К счастью, наши страдания не могли длиться вечно — четвертый урок сыграл в ящик, и мы дружной гурьбой направились на ланч.
Конечно, впереди нас ожидали драки, и любой человек с полезным жизненным опытом колена в живот подтвердит, что лучше перед дракой не кушать.
Однако я посчитал, что, пусть и не набивая пузо, но поесть надо было. Пока мы доберемся до Боевого Центра Бета, того самого, где я сдавал половину вступительного экзамене (как оказалось, это не “B”, а именно “бета”), пока переоденемся в костюмы, пока распределимся по группам, пока до выступления каждого очередь дойдет…
Еда расщепляется у нас в желудке примерно два часа, а затем уже поступает в кишечник, где дополнительно обрабатывается и растаскивается деловитым организмом на составляющие, которые разносятся кровью куда надо. И не надо, если речь об атеросклерозе, хе-хе. В общем, салатик да миска легкого (и острого, обожаю острое) карри перевариться десять раз успеют. А запас энергии для раздавания тумаков всяким много о себе воображающим личностям мне пригодится.
К тому же расписание тоже не дураки составляли, если на то пошло..
Вообще, ланч, ну или обед, в столовой был всем в радость. Кафетерий — огромный, с какими-то китайскими мотивами в оформлении, множеством витрин с едой (по известной всем русским туристам модели “шведский стол”) и длинными столами в десять персон. Еда — вкусная и довольно изысканная, и притом совсем недорогая.
Что примечательно, готовил ее не абы кто, а еще один профессиональный герой… правда, в случае Быстроланча это, все же, было скорее курьезным моментом, нежели настоящим фактом. Никаких полезных в бою способностей у него не было, как не было и опыта сражений. С причудой, позволяющей быстрее готовить, особо не повоюешь.
Меня аж передернуло, как представил, что мог родиться с такой силой. Я бы, конечно, нашел способ воевать даже в таком случае, но, е-мое…
Впрочем, Быстроланч мужик был, все же, мировой: построил карьеру на помощи голодающим в странах третьего мира и пострадавшим от природных катастроф, вроде тайфунов и землетрясений. И да, он круто готовит. И, опять же, дешево — а для студента нет лучше подарка, чем дешевая, сытная и вкусная еда в столовой!
Увы, дешевая — не значит бесплатная.
У Тоги денег не было. Вообще.
Со своими родителями после поступления она не общалась.
Вообще, сами родители-то ее до недавнего времени были уверены в том, что… курс шоковой терапии, которой девочку подвергли в последнем классе младшей школы, ее исправил, и Химико стала вся из себя милая, ласковая и послушная после этого опыта именно благодаря лечению.
После того, как я узнал этот факт от Тоги-тян — и подтвердил по косвенным признакам в разговоре с Тога-саном, своим бывшим сенсеем — я с трудом подавил волну поднимающейся темной ярости, которую в данной ситуации не на кого и незачем было выплескивать. Потому что поздно было.
А ведь если бы я познакомился с ней еще когда ходил к нему в додзе…
Но прошлое не исправишь.
Нельзя сказать, что сама девушка родителей искренне ненавидела. Скорее она относилась к ним как далеким родственникам. Умершим. Абсолютное равнодушие. Уж не знаю, это она забыла попросить сумму на карманные расходы, или ее родители забыли выдать, или просто так рады были избавиться от дочурки — я так и не узнал.
Когда я поинтересовался у нее, как же она планировала жить и чем она вообще питается, Химико широко улыбнулась и заявила, что один добрый самаритянин пару раз ее угощал самым вкусным лакомством.
То бишь я кровью делился.
То есть она два дня голодала.
Тогда, вздохнув, я купил обед на себя — и обед на нее.
Так у нас и повелось с того вторника. Саму Химико все явно устраивало, она даже в выборе еды не участвовала, и никаких подвижек к тому, чтобы что-то менять, с ее стороны не наблюдалось.
Меня… тоже все устраивало. Во-первых, мне просто спокойнее, когда она сидит вот тут, рядом, или сопит мне под мышку (выше не достает), стоя в очереди — если она тут, значит, она не зарежет какую-нибудь Момо за углом.
А во-вторых, я уже говорил, что по факту денег мне всегда хватало, тратил я на себя их редко, мало и только на полезные вещи, тогда как родители мои, наоборот, видя мое ответственное отношение (иначе известное как “асоциальность” и “пофигизм”), с удовольствием клали мне их на карточку. То есть деньги у Лебовски находились, вот.
В итоге Химико стала еще и моей содержанкой. Учитывая, что каждый вечер она пытается пролезть ко мне в комнату, а еще кусается и носит мои футболки, я почти что женат.
А если разрядить и отложить шутки в сторону, у меня создалось впечатление, что своими, вроде как, альтруистическими действиями я немного… сместил центр мироздания Тоги, что ли? Подкосил ее веру во всеобщие цинизм и эгоизм, которые она в себе упорно взращивала. И тем самым лишил опоры, которая ее держала.
Из-за этого она очень сильно сконцентрировалась на, кажется, всего двух оставшихся столпах ее мира. На мне… и на сигналах, поступающих от причуды. То есть — на крови.
