Наконец, "Уйта" повисла перед едва видимым во мраке зеркалом, уходившим в темную, не знающую ни ветров, ни солнца воду. До неё было мили полторы. Айэт уже знал, что оно неразрушимо и непроницаемо почти для всех видов энергии. Но дельта-уэмон были удивительными частицами. Их заряженные разновидности отталкивали все другие частицы, обладавшие массой покоя, нейтральные же вовсе не взаимодействовали с веществом. Анмай не знал, как можно их уловить, но именно с их помощью включался механизм замка. Сейчас его больше всего интересовало, исправен ли он, и сможет ли открыть им вход...
..............................................................................................
Он никогда не смог бы повторить нужный набор импульсов, если бы беглецы не сменили его на неизмеримо более простой. Его пальцы осторожно нажимали на кнопки, управляющие ускорителем. "Уйта" закачалась, когда он дал девять импульсов разной длины и силы — два, пауза, ещё два, три, один, один...
Она закачалась ещё сильнее, когда часть стены вдруг двинулась на них. Через секунду она поднялась вверх, открывая портал диаметром в полмили. В нем висел непроницаемый мрак. Радар показал, что дальше начинается длинная, идеально ровная труба.
Едва "Уйта" влетела в неё, движимая силовыми полями крышка встала на место, отрезав последние лучи света. Мощные прожекторы платформы высветили на стенах трубы кольцо металлических массивов. К их счастью, приводы крышки всё ещё работали...
Они не стали задерживаться здесь. Труба оказалась длиной в тысячу миль, и они пролетели её за три с небольшим часа. Всё это время им казалось, что они висят на месте. Радар оказался бесполезен. В зеркальной трубе все волны искажались так причудливо, что приемное устройство не могло понять их. Если бы не ослепительно засверкавший на внутренней крышке свет прожектора, они бы вдребезги разбились об неё.
Их сковало страшное напряжение. Никто не знал, что произойдет, когда откроется внутренняя крышка. Она во всем оказалась подобна наружной, и открывалась точно так же. Когда она поднялась, Айэт внимательно смотрел вперед, но не смог разглядеть ничего, кроме яркого серебристого сияния поразительной чистоты.
Книга предупредила их о преграде силового поля, и Анмай заранее переключил ускоритель на другую полярность. Когда они прошли сквозь поле, вспыхнул ослепительный свет.
Ничего больше Айэт разглядеть не успел. Едва "Уйта" миновала портал, его швырнуло на пол. Она взвилась вверх с таким ускорением, что никто не устоял на ногах. Корпус затрещал, внутрь со свистом ворвались струи холодного воздуха. У юноши до боли заложило уши, стало трудно дышать. Впрочем, это ощущение быстро прошло. Зато голова Айэта закружилась, он уже не чувствовал своих пальцев...
Анмай дотянулся до регулятора силовых крыльев. Ему пришлось уменьшить их площадь втрое, чтобы "Уйта" прекратила подъем.
— Это значит, что воздух здесь втрое плотнее, — пояснил он, задыхаясь. — Вот почему портал перекрыт силовым полем. Иначе нас просто бы сдуло.
Айэт хотел спросить его, но вдруг глаза юноши закатились и он упал. Анмай испуганно смотрел на него. Он не заметил, что другие тоже упали. Его голова закружилась, всё вокруг поплыло.
Он яростно встряхнул ей и присел возле Айэта. Едва он взял его голову в руки, юноша с трудом открыл уже невидящие глаза.
— Живые... — в мертвенном полусне прошептал он.
Его голос звучал странно глухо и казался совершенно чужим. По спине Вэру невольно побежали мурашки.
— Живые не могут входить в мир мертвых. В легендах... сказано, что всякий... кто войдет к ним... умрет.
Его голова откинулась, тело обмякло. Анмай почувствовал, что мягко оседает на пол, теряя сознание. Он отчаянно попытался подняться, но тут мир вокруг и внутри него погас.
Глава 13.
