Это трудно понять. Труднее всего — представить, что есть человек, который может своими глазами видеть, как растут цены, падают пенсии, как растаскивают заводы и фабрики, и при этом срывать всю свою ненависть на соседней стране, и подлизывать тем, кто это всё с его страной делает.
Впрочем, человек — есть животное склонное к деградации, достаточно вспомнить, что после относительно неплохой и просвещённой античности наступило средневековье. Слабое, грязное, утратившее и культуру, и традиции. То есть — человечество примитивизировалось, не без помощи распространителей добра — церкви. Запрещавшей, казнившей, промывающей мозги людям, христианской церкви.
* * *
*
Командир приехал к нам на передовую. Я уже давно и прочно обосновался на передовой, в частности, в Донецком Аэропорту. Аэропорт был большим, и некогда очень даже неплохим для регионального. Так получилось, что именно аэропорт стоял на линии соприкосновения и он отделял позиции стремительно растущих добровольческих батальонов от позиций новороссов. Насколько я знал, добробатовцы уже давно надрючивались против Донецка, поэтому сейчас были совершенно безбашенными, и без того слабая мораль совсем исчезла и они стремительно превращались в военнизированные банды. Грабили, убивали, и вывозили тоннами всё, что только можно.
В аэропорту я решил сделать себе уютненькую позицию, поэтому здание аэропорта взорвали напрочь. На диспетчерской вышке установили РЛС, окружили его цепью ДОТов, траншей, и все сто двадцать САУ, которые прибыли со мной, встали в аэропорту. Оттуда они могли долбить на пятьдесят километров, то есть — почти по всей линии фронта, и даже задевали тылы добробатовцев.
Тут же поставили укреплённые казармы, штабы, здание лазарета и скрытые под землёй склады с боеприпасами, оружием, техникой. Танки ушли именно в такие подземные ангары, где их не было заметно ни со спутника, ни подкравшемуся диверсанту... если бы он мог подкрасться.
Всего аэропорт окружали сто пятьдесят ДОТов и большие минные поля, мы ждали штурма, поэтому военные вовсю трудились над установкой оборонительных сооружений. Им в этом помогали зонды Протосса.
Перед приездом командира я обещал перетащить к нему в НР побольше артиллерии — с другой стороны тоже стремительно росло число пушек и гаубиц, хотя это в основном и были старые советские орудия.
Когда командир приехал, он застал любопытнейшую картину — мои солдаты, которые пополам русские и латиносы, устанавливали артиллерию. Это были самоходные гаубицы Мста — четыреста штук. Их решено было не выпускать дальше — заводы России перешли на выпуск гаубиц нового поколения, а Мсту — продали нам, плюс мои заводы подсуетились и переделали буксируемые в самоходные, нарастив башни, броню, установив полноценный автомат заряжания и компьютеризированное наведение.
Главком приехал кортежем из четырёх броневиков, вылез из машины и присвистнул:
— А неслабо вы тут поработали, — перед нами был стройные ряды гаубиц, установленных в три шеренги.
— Ещё бы, — я подошёл к нему и протянул руку, — рад видеть вас живым и здоровым. Ещё не вымотала вас война?
— Какой там, — он отмахнулся, — больше по хозяйственной части волнуюсь, столько оружия нужно раздать, всех на довольствие поставить, снабжение организовать... — выглядел он и правда немного грустным.
— Вот поэтому я в своей армии числюсь всего лишь полевым командиром, — я ухмыльнулся, — и хлопот нет, и по врагу пострелять можно.
— Ты говорил, что будут показательные стрельбы?
— Да, да, — я развернулся к гаубицам, — мы уже заканчиваем с приготовлением. Что-то вы рано приехали.
— Вовремя, — он захлопнул тяжёлую дверцу броневика, рядом с которой стоял и оглядел всё то, что мы здесь наворотили, — хотел для начала посмотреть, как вы тут устроились. Как людей моих устроили.
