— Надеюсь, леди, моё угощение вам понравится, — произнёс он с улыбкой.
Глава 66.
Бейлгрум, несмотря на юный возраст, уже не просто помогал отцу в кузнице, а сам начал работать с железом. Тут у дворфов никакой дискриминации — если можешь держать молот да изделия из-под него не стыдно соседям показать — значит мастер. Приложило его знатно, но за месяц зажил даже расколотый череп, не дав никаких осложнений. А шрам под волосами почти и не виден.
Едва поднявшись на ноги, он получил взбучку от отца — слово дворфа крепче камня. После чего напросился к отцу в мастерскую. До сих пор ему стыдно за свои поспешные действия и советы. Прогрессор, блин! Не разобрался толком, как и что устроено, и ну советы давать! И ствол надо легче сделать, и порох создать бездымный, в особые вкладыши его с пулей или картечью помещать.
Отец не ругал, а объяснял своему отпрыску, что дворфы народ крепкий, а с таким весом в ствол и тройную навеску пороха можно насыпать — не порвёт, зато и огру от такого выстрела не поздоровится. Делали уже стволы потоньше да полегче — но с ними точность огненного боя падала: отдачей такие ружья сильней подбрасывало. Да и после выстрела врага, как дубиной, огреть можно, оружия не повредив. Что порох бездымный мастера давно научились ладить, он и нагара меньше в стволе даёт. А если порох во вкладыше в ствол пихать, то потом через запальное отверстие придётся его прокалывать, что скорости перезарядки ничуть не добавит.
Сейчас Бейлгрум уже не порол горячку, не стесняясь расспрашивать, что ему неизвестно, чтобы больше не говорить глупостей да не изобретать заново то, что уже есть. На Земле он занимался кузнечным делом — больше для души да по знакомству. Каминную решётку сковать, меч для реконструктора, лошадь подковать в парке развлечений. Проблем с материалом и режимами не было — всё есть в таблицах, да на форумах у других кузнецов можно ответ получить. Правда, и сам должен делиться своими работами, чтобы участники знали, что ответ зря не пропадёт.
Здесь же, работая в кузнице, он не просто превращал кусок металла в готовое изделие. Нет! Он чувствовал и горн, и то, как заготовка раскаляется. Добавить ли жара, или наоборот, сдвинуть её поближе к краю, уменьшая количество подаваемого воздуха. Как бить, чтобы, не повреждая структуры металла, придать ему нужную форму, когда положить в горн для подогрева, закалять в воде или масле, дать остыть вместе с углями или же на воздухе.
Можно сказать, он чувствовал металл как часть самого себя. Не удивительно, что у дворфов получаются такие шедевры. История происхождения его народа терялась в веках, но поисковые партии то и дело отправлялись из Стальгорна, чтобы пролить на эту тайну свет. Но дворфы не отказывались как от следов сгинувшей Империи Ночных эльфов, так и от других артефактов, что можно было найти. Как и во всех других делах, к подобным экспедициям готовились основательно: рассчитывали потребное количество припасов, дворфов и снаряжение. А если места опасные — так этим его народ не проймёшь!
Сегодня у него торжественный день: посмотрев на работу отца, пройдя по оружейным палатам, побывав на пороховом заводе, он не терял зря времени, и готов предоставить на суд остальных мастеров своё ружьё. Он уже не раз «вылизывал» конструкцию, и даже сумел «выбить» полигон без свидетелей для пристрелки, но всё равно волновался. Ещё раз проверив механизмы, стал укладывать своё творение в деревянный ящик — показывать конструкцию до «презентации» он не хотел. Повесив ящик за спину, вышел из кузницы, закрывая дверь.
— Ты готов, Бейлгрум? — спросил его отец.
— Не беспокойся, тебе не придётся рвать бороду за непутёвого сына, — успокоил он Хазрагрума.
Делать особую тайну они не стали, и здесь уже собралась небольшая толпа, что степенно шла за ними, негромко обсуждая будущий показ. Слыханное ли дело, что безбородый мастер вызвал на соревнование лучшего стрелка, Влулафа, обязуясь при том поразить шесть мишеней быстрее, чем он?
Ещё большая делегация ждала их на полигоне, предназначенном для испытания огнестрельного оружия. По настоянию Бейлгрума, его позиция была отгорожена с трёх сторон ширмами. Мишени уже расставлены, за ними пулеуловители, что оценят пробивную мощь ружей. Влулаф уже здесь, каменно спокойный, щит его уже изготовлен для стрельбы. Это не только защита от стрел и прочего метательного оружия, прикрывающая весь корпус, но и подставка под ружьё, для лучшей точности.
Скрывая волнение, Бейлгрум, зайдя за ширму, положил ящик на стол и достал своё ружьё. Пренебрегать подставкой и он не стал, но обошёлся обычной деревянной треногой. Брать щит «взаймы» он не захотел, а своего пока не сделал. Прицелился, откинул крышку запальника, и сказал:
— К бою готов!
— Готов, — эхом откликнулся Влулаф.
— По моей команде — начинайте, — послышался голос распорядителя. — Начали!
