В ответ, словно издеваясь над словами Пехоты, со склона ударили два крупнокалиберных пулемета. Огненные трассы пулеметных очередей бешено устремились к "шайтан-арбе". В кабине винтокрылой машины начался ад. Пули стали рвать обшивку, пробивать лонжероны и шпангоуты, залетать внутрь. Стали звенеть стекла и разбиваться иллюминаторы. Один из бойцов внезапно вскрикнул и стал медленно сползать на пол, образуя кроваво красный след на стене машины. Второй захрипел, задергался в предсмертной судороге.
Моторы натужно взвыли. Вертолёт основательно тряхнуло. Откуда-то внутрь машины тонкой струей стал просачиваться дым. Он противно "начал драть" горло, затруднять дыхание, слезить глаза.
Пехота метнулся к летчикам. — Командир, ты, какого лешаго, "ушами хлопаешь"! Подави, к чертям собачьим, эти чертовы пулеметы.
— Чем подавить — у меня же ничего нет? — удивлению пилота не было предела. — Я до вчерашнего дня одни доски с бревнами тягал на дальние заставы. И вообще, черт возьми... я, не полосатый "Крокодил" вооруженный до зубов (Примечание автора. Прозвище ударного вертолёта Ми-24), а обычная ломовая коняга. У меня, даже пулемёта нет, уже не говоря о ракетах. А из вооружения — вон, автомат к борту прицеплен.
— Да, ты, что, ядрёный сапожник! — Капитан заорал от негодования как полоумный. — На задание поперся без вооружения? Кто же тебя — гада ползучего выпустил? Да, ты знаешь, что тебе за это будет? Да, ты, у меня под трибунал пойдешь! Эх, ты — босота! — Расстроенный десантник схватил со стены автомат. Высунул дуло в разбитый иллюминатор и начал палить из него в белый свет "как в копеечку". — С-су-ки! Как же мы теперь без оружия! Как можно воевать — без него? Да нас же тут всех до одного положат! — Он с нарастающим остервенением не переставал давить на гашетку. — У-ро-ды, не-на-вижу!
Вертушку в очередной раз сильно тряхнуло. "Пчела" чудом продолжала держаться в воздухе, оставляя за собой космы темного дыма. Душманский крупнокалиберный пулемёт наделал массу пробоин в её корпусе. Двигатель уже не просто натужно загудел, а странно, почти по-человечески начал чихать. Лопасти с лаем и свистом рубили воздух. Вертолёт дернулся, и внезапно со всего маху уткнулся в невидимый барьер. Невиданная сила швырнула Павла на пол. Он на какое-то мгновение потерял сознание, провалился в мягкую темноту. К действительности его вернул резкий толчок. — Он осмотрелся затуманенными от боли глазами. Едким горячим дымом заволокло салон, в котором повсюду, как куклы, были разбросаны тела раненых бойцов. Внутри вертолёта становилось душно и жарко. Позади него что-то сильно горело. Винтокрылая машина неестественно, надсадно гудела с каким-то тяжелым надрывом, но продолжала кашляя, вертеть тяжелые лопасти. С их гулом смешивались крики и стоны умирающих бойцов.
Пехота медленно приподнялся и ползком начал перебираться в сторону кабины пилотов. Он с трудом оторвал взгляд от пола и взглянул на летунов. Бортовой техник не подавал признаков жизни, его голова не естественно свесилась. Голова второго летчика была вся в крови. Он медленно, как зомби навалившись всем телом давил на штурвал, борясь из последних сил за живучесть стальной птицы. Стрелки приборов яростно дергались и ползли к нулевым отметкам. Мигали красные лампочки — многие, из которых показывали на аварийное состояние погибающей "восьмерки".
— Га-ды-ы! Как можно было лететь не вооружившись? Как? — последняя фраза по-прежнему не покидала контуженой головы капитана. — Эх, мне бы ДШКу или гранатомет... — Пехота до крови прикусил нижнюю губу. — Да чтобы, я — ещё раз... да без оружия — на задание... Да, никогда! С-су-ки, столько пацанов зазря положили!
