— Ах, должно? — переспросил Андре, и вот на этот раз его голос пронзила ярость. — ДОЛЖНО? То есть ты не уверена?
— Я... — Его реакция не так чтобы была неожиданной, и тем не менее выбила меня из колеи. — Конечно, я не могу быть совершенно уверенной в такой ситуации. Никто не мог бы. Но я позаботилась о благополучном исходе настолько, насколько это было возможно.
— Молодец. — Андре несколько раз хлопнул в ладоши. — Прекрасно. То есть позволь я назову вещи своими именами. Ты убила себя, даже не будучи уверенной в том, что сможешь снова вернуться в тело?
Он зло сжал губы, устремив взгляд как раз туда, где я сейчас находилась. Будто мог меня видеть. Привычка, выработавшаяся за несколько месяцев, и теперь вернувшаяся.
— Да, можно выразиться и так, — не стал спорить с очевидным я. — И благодаря этому ты вышел на свободу. Не понимаю, что тебя не устраивает.
— Что меня не устраивает? — прошипел Андре. Потом его плечи затряслись в нервном смехе, беззвучном, если не считать лёгкого придыхания. — Отлично! — ядовито воскликнул он, наконец, ударив себя рукой по бедру. — Я вытаскиваю её из тюрьмы, плюю на все опасности, наступаю на горло собственной гордости, посылаю к чертям честь рода — всё только для того, чтобы уцепиться за мизерный шанс, что она когда-нибудь, каким-нибудь чудом всё-таки придёт в себя. И вот чудо происходит! И для чего? Чтобы она потом вот так вот запросто взяла — и выпила яду!
Андре недоверчиво покачал головой.
Я уже собиралась обиженно поинтересоваться, что его больше тревожит — моя судьба или его собственные зря потраченные усилия. Но, к счастью, не успела. Поскольку, несмотря на то, что Андре отвернулся к кедровому стволу, увидела капли, заблестевшие в этот момент у него в глазах.
— Андре, я ведь сделала это, чтобы тебя спасти, — мягко произнесла я, отчаянно борясь с чувством вины. Я ведь имела право поступить так, как поступила. — Если бы вы с Вито не узнали пароль, вас бы сегодня же казнили. А другой возможности передать его вам не было.
— Мы нашли бы способ выкрутиться, — хмуро возразил Андре, снова поворачиваясь к кедру спиной. — То, что кому-то из нас угрожает опасность, — не повод, чтобы ты убивала себя.
— Не кому-то, а тебе, — веско уточнила я. — Можешь не сомневаться, ради кого-то я бы этого делать не стала. Сколь мне ни неловко перед Вито. И ещё — я себя не убивала. Ну... немножко убила, — признала я под его критическим взглядом. — Но не окончательно. Андре, я действительно всё предусмотрела. Проблем не будет.
— Я тебя убью, — с горькой гримасой покачал головой Андре. — Я сначала дам тебе противоядие, а потом, когда ты снова сможешь всё чувствовать, задушу собственными руками.
— Договорились, — усмехнулась я.
— Или нет, — не угомонился Андре, продолжая придумывать для меня страшную кару. — Я тебя изнасилую. В особо извращённой форме. Прежде, чем давать противоядие. А ты будешь смотреть и ничего не сможешь сделать.
— А вот и не буду, — решила всё-таки проявить характер я. — Улечу куда-нибудь и не буду смотреть. Третий лишний.
Андре снова покачал головой, тяжело вздохнул и всплеснул руками. Дескать, что с меня взять?
— Где твоё тело? — спросил он.
— На квартире в Телдо, — ответила я.
— Идём туда.
Эти слова Андре произнёс уже на ходу.
— Нет, постой! — окликнула я. Он нехотя остановился. — Пока ещё рано. Зелье, которое я приняла, действует постепенно.
— Ну так тем более чем скорее, тем лучше! — оборвал меня Андре.
— Не совсем. Видишь ли... Пока его компоненты пребывают в активной фазе, прерывать их действие нельзя. Слишком рискованно. Противоядие может не дать нужного эффекта. Надо дождаться, пока зелье полноценно усвоится организмом, и уже тогда аннулировать его действие.