Слева грохнул выстрел, едва команда затихла. Бейлгрум нажал на спуск, ружьё громыхнуло, отправляя первую пулю в мишень. Качнув рычаг под стволом вперёд-назад, проворачивая барабан. Откинув крышку, взводит боёк, выцеливая следующую мишень. Выстрел! Снова перезарядка, выстрел, навести на следующую, взвести курок — выстрел!
Когда пятая мишень была поражена, стрелок слева тоже выстрелил, Бейлгрум не торопясь выцелил последнюю, выстрелил и стал прочищать ствол от нагара, пока тот не схватился. Влулаф, хоть и проиграл соревнование, всё так же методично расстреливал оставшиеся мишени. Отстегнув барабан, юный дворф стал прочищать и его, напоследок пройдясь и по запальным отверстиям. Уложив всё на стол, прикрыл куском ткани.
Стрельба слева затихла, и он начал сдвигать ширмы в сторону. Лица дворфов были спокойными, но по мимике, прищуру глаз и гомону было понятно, что столь высокая скорострельность проняла даже их. Даже отсюда было видно, что мишени поражены, и комиссия с прочими любопытными отправилась к мишеням. Надо признать, Влулаф бил куда точнее, но и он положил свои пули в центральный круг. Убрав мишени, лучший стрелок глядел, как глубоко в деревянный брус вошла пуля.
— Добрый заряд, бьёт не хуже моего ружья, — вынес он вердикт. — Я-то сперва подумал, ты навеску пороха уменьшил, чтобы выстрелы чаще делать.
Остальные пулеуловители тоже не вызвали нареканий, и дворфы потянулись к столу, чтобы рассмотреть конструкцию ружья. Создавая свой огнебой, Бейлгрум применил все свои знания и умения, стараясь сделать её не только скорострельной, но и технологичной. Дополнительные детали прибавили весу, но его можно было в будущем уменьшить, укрепляя ствол и прочие механизмы рунами. Сталь и так была самой лучшей, и здесь улучшения ждать не приходилось.
Судьи не спешили выносить свой вердикт, барабанное ружьё переходило из рук в руки, остальные рассматривали запасные барабаны и пулелейку. Переходить на нарезной ствол Бейлгрум не мог — слишком много там нюансов, неизвестных ему, но «турбинку» для гладкоствола применить сам Камень велел! Дождавшись, пока все удовлетворят своё любопытство и передадут ружьё ему, стал объяснять устройство.
Вводить унитарные патроны юный дворф не стал, а потому для увеличения скорострельности пошёл другим путём. Каждая камора имела впереди коническое сужение, а ствол в свою очередь — подобное расширение. Рычаг под стволом сдвигал барабан назад, задняя часть, упираясь в ступор, немного его поворачивала. Обратный ход рычага задвигал барабан обратно, и он, благодаря конической форме стыка, самоцентрировался. Это убирало прорыв газа между стволом и барабаном, обеспечивая достаточную обтюрацию, и избавляло от необходимости городить сложный механизм позиционирования.
Запальные отверстия были закрыты откидными крышечками, что не давали просыпаться пороху при повороте барабана, что ещё экономило время на подсыпку пороха. Когда выстрелы кончались, отогнув рычажок сзади барабана, его можно было снять и заменить на заряженный, после чего, закрыв стопор, продолжить стрельбу. Барабан с раздельными каморами избавлял от необходимости чистить ствол от недогоревших частичек пороха, прежде чем засыпать новую навеску, пыж и пулю. Ещё со снятым барабаном было проще чистить ствол от нагара. Имея с десяток заряженных барабанов, можно было вести практически непрерывную стрельбу, ведь помощники могли в это время чистить и снаряжать уже отстрелянные.
— Позволишь? — спросил его Влулаф.
Бейлгрум уже было начал снаряжать новый барабан, но лучший стрелок жестом остановил его и сам принялся разбираться в нехитром механизме. Любой дворф хорошо работает с железом и отлично разбирается в механике, а потому он быстро понял и принцип заряжания, и как переводить барабан для следующего выстрела. Правда, во время стрельбы ему пришлось бороться с самим собой: после каждого выстрела руки так и тянулись к шомполу и рожку с порохом. Но на третьем барабане он палил непрерывно, расстреливая мишени одну за другой, уложившись вдвое быстрее, чем Бейлгрум. Но юный мастер не расстраивался: он знал, что стрельба — это тоже мастерство, и его, как и прочие навыки, тоже нужно нарабатывать.
* * *
Кел'Тузед, покинув стены Наксрамаса, исследовал второй магический источник. Первый был недоступен, являясь сердцем летающей крепости, но этот был в полном его распоряжении. Кто бы мог подумать, что из лоа можно создать аналог Солнечного Колодца? Пусть летающий монолит не шёл ни в какое сравнение с эльфийским по мощности, но зато те же личи, не знающие усталости, не тратили время на восстановление сил. Сейчас он использовался за пределами основной твердыни Нер'Зула, запитывая ёмкие ритуалы и питая магическую нежить.
