Cны Джессики. Марта Дионизио

— О черт, они нас раскрыли! Отступаем!

Парень в маске велел мне подняться и позвал за собой.

— Отступаем! Отступаем! — слышалось отовсюду.

Мы решили спрятаться за обломками.

— Девять двадцать три, отступаем! — продолжала слышать я.

9.23? Слишком поздно, я давно должна быть в классе! Где же мой класс? Я остановилась на минутку: да что я вообще говорю? Я ничего не понимала. Мужчина передо мной снял черный платок. Я выдохнула: он возмужал, стал крепче, увереннее, сильнее с того момента, как я его видела в последний раз. Я сразу же узнала его.

— Марко, где мы? Что вообще происходит?

— Джессика, мы должны уходить!

Я ничего больше не понимала. Я растянулась на земле, по лицу текли капельки пота, я ничего не различала. Я протянула руку, чтобы ощупать его лицо. Я потрогала его волосы, гладкие и мягкие.

— Джесс, учительница злится!

— Да, конечно, бежим!

— Мы не можем сбежать с урока! — услышала я крик.

Если мы не можем бежать, нас убьют. Застрелят. В ужасе я открыла глаза.

Валерия стояла передо мной на коленях, я села на пол.

— Мы спасены, — облегченно выдохнула я, взглянув на свежевыкрашенный потолок туалета.

Валерия зло посмотрела на меня.

— Пойдем, тебя нет уже полчаса. Проф начинает беситься.

Я только улыбнулась. Любой выговор лучше пули.

Я вернулась в класс, выслушала недовольные нравоучения от учительницы, села на место — под понимающими взглядами друзей. Маттео повернулся ко мне и подмигнул. "Черт бы побрал это Сопротивление" — подумала я. Одна лишь мысль о нем вызвала этот кошмар. Когда я поднялась, чтобы поднять стерку, то увидела, что мое колено все еще кровоточило, и было грязным.

Мой герой

— Беа, сюда!

Выстрелы были настолько сильными, что я ничего, кроме них, не слышала. Я следовала за братом и даже не знала, куда. Я боялась, с Андреа мне всегда было намного спокойнее, но и Марко, даже если и не был официально в нашем движении, стал настоящим партизаном. Мы бежали по холоду, стараясь, чтобы нас не увидели, в то время как выстрелы продолжали изрешечивать наше бывшее убежище.

— К лагерю, быстро! А потом мы спрячемся в лесу!

— А если нас там ждет засада?

Я старалась не раскисать и старалась не споткнуться, лавируя между телами и обломками. Теперь я поняла записку Алекса: он хотел предупредить об атаке. "Любовная записка", — сказала тогда Мария. "Как я могла быть такой глупой!"— злилась я на себя. Только сейчас я поняла, что Алекс подверг опасности свою жизнь, чтобы предупредить меня, чтобы послать записку, которую я порвала не глядя.

— На землю! — закричал Марко, и я услышала взрыв за нашими спинами. Марко не отпускал мою руку, он попросту тащил меня за собой.

Мы неслись как безумные, кусты царапали нам ноги и руки, в легких не хватало воздуха. Медсестринские тапочки не подходили для подобного бега, да и халат, доходящий до колен, мешал, я сняла его свободной рукой. Сделав еще один поворот, мы попали в лагерь моих братьев.

— Жди, не шевелись! — приказал Марко, отпустив мою руку. — Мне надо кое-что забрать. Я попыталась спрятаться в кустах, но белый сестринский халат все-таки мешал.Мужчины, бежавшие мимо, кричали, чтобы я присоединилась к ним, а я отвечала: "Не могу! Мой брат в лагере!"

Я не могла оставить его, даже если он уже неизвестно сколько торчал в укрытии партизан, чтобы забрать неизвестно что. Я не понимала, что происходит: Марко вытащил меня из приемного покоя — потому что узнал о грядущей атаке, но сейчас все бежали и из партизанского лагеря. Ко мне подбежал Эцио, товарищ Андреа. Он был ранен в голову, по лбу текла кровь.У Эцио был автомат, он осторожно оглядывался вокруг.

