Они вошли вовнутрь, было очень грязно, ползали насекомые, воняло. Мало того прямо у входа кто-то наложил большую лепешку, обои оборваны, а на картине чернела большая, рваная дыра.
— И это бургомистр, глава города. — Анжа постучала ладонью по голове.
Главный начальник и с ним еще трое протогоблинов просто спали, уткнувшись мордой в стол. Большие куски мяса были густо смазаны вареньем и вокруг их вились рои мух.
— Хуже свиней. — Шепнула Ифика.
Анжа громко крикнула над ухом:
— Тревога враги в городе!
Никакой реакции, чудовища даже не шевельнулись.
Тогда Ифики подскочила к туше и кольнула его кинжалом в ухо. Бургомистр резко вскочил и проорал:
— Опять клопы кусаются!
— Да нет, это мы! — Сказала тоном подлинной дворянки Ифика.
Бургомистр протер глаза, потом хлебнул из недопитого заляпанного бокала. Вино пахло крепко, и больше напоминало сивуху.
— Да что вам угодно?
— Надо собрать всех протогоблинов и совершить дерзкий налет на лагерь противника! — Девушка-рабыня дерзко топнула, загорелой, босой ногой.
— А зачем? — Глупо спросил бургомистр.
— Как зачем! Мы ведь должны сокрушить врага. Я только что сбросил зажигательные бомбы на вражеский лагерь, там царит ужасная паника. У нас есть прекрасный шанс если не победить, то уничтожить максимум врагов! — Выпалила пулеметную очередь дьяволица.
— А мне то до этого, какое дело? — Сонная рожа барона стала кислее лимона.
— Простое, во-первых, прославиться на века как полководец, а во-вторых... — Анжа замялась, тут Ифика пришла на помощь товарищу.
— Наверняка в лагере есть большие сокровища, награбленные в прежних городах. Захватив их, вы станете самым богатым протогоблином на всем континенте!
— Ого! Это замечательно, а я хочу богатым стать и в золоте купаться. — Бургомистр явно оживился.
— Но если будешь здесь сидеть то можешь обломаться! — Заявила Ифика. — Труби сбор мы выходим.
— А кто будет командовать?
— Конечно такой выдающийся полководец как вы бургомистр. — Подтрунила девушка-рабыня.
Лицо монстра вытянулось, а затем разомлело:
— Да я! Великий повелитель! Конечно на выход. В боевые трубы марш!
Несколько мальчиков-рабов принялись убирать стол, а двое побежали за горном.
Впрочем, он оказался слишком тяжелым, а отверстие, куда надо дуть забито булками, залито вареньем. Пришлось потратить время, чтобы его прочистить, а бургомистр снова отключился.
— Вот это урод, и такой тип возглавляет оборону. — Возмутилась Ифика.
— Каково стадо, таков и пастух. Лучших нет! В башке вино и обед — Подвела итог Анжа.
— Ну ладно я ему! — Девушка врезала кулаком в нос соне, затем видя отсутствие реакции, пустила в ход рукоять кинжала.
Тот встрепенулся:
— Да я готов!
— Выступаем!
Протогоблины собирались крайне не охотно, за стенами их ждал слишком сильный противник, а тут казалось безопаснее, да и полный желудок не особенно способствовал поднятию боевого духа. Сам бургомистр время от времени отключался, таким образом, подпертые камнями и кованные железом ворота открылись с большим опозданием. Вражеское войско успело придти в себя хотя еще далеко не все животные были пойманы, ягуары носились, а вот слоно-ящерицы уже остыли.
Кроме того гоблины слишком сильно галдели, и их вылазка оказалась замеченной.
Анжа стараясь не кричать, говорила:
— Потише, вы, давай походку барса.
Звероподобные солдаты лишь крыли его трех этажным матом. Рабы были более дисциплинированы, но тут все испортил бургомистр, приказав вздуть невольников кнутом:
— Уж больно они строптивые стали.
Противник спешно строился. ровнял ряды. Вот в сторону протогоблинов полетели первые стрелы и арбалетные болты. Ударившись ближайшего "волосатика" щит, которого был слишком короток, они повалили его, заставив корчиться.