* * *
*
И мы пошли по военной базе, которую фактически развернули здесь мои солдаты. Казармы — на три тысячи солдат, целый жилой район, большое здание госпиталя, штаба, складской комплекс и конечно же — инженерные войска. Эти почти полностью состояли из латиносов, которые уже очень хорошо освоили использование инженерной техники и роботов.
Валентин, так звали главкома, осмотрел всё это с большим любопытством, а потом мы пошли посмотреть последний эшелон обороны базы. Всего эшелона было три. Мы подошли к ДОТу, и заглянули внутрь — внутри была небольшая просторная бетонная площадка, с тёплым полом, между прочим, на крыше ДОТа — зенитная турель с электромагнитным счетверённым автоматом.
Командир лично пострелял из стоящего тут станкового пулемёта НСВ, потом пошли через минное поле. Управляемое, поэтому безопасное. Я для верности связался с центром и переговорил. Дальше мы вышли к позициям роботов.
— А это что такое? — удивился главком, увидев роботов, которые стояли ровными рядами и ждали приказа.
— Роботы. У нас разработали различных роботов, в том числе и артиллерийскую модель, снабжённую 82-мм автоматическим миномётом. Такие роботы составляют первый эшелон обороны — они патрулируют территорию. Плюс нам не страшно потерять их в результате обстрела.
— Ну как знаешь, — командир посмотрел на большущего робота-танка, — Бр... и что, он правда автономный?
— Да. Хотя автономный режим не основной, основной — телеуправление.
— И как? Эффективно?
— Я лишь скажу, что в нашей бронетехнике нет прямого контакта с полем боя вообще. Пилотируемая техника отличается лишь тем, что капсула экипажа находится внутри машины, а не в удалённом центре. Её легко можно извлечь из машины и установив контакт через спутник, использовать как пульт удалённого контроля.
— Блин, гениально, — главком улыбнулся, — и как, работает?
— Да. Установили капсулы в Донецке. Сейчас по району курсируют двадцать танков, их экипажи, если так можно выразиться, постоянно меняются. Когда танк излишен, или слишком заметен, в дело может вступить робот-солдат или робот-разведчик.
— Этих я ещё не видел.
— Они вон там, за танками, — я пошёл вперёд и правда, за танками обнаружились роботы-разведчики. Это были небольшие гусеничные бронированные машины. Внутри пряталась оптика, перископ и эндоскоп — средства разведки.
Валентин очень заинтересовался техникой, поэтому сходу спросил:
— Чем вооружены?
— Разведчики не вооружены. Это наводчики, средства наблюдения, не более того. На крайний случай — могут самоликвидироваться. Перегрузка катушки, взрыв — около полцентнера тротилового эквивалента.
— Полезная машинка...
* * *
*
Пока внимание международного сообщества было отвлечено историческими сенсациями, я вовсю пользовался главным преимуществом — я мог вытворять что угодно, народ на это не обратит особого внимания. Слишком много информационного шума. Поэтому я вытащил из всех своих загашников как можно больше артиллерии — всё упиралось в наличие артиллеристов. Латиносы с удовольствием записывались в добровольцы, так как платили неплохо, плюс была возможность продвинуться по службе. Использовали мы только и исключительно САУ, единственные буксируемые гаубицы, которые притащили в зону конфликта — передали НРовцам. Они уже в свою очередь установили довольно плотный контроль над границей, угроза прорыва оказалась снята. За это отдельное спасибо Берси. Он, подумав немного, создал то, на что у меня просто не хватило фантазии — автоматический миномёт калибра 120мм, на танковом шасси. Такая машина оказалась просто гениальной и сверхэффективной. 82мм мины не давали нужного осколочного и разрушающего эффекта, а очередь из дюжины 120-мм мин разносила вообще всё в зоне поражения, плюс это сильно увеличивало шанс поражения цели. САУ Берси впихнул в шасси танка Т-80, установив на него электродвигатели и новую башню с миномётом нового поколения. В частности — он использовал электромагнитный запуск мины. Это позволяло менять траекторию полёта в очень широких диапазонах — скорость запуска жёстко контролировалась электроникой. Мину можно было метнуть и на пятьдесят километров, и на тридцать метров, по навесной траектории. Минимальной дальности стрельбы вообще не было — орудие могло стрелять даже в зенит. Если будет такая надобность. Всё равно мины загружались не с казённика, а с боковой части ствола...
