Каждый раз, произнося имя эльфийки, оборотень делал такое лицо, словно проглотил змею и только потом заметил, что она была живая, ибо продолжила шевелиться где-то у него в пищеводе. Я, конечно, с Марсиэль не дружила, но не могла понять, чем она могла вызвать такую ненависть. Или, скорее, омерзение?
— Однако события последних месяцев убедили меня, что вам можно доверять, госпожа Орлиани, — и Райдер заглянул мне в глаза, словно ожидая заглянуть мне в душу и найти там подтверждение своим словам. — А недавнее происшествие... оно убедило меня, что рассказать все просто необходимо.
Ульфрих раскинул руки, указывая на ряды полок с вином.
— Одурманивающий запах, не правда ли? — и юноша с шумом втянул воздух. — Большинство парней из общаги продались бы демону, лишь бы оказаться тут. Что с народом только не делает сухой закон, — и мальчишка игриво подмигнул мне. — А ведь все это великолепие здесь исключительно для отвода глаз! — и рассмеялся. — Что прячет странная училка у себя в лаборатории, куда лишний раз не пускает никого, ключи от которой бережет как зеницу ока и никогда не дает никому в руки? Интересно же, не правда ли? И на случай, если кто пронюхает и полезет проверять — вот он, ее великий секрет!
Райдер взял с полки одну из бутылок.
— Коллекция великолепного вина, хранящаяся здесь еще с тех пор, когда за пронос алкоголя на территорию академии ты не лишался студенческого билета.
Парень впился зубами в деревянную крышку и в мгновение ока вытащил ее. Принюхавшись, он блаженно протянул:
— Какой аромат! Будете? — и протянул "Ушки" мне. — К сожалению, не могу обеспечить вас столиком и свечами, но фужеры у меня найдутся. Должны были остаться где-то в "кармане" после новогодних гуляний. Ну а вместо свечей зажжем праздничные "светлячки".
Я поблагодарила, но отказалась.
— Согласен, романтики этому месту однозначно не хватает, — и Райдер покачал головой. — Ну, раз никто это пить не будет...
И Ульфрих разбил "Ушки любимой" о ножку стеллажа. Стекло с оглушительным дребезгом разлетелось на сотни осколков. Терпкий аромат вина наполнил комнату. Багровая липкая лужа растеклась по полу причудливым пятном.
— На самом же деле Марсиэль прятала нечто совсем иное, — продолжал оборотень как ни в чем не бывало. — Вот это! — и он вновь продемонстрировал мне маленький золотой ключик.
Подойдя к глухой каменной стене напротив, Райдер выставил руку вперед и скороговоркой прочитал заклинание. Пару мгновений спустя морок спал и нашим глазам предстала кованая железная дверь. Именно ее юноша и открыл.
— Добро пожаловать в настоящую лабораторию госпожи Марсиэль! — торжественно объявил Ульфрих, жестом приглашая меня войти внутрь таинственной комнаты.
Не знаю, что я ожидала увидеть. Еще одну винотеку? Склад пропавших в академии вещей? Художественную студию с подделками знаменитых картин? Во всяком случае, я была точно уверена, что не наткнусь там на трупы молоденьких студентов, подвешанных к потолку на крюки мясника. И не потому, что я верила в непричастность Марсиэль к столь кровавым преступлениям. А потому как я просто не слышала, чтобы в Высшей академии магии хоть раз пропал без следа кто-то из учеников.
И все же я не ожидала увидеть там... лабораторию. Не ту, что располагалась этажом выше, а самую настоящую алхимическую. Шкафы и полки были наполнены различными ингредиентами: от сушеных травок до засушенных черепов полевых грызунов. Кругом стояли колбы и склянки, соединенные резиновыми трубочками. А главным "украшением" интерьера являлся деревянный стол. Находись я сейчас в пыточной стражи, посчитала бы его дыбой. У него имелись железные кольца для удержания головы, рук и, само собой, щиколоток. Да уж... На всякий случай я оглядела потолок на предмет наличия там окровавленных крюков. Надо сказать, маленькие крючки там действительно имелись. Но не окровавленные. И то хлеб.