Другие гоблины растерялись, боевой дух, которого и так не было окончательно рухнул. Затем полетели новые стрелы, задело кое-кого из рабов, завалив несколько мужчин.
— Уходим ! — Скомандовал бургомистр. — Полный назад.
Волосатая свора словно того и ждала, протогоблины так спешили что у ворот возникла давка, а на поле было брошено немало щитов и оружия. Противник впрочем, тоже оказался не на высоте, бросься он вдогонку, то имел бы шанс ворваться в город на плечах утекающих солдат. Впрочем, видимо бойцы ханства, слишком уж привязаны к уставу.
Анжа задержалась. сделав несколько выстрелов из лука, но в него вонзилось сразу десяток стрел свалив с ног. Да и почти голая Ифика поторопилась покинуть простреливаемое пространство. Юноша-дьяволица убегала, умудрившись получить еще в спину. Она был без сапог, так было ловчее и приятнее, едва не получила прямо в пятку. Кроме того она ударилась пальцем большой ноги об камень, но такие ушибы ей получать было привычно.
Ворота едва не захлопнулись перед её носом, юноша-дьяволица едва успела проскочить.
Две дюжины помятых протогоблинов лежало по бокам, выглядели они словно побитые щенки.
— Мы проиграли, да так бездарно! — Выругалась Анжа. — Теперь ясно с такой армией нам не устоять.
— Очень даже похоже на то! — Согласилась Ифика.
— Так почему бы нам не сбежать?
— Как трусы? — Девушка-рабыня была в гневе.
— Как разумные люди, ради кого нам умирать, ради этих косматых идиотов.
Босоногая, но гордая рабыня отрицательно мотнула головой:
— Ты забыл, что среди тех, кто сражается есть мои товарищи, вот ради них я буду держать в руках меч пока не истеку кровью!
— Твоя твердость достойна летописи. — Анжи произнесла это без малейшей иронии.
— Не надо комплиментов. Последней выходки нам не простят, и когда станет светлее обязательно пойдут на штурм.
— Тем лучше ближе, развязка. — Дьяволица погрозила кулаком в сторону стана.
— Так давай поспим! — Предложила девушка.
— Вместе? — В голосе Анжи мелькнула надежда.
— Я не против, только смотри тебе, понадобиться много сил, так будем любить друг друга пока я не скажу, хватит. — Предупредила Ифика.
— Ты девственница? — Юноше-дьяволице стало любопытно.
— С моей внешностью да еще в рабстве это не возможно, но все будет так, прекрасно и неповторимо, словно в первый раз. Надеюсь, что другие не увидят.
— Я тоже именно этого хочу.
Юноша и девушка удалились, чтобы вкусить блаженства. Надо сказать, что секс с тем кого любишь это совсем другое дело чем с тем кто тебе равнодушен, особенно для девушки. Ифика долго не хотела говорить хватит, переживаю одну волну экстаза за другой, причем с каждым разом удовольствия было все больше и больше. Впервые оказавшись в мужском, юном, теле крепкого подростка зверски балдела и дьяволица. Так ей было хорошо, она казалась неистощимой.
Наконец Анжа в теле юноши в конец обессилела и взмолилась:
— Я не смогу держать в руках меч.
— Тогда хватит, мой милый! И спи.
Юноша-дьяволица уснула без сновидений, слишком уж вымоталась(последней мыслю было то, что все-таки у женщин оргазм сильнее и продолжительнее, и кайфа они ловят больше), Ифика же наоборот продолжал балдеть даже во сне. И сон мог бы продлиться очень долго, но как всегда счастье не вечно. Их разбудил громкий окрик:
— Вставайте голубчики.
Разгоряченные парень и девушка спали нагими, и появление Гризетки их сильно смутило:
— Это не то, о чем ты думаешь? — Машинально пробубнила Анжа.