— Немцы, немцы на подходе, Беа, нам надо бежать! Марко спасется сам, вот увидишь!

— Мы не можем вернуться в медицинский лагерь, там атака!

— Они сейчас будут здесь, Беа! Побежали!

Я сглотнула противный ком в горле. Одна только мысль, что придется оставить Марко заставляла морщиться от внезапной боли, но страх, что немцы близко, оказался сильнее: я побежала за Эцио в лес, куда немцы наверняка не сунутся, так как не знают территорию. Краем глаза я видела, как они атаковали лагерь, видела, как открыли пальбу из автоматов. Я спряталась за старым проржавевшим грузовиком и остановилась, чтобы перевести дыхание. Я видела рядом бесчувственное тело, услышала и выстрелы поблизости... и еще один человек рухнул как подкошенный. Я осмотрелась. Где Эцио? Я потеряюсь без него.

Я сглотнула и спряталась под грузовик — я услышала шаги рядом с собой, я старалась не шуметь, я старалась не дышать. Кто бы ни стрелял, если он меня увидит, если я начну убегать, то он будет меня преследовать. Моя единственная надежда на то, что этот кто-то уйдет. Я старалась лежать неподвижно бесконечно много времени, пока наконец не услышала, что шаги стихли, и меня окружала лишь тишина. Неужели этот кто-то ушел? Я выползла из-под грузовика и остановилась: я услышала шум за плечами. О черт, меня все-таки нашли. Я повернулась: солдат злобно усмехался мне в лицо. У него были кривые желтые зубы, лицо рассекал неровный толстый шрам — от маленьких глаз и мясистого носа аж до тонких бледных губ. Я ужаснулась, и от страха я не могла даже пошевелиться. Я не слышала ничего, кроме неровного дыхания моей смерти.

— Кто это тут у нас?... — спросил солдат с сильным немецким акцентом. — Медсестричка, которая пыталась убежать. И чего ты боишься? С нами тебе будет хорошо.

Я больше не слышала ни шагов, ни выстрелов — те, кто были в лагере, смогли сбежать.

За солдатом, который меня нашел, появился кто-то еще.

— Ким, оставь нас, — приказал этот человек. А я видела только злобную ухмылку желтозубого.

— Пошли к нам, — приказал этот первый, жестом велел мне повернуться, ткнул автомат в спину и повел в палатку, которая находилась недалеко.­

Я знала, что меня ждет внутри, я знала, что со мной будет, если я попытаюсь сбежать. Конечно, лучше получить пулю между лопаток, чем остаться наедине с этим отвратительным мужчиной, чтобы закончить жизнь так же, но у меня не хватило смелости сопротивляться. Я зашла в палатку — там не было света, да и солдат сразу же задернул полог. Я задрожала, когда немец ко мне приблизился. Все. Мне конец. Вся жизнь пронеслась перед глазами, и вдруг мне стало спокойно. Между картинками-воспоминаниями, где я-малышка играю с братьями, влезло чужое изображение. Это была она. И она не казалась сном, наоборот, я видела ее как нельзя четче.

— Чего ты замерла, Беа, действуй! — велела мне Джессика строгим голосом. Я видела ее перед собой, вместо этого ужасного солдата. Она что, ангел, явившийся спасти меня?

— Сопротивляйся, ты не можешь умереть вот так!

Она была права, мне стоит к ней прислушаться. Джессика исчезла, и я увидела перед глазами фигуру немца. Я собралась с духом, и врезала солдату между ног. Мужчина заорал и упал на землю, из рук у него вывалился автомат. Я побежала к выходу, но он успел схватить меня за руку.

— Глупая шлюшка, ты ответишь за это!

Он бросил меня на землю, и придавил своим грузным телом. Я плюнула ему в лицо, а он отвесил оплеуху такой силы, что я ударилась головой о камень. Как я могу сопротивляться? Он же слишком силен! Я вздохнула. А вот сейчас и правда все.

— Не трогай ее! — внезапно раздался какой-то голос. Я открыла глаза.

— Подними руки и медленно слезай с нее! Беа, что он тебе сделал?

