Коляска, шелестя гудировыми шинами по брусчатке, быстро неслась вперёд по самому краю улицы, чуть ли не задевая колесом высокий бордюр потому, что навстречу им двигалось множество людей. У Кира возникло даже такое ощущение, будто барилонцы решили устроить первомайскую демонстрацию, только без красных флагов, воздушных шаров и цветов. К мосту шли не только старики и пожилые люди, но и молодые женщины. Ну, это он прекрасно понимал, поскольку на Ильмине молодость вовсе не являлась гарантией отменного здоровья, а потому он не поленился дать полезный совет молодой мамаше, за юбку которой уцепился трёхлетний карапуз, взять орущее чадо с собой, что та и сделала.
Когда его довезли до замка-пентагона на Липовой аллее, то и там царила суета и суматоха. Выбравшись из коляски, он крикнул кому-то, чтобы к озеру отправлялись все без исключения и брали с собой даже маленьких детей не надеясь на то, что завтра или после завтра они смогут причаститься от щедрот Мастера Миров без лишних хлопот. Ему было и так ясно, что семь жизней хорошо, а Божья Благодать всё же куда надежнее. Поэтому прежде, чем подняться по ступенькам, он распорядился о том, чтобы оба его телохранителя срочно отправились в городскую тюрьму и организовали исцеление всех её узников под конвоем, исключая, разве что Барраса и ещё несколько десятков его приспешников — чёрных оборотней. Здоровье этих типов делало отменным само древнее, как мир, зло.
Кир поднялся по ступеням, но прежде, чем войти в замок, проводил драконов в полет. Перед тем, как большая группа драконов, круживших над городом взяла курс на восток, Мими приказал драконщикам облететь вокруг холма Гринхед на бреющем полете и уже потом набирать высоту. Глядя на то, как гигантские перепончатокрылые красавцы пролетают мимо, он громко кричал и размахивал руками, провожая их в полёт, а они негромко трубили ему в ответ. Последним летел Аттила, громадный драконище, купленный всего три недели назад, его небесный брат, при виде которого Киру тотчас захотелось сбросить с ног обувь и надеть на голое тело свой лётный комбинезон из драконьей кожи, но, увы, у него и в Барилоне было множество неотложных дел.
Внимательно глядя на этих гигантов, он сразу же обратил внимание на то, что к их огромным, розовато-палевым спинным плавникам с коричневатыми растопыренными спицами были прикреплены облегчённые гондолы, обтянутые не воловьей кожей, а шелком. Если драконы будут лететь на высоте не более пяти километров, на которой они могли развивать максимальную скорость, то до Нью-Лондона они смогут добраться менее, чем за двое суток. Правда, в таком случае пассажирам придётся в течение всего полёта стучать зубами от холода и пронизывающего ветра. Впрочем, уж кого-кого, а его бравых телохранителей это нисколько не волновало, ведь все они, как и он сам уже были посвящены в драконщики и потому будут в полете греться не кутаясь в меха, а прижимаясь к горячему телу своего небесного брата-дракона.
Мими, чьё полное имя было Мишель Фернандес Ренуар, не смотря на свою молодость, парню этой весной исполнилось двадцать пять лет, был опытным, потомственным драконщиком и летал самостоятельно с одиннадцати лет. Однако, до того дня, пока Мими не заставил Кира купить Аттилу, он был лишь старшим помощником драконьего мастера. За Аттилой он летал в Гардарику, провинцию, лежащую за Барьерными горами на юге, и, когда Кир увидел этого тощего, кожа да кости, злющего зверя, он, поначалу, засомневался, но Мими налетел на него, словно сокол на ящерицу, и буквально заставил раскошелиться и отсчитать бывшему хозяину дракона три тысячи семьсот франков, сумму просто несусветную.
