— Понятно, — протянул юноша, — Все на фронт, все на победу! — он немного помолчал, глядя в окно, затем поинтересовался: — Ты не знаешь, в вашем городе можно как-то сбыть золотые украшения?
— Лера призадумалась. Неожиданно вспомнилось найденное в луковицах колечко. Еще, она слышала, что в некоторых магазинах принимают золото в счет оплаты. 'Может все-таки попытаться?'
— Не уверенна, но кажется, в некоторых магазинах можно будет купить еду. А что, у тебя есть золото?
— Есть немного, сейчас покажу.
Порывшись в рюкзаке, Тим достал сверток с драгоценностями и деньги.
— Нет, — покачала Лера головой, глядя на толстую пачку кредитов, — У нас такое давно не ходит. Только рубли.
— А это? — Тим придвинул к ней расстеленный платок, на котором поблескивали золотые перстни с цепочками,— Здесь, пожалуй, даже больше.
— Не знаю. Я в этом не очень разбираюсь. — Девочка повертела в пальцах один из тяжелых браслетов, — Может соседка подскажет. И все же, лучше не рисковать. Не стоит показывать это никому. Тетя Варя — женщина очень хорошая, но..., время сейчас такое..., в общем, я спрошу сама.
— Тогда с этим лучше не затягивать. Узнай сегодня, а завтра утром вместе и сходим.
* * *
Погода в это утро выдалась замечательная. Прошедшая недавно гроза очистила улицы от скопившейся за зиму грязи. Еще робкая, нежная зелень, тянулась к яркому солнцу, укутывая серые аллеи в свой великолепный наряд. По небу неспешно плыли облака. Радостно пели птицы.
Тим с Лерой, шли неторопливо по длинной, уходящей в бесконечность улице, и щурясь на поднимающееся из-за домов солнце, вдыхали свежий утренний воздух. Вокруг не было ни души. Лишь редкие автомобили, медленно, словно любуясь на всю эту красоту, бросая в окна домов яркие блики, катили по мостовой.
Как Лера не убеждала своего гостя, как ни уговаривала, он не позволил ей отправляться в магазин одной. Время было смутное, и Тим, не смотря на дикую слабость, решил пойти с ней.
Тетя Варя подтвердила ходившие по городу слухи, что в магазинах принимают золото. По ее словам, это было негласным распоряжением правительства. Посоветовавшись, они отложили для первой операции несколько самых крупных перстней.
Тим шагал рядом с чему-то улыбающейся девочкой, и размышлял: 'Если удастся выменять продуктов, нужно срочно искать какой-нибудь транспорт. На своих двоих, мы с этой малышкой далеко не уйдем. Она бедняжка сильно сдала за прошедшие дни. Да и я сам не в лучшей форме'.
Внезапно, шагающая рядом девочка, остановилась. С лица сползла мечтательная улыбка, испуганно расширились глаза. Навстречу им, из-за поворота, неторопливой походкой больного, вышел незнакомец.
Лера узнала его. Это был Витольд. От того прежнего красавца и любимца всех девчонок, остались лишь глаза. Бледный, осунувшийся, страшно исхудавший, он глядел на нее, словно хищник, увидавший наконец, свою жертву. Руки в карманах, горящий ненавистью взгляд, плотно сжатые губы. Он надвигался неумолимо, как сама смерть. Лера испуганно замерла, а затем, юркнула за спину ничего не понимающего Тима.
И тут, взгляды двух парней встретились. Темные, безумные глаза художника сверлили, оценивали, просчитывали. Все последние дни, он страстно мечтал только об одном. В ледяных подвалах имперской службы безопасности было жутко, но он все выдержал. Единственное, что придавало ему сил, это желание долго, и с наслаждением терзать эту мерзкую девчонку. Жгучая всепоглощающая ненависть, питала его душу. И вот он встретил ее. Пальцы в кармане сжали рукоять стилета. Но между ним, и его жертвой, возник непонятно откуда взявшийся парень. Он смотрел в его глаза, поначалу растерянные, но уже через мгновение, ледяные и решительные, и осознавал: справиться с таким противником будет непросто. Грязно выругавшись, он в последний раз глянул, на сжавшуюся от страха жертву, и еще больше ссутулившись, побрел к дому.