Машина, получившая название "плетень", пошла в серию и в войска уже через сутки после разработки поступило восемнадцать таких красавиц. Мне они понравились сходу — за возможность очень эффективно поддерживать своих бойцов при наступлении, ровно как и устанавливать непроходимый заградительный огонь.
В общем, я понял, что сделал всё, что мог. Теперь как минимум — можно не опасаться прорыва обороны НР, потому что на линии фронта сосредоточено восемь тысяч стволов артиллерии, из них только три тысячи стреляют, остальные вводятся в строй ежедневно. И вся эта махина устраивает стрельбу по так называемым добровольцам, которые лезут и лезут, как зерги, с запада... Одно радует — там только добровольцы и среди них много упырей-нациков, почти семьдесят процентов ранее судимые, двадцать процентов — за тяжкие преступления... таких не жалко от слова совсем.
========== 31. Лекции по альтернативной истории ==========
Комментарий к 31. Лекции по альтернативной истории
Часть про время.
Рас-Аль-Гул ел эмемдемсик. Прелесть. Хрумкал, аж за ушами трещало. Проглот...
— Ну что, как ты на это смотришь?
— Как... неужели ты не можешь сам защитить учёных?
— Я маленький. Пока что. Плюс за всеми не уследить, их там будет двадцать человек.
— И почему вообще Лига Убийц? Мы убийцы, а не телохранители!
— Ну, если подумать — то дело было до распространения огнестрела. Значит, мне нужны бойцы, способные к фехтованию. Хотя бы немного. Мои солдаты могут пушками, ракетами, бомбами и танками, ну и ядерными торпедами. А мечом драться они не умеют, как их не крути.
Рас-Аль-Гул постучал пальцами по столу. Он выглядел задумчиво, очень.
— Ладно, думаю, всегда полезно разнообразить свою работу. Я выделю людей. Два десятка. Каким оружием их снабдить?
— Оружие я уже приготовил, — я махнул рукой и зондик, который прилетел вместе со мной, стрельнул молнией в стену. Через пару секунд у стены появился контейнер, из него выехали одна за другой телескопические полочки, превратив обычный сундук в оружейный шкаф, — вот холодняк. Мечи, томагавки, кинжалы, шпаги, сабли, японское и прочее азиатское.
Рас-Аль-Гул не выдержал и сам пошёл посмотреть на железяки. Первой же извлёк с полочки большую шпагу, богато украшенная рукоять и превосходное лезвие. Плюс кнопка на рукояти.
— Что это за кнопка?
— Можете нажать.
Он сделал, как я и предложил. Нажал.
— Не вижу особой разницы.
— Попробуйте разрезать что-то твёрдое. Камень, например.
Рас, не веря, приложил ударом стену, клинок вошёл в неё с лёгким визгом и сопротивлением, но всё же проделал полметровой глубины ровный разрез в камне.
— Поразительно... — он улыбнулся, — хотя для фехтования эта функция опасна.
Ну да. Если оружие противника распадётся на две части, они обе продолжат движение, и куском лезвия может нехило порезать. Впрочем, против доспехов вибромеч будет крайне эффективен, как и против любой брони.
— Конкретно эта шпага — снабжена генератором разрушающих импульсов, она может разрушать что угодно, с чем столкнётся. Хотя против энергетической защиты бесполезна.
— Этого уже достаточно, — отмахнулся Рас.
