— И против кого мы с вами будем дружить? — с легкой улыбкой на лице произнес посол СССР: — Ведь сейчас мы входим в противостоящие блоки, и отсутствие военных действий между нашими странами — это временное дело. Наши союзники по борьбе с Третьим Рейхом воюют и с вами. Неудачно, но воюют. Как вы предполагаете наши совместные действия?
Выпалив эту приготовленную заранее тираду, Константин стал ждать ответа от пригласившего его в свои апартаменты высокого чиновника. И ответ последовал, но его содержание очень сильно удивило дипломата и заставило его остолбенеть.
— Против Соединенных Штатов Америки, — таким же спокойным голосом высказал то, что был должен глава министерства иностранных дел Страны Восходящего Солнца: — И их нынешних союзников, которые почти стали их вассалами.
— Но у СССР с ними договор, — произнес сильно удивленный словами высокопоставленной особы Сметанин: — Они же наши союзники по борьбе с нацистским Третьим Рейхом и фашисткой Италией. Зачем нам рвать отношения с ними и ввязываться в дружбу с друзьями наших врагов? Так просто такие дела не делаются.
— Дружить с англосаксами более опасное дело, чем враждовать с ними, — внезапно влез в разговор дипломатов, молчащий до поры до времени, подросток в капитанском мундире: — Вы слишком много не знаете и, скорее всего, никогда не узнаете. Вся эта война спровоцирована Вашингтоном. Именно Америка воспользуется ее плодами, став на некоторое время сверхдержавой. И тогда именно СССР станет ее главным врагом, а все прежние союзнические отношения будут забыты, возможно, еще до полного окончания боевых действий.
— А вы не ошибаетесь, уважаемый? — спросил у Ангела советский дипломат: — Делать голословные обвинения проще всего, а как вы сможете доказать их? И учтите тот факт, что доказывать придется не мне, а гораздо более недоверчивым людям, которые занимают высокие посты, и в силу этого не склонны к излишней доверчивости.
— У меня есть доказательства, которые устроят и наркома иностранных дел Вячеслава Молотова и генерального секретаря ЦК ВКП(б) товарища Сталина, — твердым голосом произнес пилот боевого комплекса Кайдзю: — И я верю в то, что эти сведения помогут нам заключить полноценный торговый договор на таких условиях, которые обязательно устроят обе стороны.
— Поживем — увидим, — произнес Сметанин и замолчал.
Тишину в кабинете главы МИДа разорвал голос его хозяина.
— В связи с особой срочностью этих мероприятий новый посол и его помощник должен быть доставлен в столицу СССР в кратчайшие сроки, — многозначительно похмыкивая, произнес адмирал Тэйдзиро: — Обычный способ с переправкой по морю на корабле, а затем на поезде до места назначения для нас не подходит. Мы бы хотели, чтобы новый посол прибыл на место службы как можно раньше.
— И как вы планируете это сделать? — поинтересовался у одного из членов кабинета министров советский дипломат: — Мне кажется, что у вас есть план, и для его реализации вы и вызвали меня на прием.
— Вы необычайно проницательны, мой коллега по ремеслу, — произнес адмирал Тэйдзиро и закурил сигарету: — План у нас есть, и нам нужно согласие вашей страны на его реализацию.
— Что в этом плане такого, что к нему нельзя приступать без разрешения нашей стороны? — задумчивым голосом произнес посол страны Советов: — Я решительно не понимаю ваших намерений.
— Дело в том, что нового посла планируется доставить по воздуху, — произнес министр иностранных дел: — Сначала из метрополии посла и его помощника доставят в Манчжоу-Го, а затем во Владивосток. Дальнейший путь они проделают на вашем самолете. Так будет быстрее и безопаснее для наших посланников.
— Но так же никогда не делалось! — воскликнул Сметанин, утрачивая свойственное послу великой державы хладнокровие.
— Все когда-нибудь случается впервые, — произнес спокойным голосом министр иностранных дел: — В этот раз это будет в новинку, а в будущем может стать нормой. Времена меняются и вместе с ними меняются и прочие обстоятельства.
— А кто будет отвечать за риск? — произнес посол СССР: — Ведь даже морское путешествие таит в себе немало опасностей, а воздух... Здесь риск еще выше. Гораздо выше.
— Какой тут может быть риск? — удивленным голосом произнес Каору: — Самолет с послами будет сопровождать звено истребителей. Этого будет достаточно для того, чтобы удержать наших противников от нападения. Да и честно говоря, у противостоящих Империи американцев и англичан практически не осталось авиации в районе полета самолета с послами. Так что опасность воздушного перелета сильно преувеличена.
— Все равно, я не могу дать своего согласия на этот шаг без обсуждения с вышестоящим руководством, — уперся в своем непринятии новой для него идеи посол страны Советов.
— А о вас и не требуется немедленного согласия на наше предложение, — произнес глава МИДа: — Вы можете посоветоваться с вашими старшими товарищами. Окончательный ответ от вас мы будем ждать через пару дней. Такой срок вас устроит?
— Я думаю, что этого времени мне хватит, — немного подумав, произнес дипломат.