— Ой, не надо! Будто мне видно с первого взгляда, чем вы тут занимались. В принципе любовь, это прекрасно, я знаю, что меня бабу-буйвола полюбить слишком сложно и поэтому не огорчаюсь. Пока я спала, вы преподали противнику урок, который он не скоро забудет, это следует учесть. — Гризетка была веселой, довольной, и без тени ревности, что сразу же успокоило и подняла настроение влюбленной паре.
— Это была твоя идея, мы ее только воплотили! — Хором ответили юные воины.
— Не совсем даже моя! Впрочем, спор о приоритете бессмысленней бессмыслицы. Сегодня будет штурм, а твоя девушка совсем голая, ее может убить любая стрела? — Монахиня нахмурилась.
— А что нацепить доспехи протогоблина, они не подойдут мне по размеру — Сказала, сплетая волосы в косичку Ифика.
— Нет! То, что ты не выделяешься среди простых рабов, даже повышает твои шансы на выживание. Тем более женщин-пленниц практически никогда не убивают, особенно если армией командует человек. — С нажимом произнесла Гризетка.
— Что хочешь этим сказать? — Недоуменно произнесла Ифика.
— Твой меч ничего не изменит, спрячься среди домов, например в подвале, а затем выйди когда закончиться погром. Тебя точно не убьют, максимум изнасилуют, но это ведь для рабыни мелочь. — Ухмыльнулась монахиня-терминатор.
— По себе судишь, хотя в принципе не так уж и страшно. Плеть куда больнее будет, а психика у меня крепкая. — Девушка-рабыня растянула атласные губы в улыбке.
— Так спрячешься? — С надеждой спросила Гризетка.
— Нет, буду драться! У меня есть понятие о чести. Кроме того одна авторитетная предсказательница, нагадала мне, от простого, но смелого парня у меня родиться сын-король. Значит, меня не убьют! — Гордая невольница повысила тон.
— Это пророки, часто общаются с недостаточно мощными или лживыми духами, да и богам могут помешать другие боги. Так не верь этому. — Монахиня мотнула своей массивной головой.
— Я хочу хоть кого-нибудь убить, чтобы вновь почувствовать себя человеком! — Ифика выпятила высокую, обнаженную грудь.
— Ну это способ скорее подходит для животного. Хотя оставайся если хочешь.
— Превосходно! — Крикнула во все горло Ифика.
— А пока на стены живо, а приготовлю для воинов зелье! — Приказала Гризетка.
— Оно сделает нас непобедимыми? — Не уверенно спросила Анжа.
— Нет, но храбрости прибавит. А то эти протогоблины вообще не вояки.
— Ну, если без дурмана их не поднять на борьбу, попробуем, хоть это средство. — Безнадежно махнула тонкой, но жилистой рукой Анжа.
— А ты пока посмотри за лагерем, вот тебе подзорная трубка. — Она протянула юноше-дьяволице оптическое приспособление.
Анжа взобралась на башенку, осталась стоять на ней. Вещь, переданная Гризеткой. давала увеличение раз в десять. Юноша-дьяволица сумела рассмотреть лагерь, стало светло, и, похоже, все воины успокоились. Было видно, что их выстраивают в колоны. Новые шатры и обилие дыма показывало , что к противнику подошло подкрепление.
— Вот так ползут они, просто гусеницы.
Тут она увидела то, что вызвало гораздо большую тревогу, могучий таран, на колесиках его подталкивали бойцы, инструмент разрушения был прикрыт металлической сеткой.
А вот и сам командир он под особым флагом, на нем изображено что-то и вовсе непонятное — полная бессмыслица. Доспехи, правда, уже знакомые ярко сверкающие. В целом ничего утешительного.
Ифика подпрыгивая голыми ножка, подскочила к юноше-дьяволице:
— Шевелятся?
— Да судя по всему, изрядно на нас сердятся. Видно много раненых! — Скривилась Анжа.
— Дай мне посмотреть! — Ифика протянула мускулистую, жилистую руку, с мозолистой ладонью труженицы-рабыни, но изящными пальчиками, и аккуратно обрезанными ноготками.
— Бери!
Девушка взяла в руку трубку и глянула на лагерь. Тут она заметила большой холм, возле которого стоял человек, судя по одежде жрец. Он читал молитву, и лил горючую смесь.