Солдат послушался и слез с меня, а у меня кружилась голова. Мне потребовалось какое-то время, чтобы встать. Я ничего не понимала. В палатке не было света, чтобы я могла разглядеть говорившего. Я была слишком подавлена, чтобы узнать моего спасителя. Неужели это Андреа меня спас?

Я видела в полумраке, как поднимался мой мучитель — с руками на затылке.

— Лейтенант Шмидт, — продолжал насмехаться мой спаситель. — Вы хотите, чтобы Вас считали перебежчиком?

Я воспряла духом! Как я могла не узнать его? Это же Алекс наставил на того солдата ружье!

— Уйдите от нее, комендант, — продолжал приказывать солдату Алекс.

Я спасена.

— Я не ожидал от Вас подобного. Придется доложить начальству.

— В этом нет необходимости!

Я услышала выстрел, и увидела, как мой мучитель упал на землю. Я не ожидала подобного от Алекса: он убил вышестоящего над ним, чтобы спасти меня. Я подбежала к нему, обняла, и горько заплакала.

— Записка...— еле слышно прошептала я. — Мне так жаль...

Алекс закрыл мне рот рукой, обнял меня и поцеловал. Я забыла про все свои предрассудки, забыла про труп лежавшего рядом солдата, и поцеловала Алекса в ответ.

Эдуардо?

Я была с Маттео на вилла Боргезе, мы растянулись на траве и наслаждались последним сентябрьским солнцем.

— Один из последних дней, когда можно ничего не делать... — выдохнул Маттео и зажег сигарету.

— Как тебе первые школьные дни? — спросила я его.— Знаешь, я подумала, а что,если мы сядем вместе?

— Но ты же пять лет сидишь с Мартиной! И еще, извини, мне за партой нужен кто-то умнее меня.

Это полезно.

Он мог бы промолчать, а я разозлилась.

— И еще, почему ты даже не подошел ко мне на перемене? После всего, что со мной случилось!

Маттео поднял глаза к небу.

— Джесс, вокруг тебя все крутились! Особенно после того, как Валерия сказала, что в туалете ты была в обмороке. Я не хотел надоедать.

— И тебе было наплевать, как я себя чувствую?

— Но с тобой же все в порядке? Тебе же не было плохо, да? Сигарету?

Я отвернулась от него и засмеялась нервным смехом. Я себя хорошо чувствовала? Я себя хорошо чувствовала в этот период, когда он был единственным, кто действительно знал, что со мной происходило?

Я надела кофту — задул холодный ветер. Маттео рассматривал свои ногти, заходящее солнце делало его еще красивее. "Он должен просто повзрослеть" — подумала я, в остальном все в порядке — Маттео не был ни эгоистом, ни слащавым красавчиком. Конечно, я никогда не была в него влюблена, да и не ожидала, что встречу кого-то, похожего на парней из прошлого. Как Андреа, например. Я скрестила ноги и посмотрела на ранку на колене. Ее видела только я или она была реальной? Я не могла больше различать видения и реальность.

— Может, мне заклеить колено пластырем? — спросила я у Маттео.

— Это же царапина!

Может, я расцарапала ногу, упав в туалете в школе. Это странно, что ранка была похожа на ранку из моего видения.Я надеялась, что мне привиделся реальный эпизод из прошлого, и что Беа спаслась. Вернувшись в класс, я думала только о ней. Я мысленно разговаривала с ней и умоляла ее спастись, сопротивляться. Я должна была ее спасти.

— Джесс, иди ко мне.

Маттео помог мне устроиться у него на груди, несмотря на то, что дымил мне в лицо.

— Учитель латинского симпатичный, правда?

Я улыбнулась. Учителем был мужчина под сорок с наполовину седыми волосами, в первый день преподаватель пришел в рубашке с коротким рукавом, в черно-розово-зеленую полоску.

— Историчка молодец, — добавил Маттео после нескольких минут молчания. Затем он стал играть с моими темными очками RayBan, их купила Беатриче.

— Мне не нравятся твои очки.

— Без разницы. Отдай их мне.

Когда мы болтали, у Маттео зазвонил телефон. Он отошел от меня, чтобы ответить, и висел на телефоне больше пятнадцати минут. Наверняка одна из его подружек.