Ми-8 оставляя в синеве неба черный дымный хвост, быстро терял устойчивость и, нёсся к земле. Пилот с большим трудом, но все, же перевел падающий вертолет из снижения по спирали, на прямолинейное движение. Он отчаянно старался уменьшить скорость. А земля приближалась, она была уже почти рядом, под железным брюхом.
С громким лязгом, треском, скрежетом железная птица не приземлилась, а буквально рухнула и, ломая с треском лопасти, неестественно дрожа, юзом поползла по земле, оставляя за собой широкую темную борозду на выжженной солнцем бурой земле. Винтокрылая машина из последних сил дернулась и замерла на самом краю площадки, перед обрывом в пропасть.
Глава 38.
— Паша, смотри, как красиво на небе! — милая, пригожая девушка сидевшая на коленях у молодого человека, обернулась и посмотрела на него своими светлыми, лучистыми глазами. Она слегка наклонила голову, улыбнулась и снова посмотрела на усыпанный мириадами звезд небосвод. Одна сорвалась и, прочертив полосу, "унеслась в бесконечность".
— Ой! Гляди, глди звездочка упала. Какая она... Малюсенькая — малюсенькая? — платьишко на точеной фигурке затейницы было синее, платок на голове синий и даже лента в русой трубчатой косе, перекинутой через плечо, была синей. — Какие, у тебя, теплые, ласковые руки...
От легких, волшебных прикосновений исусительницы по жилам влюбленного струилась сладкая истома. В висках стучало от небывалого ощущения нежности. От тайных желаний кружило голову и переполняло чувствами душу.
— Солнцышко мое красное, — Варя вздрогнула. Прерывающимся голосом тихо произнесла. — Как хочется всегда видеть тебя, прижиматься к твоему сердечку! Мне так любо, хорошо с тобой! — Нежное, мягкое плечо любимого создания приятно прильнуло к груди майора.
— Паш, а куда падают звезды? Наверное, куда-то недалеко? Вот бы, найти одну из них, — озорница весело засмеялась. Начала ерзать ногами. Изогнулась. Закинула к небу голову. — Говорят, если найти звездочку — то будет счастье? Пашенька, а почему ты всё время молчишь? — Она притворно надула губки и глубоко вздохнула. Её упругая грудь приподнялась. Девушка заглянула в глаза своему избраннику. — Скажи, мне — только правду — а я, правда, красивая? Я, тебе, нравлюсь?
— Господи! — в голове Пехоты шумел водопад чувств. "У старого вояки" отчего-то тревожно и сладко защемило на сердце.
— Варенька! — Пашка засматрелся в её сияющие глаза. — Как долго я тебя искал? Как далеко мне пришлось идти, чтобы найти, тебя? — Он аккуратно отодвинул ладонью синий платок с головы девушки и стал нежно гладить любимую по кудрявым, шелковистым волосам. — И какая же ты у меня хорошенькая... пригожая... лапонька — и описать нельзя!
Резкий звук падающего металлического предмета прервал чудный, волшебный, завораживающий сон Пехоты. Пашка вздрогнул и открыл глаза. Было слышно, как на полу что-то гремело похожее на сковородку. Оно громко каталась, и громыхало.
— Откуда здесь сковородка? — Майор быстро осмотрел комнату. Полная темень. Никаких источников света ни внутри, ни снаружи. Он привстал с кровати и обернулся. Его взгляд привлекло еле светящиеся окно портала, открытого возле двери.
— Рота подъем, — голос нового начальства еле слышно прозвучал из межвременного проема. — Боевая тревога. Все на выход! Точнее — на вход!
Пехота ничего не понимая, недовольно встал с кровати и перешел во время Алексея. Его взору предстала обычная больничная палата на две кровати. Одна койка была пустая. На второй находился Алексей в своем настоящем возрасте. Седой старик лежал оперевшись на спинку кровати. У изголовья с одной стороны от больного стояла капельница с другой какой-то прибор с меняющимися цифрами.
— Ничего себе картина Репина — "Приплыли"? — проснувшийся не спеша ещё раз зевнул и протер глаза, разогнал последние наваждения ото сна. — Алексей, что случилось? Ты, что делаешь в больнице? Ты, заболел?