— Они сжигают своих покойников, какая жуть!
— У каждого народа, свои обычаи, вот ваши хозяева просто едят рабов, что гораздо ужаснее. Хуже свиней! — Дьяволица с досадой, ткнула ногой в стену.
— Согласна! Не хотелось, чтобы мое тело тухло в мерзких как помойка желудках. — Ифика поморщилась, по поцарапанному лобику пробела рябь.
— Давай построим, примем дополнительные меры.
Они спустились, тем временем рабы приготовили емкости с маслом, было видна серьезная подготовка, подтаскивали камни. Время отсчитывало свои неспешные шаги. Рабы успели отдохнуть. Гризетка подошла к укреплениям указала рукой на небо.
— Видите движение светила Пороза. Оно медленно ползет от одного края неба к другому.
— Да наставница! — Кивнула Анжа.
— Если устоим до того момента когда оно достигнет зенита у нас будет шанс! — Подбодрила Гризетка.
— Умрем, но не сдадимся! — Крикнула Ифика и спросила. — Почему именно до зенита?
— Объяснения потом! А теперь ждите удара. Вот они уже выходят! — Монахиня не удержалась от шлепка по едва прикрытой попке девчонки-рабыни.
Действительно армия ханства Помойки, зашевелилась под прикрытием сеток-шикоров вражеские солдаты, собирались в штурмовые колонны.
Протогоблины проглотив зелья стали куда увереннее. Он выпячивали груди, били по ним кулаками, размахивали мечами и то и дело крыли людей матом. Вооруженные как попало рабы, получив заряд бодрости, были похожи на мартышек, суетились, сталкивались, те, кто имел стрелы, нервно грызли оперение.
— Да они прямо как младенцы, с чего это они резвятся! — Удивилась Ифика.
— Побочный эффект зелья, оно повышает боевые качества, но человек как бы впадает в детство. — Хмуро ответила Гризетка.
— А нам ты его не дала! — Произнесла девушка-рабыня, смазывая при этом маслом свою обнаженную, полную грудь. Она это делала чтобы во время боя, ей не отсекли блестящий как рубин сосок, клинок особенно если затупиться в схватке должен просто соскользнуть с золотисто-оливковой лощенной кожи.
— Вы достаточно храбры, нет нужды дурманить мозги. Сейчас я их встречу огоньком. — Монашка-терминатор бросила на поле тигриный взгляд.
Армия ханства была крупной, выходили все новые солдаты, они шли колонами, почти все в доспехах и со щитами. Некоторые даже не прикрывались сетками, видно настолько уверенны в силах. Центурионы проревели:
— Стреляйте твари!
Стрелы полетели, врезаясь в щиты, в сетки, а то и просто в землю. Эффект был практически нулевой, армия казалась неуязвимой. Щиты был особые не железные, а покрытые расславленным кристаллом. Их не брали даже громадные луки, которые растягивали сразу три протогоблина. Одновременно солдаты стали петь, громко и устрашающе, слова впрочем, не разобраться, больше похоже на лай псов охраняющих подступы к преисподней.
Играли громадные волынки, их мелодия раздражала барабанные перепонки и пилила по мозгам.
Войска приближались, огонь открыли вражеские лучники, извергая громадные стрелы сотнями.
Гризетка вместе со юношей-дьяволицей натянула рогатку и выстрелила. Горшок ударил в ряды, разбился. Однако воины даже не пошевелись, казалось, пламя на них не действует. Тогда монахиня повторила выстрел, рабы в свою очередь плевались стрелами беспрерывно, уже более движимые отчаянием, чем рассчитывая на победу.
Гризетка уже приблизительно подсчитала количество врагов шествующих колоннами:
— Их тут не меньше двух тысяч.
Анжа философски заметила:
— Чем больше врагов, чем легче их убивать.
— Они что неуязвимые применили? — Воительница-монашка, почесал себе большой лобик. — Возможно, сильную магию и перестали бояться огня. Это очень плохо, наш главный козырь выбит и теперь город не удержать.