— И когда же это произойдёт? — подозрительно спросил Андре.
— Через сутки после того, как я его приняла. К рассвету. А пока у нас всё равно есть другие дела, — поспешила добавить я, видя, как у него снова сжимаются губы, а лицо начинает темнеть от ярости. — Время уже не раннее. Сегодня состоится бал у маркизы, ты помнишь? Её дом за городом, совсем не в той стороне, где Телдо. Если бы ты поехал сейчас ко мне, в любом случае не успел бы на бал и не получил бы приглашение на приём.
— Ну, и чёрт бы с ним, с приглашением! — рявкнул Андре.
— Нет, Андре, — поспешила возразить я. — Мы обязаны выяснить, что затеял альт Ратгор. Какую роль во всём этом играет Филипп. Чего ожидать от них в будущем и как победить. От этого зависят судьбы всех нас — твоя, моя, Тони, Вито, Игнасио и всех остальных.
— Чёрт с тобой. — Андре в сердцах запрокинул голову. Потом, разворачиваясь в сторону выхода из парка, предупредил: — Но если хоть что-нибудь пойдёт не так, я тебя всё-таки изнасилую. В извращённой форме.
— Годится, — согласилась я.
На этой оптимистической ноте мы отправились к Воронте, люди которого должны были помочь Андре приготовиться к балу — изменить внешность и облачиться в соответствующую случаю одежду.
Глава 26.
Когда из яви сочатся сны,
Когда меняется фаза луны.
Я выхожу из тени стены — веселый и злой.
Когда зеленым глаза горят
И зеркала источают яд.
Я десять улиц составлю в ряд, идя за тобой.
...
Ты спишь и видишь меня во сне,
Я для тебя — лишь тень на стене.
Канцлер Ги, "Тень на стене"
Дорога к внушительному трёхэтажному особняку лежала через принадлежащий маркизе парк. Карета, в которой прибыл Андре, прокатилась по аллее (из обоих окошек открывался вид на богатые листвой деревья, посаженные на одинаковом расстоянии друг от друга), после чего остановилась у лестницы, ведущей на порог. Здесь гостей уже поджидали лакеи, провожавшие их в здание и услужливо принимавшие пальто и плащи.
Бал был роскошным. Вообще "роскошь" — это то самое слово, которое лучше всего характеризовало и место, где мы сейчас оказались, и мероприятие, на котором присутствовали. Обилие картин на стенах — по большей части модные ныне портреты ветреных молодых людей и лукаво улыбающихся красоток, — многочисленные статуи и статуэтки, позолоченные канделябры, цветы, экзотические растения в кадках, даже клетки с певчими птицами... Разнообразие цветов, граничащее с безвкусицей, дорогая инкрустированная мебель, даже дверные ручки — какие-то вычурные, изображающие то кольца, вдетые в пасти несчастных львов, то птичьи клювы, то извивающихся змей. Лично мне было бы страшно к таким прикасаться. Думаю, лакеям следовало бы затребовать прибавку к жалованью за такие обязанности.
Все гости были из высшего света. Драгоценные камни, украшавшие их наряды, то и дело посверкивали в отблеске многочисленных свечей. Музыка, звуки которой встретили нас ещё на подъезде к дому, была громкой, энергичной и жизнерадостной. Призванной заставить людей взбодриться, веселиться, танцевать, но никак не подходящая для созерцания и задумчивости.
На входе в танцевальный зал нас встречала хозяйка бала. Маркиза Эльванте оказалась миловидной блондинкой среднего роста, внешний вид которой хорошо вписывался в окружавшую нас обстановку. Она была по-своему привлекательна, жизнерадостна и чувственна, носила шикарное платье и роскошные украшения, и ничуть не скрывала того удовольствия, которое получает от атмосферы праздника. В плане возраста я бы охарактеризовала её как женщину лет тридцати пяти, которая старалась сойти за тридцатилетнюю. Кокетливо завитые золотистые волосы ниспадали на открытые плечи. Затем взгляд сам собой спускался ниже, к весьма глубокому декольте, вместе с дорогим, переливающимся всеми цветами радуги кулоном. Грудь, которую выгодно облегало платье маркизы, выглядела весьма внушительно. И даже характеризовавшая хозяйку бала полнота не казалась недостатком, так по-женственному расположились в этом теле лишние килограммы. Даже напротив, полнота позволяла этой даме выглядеть ещё более чувственно.