Рассветный мир
В детстве я до жути любил страшилки и чудовищные истории. Потом мне самому довелось стать героем нескольких, и с той, и с другой стороны. Единственное, что я нашел в этом привлекательного, — возможность убить что-нибудь, что пугает меня.
Аннит Охэйо. Одинокие размышления.
Анмай не помнил, как пришел в себя. Он не осознал этого момента, не сознавал вообще ничего, не мог ничего вспомнить, не понимал, что видит. Это было похоже на самые первые его впечатления, когда его возраст измерялся месяцами. Он не осознавал даже времени, но постепенно осознавал себя.
Переход от беспомощного созерцания к пониманию тоже был незаметен. Просто он постепенно ощутил, что лежит на полу рубки "Уйты", глядя в чистое сумеречное небо. Это удивило его. Ему казалось, что создатели Линзы перехватили их, и он совсем в другом месте, смутном, как младенческие сны...
Он плохо понимал окружающее, и к реальности его вернули мучительный голод и жажда. Но, едва Анмай приподнял голову, его сознание вновь отключилось.
Придя в себя вторично, он почувствовал, что очень ослаб. Голова отчаянно кружилась, страшно хотелось есть, но при малейшем движении перед глазами всё плыло.
Лежать совершенно неподвижно оказалось невыносимо, но иначе его начинало тошнить, в голове всё переворачивалось и путалось. Он мог выбирать лишь между двумя видами мучений.
Вэру решил было, что оказался в аду... и тут же понял, что головокружение постепенно слабеет, и он может двигаться, не рискуя лишиться чувств. Только спазмы пустого желудка становились всё сильнее.
Но прошло ещё несколько мучительных часов, прежде чем он смог подняться на ноги и добраться до еды. Лишь потом, взглянув на часы, Анмай вздрогнул.
Он пролежал без сознания почти двое суток.
...............................................................................................
Еда буквально воскресила его. Насытившись, Анмай занялся масс-спектрометром "Уйты". Результат анализа атмосферы оказался довольно неожиданным, — по тридцать процентов азота и ксенона, по двадцать неона и кислорода. Углекислого газа оказалось меньше процента, но всё же, во много раз больше, чем снаружи. Это была явно искусственная атмосфера. Её состав тоже поддерживался искусственно. Но зачем здесь столько инертных газов? Ведь для жизни нужен лишь азот, без азота не могут существовать растения...
Зато объяснить случившееся это помогло отлично. Ксенон, вдыхаемый с кислородом, вызывает глубокую потерю сознания. Будь его концентрация всего на два процента больше, он бы вообще никогда не очнулся. А так его перестроенный Файау организм, пусть и с огромным трудом, смог приспособиться к новой среде.
При этом мысли Вэру подскочил. Ведь у других не было такой сопротивляемости! Он кинулся к своим спутникам. К его великой радости все они остались живы, но... не приходили в себя. Они взяли с собой много лекарств и медицинского оборудования, но тут помочь ничто не могло. Противоядия от ксенона не существует. Системы автономной атмосферы "Уйты" тоже давно вышли из строя, а не устранив причины, Анмай не мог спасти их. Оставалось вернуться обратно, но вот как?
Пока он лежал без сознания, "Уйта" летела сама по себе, не управляемая никем, и он просто не знал, где находится выход. Мир за её окнами оказался необычным, совсем не похожим на его ожидания. Но пока ему было не до наблюдений. Нужно было заняться товарищами.
Ему оставалось только поддерживать едва теплившиеся жизни, надеясь, что они, как и он, тоже смогут приспособиться. Впрочем, зная, насколько отличается их биохимия, Анмай понимал, как это маловероятно.
...............................................................................................
Пока он переносил их на постели и занимался другими процедурами, прошло несколько часов. Только потом Анмай решился подойти к окну.