— Тогда нам стоит попрощаться. До скорой встречи, господин посол, — произнес отставной адмирал.
— До свиданья, господин министр, — произнес Константин и покинул кабинет высокопоставленной особы.
По пути в посольство Сметанин крутил в своей голове разговор, произошедший в министерстве иностранных дел, и пытался понять, что планируют получить его партнеры по переговорам от своих предложений.
А пока посол СССР возвращался в свою резиденцию, в кабинете министра иностранных дел между пилотом боевого комплекса и хозяином кабинета шел неспешный разговор.
— Как вы думаете, адмирал, такой разговор привлечет к себе внимание политического руководства Советского Союза? — произнес Нагиса Каору: — Я сделал все для того, чтобы зацепить их представителя за живое.
— Может быть да, а может и нет, — задумчиво произнес министр: — Принимать решение будет один человек — Сталин. А его реакция будет зависеть от того, что и как ему доложат. Нам остается только надеяться на его прагматичный подход к делу. Все-таки он не фанатик идеи мировой революции, а значит, с ним можно будет договориться.
— Было бы хорошо, если подобную информацию можно было бы передать по другому каналу. Не дипломатическому, — сказал Ангел и уставился взглядом в пол: — Например, слить информацию какому-нибудь их разведчику. Независимое подтверждение этой информации из другого источника сделает ее более правдоподобной.
— Надо будет подумать об этом, — со вздохом произнес министр иностранных дел: — Только все это придется согласовать с государственной тайной полицией. Их люди специализируются в области контршпионажа, и они смогут подкинуть советской разведке нужную нам информацию, не вызывая подозрения у наших политических оппонентов.
— Жаль, что мы не можем подслушать разговоры, которые скоро начнутся в советском посольстве, — посетовал на техническую отсталость мира, в который попал, пилот боевого комплекса Кайдзю: — Это было бы очень интересно. И полезно для нас. Но чего нет — того нет. И не стоит рассчитывать на большее.
— Не будем мечтать о невозможном в настоящее время, — перебил его речь отставной адмирал: — Но и без информации мы не останемся. Так что мы будем в курсе всех намерений СССР и сможем вовремя среагировать на них.
Вернувшись в представительство СССР на территории Страны Восходящего Солнца, посол не стал медлить и вызвал к себе военного атташе и представителя специального отдела, именуемого в простой речи особистом. Дождавшись их прихода, он пригласил их к столу для серьезного разговора.
Первым свою речь начал представитель специального отдела посольства. И начал он ее с прямых претензий к послу.
— Уважаемый Константин Александрович, — произнес он недовольным голосом: — Вы позволили себе отрывать меня от очень важных дел, которые касаются вопросов безопасности СССР, поэтому я требую от вас объяснений.
— Вопрос, по которому я вас вызвал, тоже касается безопасности нашего государства, — отпарировал слова своего номинального подчиненного дипломат: — Именно поэтому вы и находитесь здесь. А теперь позвольте мне перейти непосредственно к сути дела.
— Говорите, — лаконично произнес особист и впился взглядом в Сметанина.
— Министр иностранных дел сообщил мне о намерении направить в СССР нового посла, — произнес Константин Сметанин: — Это обычное дело, для которого достаточно простого уведомления. Но в этот раз в этом обычном деле есть весьма существенные отличия. Японская сторона настаивает на ускоренной отправке дипломата. Они хотят доставить его на нашу территорию не по морю и по железной дороге, как принято с давних пор, а по воздуху. Своим самолетом до Владивостока, а дальше нашей авиацией до столицы.
— Ну и причем тут безопасность государства? — задал странный вопрос представитель специального отдела: — Зачем им понадобилось запрашивать нашего разрешения?
И тут в разговор дипломата и особиста влез военный атташе, который сказал: — Они хотят пролететь над нашей землей на своем самолете? Да это же самый настоящий легальный шпионаж!
— Вот-вот, — кивнув головой, произнес посол СССР: — Странно, что представитель специального отдела совсем не понимает этого. Теперь вы, уважаемый, понимаете, почему находитесь здесь?
— Этот факт меняет решительно все, — произнес особист, прикрывая лицо рукой, чтобы его собеседники не заметили отпечатка стыда на нем.
— Именно поэтому я и позвал вас для обсуждения этого вопроса, — произнес дипломат: — Так как выходить самому на наркома без вашего одобрения я не могу. И оценить угрозу безопасности, которая может произойти для страны от такого полета над нашей территорией я тоже не в силах. Все-таки моя основная специализация лежит в несколько другой области, а здесь нужно мнение военного или специалиста по контршпионажу.
Произнеся эту мини-речь, посол Советского Союза уставился на военного атташе. Вскоре его примеру последовал и представитель специального отдела, который не имел своего мнения по этому весьма специфичному вопросу. Точнее говоря, мнение у него было, но высказывать его и отстаивать в споре с другими участниками совещания он был не готов. Поэтому особист принял решение выждать, а в случае несогласия с решением посла и атташе подать в соответственно оформленной форме свое мнение.