— Нет, — седовласый оторвал от себя капельницу. — Решил пройти плановое обследование. Положили на несколько дней. Вот, только не вовремя — как всегда.
— Командир, а, что так гремело? Я уже думал — ты в меня чем-то тяжелым запустил!
— Ну, прости — под рукой ничего не было — кроме "утки". Её и отправил в полет.
— Ладно, забыли. Что случилось?
— Боевое задание, майор. — Рязанцев как всегда начал шутить. — Собирай опер. группу и на выезд.
— Какой выезд? Какая опер. группа? — Пехота недовольно осмотрелся по сторонам. — Тебя, что лекарствами перекололи? Сейчас же половина пятого утра — ещё все спят.
— Павел, слушай, внимательно. Для контроля... Один раз — в три дня — ночью, я открываю портал в каюту судна "Искатель сокровищ". Слушаю спокойный храп нашего бравого пирата — ирландца и закрываю окно. Сегодня, в очередной раз проверил подопечного. И услышал пьяные ругательства другого человека. Это говорит о том, что на судне что-то произошло — причем для нас не очень приятное. Похоже, команда поменяла капитана. Паша, разберись с запутанной ситуацией. Аккуратно поговори с человеком в каюте. Либо притащи этого языка — матершинника сюда. Короче, мне необходимо знать, что произошло на судне. Откуда в наших "хоромах" новый жилец. Я бы и сам сходил — но меня могут хватиться. Так, что идти надо — тебе.
— Хорошо, командир. Дай мне пятнадцать минут на сборы. Я все сделаю.
— Зачем? Иди, сейчас! Буди этого наглого храпуна, разговаривай с ним и быстро обратно. Тут дел-то на пару минут.
— Нет уж! — Пехота решительно перебил Рязанцева. — Знаем мы, эти — несколько минут! Тут, может затянуться надолго. — Он недовольно затряс головой, вспоминая давно минувшие события. — Я не хожу на задания, не подготовившись! Тем более — без оружия. Так, что — жди! Буду, как сказал, через обозначенное время. Возьму с собой двух человек. Разберусь, что к чему! Кстати, ты накройся одеялом, что бы тебя не было видно или за штору спрячься. — Павел закончил разговор и быстро ушел к себе в комнату.
Через четверть часа в еле освещенную палату стали заходить вооруженные "до зубов" люди. Первым в кольчуге, с двумя клинками в руках появился Силантий. Он, озираясь, быстро проскользнул в комнату. Подошел к пустым кроватям и осмотрел их. Зачем-то постучал рукояткой клинка по прибору. Посмотрел на горящие цифры. За ним появился Пашка в камуфляжной форме с большой, длинной сумкой на плече. Подозвал к себе Силантия. Тихо произнес какое-то указание. Последним из вошедших неожиданно появился дед Потап. Вторпомпех зашел с двумя безразмерными "баулами". Как вол, он тяжело тащил их, закинув за спину. Войдя в комнату, оруженосец, традиционно перекрестился, после чего оглянулся и опасливо прижался к стене.
— Ох, Пашка! Вещей то, набрали? — Алексей скрупулезно осматривал появившихся гостей. Он тихонько стоял у окна за шторой. — Как будто на рынок собрались или в туристический поход на неделю. Предложил же — по-тихому допросить свидетеля. Так нет, задумал целую войсковую операцию. А конюха на кой... лад он взял, да ещё его нагрузил как ломовую лошадь.
Странник открыл переход в каюту корабля и стал смотреть за происходящим. Майор молнией метнулся к человеку, спящему в каюте. Начал будить его. За ним спокойно, как будто ничего не происходит, зашел Силантий. Самым последним, озираясь по сторонам, тяжело надрываясь под тяжестью сумок и постоянно осматриваясь, прошел Потап.
Дверь в больничную палату внезапно заскрипела и стала медленно открываться.
— Больной, что происходит? — медсестра осторожно заглянула в палату. — Почему не в постели? Что за самоуправство?