Когда странный парень, скрылся за поворотом, Тим спросил бледную, как мел девчонку:
— Кто это был?
Лера оглянулась, и с дрожью в голосе, проговорила:
— Это страшный человек. Нам лучше с ним не связываться.
— Ты испугалась?
-Да, я подумала..., он может..., в общем, он так просто это не оставит.
— Что не оставит? — не понял Тим, — У вас был какой-то конфликт?
— Он пытался меня..., — и Лера поведала своему гостю обо всем, что произошло с ней почти два месяца назад.
Тим слушал, и лицо его постепенно каменело. Избалованный сынок богатеньких родителей, задумал поразвлечься. Ну что ж, понятно. Только не с этой малышкой. Она ведь совсем еще ребенок. Сердце юноши требовало возмездия. Ему хотелось догнать этого подонка, но рассудок не позволил. Если бы не его миссия. Сейчас, когда они уже почти у цели, рисковать не стоит. 'Не знаю, как он, а я этого так не оставлю! — пообещал он себе, — Пусть только решится главный вопрос'.
Окружающий мир, внезапно утратил яркие краски. Тиму стало казаться, что со всех сторон за ними наблюдают внимательные глаза. Он даже оглянулся, так отчетливо ощущался холодный взгляд в спину.
Лера тоже почему-то занервничала. Вокруг, вроде все было, как прежде. Так же ярко светило солнце, так же беззаботно чирикали в кронах воробьи, и все же, было как-то неуютно. Казалось, из каждого окна на нее смотрит таинственный враг. Она попыталась подавить эти ощущения, но возникший страх, не проходил.
В магазине, было не протолкнуться. Гигантская очередь тянулась на пол-улицы. Голодные дети, изможденные высохшие старики, темные от горя женщины. Несмотря на отличную погоду, все закутанные в какие-то лохмотья. Молчаливая толпа продвигалась очень медленно. А чуть поодаль, прямо на тротуаре, сидели еще более тощие, почерневшие от голода существа. Кто-то из них, жалобно поскуливал, умоляюще протягивая руки к выходившим из дверей, остальные же просто смотрели. Их страшные, горящие мукой глаза, сводили сума.
Лера встретила один такой взгляд, и душу объял смертельный холод. Эти несчастные сидели здесь в надежде выпросить хоть несколько крошек. 'Не уж-то и меня ждала такая же участь?'
Но еще труднее было Тиму. Он никогда не видел ничего подобного. Не раз, там, в Америке, мелькали газетные заголовки: 'Русские умирают от голода. В российской столице жестоко подавлен очередной голодный бунт. Правительство США готовит гуманитарный конвой в голодающую Россию'.
Все это казалось ему таким далеким, таким ненастоящим. И вот теперь, глядя вокруг, Тим ужасался. 'Как такое возможно? Куда смотрит русский император? Ведь пока его доблестные солдаты защищают родину, их матери и сестры умирают прямо на улицах'.
Нет, он не мог, и не желал этого понимать, и когда, наконец, пришла их очередь, достал из кармана тяжелый сверток. Он поймал на себе вопросительный взгляд стоявшей рядом девчонки, и указывая себе за спину, тихо прошептал: — Берем на все.
Как-только сердитая тетка в замызганном халате поняла, что перед ней не простые карточники, лицо ее тут же преобразилось. Их провели в отдельную комнату, где за столом сидел тучный дядька в очках, и листая какие-то бумаги, жевал внушительных размеров бутерброд.
Лера едва не захлебнулась слюной, ощутив давно забытый запах копченой колбасы. Хозяин кабинета, не обращая внимания на вошедших, перелистывал накладные и отчеты, и только спустя долгие пять минут, расправившись с бутербродом, поднял глаза.
-Я вас слушаю! — недовольно прогудел он, утирая жирные губы, — Вы по какому вопросу — товарищи?
Тим к этому моменту был вне себя от злости. Там за стеной десятки людей умирают от голода, а этот ..., как ни в чем не бывало, колбасой закусывает.
