С этими словами он быстрыми шагами устремился на выход. Я опустился на пол. Вместо него вскоре подошел Аркетт.
— Ну, так я предполагал, что этим закончится и лишние свидетели не нужны, — он попытался приподнять меня за подбородок и рассмотреть.
— Отстань, — отшвырнул я его руку.
— Ну ты, бешеный, может, хватит уже? Не заставляй меня звать подмогу, — говоря это жрец тем не менее улыбался, — в конце концов не я это решил. На меня-то ты что кидаешься?
Он где-то был прав. Поэтому я все же дал себя осмотреть и даже чем-то мазнуть по щеке.
— Ты сам со мной пойдешь или мне надо озадачиться тем, кто тебя отнесет? — Аркетт, кажется, издевался.
— Сам дойду, — мрачно бросил я.
Мы поднялись в его келью. И он велел лечь мне на живот.
— Это еще зачем? — почти злобно прошипел я.
— Со жрецом не спорят! — напомнил Аркетт, — и глазами не сверкай, все равно не красные. Роспись смывать положено, когда статус меняется.
— Так теперь я по-вашему дикий? — спросил я тем не менее ложась. Все равно справятся.
— Не совсем, — ответил жрец, — дней через пять распишу заново, но иначе. А пока здесь все равно не важно.
Он удалился, а потом стал наносить мне на спину и плечи какую-то жидкость. Она сильно щипала.
— Неприятно немного, я знаю, — решил меня успокоиться Аркетт, — потерпи.
Когда от рисунка не осталось ничего жрец смыл свое зелье простой водой. Я встал и повернув голову заметил, что вся кожа заметно покраснела.
— Это быстро пройдет и можно будет рисовать заново, — жрецу еще не надоело меня утешать, — ты пока будешь жить здесь. У меня есть еще комната. И, не обессудь, пока я тебя буду запирать. Конечно на главном выходе дежурят, но вот разыскивать тебя или твое тело по всем переходам, кельям и колодцам желания нет. Так что оставайся и постарайся прийти в себя.
Аркетт ушел. Тем не менее я проверил — дверь правда не открывалась. Легко сказать "в себя". Мне казалось, что будь я сейчас именно собой, я бы перебил и переломал бы все к чертям в этой чертовой пещере. Но это потом трудно исправить. Значит опять придется идти на компромисс. Есть не хотелось. Я попытался пройти в смежную комнату, но она тоже была заперта на хитрый засов. Нет, ну как Свест мог так со мной поступить? Именно с этой мыслью я ушел в сон лежа прямо на голом полу.
* * *
Наутро чуть солнечные лучи заглянули в мое окно ко мне зашли Аркетт и Нияст. Видеть ни того ни другого я не хотел.
— Рин, я знаю, что ты обижен решительно на всех, — первым заговорил Ней, — но я сегодня ухожу на территорию Эттов. Пока не знаю насколько. Может, попрощаемся?
— Да, конечно, — я встал и позволили заключиться себя в объятия, — до встречи, удачи тебе.
— Тебе тоже. Как вернусь обязательно встретимся. — Ней дотронулся губами до моей щеки и затем вышел.
— Ну что, — успокоился? — теперь уже ко мне обращался Аркетт.
— Почти, — ответил я то, что первое пришло в голову.
— Тогда пей, — с этими словами жрец прокусил свое запястье.
— Не хочу, — начал я, — потом ты должен еще что-то там говорить.
— Я ничего не должен, — отрезал Аркетт, — а ты должен подчиняться. Или к диким выселю.
Его кровь бежала в пол. Да черт с ним. Я ненадолго прислонился к его руке.
— Так-то лучше, — сказал жрец. Закрыл прокус, что-то брызнул на пол и пролитая линна зашипев обратилась водой, — и бросай перечить на каждом слове жрецам и вождям. К тебе очень хорошо относятся, но всему есть предел. И скоро предупреждать мне тоже надоест.