За две недели Аттила быстро отъелся, а слетав на юга и искупавшись в мёртвых водах, совершенно преобразился. Это был дракон гигант, который не смотря на молодость, ему было всего двенадцать лет, обладал невероятной силищей и мог подниматься на несусветную высоту в двенадцать с половиной километров. Теперь их обоих было не узнать. Можно было смело сказать, что двое этих горластых, нахальных и честолюбивых типа нашли друг друга. Точно так же как и Мими своей луженой глоткой, пудовыми кулаками и, несомненно, умом, сумел быстро доказать остальным драконьим мастерам кто в Феринарии маршал авиации, Аттила, перекусав своих главных соперников и перетрахав всех самок, тоже добился права быть вожаком драконов, собранных в Барилоне, а их число уже перевалило за три сотни.
Именно на этом драконе, который был способен поднять в небо до пятисот человек, ему и предстояло вылететь навстречу врагу. Неделю тому назад, преодолев страх перед огромным зверем, надев на голое тело лётный комбинезон и предварительно разувшись, он вошел в огромную ноздрю Аттилы, чтобы пройти через его носоглотку и посетить его внутреннее ухо, где, поорав, как следует, познакомился с ним. После этого он залез в драконью пасть и, протиснувшись меж двух громадных клыков, выбрался на узкую полку драконьей губы, став, как и он, сыном небес Ильмина. Вслед за ним тем же путём прошли Эльза и Анна-Лиза, после чего облепленные приятно пахнущей слизью, они выпили по рюмке драконьей слезы, кисловато-солёной прозрачной жидкости. Зато после этого они могли сколько угодно бродить по драконьим конюшням и любой дракон при их приближении тотчас замирал неподвижно и делался невероятно осторожным. За всю историю Ильмина ещё не было случая, чтобы дракон пострадал от драконщика, а драконщик был раздавлен драконом.
Аттила как бы стал членом их семьи и не смотря на то, что это Мими был для него мастером, именно Кирилла считал своим старшим братом. После этого дракон уже трижды сбегал из драконьих конюшен и перелетал в залив Кувшинок. Там он ложился на брюхо, вытягивал свою громадную башку прямо к павильону и часами наблюдал за тем, как они загорают и купаются, но больше всего Аттиле нравилось смотреть на то, как они занимаются любовью прямо на мраморных плитах. Этот гигант позволял им бегать по себе и использовать кончик его языка в качестве трамплина для прыжков в воду, да, и вообще был готов сделать для них всё, что угодно. Именно драконы перевезли на себе весь песок для пляжа и, словно огромные подъёмные краны, убрали с берега несколько десятков громадных валунов тонн по двести-триста каждый.
Кир очень полюбил этого громадного зверя, который умом почти не отличался от человека и был счастлив, когда Аттила на бреющем полёте пролетел в нескольких десяткам метров от него, весело посвистывая. Теперь и он обладал способностью слышать свист дракона-вожака за добрые четыре десятка километров и ни за что на свете не стал бы топтаться по его мягкой, тёплой и бархатистой коже в башмаках. Понимал он и то, что его небесный брат очень рисковал, спускаясь к земле так низко и потому не помахал ему рукой, как остальным драконам, а погрозил кулаком. Тот, весело зафырчал и немедленно взмыл в небо. Поднявшись метров на сто вверх и несколько раз взмахнув своими огромными крыльями, отчего кроны деревьев качнуло струями воздуха, дракон стал подниматься всё выше и выше в небо.
Драконы улетели и Кир вошел внутрь замка. Не зная что его ждет, он прошел через холл к лифту и, войдя в кабинку, повернул рычаг, открывая путь воде. Лифт тронулся вверх и плавно поднял его на седьмой этаж главной башни, где они жили втроём. Хотя замок и был очень большим, он быстро заполнился людьми и главным человеком в нём стал Симеон, брат Робера. Это неторопливый парень очень быстро стал его другом и Кир всецело полагался на него, а тот в свою очередь не только содержал замок в исключительном порядке, но ещё и помогал Сеймуру в его тяжких трудах.