Он знал, что масса в центре Линзы достаточно велика, чтобы излучать собственный свет. Но небо оказалось сине-черным, чистым и беззвездным. Засолнечная Стена исчезла бесследно. Внизу простерлась бесконечная плоская равнина. Её покрывал сплошной лес, и на ней высилось множество массивных металлических башен, пучков труб огромной высоты, увенчанных острыми игловидными шпилями. Они тянулись во все стороны, насколько хватал глаз. Но больше всего его поразил свет, точнее, источник света. Вдали, над лесом и шпилями, сияла серебристо-синяя заря удивительной чистоты.
В книге говорилось, что именно заря отмечает центр Линзы, и Анмай направил "Уйту" туда. То и дело она меняла курс, огибая башни. Он попробовал подняться выше, но платформа словно уперлась в небо!..
Удивившись, Анмай остановил её и вышел наружу. Подумав, он надел силовой пояс и застегнул весм, на котором сразу же загорелся зеленый огонек ведущейся передачи. Здесь "Астрофайра" не могла перехватить её, но кто ещё тут мог читать его мысли?..
Осторожно поднимаясь вверх, Анмай ощутил давно забытый восторг свободного полета. Вдруг он наткнулся на невидимое препятствие. Его протянутая рука коснулась гладкой холодной поверхности, хотя глаза видели лишь бездонное небо.
Удивленный, он подлетел к ближайшей башне. Та оказалась колонной, подпиравшей невидимый свод. Сам сверкающий шпиль в полмили высотой оказался иллюзией, как и серебристая заря, сиявшая в бесконечности. Но даже сантиметров с десяти Вэру не смог различить пикселей изображения, а найти место стыка с настоящим металлом удалось лишь на ощупь. Он не знал, как и зачем это сделано. Иллюзия трехмерного пространства была безупречной.
Анмай взглянул на проемы зияющих под шпилем арок, потом на бесконечную равнину. Она казалась бугристой из-за множества крон. Над ними лениво парили огромные пятнисто-зеленые птицы. Он вздрогнул, разглядев их подробнее. Они походили на тех крылатых тварей, что живут в море, плоские и безголовые, с длинными тонкими хвостами. Одна из них повернула к нему, — просто пара треугольных крыльев. Между них зияла узкая пасть. По бокам от неё блестели огромные глаза, над ними торчали нелепые плавники-рожки, очевидно, игравшие роль рулей.
Анмай точно во сне смотрел на тварь. Он уже видел пустые черные глаза, глядящие только вперед, трепещущие рожки... крылья, темно-синие снизу, волнообразно трепетали, твердые гребни на их кромках, острые, как бритвы, со свистом резали воздух. Между глаз торчал витой острый рог размером в руку.
Анмай не двигался, надеясь на защиту поля, но тут он ошибся. Когда тварь налетела на него, мягкий тупой удар на миг погасил его сознание. Размах её крыльев был метров семь, а вес...
Они вместе полетели вниз, бестолково кувыркаясь, затем Анмай, опомнившись, завис, а тварь, часто захлопав крыльями, исчезла в кронах. Больше к нему никто не приближался. Ему очень хотелось заглянуть внутрь одной из башен, но оставлять "Уйту" надолго он боялся.
Он попробовал спуститься в лес, но, достигнув его крон, застыл. В провалах между ними висел непроницаемый мрак, оттуда тянуло холодной сыростью, гнилью, вязким ароматом огромных цветов...
Там что-то вздыхало, шуршало, мелькало, качались ветки, взблескивали прозрачные крылья. Неожиданно для себя он рванулся вниз, — и замер. В зеленоватом мраке он едва мог дышать, столь густы оказались запахи. Ощущение собственной чужеродности и хрупкости стало столь сильным, что Вэру охватил озноб, волосы поднялись. Словно пуля, он рванулся вверх.
..............................................................................................