— Граф Артур Делл, — улыбаясь, повторила за церемониймейстером маркиза, кокетливо протягивая Андре руку для поцелуя.
Тот галантно принял её и коснулся губами тыльной стороной ладони, при этом задержав ручку маркизы в своих пальцах чуть дольше, чем было необходимо.
— Надеюсь, вы на меня не в обиде за то, что я прибыл без приглашения, — произнёс он, подкрепляя свои слова обаятельной улыбкой. Дабы полностью исключить возможность обиды. — Последние годы я жил в Вессинии и мало общался с представителями риннолийского дворянства. Но едва вернулся, практически первым, что я услышал, были хвалебные отзывы о ваших балах. Я почувствовал, что многое потерял, ни разу здесь не побывав, и счёл нужным как можно скорее исправить это упущение.
И куда только делось плохое настроение Андре, его недавняя ярость и мрачность? Он прямо-таки расцвёл, моментально превратившись в галантного и обаятельного кавалера, каковой неспособен испытывать какие бы то ни было негативные эмоции — по крайней мере, в присутствии дамы.
Маркиза буквально расцвела от комплимента.
— Вы поступили совершенно правильно, граф, — заверила она, кокетливо стреляя в Андре глазками. Андре от выстрелов не прятался, наоборот, можно сказать, бросился грудью на бойницу. — Это упущение действительно следует исправить. Надеюсь, вы не будете сегодня скучать.
— Убеждён, что нет.
Андре сопроводил эти слова красноречивым взглядом, будто добавляя: "Нельзя скучать в обществе такой красавицы". Маркиза взгляд поняла; на её щеках выступил румянец удовольствия.
— А отчего вы не привели к нам свою супругу? — спросила она, скрывая под маской расстройства гостеприимной хозяйки подлинную причину, по которой был задан вопрос.
— Увы, я вдовец.
Это была заранее обдуманная легенда. Маркиза без сомнения осталась довольна ответом.
— Какое невероятное совпадение! — воскликнула она. — Я тоже вдова. Мой супруг, маркиз Эльванте, скончался полтора года назад. — Она поднесла платочек к совершенно сухим глазам. Андре сочувственно покачал головой и даже на мгновение коснулся рукой её плеча, якобы стараясь утешить. — А ведь мы с ним успели прожить вместе всего лишь год.
— Спроси, не приложила ли она руку к этому печальному событию, — порекомендовала я. Разумеется, так, что слышать мог только Андре.
Не знаю, заметила ли маркиза, как гость на мгновение поднял сердитый взгляд, устремив его куда-то вверх.
— Жизнь бывает чрезвычайно несправедлива, — с умным видом покивал он затем.
— О да! — Маркиза, если судить по её воодушевлённой реакции, сочла это заявление необыкновенно мудрым и оригинальным. — А вы давно овдовели?
— Совсем недавно.
Андре скорбно опустил глаза.
— И не до конца, — ехидно добавила я.
Настала очередь маркизы сочувственно повздыхать.
— Однако согласитесь: общее горе так объединяет, — проникновенно заметила она.
— О да! — весьма воодушевлённо подтвердил Андре. — Рад, что вы тоже обратили на это внимание.
— Родственные души всегда примечают друг друга. — Пришёл черёд маркизы сыпать философствованиями. — Могу я звать вас просто "Артур"?
— Разумеется, но при одном условии. — Дождавшись, пока маркиза изумлённо поднимет бровь, Андре продолжил: — Если мне будет позволено называть вас "Луиза".
— "Конечно-конечно", — тоненьким голоском произнесла я. — Правда, меня зовут Эльвира, но вы, граф, можете звать меня Луизой.