Он один остался в замке и когда Кир вышел из лифта, то столкнулся с ним нос к носу. Поскольку вторая кабинка тоже была на верху, а Симеон направился к его кабинке, ему стало понятно, что его ждет какой-то гость. Пожав руку этому крепкому парню, он поторопился сказать ему:
— Сёма, быстро сажай свою Ясмин в таратайку и немедленно вези её к Южному мосту. Там Тетюр устроил такое...
Симеон спокойным голосом ответил:
— Я знаю, Кир, нас только что предупредили и Ясмин уже отправилась к озеру вместе с детьми. Только ты не скромничай, рыцарь, всё, что было сделано Тетюром, — было сделано по твоей воле и это ты сотворил такое чудо, ведь это ты нацеливаешь мага Мастера Миров, а он лишь исполняет всё, что было тобой предначертано. Там, в гостиной, мой мальчик, тебя ждет гость, которому ты будешь очень рад.
— Кто? — Быстро спросил Кир.
— Сам увидишь — Хитро улыбнувшись ответил тот уклончиво и добавил строгим тоном — Только не делай никаких скороспелых выводов, Кир, и полностью доверься Лизетте.
Симеон шагнул в малую, одноместную кабинку лифта и поехал вниз, а Кир, гадая, что означают его слова, пошел по просторному коридору к гостиной. Они пробыли на озере без малого месяц, но всё это время он постоянно был в курсе всех событий. Очень часто ему наносили визиты самые разные люди. Так, узнав о том, что Сеймур Купер стал управляющим "Первого национального банка", к нему чуть ли не с боем прорвался меняла Моррис, который не очень-то доверяя слухам, распространившиеся по городу, решил получить информацию из первых рук. Уехал он поздно вечером имея на руках не только текст устава банка, план счетов и другие важные документы, но и ободренный маршалом Торсеном с твёрдым намерением создать акционерный банк.
Побывали у него в гостях и братья Стоуны, но тех интересовал крупный кредит на развитие производства. Перебирая в памяти всех своих новых друзей и знакомых, Кир шел по коридору. Подходя к гостиной, он учуял запах чьих-то духов и невольно поморщился, представив себе, какую взбучку устроят ему Анна-Лиза и Эльза, если застукают с какой-нибудь красоткой в своём собственном доме. Поэтому, подойдя к дверям он резко распахнул их только для того, чтобы выпроводить нежданную гостью, но, увидев силуэт женщины, стоящей у окна, осёкся на полуслове, так как сразу же узнал эту красавицу, одетую по последней моде в галифе из мягкой ткани, просторную шелковую блузу и жилет. Стройные ноги этой красотки с фигурой, способной свести с ума любого скульптора, были обуты в элегантные кавалерийские сапожки. Фелиция, а это, разумеется была она, обожала верховую езду. Не поворачивая головы она сказала ему спокойным и уверенным голосом:
— Кир, я надеюсь ты уже понял, что сегодня нам ничто не помешает заняться любовью? Поэтому не вздумай говорить мне, что ты боишься разбить сердце Элечке. Мы с ней обо всём договорились и она вместе с Анной-Лизой, Гретхен и Мари устроят себе маленький девичник, пока Тетюр будет развлекаться с одной счастливой особой, которой он, благодаря тебе, вернул молодость. Так что мы с тобой исполним, наконец, то, что давно обещали друг другу и, кроме того, у меня есть к тебе одна просьба.
Кирилл быстро пересек гостиную и, подойдя к девушке сзади вплотную, порывисто обнял её, прижав к себе одной рукой за живот, а вторую положив на упругую грудь. Он поцеловал Фелицию в шею возле розового ушка и спросил:
— Что я должен сделать, для тебя, дорогая? Я готов действовать немедленно.
Откидывая голову назад и целуя его та сказала:
— Кир, я хочу, чтобы ты сделал для меня то же самое, что Тетюр сделал для Эльзы. Тогда после того, как рожу от Тетюра сына, я тоже стану магом Мастера Миров, как Анна-Лиза и Эльза.
— Хорошо. — Коротко ответил Кир и спросил — А как же твои мечты иметь дом с садом и нарожать кучу ребятишек, Фелли? Ты решила забыть об этом?
