— Да ты ни одного моего отчета в глаза не видел. Ростом и должностью не вышел. Наверняка, сам напросился на то, чтобы заниматься этим делом. Как же, как же. Вы давно друг друга знаете и в школьные годы были друзьями, ты найдешь подход к нему, к Учителю, к его взбалмошной жене. Вот из-за таких, как ты, наш долг уже не одно столетие остается долгом, а не становится делом.
Бобр уже начал жалеть, что позволил этим двум спесивым бабенкам, считающим, что им все позволено, безнаказанно распускать руки, но он решил пока ничего не предпринимать.
Они продолжали стоять в коридоре, где в любой момент могли появиться сотрудники.
— Хватит, наслушался уже. Готов сам часами про долг тебе вещать. Правильно ты сказала, Учителя мозги промывать умеют. Спасибо, что не так, как вот тому истукану, — Бобр указал на безмолвного стражника в конце очередного коридора. — Так ему легче, чем нам. У него голова только на то и годится, чтобы туда есть, а все остальное — сплошные функции и обязанности. И про столетия, ты права. Только вот как-то самонадеянно забываешь, что это у тебя столетие с гаком отмерено и с почти незаметными физическими изменениями. Поэтому вы спокойно можете рассуждать о всевозможных целях и философствовать относительно легендарного бреда. Нам же грешным придется жить не так уж долго и умереть нам суждено, если повезет, своей смертью в доме престарелых для ветеранов с трубкой во рту. И Алекс твой ненаглядный тоже простой смертный, а не потомок якобы великих и якобы могущественных землян.
— Слушай, Бобр, тебе самому от себя не противно?
Ио смотрела на своего красноречивого собеседника через свои узкие очки холодным взглядом исследователя, каким смотрят на животных или насекомых. Она стала натуралистом.
— Встаешь с утра и вместо нормальной радости по поводу хорошей погоды или любимой работы думаешь о подобной мерзости, да?
— Угадала. Да, ты как всегда угадала, ты как всегда права. Я негодяй и мерзавец, завистник и подлец. Ты же у нас целыми днями нюхаешь прекрасные розы и мечтаешь осчастливить мир. Это тебе должно быть противно так жить, а не мне. Ты просто паразитируешь на труде моем и моих коллег. И на труде Алекса, между прочим, тоже.
— Зачем ты меня хотел видеть? — спросила Ио, порядком уставшая от бесполезного спора. — Неужели только для того, чтобы унизить и компенсировать свои комплексы?
— Нет. Не только для этого.
Выговорившийся Бобр обрел спокойствие и отделился от стены, которую подпирал своей широкой спиной. В коридоре по-прежнему никто не появился, и лишь узколобый охранник пожирал их глазами.
— И вообще, я не хотел с тобой говорить в подобном тоне.
— Так получилось, — догадалась Ио, которая сама не ожидала, что все так обернется. — Некрасиво.
— Точно, — кивнул Бобр. — Спор — такое дело... Словом, я кое-чем обязан... Ты же сама прекрасно все понимаешь. Пока все было тихо-мирно, на многое можно было закрывать глаза, а теперь пришло время награждать по заслугам. Так что, пока старички сентиментальничают, мы собираем информацию для разбирательства. Как свидетели привлекаетесь ты и твоя дочь.
— Кристина? — За себя Ио беспокоилась гораздо меньше.
— Не бойся, всем ясно, что до конца дело не дойдет. Таковы правила игры. — Бобр счел нужным улыбнуться и развести руками. — Наша помощь планете должна быть правильно рассчитана и точно выверена.
* * *
Ио уловила в словах Бобра нечто вроде сарказма, но не была до конца в этом уверена. Сейчас вообще ни в чем нельзя быть уверенным, тем более в своих собственных догадках и ощущениях.
Мимо мелькали столбики вешек и вились тротуаром аккуратные белые линии мелкой щебенки, утрамбованной по краям дороги. Лошади весело везли двухместную бричку в Гостевой городок.