— Послушайте вы..., — начал было он, но вперед вышла его спутница:
— Здравствуйте! Мы к вам за продуктами! — подойдя к столу, она выложила перед собой массивный перстень.
— За продуктами..., — пробормотал тот, беря в руки старинное украшение, — Сейчас все сюда за продуктами ходят.
Он осмотрел кольцо, и, брезгливо морщась, вернул его обратно:
— Что вы мне подсовываете? Это не золото. Обычная медь.
— И вот это тоже? -растерянно пробормотала Лера, двигая к толстяку оставшиеся три перстня.
— Конечно, и смотреть не надо, желтая медь.
Лера ошарашено обернулась на своего друга:
— Тим, что это он говорит? Это же...
— Послушай ты! — Тима начало потряхивать, это был плохой знак. Обычно такое случалось, когда он терял над собой контроль. Он надвинулся на развалившегося в кресле жулика. Но тот, видно бывал в таких ситуациях не раз. Правая рука его, привычно скользнула куда-то под стол, и в следующее мгновение на парня уставилось вороненое дуло внушительного калибра.
— А ну-ка к стене! Щенок! А то сейчас охрану позову! Они тебя мигом образумят!
Тим скрипнул зубами, и пронзив хозяина кабинета ненавидящим взглядом, шагнул к двери. Не будь тут девчонки, он показал бы этому ковбою, как правильно держать оружие.
— Отлично! — ухмыльнулся тот, — и стой там, пока я буду говорить с ней! — он указал дулом на замершую в испуге Леру: — Иди сюда, не бойся! Я дам тебе за все это, три буханки белого хлеба, и две банки американской тушенки.
— Но как? — чуть не плача, спросила девочка, — Здесь же...,
— Больше ничего не дам! — безапелляционно заявил толстяк, — продукты на исходе,
А ваши побрякушки никому не нужны.
В кабинете воцарилась тишина. Лера помнила, как до войны высоко ценились золотые украшения. За любой из этих перстней, можно было купить целый грузовик консервов, может даже два, а этот наглый дядька предлагает ей несчастные три буханки хлеба. 'Да он просто издевается!' На глаза навернулись слезы. Она была абсолютно беспомощна перед государственной машиной. Жаловаться на произвол было некому, да и бессмысленно. Кругом такое творится. Ей было стыдно перед своим заморским гостем. Стыдно за свою страну, за этого, разожравшегося на народных харчах борова, за свою слабость.
Однако замерший у двери Тим, неожиданно успокоился: 'Действительно, чего я так возмущаюсь? В городе настоящий голод, а я тут из-за каких-то железок рефлексирую'.
— Разрешите? — он осторожно потянул из кармана сверток с оставшимся золотом, и развернув его, выложил на стол перед изумленным толстяком: — А за это?
Хозяин кабинета явно не ожидал подобного. Он отложил револьвер, и пододвинув к себе платок, принялся перебирать браслеты и цепочки.
— Ну что ж, — проговорил он наконец, — это другой разговор. Только имейте в виду, охрану не дам.
— А зачем нам охрана? — удивленно спросила Лера.
— Как зачем? Да вас же разорвут на выходе. Здесь чуть не полгорода собралось. Сплошь беженцы. Голодные, как псы. Без охраны никак.
Через полчаса, Тим выволок на улицу три больших мешка, и принялся раздавать продукты находившимся там людям. Поначалу все шло спокойно. Тим вынимал буханки черного хлеба, разламывал на части, вкладывал в дрожащие от слабости руки, выставлял у ног консервы, пакеты с крупой. На него смотрели ошарашено. Отупевшие от голода, сидевшие здесь дни напролет беженцы, не понимали, что происходит. Кто-то неверяще понюхал большой, еще теплый ломоть хлеба.'Неужели это все наяву?'
И тут, какая-то старушка из очереди завопила: — Люди! Что делается! Да он же кормить их собрался!
В следующую минуту, все вокруг забурлило.
Тима смяла навалившаяся толпа, замелькали сумасшедшие глаза, скрюченные пальцы, разинутые рты. Люди вырывали друг у друга содержимое мешков, запихивали под одежду, роняли, втаптывали в грязь. Началась настоящая вакханалия.