Из большого окна, возле которого стояла девушка, был хорошо виден Южный мост и радужный вытянутый овал, протянувшийся вдоль него. Людей на мосту было трудно разглядеть. Все они сливались в одну розоватую массу с тёмными вкраплениями, которая заполняла часть моста и выплёскивалась с него на сверкающий дивными красками водяной подиум, из чего он сделал вывод что людей собралось уже очень много, не менее десяти-двенадцати тысяч. Фелиция не торопилась с ответом, а потому он поднял её на руки и понёс в спальную, думая про себя, что это будет вполне справедливо, раз обе его супруги решили всё таким простым образом. Когда он положил девушку на своё новенькое супружеское ложе и стал снимать с неё сапожок, та, глядя на свое отражение в большом зеркале на потолке, негромко сказала:
— Тогда я была глупой, неуклюжей коровой, которая только и умела делать, что гладить простыни, убираться в господских комнатах и ничего не знала о Мастере Миров и о том, что на свете есть такие люди, как его маги и рыцари, которые путешествуют из одного мира в другой и выполняют там различные миссии, спасая людей от зла. А ещё я не знала о том, что такое быть любимой настоящими мужчинами, такими как ты, мой милый, и Тетюр. Гретхен и Мари не такие как я, Кир, они домоседки, им подавай балы, салонные посиделки с подругами, ну, и ещё они очень любят врачевать хвори у людей, возиться с домашними животными и охранять сады от всяческих вредителей. К тому же делают это они мастерски, а меня от всего этого просто тошнит, но особенно сильно я переживаю тогда, когда беру в руки свою магическую книгу, открываю её на странице срочного вызова, посланного Мастером Миров и представляю себе, что вижу, как где-то снова проросли зёрна чёрного зла, которое люди не могут искоренить сами и срочно требуется вмешательство отважного рыцаря и его мудрого мага.
Обалдев от такого альтруизма Фелиции, Кирилл снял с неё второй сапожок и тихо прилег рядом с ней. После таких слов девушки ему было как-то неловко стаскивать с неё галифе и расстегивать блузку. Вместо этого, глядя на девушку с восторгом и восхищением он тихо спросил:
— Фелли, а ты не боишься, что девушке с такой обалденной фигурой и грудью, будет трудно найти настоящего рыцаря? Ведь каждый здоровенный мужик начнет доказывать тебе, что он самый лучший воин в мире.
Фелиция посмотрела на него с насмешкой и ехидно поинтересовалась вместо ответа:
— А с чего это ты решил, что рыцарем Мастера Миров обязательно должен быть мужик? Лично я постараюсь найти для этой цели отважную леди. — Вскочив на колени и уперев кулачки в бока она воскликнула — Эй, парень, я тебя не узнаю! Как это у тебя хватает наглости затащить девушку в постель и донимать её всякой глупой болтовней вместо того, чтобы раздеть, покрыть всё тело нежными поцелуями и заняться с ней любовью? А ещё рыцарь называется!
— Ах, ты, контра! — Смеясь воскликнул Кир и, повалив Фелицию на спину, стал стаскивать с девушки галифе, приговаривая дрожащим от нарастающей страсти голосом — Ну, погоди, вредина, сейчас я тебе такое устрою, что ты взвоешь, несносная девчонка.
Фелиция в ответ только счастливо хохотала и извивалась всем телом, помогая ему раздевать себя. При этом она ещё и умудрялась раздевать и его, а потому через минуту, полностью обнаженные, они сплелись в объятьях и принялись кататься по кровати, издавая громкие, страстные звуки, больше похожие на рычание двух диких зверей, чем на воркование влюбленных голубков. Создавалось такое впечатление, что они боролись, а не занимались любовью. Наконец, Фелиция выиграла этот поединок и, крепко припечатав своего любовника к постели, оседлала его. Крепко сжимая его бока своими согнутыми в коленях ногами и выгибаясь всем телом, она принялась двигаться медленно и ритмично, сжимая свои груди руками и постоянно наращивая темп движений.
