Вскакиваю сам, пока не опомнились морфы, и подгоняю своих бродяг, мы зачищаем ствол пушки, и вновь загоняем туда ядро. На этот раз заряд со шрапнелью, и разрываем его над головами тех морфов, что спешат сменить раненых и убитых сородичей подле рва. Да мы выкашиваем их при очередном выстреле из пушки.
— Бегут! Они бегут, главарь! Эти косматые твари дрогнули! Ура-А-А... — срывается Ёр-Унн.
Его посыл подхватывает Брех-Унн и прочие мастера, и бригадиры, а с ними и стрелки.
Мы все — и рубаки-вояки — лезем на стены бревенчатой крепости, и орём что дурные, ликуя. Это уже настоящая победа пускай и маленькая, но нам удалось отбить первый навал орд морфов. Йети дрогнули, однако мы ещё не одолели их.
В рядах горных морфов наблюдается оживление, их вожаки и вожди догадались произвести ротацию войск, двинули на передний край тех, кто не побежит, даже если мы откроем по ним залп из несуществующей пока что батареи орудий, поскольку у нас всего одна пушка, да и то раскалилась так, что стрелять в третий раз уже не торопимся — заливаем водой потихоньку, и ждём, когда она окончательно остынет.
Плюю на металл, слюна шипит и испаряется. Новость удручающая, а тут ещё одна и ошеломляющая — ко рву двигается разукрашенная орда.
— Это чё там за бабы крашеные? — изумляюсь я при виде странной на вид орды среди морфов.
Брех-Унн брешет на своём гномьем языке, даже подозреваю: материться на нём, и на чём свет стоит.
Как тут же выясняю:
— Этих придётся до последнего морфа валить!
— Смертники, — доходит до меня фраза Ёр-Унна.
Так вот оно, какое пушечное мясо среди морфов — разукрашенное, и подано в лучших традициях самых дорогих заведений. И я подозреваю: если они доберутся до нас, то станут рвать не только за счёт оружия, а и когтями с клыками.
Моя догадка верна, поскольку я и дальше читаю мысли гномов и прочих ветеранов-наёмников при нас.
В дело вступают стрелки — стрельцы первыми делают залп, и лучники, а затем арбалетчики с самопалами и самострелами — мы выкашиваем кодлу разукрашенных морфов, а они и дальше лезут в ров, заваливая его перед собой камнями, и также устилают дно собственными телами.
Так вот оно что — чего конкретно затеяли эти йети — ими и завалить ров. Звери, а не люди. Одно слово — нелюди. Толку нам валить смертников — и не вижу, они сами остаются во рву и на них иными слоями наваливаются сородичи. Это живая переправа через ров, по которой готовятся двинуть ордами иные их кровожадные сородичи.
— Не стрелять! Прекратить! Отставить! — срываю я голос.
Стрелять в смертников и тратить на них стрелы с "болтами" и пулями нам не с руки, ров практически завален телами смертников среди морфов, а за ними уже идут на смерть иные — воины. И у них уже при себе палки с черепами на манер римских орлов — по три или четыре головы, а над ними развивается некий длинный хвост, очень похожий на конский или какой-то ещё живности, что обладает им в этом мире.
— А это что за смертники?
— Элита этих самый йети — горные "джигиты"... — скрепит зубами Ёр-Унн так, будто его донимаю глисты.
— Приготовиться к беглому огню! — командую я, как главарь. — Стрелять по мере перезарядки оружия!
Это касается всех, а не только стрельцов.
На нас накатывает новая волна морфов. Их орда — они лезут по головам тех, кто устлал для них своими телами ров, и далее на приступ бревенчатой крепости, где засели мы, наёмники, и ратники из числа расчётов при метательных механизмах.
Врата в каменную крепость за нами закрыты, отступать нам некуда — пути к отступлению отрезаны.
Ну, спасибо тебе, дорн Балдрик, век не забуду твоей милости, как и мои наёмники.