Однако же маркизу действительно звали Луизой, так что она, затрепетав ресницами, жеманно улыбнулась и сказала:
— Ну конечно.
Андре улыбнулся уголками губ, а затем повторно склонился над её рукой. Поступок, совершенно не требующийся по этикету, но и не возбраняющийся.
— Спину не скрутит? — заботливо осведомилась я, видя, что его губы опять задерживаются у руки маркизы дольше положенного. — А то смотри, так в такой позе и останешься.
Андре ничего не ответил, но спину разогнул.
Меж тем к маркизе приблизилась пара вновь прибывших гостей. Она с сожалением взглянула на Андре.
— Надеюсь, вы простите меня, Артур: обязанности хозяйки, — извинилась она. — Не скучайте, наслаждайтесь балом. Поверьте, это помогает притупить скорбь. Надеюсь, вы любите танцевать?
— Всё зависит от партнёрши, — откликнулся Андре.
И снова ответ подразумевал куда больше, чем было сказано. Глаза и язык тела красноречиво добавляли: "С такой партнёршей, как вы, я бы танцевал хоть всю жизнь".
Увидеть мой взгляд Андре при этом не мог. А жаль. Мой взгляд тоже был красноречивым и означал примерно такое продолжение: "...которая была бы в этом случае донельзя короткой".
Маркиза улыбнулась, вновь безошибочно определив всё, что Андре оставил недосказанным, и временно попрощалась с ним коротким кивком.
Андре прошёл в зал, я последовала за ним.
— Ну, и как тебе хозяйка? — поинтересовалась я.
— Само обаяние, — охотно откликнулся Андре, поворачиваясь лицом к стене, якобы для того, чтобы осмотреть висящие на ней портреты. А на самом деле — чтобы никто не подумал, будто новый гость разговаривает сам с собой.
— В самом деле? Стало быть, такие женщины в твоём вкусе? — продолжила давить я.
И ведь отлично понимала, что он ведёт себя так нарочно, просто потому, что по-прежнему на меня злится. Но не поддаться на провокацию всё равно не могла.
— И, главное, с ней ты — сама галантность, — продолжила я, не дожидаясь ответа. — Что-то не припомню, чтобы ты хоть раз так сладко разговаривал со мной. На меня всё больше кричишь.
С криком я, конечно, загнула, просто припомнила наше недавнее выяснение отношений в городском парке.
— А она — в отличие от некоторых — не совершала страшных глупостей, — невозмутимо отозвался Андре. — По крайней мере при мне.
— Ага, — с энтузиазмом подхватила я, — только скорбит уже целых полтора года. Даже страшно подумать, как много сердобольных дворян успели за это время морально её поддержать.
Интересно, что со мной происходит? В живом состоянии я вовсе не ощущала себя такой ревнивой.
— Надеюсь, прелести нашей новой знакомой пленили тебя не до такой степени, чтобы забыть, зачем ты сюда пришёл? — едко осведомилась я.
Андре сделал пару шагов, для виду переходя от одного портрета к другому.
— Отнюдь, — произнёс он затем. — Я помню об этом как никогда хорошо. И, если ты не заметила, действую на благо общего дела. Но почему бы мне не совместить приятное с полезным?
Вот ограничиться словами про общее дело он не мог?! Я с трудом, но удержалась от ответа.
В скором времени маркиза получила возможность оставить свой пост у дверей зала и присоединилась к своим гостям. Андре поспешил пригласить её на танец. Приглашение было с удовольствием принято.
— Ну, расскажите же мне, как проходят балы в Вессинии! — попросила маркиза после того, как партнёры по танцу влились в ритм, задаваемый музыкой и движениями друг друга. — Они лучше или хуже того, что вы видите здесь? Только не лукавьте: я хочу знать правду!
— Ну конечно, — пообещал Андре. — Я всегда говорю только чистую правду.
— Да-да, — снова не смогла промолчать я. — Вдовец Артур Делл — вообще кристально честный человек. Жаль только, что несуществующий.