— Вот, собственно, тут и состоялось мое близкое знакомство с госпожой Марсиэль, — Ульфрих подошел к столу и потеребил кольца для запястий. — Она — у стола. Я — на столе.
Юноша хмыкнул, заметив мой настороженный взгляд, но никак не прокомментировал. Оставив мое воображение бушевать, рисуя картины всяческих ужасов, творившихся в этой тайной комнате. Я молчала, не решаясь задавать вопросы, а Райдер просто бродил, рассматривая колбы и склянки.
— Между прочим, лежать приходилось голым, — заявил внезапно оборотень. — Первое время я так смущался! — и затрепетал ресницами аки юная барышня. — Впрочем, потом гораздо актуальней стал собачий холод. Марсиэль не имела привычки топить. Вино и все такое.
— Первое время? — не совсем поняла я.
— Ну да, я часто приходил сюда, — юноша кивком головы указал на стол. — Видите ли, Марсиэль проводила свои... исследования с моего согласия, — уловив немой вопрос в моих глазах, Райдер грустно усмехнулся. — А вот теперь мы подходим к тому, ради чего я вас сюда и привел. Видите ли, я не совсем обычный оборотень.
И он замолчал. Склонив голову набок, он с едва заметной улыбкой пристально наблюдал за мной, словно ожидая, что я сейчас догадаюсь и дам ответ за него. Что ж, я действительно стала размышлять:
— Вы не можете быть антимагом, как Кая, Райдер.
— Ну что вы, конечно нет! Такого редкого и уникального дара у меня нет, — отмахнулся Ульфрих.
— Но вы с ней похожи? — продолжала рассуждать я. — Поэтому вы ей помогли, так?
— А что, в альтруизм в наше время уже никто не верит? — расхохотался мальчишка.
— Вы с такой ненавистью говорили тогда о Совете и тех экспериментах, которые они будут проводить с Каей, — припомнила я. — Вы не хотели, чтобы она прошла через то же, что и вы?
Райдер достал из шкафа чей-то череп. Предположительно козы или нечто вроде того. И стал рассматривать.
— Скажите, госпожа Орлиани, вы же знали Марсиэль. Несколько лет работали с ней. Неужели вы и правда думаете, что в ней умирал талантливый алхимик? — начал юноша иронично. — Даже если предположить, что лаборатория принадлежит ей (мало ли во что ей захотелось поиграться), смогла бы она проводить эксперименты над магической материей?
Что правда, то правда. Алхимика в Марсиэль заподозрить было практически невозможно.
— Она приводила сюда своего хахаля, говорила, что он из Совета. Впрочем, я и сам об этом догадывался. Этих тварей даже без их дурацких плащей вычислить проще простого. Только у них на мордах имеется печать такого самомнения и презрения к окружающим, — Райдер чмокнул череп (пускай козочка хоть после смерти получит немного любви) и вернул на место. — У меня есть небольшой талант, отличающий меня от других. Ничего сверхнеобычного. Это вам не антимаг, рождающийся раз в сто лет. Мой же дар — один на десять тысяч, может, сто тысяч человек. Даже сейчас в Имперском Союзе подобных мне проживает несколько десятков. Да что далеко ходить за примером. У нас в семье, можно сказать, это наследственное. Наш дар давно исследован и изучен вдоль и поперек, а потому интереса для Совета, казалось бы, я представлять был не должен. Но знакомый Марсиэль настаивал, что открыл новый способ использовать мой талант на благо Союза. А для этого надо провести исследование и парочку экспериментов, — Ульфрих разлегся на "дыбе", положив руки под голову и скрестив ноги. — Он обещал, что его исследование непременно поможет решить одну мою проблему. А ради этого я был готов терпеть все, что угодно...
Я поискала глазами, куда бы присесть. Райдер приподнялся на локте и похлопал рядом с собой по столу. Я с сомнением оценила конструкцию. Вес бы нас двоих она, может, и выдержала. Но вот размеры не соответствовали моим габаритам. Тогда оборотень, как истинный джентльмен, сел и подвинулся, освободив мне место. Я с благодарностью воспользовалась предоставленной возможностью и приготовилась слушать дальше.