Он опять вышел. Я мерял шагами пол от стены к стене, от стены к стене. Попытался что-нибудь съесть, но едва проглотил один кусок даже не обратил внимания чего — почувствовал абсолютную сытость. Заставил себя лишь выпить воды. И снова принялся ходить. Потом долез до окна, выглянул. У озера толпились несколько человек. Наверно, хорошо, что окно оказалось слишком узким, чтобы в него протиснуться. Спрыгнув я завалился на циновки, уставившись в потолок.
Уже поиграли наверху и по стенам красные лучи и начало заметно темнеть, когда я снова услышал, что дверь открывается. При этом одновременно раздался стук.
— Войди! — автоматически произнес я, только потом вспомнил, что жрец к себе обычно заходит проще. И быстро поднялся.
Но я удивился еще больше, когда увидел Ирлиинн.
— Рин, я так рада тебя видеть! — она бросилась меня обнимать и стрекотала не давая вставить слово, — как хорошо, что ты здесь — я могу за тебя не волноваться. А так все девочки просто с ума сходят... как наши там? Только ушли, а кажется, прошла уже вечность... Курьеры, вести с полей... Слышал — уже четверо наших были ранены стрелами.
— Чем? — успел-таки я уточнить.
— Ну, стрелами, — она начала объяснять, — это те палки, копья мелкие то есть, а то, из чего их бросают — это лук. Так Смиалоэты говорят. Я так по тебе соскучилась!
— Ты же не хотела меня видеть до праздника лун!
— Так его теперь может и не быть. В военное время у нас ничего не празднуют. Только молебны проводят. Ну как же хорошо, что ты здесь. И что заперли, извини, я рада — ты ведь иначе обязательно бы что-нибудь натворил. А я слишком люблю тебя. Хочу всегда видеть в целости тебя, твое лицо, глаза...
Она принялась меня целовать. И я не выдержал — земля стала уходить из-под ног и вскоре я уже были на полу вместе с самой желанной для меня за всю мою жизнь женщиной — Ирлиинн. Слава Богам, что она не дала мне начать говорить! Я бы, возможно, все только испортил. Незачем грузить ее моими проблемами. А сейчас мне с ней просто было хорошо. ХО-РО-ШО!
30. Знак беды.
Ирли ушла наутро, объяснив, что теперь все дежурство внутри замка несут наирии, к тому же на них частично ложится караул снаружи. Они меняются два раза в день и скоро ее очередь. Я отпустил ее так, чтобы она даже и не подумала, что чем-то огорчила меня. Да, даже девушки были чем-то заняты, делали что-то полезное, а я как зверь заперт в четырех стенах и меня навещают как больного. Видимо, чтобы я не озверел окончательно. Когда случается что-то серьезное дети порой забрасывают игрушки, а я как раз одна из них.
Следующим ко мне пожаловал Свест. Собственной персоной. Едва завидев его на пороге я встал и отвесил ему поклон.
— Не надо, Рин, — попросил он.
— Как будет воля твоя, вождь! — сквозь зубы процедил я, выпрямляясь.
— Если можешь, извини, — мне даже показалось, что он был в этих словах искренен.
— Кто ж перечит вождю, извиняю! — тем не менее продолжил я на тех же тонах.
— Не так, — покачал головой он.
— Извини еще раз, о, вождь, никогда не был в таком окружении, не умею как надо, — на этих словах мне надоел этот спектакль и я заговорил иначе. — Свест, ты, конечно, можешь остаться здесь сколько хочешь. Не мне тебе это запретить. Но я буду дико тебе благодарен если ты прямо сейчас отсюда уйдешь. Я считал тебя другом, может во имя этого ты сейчас выполнишь эту мою просьбу?
— Хорошо, — Свест едва кивнув тут же вышел.
Я снова остался один. Может зря я его выгнал? Я поймал себя на том, что не верил, что он так быстро уйдет в ответ на мои слова. Нет, не зря. Может когда-нибудь потом, когда он перестанет быть верховным повелителем я его по настоящему извиню... А простит ли он меня тогда? Я задумался. Если брать с самого начала, то, пожалуй никто кроме Свеста не слышал от меня в свой адрес столько оскорблений. Ну так я же не просто так. Он сам нарывался! А я... И я тоже, собственно. Ну ладно придет он в следующий раз... Тут в голове словно эхо четко и ясно прозвучало "не придет!". Я затряс головой. Встал, налил себе вина, выпил залпом. Полегчало. Некоторое время спустя вошел жрец.