Обратный путь был недолог. Не более двух часов прогулочного путешествия, и ты упираешься в наблюдательную заставу. Обратные пути всегда коротки.
Разговорчивая Кристина, вопреки обыкновению, за время пути не проронила ни слова. Ио тоже молчала. Не то, чтобы они обе пошли на принцип, просто говорить было вроде как не о чем. Она взяла с собой дочь, впервые оказавшуюся на Базе, специально показать "достижения колонистов", а показала... совсем наоборот она показала.
А все оттого, что хотела совместить приятное с полезным.
Из-за таких мыслей настроение не улучшалось, и от окончательного душевного упадка спасло лишь то, что дорога пошла под уклон, на котором пришлось сдерживать резвую пару. После очередного поворота показались плоские крыши Гостевого городка, черные пятна табунов и белые островки отар длинношерстых овец.
Ио порядком устала от поездки и даже обрадовалась, скорому отдыху и сну.
— Почему ты все так оставила? — подала голос Кристина.
Обида не прошла, и девушка всем своим видом говорила, что она еще долго не пройдет.
— Что значит "так"? Что оставила? — уточнила Ио, хотя догадалась о чем вопрос.
— Почему ты его...
— Иногда, даже очень часто, нужно себя сдерживать. И всенепременнейше надо это делать, когда знаешь, что твой противник прав.
— А он был прав?
— Он и сейчас прав, — поправила дочь Ио, после того, как бричка выкатила на грунтовую дорогу Гостевого городка.
Одна цивилизация осталась позади, начиналась иная.
За те три дня, которые они провели в Гостевом городке, эта "иная" цивилизация им порядком надоела. Попытки Ио добиться встречи с начальством, с мужем и просто разрешения на поездку на Базу наталкивались на глубокомысленное молчание. Ио бесилась и терпела, посвящая себя и заставляя заниматься тем же дочь, изучению окрестных достопримечательностей.
Как выяснилось, в этих самых окрестностях женщины были исключительно двух видов: проститутки и жены. Последние сидели взаперти по гаремам и женским половинам домов кочевых ханов и знатных воинов, естественно, их никто не видел. Первые тоже сидели взаперти и не выходили из своих домов, но их можно было увидеть и, не только увидеть, за наличный расчет.
Появление средь бела дня в атмосфере агрессивного мужского шовинизма двух привлекательных особей женского пола вызвало немалый переполох среди славных степных батыров, составляющих основную часть населения городка. Самые смелые (а смелыми считало себя большинство из тех, кому посчастливилось увидеть на воле представительниц слабого пола) стремились показать свою удаль и начинали гарцевать вокруг, пялясь на женщин и откровенно выражая свои страстные намерения.
— Ай! Давушка!
На сей раз, один из полуголых красавцев решил продемонстрировать знание всеобщего языка колонистов.
— Опять твой ухажер пожаловал.
Этот выпускник местной школы для аборигенов появлялся всюду, куда бы ни направились дамы. Видимо он посчитал, что период ухаживания взглядом прошел, пора было приступать к более решительным действиям.
— Я к таба обращаюсь!
— Повинуюсь тебе, господин мой.
Ответ Кристины был выше всяких похвал, а нежный голос "белокожей гурии" так восхитил батыра, что он пустил коня в пляс и громко-громко заулюлюкал, разгоняя конкурентов. Не имея большого опыта общения с женщинами, остальные желающие приняли слова девушки за согласие быть с местным грамотеем и быстро ретировались на значительное расстояние, не упуская, однако, происходящее из виду.
— На ходи домой! Ходи ко мна! Хорошо будат!
— Куда это, благородный господин? — спросила Кристина с очень заинтересованным видом.
Переизбыток чувств в молодце оказался столь велик, что, казалось, он готов перескочить с коня прямо в бричку.
