— Я не буду отменять охоту на тебя, — холодно проговорил Фарий, видно, разочарованный отсутствием подробностей в затее Далалия. — Поскольку не верю, что у тебя получится убить девчонку. Думаю, ты блефуешь, пытаясь выиграть еще хоть денек для твоей смрадной жизни. Но если я ошибаюсь, и у тебя выйдет задуманное... Что же, тогда я перепоручу вопрос твоего наказания богам, а не людям. Понял?

Далалий удовлетворенно кивнул. В словах Фария отчетливо читалось: убей Шанаю — и я оставлю тебя в покое. Но до той поры берегись, поскольку любая тень за твоей спиной может обернуться моим наемником.

Кристалл Игниуса вспыхнул ярко-кровавыми бликами и потух. В крохотном каморке медленно развеивался туман связующего заклинания. Далалий сел на кровать, зябко потер ладони. В этой части дворца, отведенной для проживания слуг, стражи и прочего люда ночами было достаточно холодно. Да, днем пока солнце совершенно по-летнему припекало, но к вечеру с моря начинал дуть холодный ветер, предвещая скорый сезон штормов и осеннего ненастья, переходящего в зимнее безмолвие.

Далалий некоторое время сидел молча, наблюдая, как под стулом, стоящим рядом, медленно сгущается тьма. Свеча на столе яростно трещала, отважно сражаясь с мраком, отвоевывающим все больше и больше пространства. И неожиданно стражнику стало не по себе. Принцесса не так уж далеко. Вдруг на самом деле ее состояние здоровье намного лучше, чем говорят? Не сделал ли он глупость, поведав свои планы там, где его могут услышать призрачные помощники принцессы?

Стражник вскочил на ноги от этой мысли. Схватил в одну руку плащ, в другую — перевязь с мечом и выскочил в коридор. А за его спиной в комнате безмолвно заплескалась тьма, в этот самый момент окончательно поборовшая сопротивление слабого огонька и потушившая его.

Далалий несся вперед с небывалой скоростью, опасаясь даже оглянуться. Ему казалось, будто за ним по пятам мчится огромный хищный зверь. Замешкайся на миг — и он полакомится твоей кровью, сомкнув клыки на беззащитной шее.

Коридоры дворца в этот поздний час были совершенно пусты. Поэтому никто не видел, что за стражником действительно гнались. Волна мрака поднималась за ним, почти касаясь его пяток. Далалий чувствовал, что за его спиной творится нечто странное и ужасающее, но лишь прибавлял и прибавлял ход, не желая терять и секунды.

Наверное, именно это его и спасло. А возможно, у теней были свои планы на него, но они не захотели упустить возможности поиздеваться над перепуганным мужчиной. Так или иначе, но Далалий беспрепятственно выскочил во внутренний двор дворца, едва не снеся плечом одного из стражников, стоявших на карауле перед воротами. Тот с невольным испугом отпрянул в стороны, поскольку на какую-то жуткую секунду ощутил, как его лица коснулся ледяной ветерок, напоенный зловонием гниющей плоти. Но наваждение тут же развеялось, будто его и не было. И Далалий, поняв, что погоня прекратилась, остановился. Устало согнулся, пытаясь отдышаться после утомительной гонки.

— Все в порядке? — окликнул его ближайший стражник. — Ты бежал так, будто за тобой сам Галаш гнался.

— Да, спасибо, я в норме, — проговорил Далалий, борясь с сухим лающим кашлем от изнеможения. Помолчал немного и добавил себе под нос: — Боюсь, за мной действительно мчался сам бастард.

* * *

А в это время над Валионом — столицей Дахара — уже занимался рассвет. Город еще спал, только в окне, находящемся на самом верху одной из восточных башен храма Пресветлого бога, всю ночь не гас огонь. Здесь находился кабинет отца Дайтона — нынешнего верховного инквизитора, возглавляющего совет храмов.

По мнению многих, мужчина был слишком молод для столь ответственного поста. Отцу Дайтону несколько месяцев назад исполнилось всего сорок. Высокий, худощавый, он заставлял сердца почти всех придворных дам биться сильнее. Каждая из них мечтала однажды покаяться в грехах именно перед этим сероглазым брюнетом, некоторые даже делали попытки прорваться на личную аудиенцию. Безуспешные, впрочем. Отец Дайтон относился с полнейшим равнодушием к попыткам очаровать себя. Служение богам не предполагало обета безбрачия или целомудрия, однако он не был ни разу замечен в каких-либо порочащих связях. Харий частенько шутил на этот счет. Мол, скорее небо рухнет на землю, чем Дайтон, этот блистательный холеный красавчик, соизволит обратить свой взгляд на женщину. Периодически очередная отвергнутая красотка распускала грязные слухи, что верховный инквизитор больше предпочитает представителей своего пола, поэтому, мол, он настолько вызывающе равнодушен к ухищрениям своим поклонниц. Но они быстро затухали, не получив должной подпитки. Что-что, а репутация у Дайтона всегда была безукоризненно чистой.

Верховный инквизитор в данный момент стоял у окна, любуясь переливами алого рассвета, раскинувшегося над древним городом. У него за спиной остался стол, полностью заваленный бумагами. Дайтон работал всю ночь и сейчас собирался выпить заслуженный бокал вина и наконец-то позволить себе несколько часов долгожданного сна.

В тот же миг, будто издеваясь над уставшим мужчиной, на столе засверкал призывными бликами кристалл Игниуса.

— О небо, — устало вздохнул Дайтон, кинув недовольный взгляд на камень, полыхающий всеми оттенками красного. — Ну что еще случилось? Мне когда-нибудь дадут выспаться?

С настоящей мукой покосился в сторону еще не открытой бутылки вина, облизнулся с предвкушением, но все же сделал шаг к столу. Провел рукой над кристаллом, позволяя завершиться связующему заклинанию.

— Простите, ваше святейшество!

Мужчина, появившийся через миг в своеобразном окне перед Дайтоном, был ему незнаком. Верховный инквизитор удивленно вскинул брови при виде пожилого толстяка в одежде, надетой явно впопыхах, но промолчал, лишь раздраженно взмахнул рукой, предлагая закончить с извинениями и перейти непосредственно к сути дела.

— Ваше святейшество, я верховный настоятель храма Игниуса, который находится в Мерионе, — поспешил представиться незнакомец, вспомнил правила этикета и отвесил нечто, должное означать почтительный поклон, но на деле почти ткнулся носом в стол, едва не потеряв равновесие. Но вряд ли заметил это, вновь затараторив со всей возможной скоростью: — Я бы ни за что не осмелился побеспокоить вас в столь неурочный час, но меня самого подняли с постели. Понимаете, я никогда еще не видел подобного. В храм пришел просить защиты мужчина, но все наши молитвы оказались почти бессильны перед этим. Галаш рвется получить его душу. Мы с трудом сдерживаем нашествие мрака. Словно зло объявило охоту за этим незнакомцем.

— Вы находитесь в Мерионе? — переспросил Дайтон, занятый какими-то своими мыслями. — Весьма занимательно! И как же проявляется это нашествие мрака?

— Тени, — с искренним испугом выдохнул толстяк. — Тут всюду тени. И они пытаются добраться до этого несчастного. Тянутся, не обращая внимания на пламя факелов, которыми мы его окружили. Мы молимся, и только это пока останавливает отродья Галаша от решительной атаки. Но, боюсь...

— Тени? — Брови Дайтона взметнулись наверх. — Его преследуют тени? Еще интереснее. Впрочем, поговорим об этом позже. Я научу вас, как справиться с этой напастью. Но когда опасность минует, вы должны взять этого мужчину под строжайшую охрану, не позволяя сбежать. Понятно? Я очень хочу знать, что в нем такого особенного, раз за ним открыл охоту сам Галаш.

— Да, ваше святейшество. — Толстяк покорно склонил голову. — Я вас внимательно слушаю.

Верховный инквизитор кинул последний вожделеющий взгляд на бутылку, до содержимого которой ему сегодня явно было не суждено добраться. После чего глубоко вздохнул и принялся сухим четким голосом отдавать приказания.

Прошло совсем немного времени, за которое Дайтон не обрывал связи, хотя настоятель храма Игниуса удалился для выполнения его распоряжений, и перед инквизитором появился высокий светловолосый мужчина, моложе его лет на десять, если не больше. Видимо, именно этого человека только что спасли от нападения теней. По крайней мере, даже на расстоянии Дайтон чувствовал, насколько тот испуган. Взгляд несчастного постоянно бегал по сторонам, не в силах ни на чем сосредоточиться, дыхание было тяжелым, будто он недавно долго бежал. Впрочем, почему "будто"? Наверняка незнакомцу пришлось весьма постараться, чтобы добраться до храма, где ему оказали помощь.

За спиной незнакомца стояли два рослых монаха, чьи руки были густо покрыты багровой татуировкой высшей ступени посвящения Игниусу. Дайтон довольно кивнул. Он любил, когда его приказания строго исполнялись. И пока настоятель мерионского храма его приятно удивлял.

— Как тебя зовут? — спросил Дайтон, потирая уставшие, воспаленные от долгого бодрствования глаза.

Мужчина зло глянул на него исподлобья и промолчал.

— Глупо, — равнодушно протянул инквизитор, с интересом изучая внешность нового знакомого.

Сдается, перед ним оказался наемник или стражник, иным словом — человек, привыкший обращаться с оружием. На это указывает пустая перевязь, болтающаяся на поясе. В храме меч заставили отдать. И он был настолько испуган, что повиновался без боя, иначе бы ему не стали помогать.

— Глупо, — повторил Дайтон, улыбнувшись каким-то своим мыслям. — Я не буду тебе угрожать, незнакомец. Если ты откажешься отвечать на мои вопросы — то тебя вышвырнут вон из храма. Солнце в Мерионе взойдет через несколько часов, но я полагаю, ты прекрасно знаешь, что от некоторых врагов не скрыться и при свете.

— С кем я имею честь говорить? — хрипло спросил незнакомец, заметно вздрогнув после этой почти не прикрытой угрозы.

— Отец Дайтон, верховный инквизитор совета храмов. — Дайтон сделал приглашающий жест рукой. — Твоя очередь представиться.

— Далалий, — выдохнул мужчина. — Стражник его величества короля Хария.

— Приятно познакомиться. — Инквизитор слабо улыбнулся. — Ну и?.. Объяснишь, чем же ты настолько заинтересовал Галаша, что он спустил на тебя своих верных псов?

При последней фразе Далалий вдруг залился смертельной белизной. Принялся озираться, словно вновь ощутил неторопливое приближение теней, явившихся за законной добычей.

Дайтон чуть слышно досадливо цыкнул, наблюдая за смятением собеседника, опять надолго замолчавшего. Какая жалость, что их разделяет столько миль пространства! Будь этот самый Далалий рядом — то уже торопливо выкладывал бы все, что знает, не отвлекаясь ни на что постороннее. У инквизиции есть свои методы ведения допросов, а подвалы здешнего храма Пресветлого бога достаточно глубоки, чтобы не беспокоить горожан посторонним шумом.

— Ты не слышал моего вопроса? — чуть громче повторил Дайтон, раздраженно хмурясь. — Или, быть может, считаешь, что я шутил, предупреждая, какое наказание тебя ждет за отказ давать объяснения? Одно мое слово — и ты отправишься на улицы Мериона! И больше никто не встанет между тенями и тобой!

— Нет, не надо! — чуть слышно взмолился Далалий, передернув плечами от невольного ужаса. Вспомнил, как мчался по пустым коридорам дворца, не смея обернуться, как пробирался по лабиринту узких улочек Мериона, слыша за спиной угрожающий шепот теней, в который изредка вкраплялся собачий лай, живо напомнивший ему извечного спутника Шанаи. И решился.

— Принцесса, — выдохнул он. — Это все принцесса...

— Заткнись! — вдруг резко оборвал его Дайтон. Посмотрел на бесстрастных монахов за спиной стражника, перевел взгляд на настоятеля мерионского храма, чьи маленькие глазки от такого признания торопливо забегали, а лысина заблестела от выступившего пота.

Инквизитор порывисто сорвал с шеи кожаный шнурок, на котором держался небольшой мешочек. Осторожно выкатил на ладонь теплый синий камень — кристалл мгновенного перемещения. Неполную минуту смотрел на него, поглаживая подушечкой большого пальца и гадая, стоит ли пожертвовать им ради недолгого разговора. Затем с неприятным хрустом раздавил, не обращая внимания, что острые осколки до крови впились в кожу. И теплый ветер мощного заклинания подхватил его, осторожно перенеся в приморский город.

— Ваше святейшество! — Настоятель мерионского храма торопливо согнулся перед ним в поклоне, подметая полами длинной рясы каменный пол. — Это такая честь для меня!

— Вон! — приказал Дайтон, не дослушав привычных слов приветствия. — Все вон!

Настоятель попятился от такого напора. Невольно обернулся на монахов, которые в унисон принялись усердно морщить лбы, явно не зная, что им делать: или подчиниться чужаку, или же остаться и продолжить охранять стражника.

— Но... — залепетал толстяк, — ваше святейшество, вдруг этот человек опасен? Я не могу подвергнуть вашу жизнь такой опасности...

— Можете! — гневно отмахнулся от его несвязных лепетаний Дайтон. Попытался немного смягчить свой тон: — Глубокоуважаемый... к сожалению, не знаю вашего имени. Поверьте, я сумею при необходимости справиться с ним.

Далалий скептически хмыкнул от подобного заявления. С откровенным интересом посмотрел на инквизитора, словно уже готовясь к схватке. Ну да, жилист, наверняка находится в неплохой физической форме. Но куда ему тягаться с хорошо тренированным воином?

Дайтон будто прочитал его мысли. Холодно усмехнулся и неторопливо стянул с себя перчатки из тончайшей кожи, с которыми предпочитал не расставаться даже у себя в кабинете. В пляшущем танце отблесков свечей татуировки, густо покрывающие его ладони, казались живыми. Багровые, почти черные линии перетекали в непонятные символы, извивались под немыслимыми углами.

Настоятель мерионского храма первым отвел взор от этого зрелища. Почему-то поежился. Нет, он знал, конечно, что все инквизиторы перед попаданием в совет храмов проходили посвящение тому или иному богу. Но почему-то ему стало жутко при виде татуировок Дайтона. Что-то в них было неверным, но изучить их внимательнее ему не позволили правила приличия.

— Как скажете, ваше святейшество, — пробормотал толстяк. Согнулся в глубоком поклоне и попятился к дверям. — Если что-нибудь понадобится — зовите. Охрана будет прямо у кабинета.

Дайтон дождался, когда за последним монахом закроется дверь, и только после этого обернулся к Далалию, который зачарованно изучал его руки, не способный и на миг отвести взгляда, хотя у него уже начала кружиться голова от изломанного странного рисунка, в котором чудился безмолвный крик.

— А вот теперь мы поговорим, — с явным предвкушением сказал верховный инквизитор. Придвинул стул и сел, не выпуская стражника из плена своих серых внимательных глаз. — Надеюсь, мне не придется жалеть о потери кристалла Игниуса. Не разочаровывай меня.

Далалий почувствовал, как его кожу обожгло ледяное прикосновение — это отец Дайтон с едва уловимой гримасой брезгливости на длинном холеном лице приподнял его подбородок, обращая к свету. Только благодаря этому стражнику удалось отвлечься от лицезрения татуировок собеседника. Он посмотрел в глаза инквизитору — и волосы на голове несчастного встали дыбом от ужаса. Поскольку на дне его зрачков клубился знакомый мрак, который он так часто видел в глазах Шанаи.