Мои мысли глушат ором морфы, и уже стоят под стенами заставы. Хотя нет, не стоят, а лезут и далее друг у друга по головам, составляя живые пирамиды, идут на штурм. Стреляю из огнестрела, а обрез пока что приберегаю для рукопашной сшибки. Зарубы нам с морфами не миновать.
А вот и они — знакомые до боли косматые морды с "пятаками". Производим размен по местному курсу и рубим их вместе с головами, сотрясая над своими, и бросаем вниз с победными кличами и криками.
Уже ничего не чувствую и ни о чём не думаю, даже о том, как спасти свою жизнь и рати наёмников. Наша цель сейчас умереть достойно и забрать с собой как можно больше врагов.
Сколько там ещё этих морфов, а их орд на очереди? Подходите, ждём всех в гости!
Какая-то тварь цепляет меня, валя с ног, и стремиться добить. Вонзаю в брюхо морфа клинок и выскакиваю из-под него, натыкаюсь на иного — стреляю из обреза. А затем рублюсь ещё с одним.
Морфы теснят нас с крепостной стены, но мы пока держимся из последних сил, однако в одиночку не устоять, требуется поддержка, чтобы сдержать их навал.
Пушка заряжена, из неё осталось лишь выстрелить, да бомбардир в лице Чичуха не успел поджечь фитиль. Факел у него выбит, а сам он избит морфами, навалившимися сворой на него. Я прыгаю к ним и прежде палю им шерсть со шкурами.
Ага, не нравится, испугались!..
Морфы заметались, сея панику в рядах наступающих сородичей. И тут же со стен летят иные факелы — мои бродяги быстро соображают, и нам удаётся отразить очередной навал.
Выстрелом из пушки я возвещаю: очередной штурм морфов отбит.
Йети из числа истинных горных джигитов не побежали, просто дружно отступили, получив соответствующий сигнал от вождя — орды, как подозреваю я. И таких там вождей — орава, как тут у меня моих мастеров — ватага. Нет, вру, преувеличил — была, а нынче поредела, и ряды нашей рати. И ратников среди нас остались единицы.
Я приказываю седлать горбулей и готовить своры захров к контрудару, чем несказанно удивляю не только мастеров-атаманов, но и дорна Балдрика, а знаю: следит за мной — буравит мои мысли.
Да и хрен с ним, и морфам докажем, что мы, наёмники, ещё сила.
— Открыть врата! — ору я, срывая глотку.
Использовать мост не требуется.
Спускаем захров. Твари сразу же за вратами вгрызаются в морфов во рву, и рвут смертников.
— За мной — вперёд! — веду я две сотни всадников на горбулях за отходящими планомерно морфами.
Мы ударили им в спину, чего они никак не ожидали, и с наскока выкосили где-то ораву, прежде чем повернули вспять.
Теперь уже морфы мчатся за нами по пятам, желая прорваться на заставу через раскрытые врата. Они-то не знают, что мы подготовили им очередной сюрприз. И как только последние всадники со мной вместе влетели на заставу, туда же ворвались горные йети, угодив под выстрел пушки и залп стрелков.
Из-за пороховых газов не вижу, как вниз летит решётка от врат на головы морфов, что пробились к нам на заставу. Они отрезаны от своей орды, навал которой на стенах отбивают стрелки, а мы поворачиваем горбулей вспять и с захрами нападаем на тех морфов, что сами подписали себе смертный приговор.
Бой на заставе завершён, морфы уничтожены — вся кодла, но под стенами их орды, и лезут к нам. В очередной раз отбиваем навал, но больше не гарцуем за стенами заставы снаружи, поскольку вижу: морфы решили ответить нам любезностью со своей стороны, подготовив западню моему отряду всадников. Вновь подгоняют логров, да ров завален, значит, будут валить нас, используя и далее чудищ в качестве метательных механизмов.
Вот тут и требуются нам ядра — ручные, как гранаты для метания их за стены вручную. Пушка уже сослужила свою службу, и нынче от неё мало пользы в виду небольшой скорострельности.
Я отбираю две ватаги гренадёров и раздаю им собственноручно с мастерами и бригадирами по одному взрывному устройству. Им предстоит кидать их по моей команде — и только.