— Однажды, когда они в очередной раз оставили меня здесь на ночь, судя по всему, недодали дурмана. Во всяком случае, я вопреки практике не уснул сразу же, как они ушли. Эта комната устроена так, чтобы любые звуки, доносящиеся из винотеки, были слышны, но ни в коем случае не наоборот. Это сделано для того, что, если вдруг кто-то спустится в погреб, иметь возможность контролировать ситуацию, находясь в лаборатории.
— И вы услышали их разговор? — тихо произнесла я.
— Угу. Представить содержание их разговора не так уж сложно. Если передавать смысл в двух словах: "Ха-ха, этот дурак опять повелся", — и Ульф изобразил надменного безымянного члена Совета. Потом продемонстрировал вздыхающую по нему Марсиэль, и в довершение картины — переживающего глубокую душевную травму себя. — Но в целом, никакой душещипательной трагедии как в мелодраматических романах. Я сам согласился, а потому сам и виноват. Не так уж сложно было догадаться, что меня тупо использовали. На следующий раз я устроил Марсиэль скандал. Заявил, что больше их лабораторной крысой быть не собираюсь. Начались угрозы с ее стороны: не допустить к экзамену, завалить моих друзей и все такое. Но вмешалась госпожа Киллеас, и все благополучно закончилось. Позже я отомстил Марсиэль тем, что стащил ее ключи, — и юноша вновь продемонстрировал ключик, — а советник плохо кончил и без моей помощи.
— Он умер? — уточнила на всякий случай я.
— Нет, хуже. Его женила на себе Марсиэль.
Когда я закончила хихикать, то вспомнила, что Райдер так и не признался мне в главном.
— Ваш особый талант — это...?
— Наколдуйте что-нибудь, — внезапно обратился ко мне юноша.
Я даже растерялась. Колдовство — не самая сильная моя сторона, а главное, речь идет о магическом даре оборотня, а не моем. С горем пополам, после нескольких неудачных попыток я-таки сгенерировала кривой и косой, крохотный, полудохлый "светлячок". Он трепетал в моей правой ладони, готовый погаснуть от любого дуновения ветра. Я зыркнула на Райдера, который из последних сил сдерживался, чтобы не рассмеяться.
Мы все еще продолжали сидеть рядышком на "пыточном" столе. Я — справа, Ульф — слева. И тут оборотень потянулся своей левой рукой к моей правой, той, в которой плясал маленький комочек света. Как только юноша коснулся тыльной стороны моей ладони, по кончикам моих пальцев пробежали искры. В прямом смысле этого слова. Искорки напитали "светлячок" энергией, и несколько мгновений спустя над нашими переплетенными пальцами сиял в воздухе ровный красивый магический шар света. Ярче любых "светляков" в этой комнате.
— Я катализатор, — пояснил Райдер тихим голосом. — Любая магия, вступая в контакт с моей аурой, становится сильнее.
Глядя на наше с Ульфрихом совместное творение, я вспоминала невероятную ледяную трассу, созданную Кэтрин в буквальном смысле из воздуха всего за пару минут. Я еще тогда удивилась масштабу таланта "водяной". Следовало догадаться, что студентка третьего курса на такое просто не способна. Интересно, знала ли Кэт, что смогла создать нечто подобное исключительно благодаря оборотню? А еще был фаербол, взорвавшийся в тот момент, когда Райдер ударил по нему, тогда, во время игры на озере...
— Так вот почему вы выбрали поддерживающую магию в качестве специализации! — воскликнула я и взмахнула руками.
Студент вынужден был отпустить мою руку, и "светлячок" рассеялся.
— Ну да, — хмыкнул оборотень, — очень удобно. Наносишь на себя заклинание на увеличение скорости до пятидесяти километров в час, а в итоге бежишь на всю сотню!
Я задумалась над последними словами юноши. А ведь действительно, секрет, который я только что узнала, вносил существенные коррективы в тактику нашей команды. Природный дар Ульфа мог как сыграть нам на руку, так и грозить смертельной опасностью. Попади, допустим, Диана в Райдера фаерболом так, как сегодня в дерево, возможно все — вплоть до пожара. И жертв тогда точно не избежать... Неудивительно, что юноша после долгих колебаний решился-таки признаться.