Кровь… для девушки она была не топливом или там пищей, как можно было бы подумать. Нет, куда хуже. Для Химико кровь являлась в буквальном смысле наркотиком. Не только вкус, даже запах, даже вид пьянил, дурманил мозг, сносил крышу, заставлял идти на любые поступки ради новой дозы. У меня сложилось впечатление, что даже, своего рода, слабый абстинентный синдром присутствовал.
С того дня, как я решил помочь ей, мы часто разговаривали. Нельзя сказать, что по душам — Тога, очевидно, не была легко раскрывающим душу человеком. Наоборот — очень сложным и очень специфическим собеседником. Думаю, если бы я только что не прошел все круги ада всех классов школы, на протяжении которых был вынужден находить общий язык с маленькими детьми и импульсивными подростками, я бы с ней не совладал.
Неглупая в целом, очень эмоциональная и искренняя, будучи в то же время превосходным лицедеем и манипулятором от природы, она оставалась наивным ребенком в одних темах, а в других — жестоким чудовищем, абсолютный цинизм которого пробирал даже меня.
… поэтому я делал акцент в разговоре на том, что было в нас похоже: как я сам рос, чувствуя себя другим и чуждым, как никогда ни с кем не общался, ведь никто не понимал, каково мне — готовиться к чему-то великому и страшному сызмальства, отказывать себе в развлечениях, социальных связях, день за днем, год за годом рвать жилы ради… ради чего, Нирен?
Что я мог ответить на этот вопрос?
Ради спасения человечества? Ради лучшего будущего цивилизации?
Услышав такое, собеседник вне зависимости от возраста только у виска пальцем покрутит. И, скорее всего, будет прав.
Возможно, поэтому я и смог в итоге найти с Химико общий язык. Рыбак рыбака видит издалека… а поехавший — поехавшего. Ведь только полный псих поверит в то, что в его силах в одиночку переписать будущее и историю, верно?
Как бы там ни было, мало-помалу, с каждым днем чуть лучше, я начал понимать эту девушку. Милую. Жуткую. Веселую. Мертвую внутри. Красивую. Больную.
И все эти дни я думал, можно ли ей доверять.
С одной стороны, она психически нестабильная. “Немного” двинутая на голову маньячка.
Как от нее можно ожидать стабильной помощи в будущей войне, тем более — героического поведения, со спасением простых людей и поддержкой товарищей?
С другой стороны, в моих записях о когда-то просмотренном сериале не было ни единого свидетельства о том, что она когда-либо кого-либо предавала. Хотя, казалось бы, она — идеальный предатель.
Но у меня наоборот создалось впечатление, что Химико была верным и надежным другом той злодейской организации. Как ее, Гвардии Злодеев? Ордена? Лиги? Не важно.
С третьей, она — гениальная актриса. Да, за всю эту неделю она ни разу не использовала эту свою черту, но я-то знаю. А что это значит?
Верно: даже если она будет выглядеть моим другом, если возьмет себя в руки и перестанет представлять опасность для окружающих, всегда будет вероятность, что она просто притворяется.
С четвертой стороны…
В тот момент, вздохнув, я отложил учебник и закрыл глаза, массируя яблоки под веками.
“Не важно, что там с какой стороны, Нирен. Важно то, что ты сам думаешь. Что чувствует твое сердце, Нирен Шода? Человек, который пытается поступать правильно? Человек, который хочет быть героем… не до конца понимая, что это значит.. “ — спрашивал я тем вечером сам себя.
А говорило мне мое сердце, тонущее в пафосе момента, о том, что Тога Химико — еще большая жертва общества, чем Мидория.
Ее нужно спасать.
Ее нужно лечить… и тогда, возможно, она сама кого-то спасет в будущем.
И, может быть, тогда ей можно будет доверять.
Поэтому еще через сутки, я, скрипя зубами, снова пошел к директору Незу — готовясь к растоптанной самооценке. Но поступить правильно мне казалось важнее, и потому я обратился к Великому Мышу с просьбой санкционировать курс психотерапии для Тоги Химико, причуда которой дурно влияет на ее мышление. Что, в свою очередь, дурно сказывается на здоровье окружающих.
Разумеется, не имея профильного образования и хотя бы какого-то представления о том, как лечатся психические расстройства, вызванные подавлением собственной причуды, я не брал на себя наглость говорить, что, как и чем лечить, оставляя все на психолога. Или психотерапевта?
Но в том, что Тоге нужна профессиональная медицинская помощь, я не сомневался.
Ожидал новых долгих дебатов, но Незу, выслушав, пару секунд помолчал с закрытыми глазами, улыбнулся и сказал: “Хорошо”.
После чего Тогу пригласили на беседу со штатным психологом Академии — я его сам не видел и на беседе не присутствовал — после чего, уже на следующий день, в четверг, хмурая Тога сунула мне под нос предписанные ей таблетки. Что-то там лития.
Я похвалил ее, вручил шприц с кровью и невзначай поинтересовался сохранностью жизни отважного врача, который решился провести с Химико полчаса в закрытом помещении.