Вернувшись на борт, он направил "Уйту" к центру Линзы, задав автопилоту нужный курс. Всего через несколько минут он заметил широкий круг башен. Они отмечали дыру диаметром в полмили, прорезавшую небо насквозь. Он немедля направил "Уйту" туда. Она взвилась вверх, но, поднявшись на милю, вновь наткнулась на невидимый свод. Небо здесь оказалось таким же, но всё остальное — совершенно другим. Поверхность состояла из множества каменных и металлических уступов, поросших деревьями, соединенных пандусами и мостами бесчисленных дорог. Возвышавшиеся на уступах здания заставили сердце Вэру отчаянно сжаться. Они были очень похожи на стоявшие некогда на берегу Пустынного Моря, только огромные и сверкали светлым блеском металла. И их формы оказались куда причудливее. Колоссальные узлы головоломно сплетенных плоскостей расходились веерами необычайно длинных и тонких крыльев. Цилиндрические башни распускались причудливыми пучками выворачивающихся наизнанку труб. Неправдоподобно высокие арки пересекали небо, исчезая за горизонтом. И всё это заливал мягкий и печальный свет зари, точно такой же, как та, сиявшая на сгинувшем в пламени Бездны Уарке...
Он достиг места, что грезилось ему в снах юности, и его сердце вновь тоскливо сжалось. Он обещал Хьютай, что они будут здесь вместе. А сейчас она тоже в тоске и отчаянии ищет его, и, скорее всего, никогда не найдет...
Он не знал, встретятся ли они вообще когда-нибудь... в этой его жизни. А если он сделает то, что должен сделать, то не увидит её уже никогда...
Анмай с трудом смог прогнать эти мысли, с любопытством осматриваясь. Он уже понимал, что центр Линзы состоит из множества ярусов, и в ней не четырнадцать, а пятнадцать жилых сегментов. В пятнадцатом жили её Строители. Их город сохранился, но они сами сгинули, не оставив никаких следов.
...............................................................................................
Здесь не было ни дня, ни ночи, только вечный рассвет. Свет всегда оставался неизменным. Лишь изредка его затеняли выползавшие снизу дождевые тучи, окутывая всё, как туман. "Уйта", не останавливаясь ни на минуту, мчалась вперед. Анмай с трудом сохранял счет времени. Ему начинало казаться, что здесь вообще его нет, только вечность. Бесконечно разнообразные формы странных конструкций, царившая повсюду неподвижность, сам этот полет казались ему нереальными.
Хотя почти всё своё время он посвящал уходу за товарищами, они не приходили в себя. То ли даже разреженная атмосфера была слишком густой, то ли уход оказался неумелым, но, несмотря на искусственное питание, они худели с каждым днем, и он вместе с ними, от волнений. Анмай не знал, сколько может прожить человек с отключенным сознанием, но стало ясно, что недолго. Перспектива одиночества в этом странном мире приводила его в ужас. Ему казалось, что он попал в собственный страшный сон, откуда нет выхода. И он повернул бы назад, если бы знал обратную дорогу. Но на пятый день Айэт открыл глаза.
— Где я? — сразу спросил юноша. — И что со мной?
Анмай объяснил, удивленный тем, как глухо и незнакомо звучит его голос.
— Так я столько времени лежал без сознания? А... Ювана? — Айэт попытался подняться, но у него не осталось сил.
— Успокойся. Все живы. Они тоже скоро придут в себя.
— Если бы ты тоже потерял сознание, мы бы все уже умерли, правда?
— Я его и потерял. И провалялся почти двое суток.
Айэт поёжился.
— А что там, снаружи? — вдруг спросил он.
— Разве ты не видишь?
— Вижу, но, может, ты нашел там что-нибудь?
— Нет. Я не мог покинуть "Уйту", оставить вас.
Айэт откинулся на подушку. Анмай с тревогой смотрел на него. Тайан настолько исхудал, что стал похож на скелет. От некогда ловкого и сильного юноши осталась лишь тень. Другие выглядели не лучше. Анмай видел, что если они в ближайшие дни не очнутся, то умрут. Третьего не могло быть. Но на другой день Айэт уже смог ходить. Впрочем, понятие "день" здесь стало чисто условным. Они считали дни по бортовым часам "Уйты", но Анмай заметил, что и спать, и бодрствовать он стал чуть ли не в два раза дольше.