— Привет Рин, — поздоровался он, — верховный вождь велел выпустить тебя чтоб ты мог идти на все четыре стороны.
— То есть как? — чего-чего, а этого я не ждал.
— Просто. Надпись сейчас восстановить нельзя — рано еще. Это у вампира можно сразу же. Но вот пока носи — он застегнул на моей шее шнур с закрепленными на нем четырьмя каменными медальонами. С этим знаком никто не сможет тебя нигде задержать. Поступай как знаешь.
— Почему ты это делаешь, жрец? — от неожиданности я не мог придти в себя.
— Так велел верховный вождь, — повторил Аркетт, — не знаю, почему он тебе сам это не передал. Вроде же был в этой стороне. Но в итоге, выходя из башни, велел это сделать мне.
На этих словах я опустился на стул и закрыл лицо руками.
— Не переживай, — произнес Аркетт, — может у него просто не хватило времени или очень устал. Он обязательно вскоре еще раз в замок придет.
И снова то же дурацкое эхо в голове "не придет!" О, черт! Привяжется всякая ерунда.
— Ладно, надумаешь выйти — дверь не заперта, — Аркетт именно так отреагировал на мое молчание, — и послушай хоть это — на ночь лучше вернуться сюда.
На улицу я вышел почти сразу же как он исчез в преме двери.
— О, Рин на волю вырвался! — услышал я сразу же голос Арбиста,— так я и знал, что это произойдет.
— Привет, Арби, — поприветствовал его я, — может ты расскажешь какие новости?
— Да пожалуй. Я только что с эттской границы, — отозвался тот, — усиленно занимаемся лечением раненых Эттов, разведкой занимаемся, а воюем в основном с лучниками: сбиваем одиночных стрелков, лишаем надолго их силы. Небольшие группы воинов тоже расшвыриваем порой, хотя с ними и Этты справляются неплохо. Хорошо у Смиалоэтов луков относительно не много — далеко не на всех хватает и стреляют метко не все. А у нас зато уже коллекция этого оружия. Правда использовать его как-то пока не решаемся. Не по нашему так воевать. И Эттам отдавать не хочется. Свест наверно над этим думает. Ну это его дело. Есть раненые, но не серьезно. Нею, вот тоже руку насквозь сегодня утром пробили. Но ты же знаешь — через пару дней заживет.
— А где он? — не мог не спросить я.
— Пока там еще, но к вечеру его точно сюда на денек пришлют. Вот только рука чуть восстановится, чтобы дошел нормально. Этты нас подкармливают от души. Как только вместо их воинов на борьбу с лучниками встали наши да еще и стали пикировать с деревьев, Смиалоэты перестали наседать. Единственно что — у них такое численное преимущество, что на равнину мы даже сунуться не можем и на толпу не пойдем. Иначе поразбивать бы их эти луки и заварушке конец.
— А Свест как?
— Пока в порядке. Даже ранен не был. Хотя как и положено всегда в самом пекле. Носится как угорелый между нашими группами, чтобы везде успеть, все заметить. Еле уговариваем его иногда еще и спать. Хоть по немногу. Пойдем у озера с нами посидишь. Чего тебе одному бродить.
— Спасибо, — я охотно пошел с ним.