— Ты же проводишь время со мной, — сказала я Маттео, когда тот вернулся. — Не мог попросить перезвонить?

Маттео поднял бровь.

— Почему?

Я была потрясена. Может, я веду себя с ним слишком жестко, может, в действительности он совсем другой. И кроме того, я — первая девушка, с которой он начал встречаться.

— Послушай, Маттео, если вдруг в школе, в классе я почувствую себя плохо, ты можешь мне помочь? Именно ты? Ты единственный, кому я доверяю, и кто знает, что со мной происходит.

Маттео пожал плечами.

— Если хочешь...

"Если хочешь" — повторила я мысленно. Я начинала терять терпение. Маттео должен был понять, что все, что со мной происходит — серьезно, а ведет себя как избалованный ребенок. Если я просила его помочь мне, значит, я в нем нуждалась.

— Послушай, Эдуардо, — начала я, а потом в ужасе сама себе закрыла рот.

Маттео с подозрением на меня посмотрел.

— Как-как ты меня назвала?

О черт, что же я сказала! На мгновение мне и правда показалось, что вместо Маттео со мной Эдуардо. Я увидела, как он скрестил ноги, увидела его тонкие усики, смуглое лицо, внимательный и понимающий взгляд. Как я могла спутать с ним Маттео? Я не могла скучать по Эдуардо, я забыла его уже через несколько недель, вернувшись в свое время. Да, мы провели вместе несколько приятных мгновений, и все. Я даже не знала, что с ним стало.

Маттео покраснел, кажется, разозлился. Я взяла его за руку, но он резко вырвался от меня.

— Прости, я не хотела!

— Мне пора, через двадцать минут мы собираемся играть в футбол.

Он поднял свои вещи с земли и отвернулся от меня. Я даже не думала, что Маттео такой гордый.

— И ... ты даже меня не проводишь?

— Попроси своего Эдуардо!

— Маттео, прости меня, я не знаю, что на меня нашло!

— И не ищи меня, Джессика. Я сам позвоню тебе, когда успокоюсь.

Я смотрела, как Маттео уходил, и все думала: что на меня нашло? Я не могла осуждать его, никому не понравится, если его называют именем другого. Теперь Маттео будет думать, что я влюбилась в Эдуардо. Он никогда меня не поймет.Как и я не пойму, почему у меня вырвалось именно это имя.

Отличная идея

Я выкинула окровавленные перчатки и сорвала с лица маску.

— Проклятие, — пробормотала я.

— Пусть Леонардо уберет его, у нас и так много работы, — велела доктор Росси. До войны она работала в госпитале, наверняка в эти годы она видела столько смертей, что уже привыкла. А я нет, я работала в операционной несколько недель, и каждая смерть приводила меня в отчаяние. Я почувстовала слезы на щеках, и собиралась уйти, но доктор меня позвала.

— В этом нет твоей вины, милая. Мы сделали все возможное.

— Если бы у нас было все нужное...

После атаки мы должны были реорганизовать и уменьшить операционные, не хватало ни инструментов, ни лекарств. Мы пытались помогать раненым и были деморализованы — мы не могли смотреть, как умирают люди, в то время как мы сами почти ничего не могли сделать для их спасения. Мне все-таки надо было уехать с Эдуардо. Швейцария не так уж далеко, а он хороший парень. Он уехал через несколько недель после моего возвращения в прошлое, жаловался, что я стала с ним холодна, а что я могла сделать? Это у Джесссики были с ним отношения, не у меня. Я попросила Леонардо убрать труп, вернулась в свою палатку и упала на кровать. Я поспала несколько часов, а когда проснулась, то увидела, что Мария еще не вернулась. Я была совсем одна. У меня не было часов, чтобы следить за временем, но по заходящему солнцу я поняла, что скоро появится Алекс. Я зажгла масляную лампу, наклонилась и вытащила свою сумку. Я вынула конверт с осколками зеркала и рассыпала его на пол. Их было очень много, понадобится невероятное количество времени, чтобы все правильно склеить, но я решила: склею зеркало и исчезну. Куда там Эдуардо со своей Швейцарией!