Потрепанный и сердитый, юноша с трудом выбрался из этой орущей, визжащей толпы, и оторопело замер у края тротуара. Такого он точно не ожидал.
Находившиеся тут же неподалеку вооруженные охранники, недовольно поглядывали на Тима. По вине этого сопляка, назревал очередной бунт.
Кто-то из них не выдержал, и полоснул над головами обезумевших горожан длинной очередью из автомата. Дерущиеся над остатками еды, испуганно замерли, а затем, словно по команде, сжимая в руках добычу, стали разбегаться. Какой-то человечек, убегая, натолкнулся на парня. Из-под серой кепки остро глянули маленькие глазки, он что-то пробормотал, извиняясь, и бросился через дорогу.
'Ничего не понимаю! — мотнул Тим головой, — Еще немного, и эти граждане меня бы просто затоптали!' С трудом придя в себя, он нашел ожидавшую его в магазине — Леру, и подхватив свой рюкзак, поспешил прочь.
Солнце уже клонилось к закату, когда уставшие и голодные они свернули во двор их дома.
Подаренная тетей Варей, почти новая куртка, была вся изорвана. Светлые брюки испачканы. Тим раздраженно отирал пот со лба, оставляя на нем кровавые разводы. Руки его были исцарапаны, но даже воды промыть их не было.
Лера, в первые минуты, увидев своего друга, едва не заревела в голос. Голодная толпа, как-то странно выразила благодарность. Она попыталась перевязать окровавленные руки, но парень лишь раздраженно отмахнулся: — Оставь, дома все сделаешь! Пойдем отсюда скорее!
Они отложили себе пару буханок хлеба, с пять кило картошки, да несколько банок тушенки. Тима изрядно качало. Рюкзак, казалось, был набит камнями. По спине холодными струйками стекал пот. Несколько раз он останавливался, пережидая наваливающуюся дурноту. Девочка беспокойно поглядывала на своего друга. Чудом выживший после такой болезни парень, выглядел плохо. Если бы она знала, что так получится, ни за-что не позволила бы затевать этот гуманитарный рейд.
Леру, всю обратную дорогу, терзали нехорошие предчувствия. Свернув во двор, она попросила своего спутника:
— Подожди минутку!
Юноша нехотя остановился. Ему снова стало дурно. Кружилась голова, сводило живот.
— Что случилось? — пробормотал он, снимая рюкзак, и опуская его на асфальт.
— Не знаю, — напряженно прислушиваясь к чему-то, пробормотала девочка, — Кажется, нас ждут.
Развитая за последние годы интуиция, просто кричала:
'Впереди опасно!! Не ходи!!'
Тим недовольно поморщился: 'Ну, что опять?'
— Я никого не вижу, — внимательно осматриваясь, сказал он притихшей девочке, — Может тебе показалось?
— Нет, дальше идти нельзя! Не могу объяснить, но мне страшно.
— И что будем делать? Может, я схожу один, проверю?
— Нет, давай лучше подождем. Вдруг они уйдут?
Тим прислушался к своим ощущениям, и снова, как тогда после встречи с тем парнем, город вокруг показался враждебным. Снова в спину уткнулся чей-то холодный взгляд. Он резко обернулся, но улица была совершенно пуста.
— Пойдем, — наконец не выдержал он, поднимая рюкзак, — Кто бы нас не ждал, он не страшнее волкодила.
— Кого? — Недоумевающе глянула девочка.
— Потом расскажу, держись за спиной. Если их будет много — беги.
Лера хотела возразить, но Тим, не оглядываясь, зашагал по тропинке к подъезду.
То, что произошло дальше, навсегда запечатлелось в ее памяти.
Они прошли по бетонной дорожке, свернули к подъезду, и тревожно озираясь, поднялись по ступеням. Шедший впереди Тим, потянув за ручку, шагнул в темноту, а в следующий миг, откуда-то слева, к парню метнулась быстрая тень. Что-то глухо лязгнуло, Тим резко присел, и темный силуэт, описав в воздухе полукруг, громко ударился о бетонный пол. Девочка испуганно вскрикнула. Ей показалось — в руке у нападавшего блеснул нож. Дико забилось сердце.