Сергей Александрович посмотрел по сторонам и, видя устремленные в его сторону взоры, начал держать ответ перед коллегами по работе.
— То, что наши оппоненты имеют намерение провести разведку на нашей территории под прикрытием дипломатической миссии, нам хорошо известно, — произнес спокойным голосом атташе, обращаясь к другим ответственным сотрудникам посольства: — Этот прием разведки совсем не нов и применяется с очень давних пор. Но, зная это, мы сможем подкинуть нашим возможным противникам дезинформацию. Маршрут перелета нового посла на нашу сторону еще окончательно не определен, и мы можем сыграть на этом.
Военный разведчик на мгновение прервал свою речь, и сразу же получил вопрос от посла, который сказал следующие слова: — Каким образом мы подкинем разведке Империи дезинформацию? И что она будет в себя включать?
— Все просто, — ответил на вопрос посла Сергей Александрович: — Раз мы будем выбирать маршрут, то постараемся провести полет самолета с японским посланником на большой высоте над специально выстроенными укреплениями, которые специально демаскируем. Этим мы покажем своим неспокойным соседям, что готовы отразить их агрессию в любой момент, и что наша армия, несмотря на войну с Гитлером, сильна как никогда. Как говорил один знаменитый китайский полководец: Если ты силен, то покажи врагу, что слаб. А если слаб — то, что силен. Горе обманувшемуся. Как вам нравится такая идея?
— Звучит неплохо, — произнес сотрудник специального отдела: — Хотя при составлении маршрута его желательно построить так, чтобы японцы как можно меньше летели над нашей территорией. Единственное, что меня волнует, так это их возможное отклонение от маршрута, которое они могут списать на незнание местности. Строить продолжительные укрепления мы не сможем, а увидев укрепления в одном месте и, не заметив их в другом, наши соперники догадаются о постановке. И мы их, таким образом, убедим в своей слабости, что нам совсем не нужно.
— Никакого отклонения от маршрута не будет, — произнес спокойным голосом атташе: — Мы выделим для сопровождения самолета с послами наши истребители. Сообщим им, что это почетный эскорт на случай нападения залетных китайцев или американцев, с которыми у японцев идет война не на жизнь, а на смерть. А наши летчики не дадут японцам летать, где они хотят, над нашей территорией.
— План неплохой, но его надо согласовать с нашими наркомами, — произнес Сметанин: — Может быть, у них будут какие-нибудь возражения или дополнения к нашему плану.
— Тогда я пошел к связисту, — произнес особист: — Надо отправить сообщение нашему наркому. Дело слишком серьезное, для того чтобы мы его решили сами.
— Только не задерживайся там надолго, — произнес Константин Александрович: — Мне и Сергею Александровичу тоже надо будет отправить свои депеши. Наши наркомы тоже обязаны вовремя получить информацию о предложении японской стороны и наших соображениях по поводу ответа на него.
Особист, молча, кивнул головой и покинул кабинет посла. Вскоре за ним последовал и военный атташе. Посол остался сидеть один, выжидая время. И когда оно пришло, Сметанин тоже покинул его и направился к связисту, у которого сегодня оказалось неожиданно много работы. Не каждый же ему приходилось отправлять депеши от всех значимых сотрудников посольства.
А радиоразведка министерства военно-морского флота Страны Восходящего Солнца засекла отправку сообщений посольством СССР, и очень скоро об этом стало известно главе ВМФ адмиралу Ямамото. "Мы сделали все, что смогли" — подумал он про себя, узнав об этом: — "Теперь будем ждать ответа от наших зарубежных оппонентов".
А тем временем в далекой Москве послания из дипломатической миссии в Токио были расшифрованы соответствующими отделами наркоматов и легли в папки, которые завтра утром лягут на столы в кабинетах высокопоставленных особ и, несомненно, привлекут внимание хозяев этих кабинетов. Ведь так все и задумывалось. Такое нестандартное предложение никак не может остаться без отклика, и он, конечно, последует. Пока неизвестно какой, но он будет. И будет очень скоро.
Глава 4. Наркоматы и ГКО.
Рабочий день в народном комиссариате иностранных дел начинается рано во всех его отделах. Сотрудникам нет никакой разницы, где именно служить. Хоть в первом отделе, хоть во втором или в третьем. Работа есть везде и ее надо выполнять. А тот, кто вздумает выполнять свою работу спустя рукава, очень быстро познакомится с обитателями дома находящегося прямо напротив. А попасть в него не желает ни один человек находящийся в трезвом уме и здравой памяти. И это совсем не удивительно. Ведь в строении напротив НКИД располагается народный комиссариат внутренних дел. Именно его сотрудники ловят шпионов, диверсантов, вредителей, бандитов и прочую малопочтенную публику. И при случае они могут придти и за тобой — работником НКИД. Благо и идти-то всего ничего. Всего несколько шагов через улицу. А попав в застенки этого страшного здания, любой обвиняемый быстро найдет, в чем ему следует признаться. Ведь при желании за каждым человеком найдется хоть одна вина перед партией и народом. Может быть, именно поэтому работники НКИД особенно трепетно относятся к выполнению своей работы.