— Поахали сачас! Хочу... — загорелая черноволосая рука полезла к рыжим волосам девушки.
Мужик и впрямь оказался благородным человеком с самыми серьезными намерениями. Все делал по обычаю. При свидетелях схватить желанную девицу за волосы, перекинуть через седло и зазвать всех свидетелей на свадебное торжество, которое состоится сразу же после рождения первого мальчика.
Кристина знала о природной естественности нравов вольных степняков, и потому приготовилась к практическим занятиям. Удивлению потенциальных свадебных гостей не было предела, когда предполагаемого жениха выдернули из седла, а яркое солнце ударило в его черные глаза, так как он оказался лежащим на спине.
— Слушай сюда, дитя природы, ехай к своим овцам и баранам, они тебе ни в чем не откажут. Понял?
Он что-то прохрюкал в ответ, Кристина убрала ноги с его горла, и хрипящий самец вывалился из повозки в пыль степной дороги.
— Что, выпустила пар? — спросила Ио.
— Ничего не поделаешь, дикий народ, — ответила дочь серьезно и лишь детское "Вот" в конце разбавило строгость фразы.
— И не говори, — согласилась мама, порадовавшись, что не зря воспитывала в дочери самостоятельность и независимость.
Претенденты на руку и сердце прекрасных незнакомок продолжали скакать вокруг, провожая бричку до самого центра городка. Где-то позади раздавалось забавное обещание зарезать. Правда, в исполнении обиженного батыра оно звучало еще более заманчиво:
— Заражу!
Кристина считала, что с такой активной личной жизнью, этот в самом деле, может заразить.
Гостиница была самым высоким зданием Гостевого городка. Здесь размещались все те прибывающие в Колонию, кто не имел собственных домов или кому не определили помещение для особого содержания. Степная знать давно уже перебралась из юрт в просторные дома с садами и бассейнами, гостиничные номера остались для приказчиков купеческих караванов и некоторых небогатых купцов, не имеющих пока возможностей построить свой постоянный двор в Гостевом городке.
— Приветствую вас, дамы, — поклонился чиновник коммерческого отдела, обдав дам запахом благовоний и хорошего табака. — Рад, что вам, наконец, разрешили совершить поездку на Базу.
— И тебе привет, — ответила Ио, не глядя на встречающего. — Как поживает столица вольного народа степей?
— Все благополучно, — смиренно ответствовал обладатель приятного запаха и длинного черного халата.
Ио прошла в холл, где ее и Кристину, идущую следом, принялись раздевать многочисленные взгляды постояльцев, развалившихся на коврах и широких диванах. Лилось хорошее вино и зеленый чай, булькали кальяны. "Гости" начали обсуждать возможную цену женщин на невольничьих рынках, вместе и по отдельности.
Еще не старый служащий брезгливо поморщился, чем продемонстрировал недостатки в части дипломатического этикета.
То, что семейство Учителя разместили в таком месте, было знаковым событием. Ио считала, что это очередное испытание для ее нервов в целой череде специально придуманных унижений. Власть предержащие показывали свое высочайшее неудовольствие.
Примерно также рассуждал и чиновник из коммерческого отдела, которому вменили в обязанность опекать мадам графиню д` Марон с дочерью.
— Сударь, почему Колония решила связаться с кочевниками? — спросила Кристина, обнаруживая свой давний интерес к политике.
Чиновник, к которому был обращен вопрос, хоть и не был природным землянином, но был ими воспитан и являлся воспитанником Колонии, поэтому его нисколько не удивило вольное поведение молодой графини. Правда, ранее она была более сдержана.
— Степи — весьма сложный биологический, ландшафтный и климатический комплекс. Примерно семьдесят лет назад у них произошел кризис рождаемости, как следствие роста популяции домашнего скота. Экосистема оказалась перегружена и перестала вмещать в себя кочевое дву— и четырехногое население.