Знания о его устройстве и создании послужат в будущем для возвышения архимага, увеличивая его возможности и магический потенциал. Троллиные, орочьи и нерубианские практики вызывали удивление. Он, великий исследователь, всегда смотрел свысока на другие расы, невысоко оценивая их магический потенциал. Но если в магии те уступали и эльфам, и людям, в работе с душами они шагнули далеко вперёд. Это открывало невероятные перспективы, мысли о новых открытиях пьянили Кел'Тузеда сильнее вина. Или это была сила обелиска?
* * *
Оставив Кел'Тузеда разбираться в своих ощущениях возле источника магии, мысленно провожу ревизию сил. А они были весьма разнородны. Троллей, живых и мёртвых, в целом можно было оценить как средних волшебников Даларана, нерубы, благодаря изощрённости плетений, ненамного от них отставали, а вот аколиты вызывали вздох разочарования. И это лучшие! Несомненно, Кел'Тузед, как верховный архимаг, мог перетянуть на свою сторону несколько учеников Даларана, но это было каплей в море. Культ Проклятых, присоединённый волей тюремщиков, был посильнее, но и их придётся переучивать на новую школу.
Я же пока решил заняться созданием Порчи. Как демонопоклонник, вытягивая жизнь из жертвы, может использовать её в своих заклинаниях, так и это магическое воздействие должно пить силы из всего живого. После чего превращать их в некроэнергию, ту, что пойдёт на ремонт и усиление нежити, и заменит источник магии некромантам.
Для поддержания в работоспособном состоянии легионов скелетов и зомби нужно много энергии, снабдить каждого контуром-преобразователем свободной маны у Плети не получится. Вернее, это можно сделать, но будет долго и сложно, а тактика Плети предусматривает пополнение армии прямо на поле боя. Что, в свою очередь, заставляет остановиться на крайне примитивном устройстве некроконструкта. Но в таком окружении они должны сами свободно впитывать некроэнергию. Порча не только будет благотворно влиять на нежить, но и ослаблять вражеских воинов, тянуть силы и из них.
Но с учётом всех моих хотелок, Порча получается весьма сложной в исполнении. Что же, не буду пытаться создать всё за один раз, разбив на несколько этапов. Единым плетением воплотить её не получится, но я уже вижу несколько путей обхода. Магический щит личей, опираясь на «якоря-снежинки», не требует для своей развёртки сложного плетения, этот принцип можно использовать и для Порчи. Но вместо того, чтобы создавать из маны «якоря», можно использовать самый массовый подножный материал. Песчинки, камешки, прочий неорганический мусор под это должны подойти.
С узловыми точками определились, теперь осталось поработать с заклинаниями чернокнижников, упростив их, и сделать саморазвёртывающимися. Те же остатки органики, трава, лес и прочие живые обитатели послужат не только источником, но и «местом крепления» плетения преобразования полученного в некроэнергию. После истощения там будет пустыня, но разве демонов волнуют подобные нюансы?
* * *
Несколько месяцев спустя.
Эльриэль Серебролистая сегодня снова ждала гостей и гадала, придёт ли Вирнок один или с Джайной. В последнее время они нечасто появлялись у неё вместе. Юный маг был расстроен, хоть и старался не показывать этого. Был ли он интересен? Несомненно. Людским волшебникам легко даются стихийные призывы, но чтобы один человек мог управлять всеми видами элементалей, такого она не знала. Да и никто из подруг не знал. Но самым удивительным была его склонность к природной магии.
Тут нельзя было просто выучить заклинание, нужно было чувствовать процесс самой своей сутью. Проращивать семена могли и людские маги, но вырастить полноценный цветок или деревце — только после долгих месяцев тренировки. Вирнок же сумел удивить её своим талантом, такое не у каждого эльфа с первого раза получается!
— Приветствую, леди, — услышала она голос того, о ком думала.
Как-то получалось, что он безошибочно определял, где она проводит вечер — в теплицах, где выращивались самые нежные растения, или же на поле, где практиковались выращивать пшеницу, злаки или овощи. Был он опять один, без посоха, зато с неизменной сумкой. Не всегда он радовал её замороженным десертом или приготовленным прямо в воздухе хлебом.
— Добрый вечер, Вирнок. Ты снова один?
— У Джайны много дел, она не смогла сегодня прийти. Но я сегодня приготовил что-то особенное!
Раскрыв сумку, он не стал, как обычно, «ставить на воздух» продукты, чтобы приготовить из них что-то вкусное, а продемонстрировал ей кувшинчик эльфийского вина. Пара бокалов взлетели в воздух, наполняясь ароматной жидкостью, что красиво играла в свете вечернего солнца.
— Эльриэль, разделишь ли ты со мной этот божественный нектар? — спросил он с улыбкой.
Нужно было задать этот вопрос раньше, чем разливать по бокалам, но она благосклонно кивнула. Терпкий букет, превосходный вкус — такое и в Кель-Таласе не везде достанешь.
— Откуда оно у тебя? — спросила эльфийка, отпив глоток.
— Сам сделал! — отвечал Вирнок с гордостью, ещё раз удивив девушку.
Каждый уважающий себя маг способен создавать еду, но чем сложнее был состав, тем большего мастерства требовал для своего воплощения.