Но Ульфрих рассказал мне не все. Оставалось еще кое-что...
— А ваша проблема, которую могли решить исследования?.. — задала я вопрос как можно мягче. — Если не хотите, можете не рассказывать. Просто у моей семьи в Совете есть связи, и хотя не могу ничего обещать, но можно было бы попытаться...
Оборотень звонко рассмеялся. Было нечто зловещее в этом смехе. В детстве я представляла, что так хохочут злодеи в сказках. И наша преподавательница гимнастики в гимназии.
— Скорее демоны разучатся летать, чем Совет когда-либо займется моей "проблемой", — заявил Райдер, закончив смеяться. — Дело в том, что мой брат... — юноша потер лоб и тяжело вздохнул, прежде чем решился договорить, — болен. И я готов на все, чтобы вылечить его. Но поверьте, госпожа Орлиани, вы ничем помочь не сможете.
— Спасибо, Райдер, я очень ценю, что вы решились довериться мне, — искренне призналась я. — Я непременно сохраню ваш секрет.
Парень как-то странно посмотрел на меня и хмыкнул:
— Да рассказывайте, кому хотите. Хоть про мой дар, хоть про этот погреб. Мне как-то все равно, что будет с имуществом Марсиэль.
Я с сомнением посмотрела на своего студента:
— Если вам все равно, зачем вы столько времени держали все это в тайне?
— Не знаю, — юноша кокетливо пожал плечами и скосил глаза в мою сторону. — Может, я все это время ждал, когда судьба пошлет мне вас, чтобы выговориться?
И его пушистый хвост прикоснулся к моей спине. Ну, то есть, не совсем спине... Но вышло все равно щекотно. И это послужило сигналом, что пора закругляться. Отшутившись, я спрыгнула на пол. Заявив, что мне пора идти на кафедру — заниматься профессиональными обязанностями, я вышла из лаборатории. Райдер остался сидеть на столе. Он болтал ногами и провожал меня пристальным взглядом.
Я же отчаянно гнала от себя мысль, что оборотень сегодня выдал мне индульгенцию на раскрытие любых фактов о себе в письмах Ангейму. Ведь мальчишка же не мог ничего знать об этом, правда?
17 глава (ее первые абзацы) + краткое содержание.
Стражники при виде грозно наступающего на них тролля испугались пуще наших первокурсников и не осмелились закрыть ворота аккурат перед моим зеленым носом. Только проблеяли в след: "А вы, собственно, к кому?" Разговаривать с ними не было ни желания, ни времени (обоз, следующий до ВАМа, отправлялся менее чем через час, а повторно испытывать на себе все прелести телепортации мне никак не хотелось). А потому я лишь огрызнулась и оставила несчастных мужчин проклинать всех троллей и тот день, когда они взялись за непыльную работенку — охранять вход в кабинет одного из советников. Кто в здравом уме будет штурмовать Башню Императорского Совета, в самом деле? А если и рискнет, то уж до двадцать третьего этажа ему живым точно не добраться...
На первом этаже сегодня гонял чаи на свежем воздухе старый знакомый — мой и отца. Он велел охранникам пропустить меня. Видать, по моему озлобленному выражению лица догадался, что дело крайне срочное. Стража же не осмелилась перечить начальнику императорской охранной службы...
До двадцать третьего этажа пришлось подниматься по лестнице. Второй за день телепорт я бы точно не пережила. Лестница в Башне находилась исключительно из соображений пожарной безопасности или каких других фантастических бед, которые не могут случиться с Императорским Советом по определению, но строить приходиться, чтобы отстали злые инспекторы с бумажками. Советники считали ниже своего достоинства пользоваться ступеньками, а потому лестница пряталась в дальнем закутке запутанного коридора. Незнакомый с причудливой конструкцией данного здания мог бы здесь заблудиться и плутать, пока не скончается от жажды или голода. А если бы его труп и нашли, то только через несколько лет и то по чистой случайности. Вот только я на отцовском рабочем месте отнюдь не новичок. И всегда предпочитала пользоваться именно лестницей.