— Хан Ялам.
— Совершенно верно, сударыня. — Бюрократ порадовался хорошему образованию молодой графини. — Завоевания Ялама. Кто мог, ушел с ним на войну против Империи, а тех, кто остался, мы во всех смыслах подкормили. Так начался третий расцвет кочевой цивилизации с момента нашего прибытия.
Их апартаменты располагались на престижном втором этаже, из окон которого с одной стороны открывался прелестный вид в маленький внутренний садик, а с другой — на главную улицу столицы кочевников. Как заметила Ио, один из них сидел на корточках на другой стороне улицы напротив гостиницы. Даже отсюда было видно, что у него разбит нос и сильно оцарапан мускулистый торс. Батыр ждал, подчеркивая своей горделивой осанкой, что не намерен отступать ни при каких условиях. На предусмотренный случай рядом с ним стоял привязанный скакун.
— Как же вы с ними работаете? — спросила графиня, размышляя, давать ли ее чиновнику чаевые.
— С такими — никак, — ответил человек из коммерческого отдела, взглянув на окровавленного батыра в резную дырочку закрытых ставен. — Наше дело ханы и купцы. Правда, без магии стало сложнее, много сложнее, но пока справляемся.
— И много у вас здесь купцов?
— Достаточно.
— А имперцы есть?
— Да, графиня, они в соседних покоях.
— Ну, что ж, спасибо за разъяснения. Больше вас не задерживаю.
На чай она ему так и не дала, посчитав, что это было бы слишком большим оскорблением для человека, одетого в шелковый халат, украшенный ручной вышивкой из золотых скакунов. Такая одежда могла бы украсить гардероб любого из ханов, не то что обычного чинуши.
— Чтобы тебя лишний раз не лапали, никуда не выходи, — распорядилась Ио, как только за обладателем роскошного халата закрылась дверь. — Слышишь, Кристина? Останешься здесь.
Графиня хотела указать конкретное место, где должна остаться дочь, и попыталась схватить ее за руку.
— Будьте добры, мама, не прикасайтесь ко мне.
От неожиданности Ио споткнулась.
Она вдруг со всей определенностью поняла, что ее Кристина повзрослела. Повзрослела настолько, что уже может самостоятельно принимать решения и не зависеть от материнского мнения и настроений. Конечно, конечно, там, в Королевстве Трех морей, ее дочь уже невеста на выданье, но для матери...
Это открытие настолько потрясло графиню, что разговор с имперскими купцами прошел как-то совершенно незаметно и быстро. У Ио было ощущение, что вежливую беседу о торговле, погоде, детях и, наконец, самое главное, о путешествии с караваном к морю за хорошую и гарантированную оплату, вела вовсе не она, а кто-то третий. Она лишь присутствовала при заключении договоренностей тихим и безмолвным свидетелем. Ее не тронула даже понимающая ухмылка главного писаря имперского каравана:
— Мы всегда рады помочь друзьям хозяев степей.
Интересно, что он имел ввиду? Это был сарказм?
Кругом слишком много сарказма.
Что еще она могла сделать?
Оставалось только ждать.
* * *
А вот Бобр, напротив, ждать не собирался.
Он уже давно находился в трепетном предвкушении будущего и искренне полагал, что его терпению подошел естественный предел. Весь опыт и немалое природное чутье говорили ему, что планируемые (жаль без его совета и участия) события вступили в решающую фазу. И от него теперь зависит, успеет он в них поучаствовать или нет, а поучаствовать он хотел.
Следующий день начался для Бобра с визита в Медицинский Центр Базы.
Появление в палате своего друга он рассчитал и срежиссировал самым тщательным образом, продумав и отрепетировав выражение лица, походку и набор фраз, которые собирался использовать в зависимости от того направления, какое примет беседа. Не хотелось повторять ошибок, надо признать, неприятного и крайне непрофессионально проведенного разговора с Ио.