— Самым интересным из этого комплекта является вот тот короткий клинок на второй полке сверху.
Рас достал рукоять.
— А где клинок?
— Это самое интересное. Он скрыт в пространственном кармане внутри рукояти. Причём там находится целый арсенал из семидесяти шести клинков, хлыстов, топоров, и даже есть снайперская винтовка и автомат. Электромагнитные.
— То есть без катушки не работают? — опечалился Рас.
— Увы. Очень удобно, не находите? Никто без моего ведома не сможет пользоваться моими технологиями. Причём любую катушку можно перегрузить и создать мощный взрыв, который уничтожит и того, кто захватил трофей, и скорее всего, саму трофейную технику...
Рас-Аль-Гул протянул мне рукоять:
— Покажи, как она работает.
— Пожалуйста, — я притянул к себе рукоять телекинезом и взяв в руку, высвободил длинную тонкую шпагу, которая появилась прямо таки из воздуха. Через пару секунд на её месте уже был короткий гладиус. Ещё через пару секунд — автомат "Убой" — относительно небольшой, рукоять в данном случае оказалась подствольной неотъёмной.
Убрав автомат в свёрнутое пространство, я вернул рукоять Рас-Аль-Гулу.
И вообще, я категорически не понимал, почему и Лига, и Стрела, используют лук и стрелы. Оружие это ну очень приметное, по всем параметрам всухую проигрывают огнестрелу. Это только в голливудских фильмах герой с луком, будь то Рэмбо или кто там ещё, выглядит прикольно.
Но тем не менее, сейчас это оказалось очень полезным. Надо отметить, что мой визит в Лигу Убийц прошёл в атмосфере всеобщей напряжённости среди её членов. Но атаковать меня не решились. Другое дело Рас, этот мужик знает, когда можно качать права, а когда нет.
Он сел в кресло и спросил меня, меняя тему:
— Я уже стал стар. Думаю передать свой титул молодому преемнику. Как ты на это смотришь?
— Положительно, — я отвлёкся от мрачных мыслей, — уйдёшь на покой?
— Почему же? Может быть, я тоже смогу путешествовать во времени? Сразиться с известными гладиаторами прошлого... — мечтательно сказал он, — вот было время. Честное, не то что сейчас.
— Справедливости ради замечу, что политика в древнем Риме не менее грязная, чем сейчас. К тому же у нас стоит жёсткое условие на невмешательство, мы же не хотим, чтобы из-за случайно убиенного человека история свернула на другую колею и все мы исчезли из бытия?
— Неужели нет другого приемлемого выхода?
— Ты даже не представляешь, насколько мало воздействие, способное изменить мир. Даже если родители Вашингтона или Эйнштейна задержатся на долю секунды перед его зачатием, мы получим совершенно другого человека, с другой судьбой. И это изменит всю мировую историю. Мы можем оказаться в прошлом, из которого уже не будет выхода в настоящее. Нацисты захватят мир, или произойдёт ядерная война и уничтожит человечество, или... ну, ты понял. Шанс на то, что всё закончится очень плохо — пятьдесят на пятьдесят. Как с монеткой.
— Нда... — Рас потёр виски, — опасная это штука. Неужели у тебя не бывает соблазна воспользоваться машиной времени в своих интересах?
— Есть, огромный соблазн, — я вздохнул, — я исследовал вопрос влияния и пришёл к выводу, что влияние случая почти бесконечно. А это значит, что малейшее действие в истории будет похоже на камень, что брошен на вершину горы. Оно приведёт к изменению события, и дальше в геометрической прогрессии, поменяется вообще всё.
— Как же ты тогда вообще умудряешься водить историков в прошлое? — удивился Рас.
— Наша история, та, которая сложилась, которую мы знаем, получилась, в том числе, и в результате путешествий во времени. Вполне вероятно, что если бы путешественников не было, ты или кто-то ещё могли не родиться, а мир был бы совсем другим.