Запив таблетку кровью, девушка расцвела румянцем, прижав ладошки к лицу, и принялась рассказывать мне, что у нее есть “мальчик, который ей нравится”. Прямо вот настолько нравится, что она уже готова с ним встречаться! Прямо вот настолько, что она даже готова глотать эти гадкие горькие таблетки!
И вы не поверите, но мы с этим несчастным оказались очень похожи!
* * *
Возвращаясь в настоящий момент, за ланчем в эту суббота Тога сидела кислая и недовольная, и без аппетита смотрела на рыбу, не прикоснувшись к ней ни разу. Между прочем, на ту рыбу, которую я ей купил.
— Если ты не будешь это есть, я сам с удовольствием… — но договорить я не успел.
— Ого, рыбка! Рыыыбка. Свободная рыбка! — вклинилась Сэцуна, которая тот самый человек, который обожает хорошо проводить время и особенно поесть.
*тык*
— Ай-яй-яй! Ты чего вилкой колешься, ненормальная?! — возопила Токаге, потрясая пострадавшей конечностью, и заставляя озираться других студентов.
Химико с нечитаемым выражением облизнула вилку, вызвав дружное “беее” у большинства собравшихся за столом, тихонько вздохнула и принялась сердито кушать свой лосось, надув щеки, будто ребенок.
А за столом нас собралось немало: уже к концу недели вокруг нашего “ядра” — трио из меня, Сэцуны и Юи — образовалась настоящая компания. Химико, Мина, Изуку и Момо.
Сэцуна хорошо сдружилась с Миной, они реально были как два сапога пара — шебутные и смешливые. В результате девушка довольно органично вписалась в наш тандем, не испытывая никакого пиетета ни ко мне, ни к Тоге, что мне, безусловно, импонировало.
Юи — хорошо общалась со своей “сестрой” Яоурозу, и та довольно часто сидела вместе с нами, хотя по-прежнему откровенно опасалась Тоги (сама Химико обращала на нее внимания не больше, чем на тумбочку. Даже меньше, потому что в мою тумбочку она лезла регулярно). Тем не менее, с моей подачи зубастая блондинка нехотя извинилась перед девушкой, брюнетка благодарно на меня посмотрела, и атмосфера в целом полегчала.
Увы, я по-прежнему не наблюдал в Момо стержня. Не то что она не ощущалась как воин, я просто не чувствовал в ней силы воли. Элитный комнатный цветок, который пересадили в публичный сад, и когда первый же шаловливый ребенок оторвал ему листик, цветок загнулся.
А ведь жаль. Такую причуду, да в более деятельные, боевитые руки…
Впрочем, в оригинальной истории она стояла на передовой наравне с остальными. Да и как поддержка, если уже на то пошло, она куда полезнее будет.
Может быть, мне вовсе не стоит к ней лезть, само как-нибудь образуется.
Ну а сам я, даже не планируя этого, закорешился с Мидорией до такой степени, что мы и ели вместе. Нам часто было о чем поговорить — после обмена тетрадями мы постоянно обсуждали тех или иных героев, преимущества и недостатки тех или иных причуд и так далее. Иногда к нам присоединялась Юи, задавая те или иные вопросы. Парень окончательно перестал общаться со мной как со старшим и временами даже спорил на повышенных тонах, после чего очень смущался.
Химико же, понятное дело, таскалась за мной, как хвост, иногда хмуро препираясь с Сэцуной, а иногда — лениво пугая Мидорию. Как мне показалось, ей доставляло удовольствие так взаимодействовать с людьми. Без маски, без притворства.
Когда Тога переходила черту, я по возможности мягко ее одергивал, стараясь объяснять почему. Зеленоволосый парень же, с любопытством наблюдая за нашим дуэтом, держался молодцом и даже иногда пробовал спорить с Химико, хотя быстро начинал нервничать и запинаться.
Тем не менее, для недели учебы его прогресс был удивительный.
Я даже споткнулся, когда мне пришла в голову мысль-гипотеза, возможное объяснение: если его причуда, Один-за-Всех, накапливает физическую силу пользователя, передавая ее следующему, то возможно ли, что накопление не ограничивается просто силой? Очевидно, что Всемогущий значительно быстрее, крепче, здоровее и, вероятно, умнее любого человека, так что накопительный элемент во всех этих характеристиках — почти доказанный факт.
Но возможно ли, что помимо этого причуда накапливает и психологическую устойчивость? Черты характера? Силу воли? Когнитивные способности?
Если да, это бы многое объяснило.
Тем временем ворчащая Сэцуна предприняла попытку отобрать еду у меня, потерпела неудачу, разлила чай Мины и получила подзатыльник, выбила у Мидории из рук миску с карри, вызвав вопль “Простите, Быстроланч-сан! Простите! Я все уберу!” и, спасаясь от моего, заслуженного щелбана возмездия, спряталась за спину Юи, которая аккуратно и невозмутимо кушала салатик.
— Можно я еще раз ткну ее вилкой? — вопросительно пробубнила Химико.
— Представь, что эта рыба — Сэцуна, и тыкай рыбу, — посоветовал я.
— Хе… хе-хе-хе…