Я занимаю место на стене среди одной из немногих уцелевших башен, подле меня толпятся стрелки, работа предстоит необычная — охота на логров. Их и будем отстреливать, прежде чем они станут добивать нас.
И потери у нас ощутимы — из шести сотен моей рати уже больше сотни убитыми и столько же ранеными, из коих ватага или две тяжело. Все остальные в строю.
Надолго ли?
Гоню прочь от себя дурные мысли, стараясь прикинуть в уме: сколько же морфов завалили мы? Где-то пол-орды — тысячи четыре — не меньше! Но меня это не радует, у морфов этих орав, а орд — хватит и на тех, кто остался не только во граде с герцогом, но даже подозреваю: и на легионы кесаря, если всё-таки Илларих решится подвести их хотя бы к стенам града. Поскольку застава в любом случае обречена — мы всем гарнизоном на вымирание, как динозавры.
Где же Удур? Сейчас бы его сородичи, даже с каменными топорами и молотами, а дротиками или обычными булыжниками в лапах, пригодились нам.
Пока горные морфы перестраиваются, мы получаем незначительную передышку. Ни к чему она нам, в голову лезут ненужные мысли, предательской направленности, да сдаваться на милость этих злобных йети никто не собирается, на то мы и наёмники. Зато силы и уверенности это нам не придаёт. Ну, ничего-ничего, применим вручную ядра, и поглядим тогда: кто — кого, а чья возьмёт!
Кручу-верчу в руках ядро, и что же вижу: крюк какой-то снизу.
— Это что такое? — интересуюсь я у Ёр-Унна. — Я этого не просил делать на гранате подмастерьев Яр-Гонна!
— Зацеп...
— На кой?
— А как, по-твоему, иным образом можно вытащить из литьевой формы горячий металл?
Всё правильно, ведь после того, как полая форма остынет, в ядро через отверстие засыпается порох и пули, а затем в качестве затычки, и одновременно служа запалом, вставляется фитиль.
До меня доходит: если привязать кусок верёвки и раскрутить как молотобойцы-спортсмены вокруг себя, можно забросить этот самодельный молот довольно далеко — метров где-то на пятьдесят-сто — в зависимости у кого сколько силы.
И что же получается: мы можем добросить ядра до логров, и перебить этих чудищ, пока они не перебили нас, поскольку морфы двинут вновь на приступ бревенчатой стены, едва они начнут забрасывать нас валунами и глыбами.
Время ещё есть — немного, но всё же — и грех упускать. Довожу свою мысль до мастеров и бригадиров гренадёров, а затем они до них.
И верёвки нашлись — мы проделали в них с одного конца петли. Нет, вешаться не собираемся, а что — навешать этим йети с их лограми гранат. А столько: мало не покажется.
Меняем отчасти тактику — метать ядра предстоит в порядке живой очередности, чтобы никто никого не зацепил и не натворил бед, иначе в суматохе может всякое случиться.
Первым снаряд отсылаю я — вращаюсь и выпускаю из рук петлю от верёвки — если бы не кожаные перчатки сорвал бы с ладоней и пальцев кожу.
Бросаю снаряд высоко и недалеко, но он всё равно достигает цели, падая сверху на логров, и взрывается, ещё не достигнув земли у них под ногами.
Зря эти чудища смотрели на него как заворожённые, им впору было прикрыться глыбами, да не сообразили, и морфы при них, чем это всё грозит. А на головы заклятого врага уже полетели иные такие же точно метальные "молоты", и начали рваться прямо на глыбах у логров над головами, заваливая морфов под ними.
Вот так, ещё до начала штурма, мы отбили его, уничтожив целую орду морфов. Для нас много, а для морфов мало. Зато они испытали силу нашего оружия. И сколько у них там орд, а у нас тысяч в гарнизоне на заставе? Готовы ли эти йети и дальше вести с нами размен по ораве на ватагу? Или нет?
Морфы больше не торопятся, прекратили штурм, но осаду не сняли. Сейчас займутся поисками обходных путей заставы, соответственно и мы должны быть готовы к их появлению с южной стороны — тундры.