Смешанная группа наэрлов из разных караулов радостно приветствовала наше появление. Мы устроились вокруг костра в котором пеклась рыба и фрукты. Примерно так же я порой сидел осенью с караулом Свеста, когда они занимались сбором урожая. Только тогда не было столько разговоров о раненых, оружии, войне. Они говорили на этарике, как я понимал, только ради меня. И я был даже рад, что не на смиати — языке их теперешних не жертв, а врагов. Переговорив решительно обо всех радостях и горестях боев, наэрлы стали класть руки на плечи друг другу. Попал в этот круг и я. Затем они слегка покачиваясь в такт начали что-то петь. Я не понимал ни слова. Но никакой кровавый обряд не создавал у меня такого ощущения единства как теперь. Завтра большинство из них устремятся на эттскую территорию. Кто-то будет ранен и очень хотелось бы верить, что все они окажутся достаточно живучими в самых кошмарных обстоятельствах. Мне казалось, что они просто не замечают или не хотят замечать, что я не такой как они. И я был им за то благодарен. Напевшись вволю все опять приступили к трапезе и разговорам. Потом опять стали петь. В это время к нашей группе подошел Нияст. На его руке виднелся небольшой шрам. Он не очень удивился увидев меня. Видно Свест ранее сообщил ему о своем решении. Он немного посидел в нашей компании, а потом все начали расходиться. Мы с Неем пошли вдвоем в сторону жреческой башни. Молча. Так мы дошли до той самой кельи жреца, где мне было предоставлено временное убежище, которое, пусть и не долго, было моей тюрьмой.
— Рад видеть тебя в хорошем настроении, — произнес Ней, располагаясь на циновках.
— Как ты? — поинтересовался я, — как рука?
— Да ничего, только кость задета. Это всегда заживает чуть дольше. Но думаю завтра буду в норме. Свест отправил меня сюда с добытыми луками. Отвлечься. Хотя мне почему-то не хотелось его оставлять. Вроде это нормально — все, кроме вождей, довольно часто возвращаются домой. Ведь не так далеко. Правда, кто-нибудь из вождей все же посменно дежурит здесь.
— Свест же здесь тоже был.
— Недолго. Ему был нужен совет жреца. Вы виделись?
— Только на миг... — я не захотел рассказывать подробности. Знает — так пусть расспрашивает. Но Ней промолчал.
— Знаешь, — заговорил он на другую тему, — когда я в тот раз ушел от тебя я заглянул в твою комнату. И увидел, что она вся перерыта.
— Ты хочешь сказать что кто-то копался в моих вещах?
— Угу. Если бы я не видел сам — поверил бы с трудом что это возможно. Словно что-то искали зная, что никто не помешает.
— Что же могли у меня искать? Я уж не спрашиваю кто... Знак силы! — вдруг осенило меня. Я же за зиму о нем совершенно забыл, — помнишь штуковину, что подарил мне черный?
— Да, конечно, было, — вспомнил Ней, — а где она была?
— У стены, справа, ближе к окну. Там у пола — щель. Вот в ее глубине...
— Тогда скорей всего там этого знака уже нет, — вздохнул Нияст, — я еще удивился зачем в щель воткнута палка. Там значит все прощупали. Времени-то было в избытке. Башня полупустая.
— Ну значит он у того, кому сейчас больше нужен. Кто-то из наэрлов перестраховался, а ко мне не попал.
— Не скажи. Это воровство, — возразил Ней, — потом этот знак нельзя просто взять. Надо, чтобы прежний хозяин одел этот знак тебе на голову сам. При этом он должен им обладать не менее года перед тем. Так что никому, кроме тебя, этот знак не может помочь.
— Может наэрл этого не знал?
— Это знают все вампиры. Талисманы передаются все одинаково. А аллиолы все безвыходно были здесь.
— Тогда не понимаю вообще зачем.
— Я тоже. Может, поспим? Честно — устал.
— Конечно. Ней, у меня, кстати, силы и так в избытке и восстановить всегда могу. А ты ранен.
— Понял, не откажусь.
Напившись Ней сразу заснул, да и я последовал его примеру.
* * *
На следующий день мы вышли вместе. Ней планировал навестить Арису, но выяснилось, что она дежурит на внешней территории. Встретившаяся нам Карис обещала ее подменить и прислать. Дожидаться ее возвращения мы остались в саду около озера. Болтали обо всем, вспоминали прежние мирные дни. Вдруг раздался жуткий протяжный крик. Ней подскочил как ужаленный и бросился в сторону крика словно забыв про меня. Я ринулся за ним, но все же отстал. Когда я догнал его на небольшой поляне он лежа колотил руками по зеленой траве. Я огляделся — на лица собравшихся здесь наэрлов было страшно смотреть. На них словно напала немота. Кто-то шепнул мне на ухо:
