глупыми учениками. Что поделать, дворянская кровь, воспитание и высокое положение не позволяли ему вести себя проще и без истинно-аристократического пафоса.

— Тем не менее, — продолжил рыцарь, теперь уже деловито, — ты, Иоганн, оказался прав. Дело намного серьезнее, чем я думал. Намного.

— Он что-то уже сказал? — спросил я.

— Мало чего. Пока можно с уверенностью говорить следующее. Он не из наших краев. Скорее всего, бывший грабитель или наемник. — При этих словах Джек и Сераф переглянулись. — Эти "маги" наняли его два месяца назад для охраны. Платили исправно. Он утверждает, что просто ходил с ними по кабакам, оберегал от неприятностей. Этот разбойник понятия не имеет, что они замышляют, а в их речи перед местными жителями старался, вообще, не вслушиваться. Он так говорит.

— Я полагаю, — сказал я, — что нужно как можно скорее доставить его в замок Вульфгардов. Там, в тайной канцелярии, его допросят.

— Резонно, — согласился Кастлгейт. — Сомневаюсь, правда, что он много знает. Говорит, конечно, не все. Но и знает немного.

— Почему он тогда пытался покончить с собой? Значит, он чего-то боится. Если они ничего ему не говорили, то и никаких тайн ему в могилу уносить не надо было.

— Да, в этом есть смысл, — согласился и с этой мыслью рыцарь (просто одаривая меня своим расположением). — Я снаряжу конвой. Ты, Иоганн, отправишься с ним?

— Думаю, его светлости понадобится мой доклад.

— Хорошо. Сэптим! — Рыцарь обернулся к чиновнику и распространил свое покровительство и на него. — Я недооценивал тебя, а ты показал себя достойным подданным. Ты будешь вознагражден по заслугам за то, что вовремя известил меня и его светлость.

— Готов служить, — поклонился Сэптим, причем говорил он искренне, без раболепства.

— Итак, Иоганн, отдохни немного, через час все будет готово к отправлению. Твои... э... друзья отправятся с тобой? — он посмотрел на братьев, которые слышали весь разговор.

— Мы, — ответил за меня Джек, — вообще-то, собирались отсюда уехать. Если Иоганну помощь нужна, мы останемся, поможем...

— Поможем, конечно, — подтвердил Сераф, — только, Иоганн, мы работу так и не нашли, а денег у нас медяка два осталось. Вам тут наша подмога, похоже, не помешает, да мы и сами с радостью...

— Да, — перебил Джек, — но и нам кушать надо...

Я заметил, как у Кастлгейта поднимаются брови. Видимо, оплата услуг наемников в его планы не входила.

— Думаю, — быстро ответил я, — что его светлость найдет способ отблагодарить вас за труды, ребята. Он человек не жадный.

"Интересно, — подумал я уже про себя, — если барон откажется — казна-то у него не бездонная — моих сбережений хватит? Парни, и правда, стараются, надо и им помочь. Сколько у меня там накопилось? Похоже, останется моя Стрела без новой упряжи, а я без зимних сапог".

Глава 5

С каждым днем становилось все холоднее и мрачнее. Ветер почти не прекращался, все чаще принося с собой мерзкий ледяной дождь. Дни становились короче, солнце лишь изредка появлялось в облачном небе. В городе вокруг замка Вульфгардов спешно запасались дровами, продуктами на зиму. В то же время все готовились к знаменательному дню приезда императорского посланника. Жители вовсю старались произвести впечатление, чистили улицы, подкрашивали дома. Из окна моей комнаты была видна вся эта кутерьма, которая у меня вызывала странное чувство. Ведь никто не подозревал, что совсем недалеко в маленьком тихом городке творятся совсем не обыденные вещи.

Прошло три дня с тех пор, как я, Сераф и Джек с помощью солдат Роберта Кастлгейта доставили в замок особо опасного преступника (теперь его было нужно называть именно так). Барон Вульфгард внимательно выслушал мой доклад. Лицо его при этом все больше омрачалось. Даже не присутствуя при описываемых мной событиях, барон cмог представить себе все четко и ясно, верно оценив каждое услышанное слово.

Когда я завершил рассказ, он тут же вызвал к себе главу тайной канцелярии и приказал немедленно поместить доставленного нами преступника в отдельную камеру и приступить к допросам. Я никогда не интересовался, какие методы используют в тайной канцелярии для получения информации. Знал лишь, что барон не тот человек, кто дозволит проводить жестокие и бесчеловечные пытки, превращающие человека в калеку. С другой стороны, я понимал, что не каждый признается в преступлении, подвергаясь лишь увещеваниям и угрозам.

Правда, есть множество методов выпытать сведения без насилия. Мне доводилось встречать служащих в тайной канцелярии. Взгляд у них был колкий, проницательный, можно сказать, жуткий. Говоря с вами, они могли так повернуть разговор, что вы сами сбалтывали им лишнее, не осознавая этого. Это были мастера своего дела. Так или иначе, через полтора дня меня вызвали в кабинет к барону, где глава тайной канцелярии уже докладывал о результатах допроса.

— Сейчас заключенный отправлен в свою камеру, — говорил этот с виду обычный человек. Он был совершенно невзрачным, увидишь такого на улице — никогда не запомнишь. Овал лица, нос, подбородок, волосы — во всем его облике не было ничего примечательного. Только, вот, глаза, а точнее, взгляд был совсем необыкновенным. — За ним ведется постоянное наблюдение. За время допроса было выяснено следующее.

Глава тайной канцелярии барона Вульфгарда откашлялся, готовясь говорить дальше. Я вдруг подумал, что никогда, как ни странно, не слышал его имени. За время своей службы я познакомился с большинством придворных и чиновников. Но работники тайной канцелярии всегда держались в стороне от других. И получалось, что глава этого ведомства: борец с крамолой, служитель закона, борец с врагами барона — не существовал. Его лицо не запоминалось, его голос ничем не выделялся. Он как будто состоял только из своего взгляда — маленького окна, через которое мир видел крохотную долю его внутреннего мира.

— Преступник, — заговорил глава тайной канцелярии, — именует себя Францем из Альпена. Это небольшое поселение находится в горах к северо-западу от столицы империи. Он бежал из родных мест после того, как был обвинен в убийстве трех человек. Он пытался ограбить дом богатого торговца, пока хозяина не было дома, но слуги застали его на месте преступления. Ему удалось удрать, умертвив троих, но остальные смогли опознать его. Некоторое время Франц скитался, занимаясь попрошайничеством или примыкая к разным бандам разбойников, орудующих на дорогах и в лесах. Полгода назад его банда была схвачена солдатами императора. Всех членов банды приговорили к пожизненным работам на каменоломнях. Во время перевозки заключенных Францу удалось бежать. Он решил уйти как можно дальше от столицы и скрыться от преследований. В конце концов, он оказался на границе с землями девяти баронов. Там, в одном трактире, он встретил не известного ему ранее человека. Тот представился как маг и философ и предложил работу. Сначала Франца это не заинтересовало, но потом неизвестный сообщил, что работу нужно проводить на окраине империи. Это было Францу на руку, и он согласился. Неизвестный познакомил его со своими компаньонами, также называющими себя магами. Ни одного из них Франц не может назвать по имени, все они называли при нем друг друга "собратьями".