— Ничего, все нормально, — путник ответил хрипло. Портал в один миг закрылся. — Просто стою у окна, любуюсь вечерним городом.
— Немедленно лягте в кровать. Слышите меня — немедленно! Иначе — я позову дежурного врача! И ещё — Вы, почему не приняли лекарство?
* * *
Карибское море.
Северная сторона острова "Сокровищ".
Поисковый лагерь пиратов.
Ясная, почти безоблачная погода стояла в последние несколько дней в этой части океана. К вечеру ветер утих, и море перестало бесноваться. Слабая волна пенными барашками лениво накатывала на берег небольшого холмистого островка. Маленькая территория земли была полностью покрыта дикой, густой растительностью. Высокие деревья в переплетении с кустарником в нескольких местах "выходили" прямо на небольшой песчаный пляж.
Посередине песчаной косы хорошо был заметен, лежавший на боку, на половину засыпанный песком, старый испанский корабль. Чудом сохранившиеся остатки некогда величественного корпуса с выпирающими обломками мачт, ржавыми, наполовину погрузившиеся в песок, огромными пушками походили на зловещий скелет древнего ископаемого чудовища. Недалеко от остова судна был разбит поисковый, палаточный лагерь добытчиков сокровищ. Чуть более трех десятков моряков составляли рабочую группу удачливых кладо-искателей. Оставшаяся часть команды осталась на небольшом шлюпе "Искатель приключений", который мирно качался на волнах в полумиле от острова.
Рядом с крайней от леса палаткой, сооруженной из старых парусов и жердей, нарезанных в ближайшей чаще, был разведен костер. В соленом воздухе витал аппетитный запах жарящейся рыбы. Небольшую бухту, в которой расположилась на ночной отдых группа пиратов, потихоньку окутывали сумерки наступающей тропической ночи.
— Эй, Проныра, раздери якорь твою глотку! — Нолан Крейг, по прозвищу "Железный лом", громко обратился к Бью Бэнксу — худому человеку задремавшему у костра. — Как можно спать, узнав, что мы стали сказочно богаты! Ты, слышишь меня, "Червь гальюнный", — мы бо-га-чи! Счастливые толстосумы! — Огонь горящего костра красными бликами неистово отражался в глазах безумного флибустьера. В свете костра он был похож на зловещего вурдалака.
Крейг скептически осмотрелся по сторонам, выискивая других активных слушателей, с кем можно было почесать языком. Увидел двух пиратов в "тихушку" играющих в кости друг с другом. Раздосадовано сплюнул. Снова повернулся к блаженно лежащему человеку. — Ты, только представь, сколько здесь в песо или в реалах? А если перевести в фунты? Мы же скоро... Разрази меня гром! Будем купаться в деньгах. Мы будем жить как короли! Все кабаки и женщины города — наши! — Он довольно затряс кулаками. Сглотнул слюну. — Медуза мне в печень! Я не могу спокойно сидеть на месте! Кровь кипит у меня от волнения! Так и хочется кого-нибудь разорвать на куски!
"Железный лом" отломил кусок ветки и бросил его в дремлющего человека.
— Задави удав морского дьявола! — Очередное красочное ругательство было ответом беспокойному флибустьеру. — Да успокоят тебя черти сегодня или нет?
— Худой Проныра — смрадная зелень под килем! — Нолан принял условия словесной перепалки. Он отломил новую ветку и снова бросил её в товарища. — К тебе обращаюсь! Ты, видел когда-нибудь столько сокровищ? Ты, мог предположить, что мы найдем — столько? И станем безумно богаты? Меня аж трясет от количества монет, которое мы раскопали.
— Нет, Нол, — Бэнкс долго не желал отвлекаться от любования, переливающегося в его руках блестящего украшения. Он нежно поглаживал его, что-то шептал, заговаривал. Моряк с остекленевшими глазами, уже давно путешествовал по волшебному миру иллюзий. И все же, откуда-то издалека, где-то из другой реальности, он пытался своевременно отвечать на вопросы друга. — Нет. Мне не приходилось видеть такого богатства даже в пьяном бреду. А уж, там, поверь, я повидал всякое.