За мной и бродягами открылись врата в каменной крепости, оттуда появляется Крат под конвоем жнецов.
Это что за новость, а такая, как напасть? Сверлю их пристальным взглядом, пытаясь вызнать, чего у них на уме. Ага, вздорный старик вновь приглашает меня к себе. Да не на того напал, я не уступаю ему.
— Хочет видеть, так пусть спустится к нам, наёмникам! Ему нечего нас бояться, как морфам!
Жнецы грозят вступить с нами в перепалку, и не на словах, да у меня в руках ядро от пушки, и стоит нам развернуть орудие стволом в их сторону, ватагу жнецов, словно ветром сдует, как листву на дереве в ураган.
Крат опускается до моего уровня, спрыгивая с коня, и я ловлю его на мысли, что меня желает видеть не только дорн, но и ещё одна особа, приближённая к нему — донна.
Я меняюсь в лице, но решения изменить не могу, иначе меня, как главаря, не поймут мои бродяги.
— Уступлю лишь при условии, что вы примете у себя в крепости всех моих раненых бродяг без исключения!
"Хорошо! — долетел до меня, и не только, мысленный посыл от дорна Балдрика. — На этом всё или ещё чего потребно?"
"При встрече разберёмся!"
"Поторопись! Жду!"
"Ничего, раз ждёшь, то подождёшь!"
"Я-то да, а вот донна Желанна..." — нашёл способ поторопить меня этот вздорный старик.
Всё, я уже в крепости — в следующий миг — врата за мной не закрывают, а позволяют раненым наёмникам подняться в крепость выше на один ярус обороны — и последний в нашем случае. Дальше отступать некуда, в тундре морфы задавят нас "мясом". У них ещё, по моим самым скромным подсчётам, что-то около сотни орд. И их там миллион. Возможно, что не один.
"Где донна?" — мысленно я вопрошаю у дорна Балдрика.
Тот ухмыляется надо мной.
"Ну, ежели солгал, старик..." — злюсь я мысленно про себя, багровея лицом.
И что же происходит дальше? Дорн Балдрик встречает меня с распростёртыми объятиями, заключая как самого близкого человека и едва ли не родственника.
Вот так новость, ну и ошарашил же меня командор северного легиона, а озадачил не меньше.
— А ты ничего... — заявляет мне на словах старик. — Молодцом, сэр Чудак! Так держать! Но не вздумай мне больше дерзить! Даже в мыслях не смей!
Ну не может он обойтись без этого — без издёвки. Я стою и жду, что ещё он соизволит мне сообщать дальше.
— Идём, — указывает мне на дверь старик.
Проходим туда и... я не верю своим глазам: там меня встречает донна Желанна, и также смотрит удивлённо на меня, не замечая дядюшку. Или просто не желает замечать его в упор, игнорируя демонстративно?
— У нас мало времени... — это он нам, как надзиратель в тюрьме. И закрывает дверь... за собой.
Мы остаёмся одни, стоим и смотрим друг на друга, не решаясь приблизиться, всё ещё не можем поверить в то, что нам позволили встретиться в открытую, и кто бы мог подумать, что именно вздорный старик! Что же у него на уме? И в отношении нас — определённо!
Желанна не в силах больше стоять, покачнулась. Это сигнал мне. Я подскочил к ней и подхватил на руки — прижал к себе, оторвав от пола, а после не удержался и прильнул своими устами к её... щеке.
Она робко улыбнулась мне, и то, чего так жаждали оба — случилось. Мы поцеловались. Вот тут нас и застукал старик.
— Ну ни на миг нельзя оставить одних! Вы что себе позволяете?
— А что? — отстранился я от Желанны, да и она тотчас соскочив у меня с рук, встала за моей спиной, ища защиты и поддержки.
Совсем её заел этот вздорный старик. Девка в самом соку, ей замуж охота — создать семью, а он держит её точно собаку на привязи подле себя. И застава для неё как конура, сродни тюрьмы с пожизненным заключением.
