— Захар, не заливай. Я у ребят поспрашивал, всего шесть гранат.
— А хоть бы и шесть,— упирался старшина Фролов,— все равно потратились.
— Я тебе немецкий грузовик предлагаю Опель-Блиц.
— Трех тонный...— не то утверждал, не то поинтересовался военинженер 3 ранга Дёмич
— Да. Трехтонку.
— Это за легковушку, а за мотоциклы?
— Еще добавлю по мешку картошки и наших, ОСНАЗовских сух пайков.
— Бак должен быть полным и бочку бензина про запас,— уточнил Дёмич.
— Добро,— и протянул руку,-"по рукам"?
— "По рукам".
* * *
Эвакуировать припрятанную технику отправились отчего то во второй половине дня на двух полуторках. В одной были бочки с ГСМ, во второй незнакомые мехводы и ремонтники. Буксировать броневики которые "не на ходу" планировали танками.
— Товарищ старшина, товарищ старшина, просыпайтесь, приехали.
— Ух ты как это я,— протирая глаза говорил Захар Фролов оглядываясь вокруг. Место было знакомое. Вон замаскированный первый танк, возле него уже ходят, подкатили бочку с соляркой. Чуть дальше второй, третий, четвертый. Броневики еще немного дальше...
— Товарищ старшина, затворы нужно откапывать. Вы бы показали где.
— Да да,— никак не мог проснуться Фролов,— пойдем покажу. Стоп какие затворы?,— наконец до него дошло несоответствие вопроса,— Ну ты и...пехота, у орудия замки,— улыбаясь глядя на бойца произнес он.
Закладки нашли быстро, замки встали на место, к танкам подцепил броневики и в этот момент к старшине Фролову как прозрение пришло:
— Товарищ старший лейтенант,— говорил он Клебанюку,— я знаю где здесь клад закопан.
— Захар Потапович, какой нафиг клад,— не понял его Андрей Клебанюк,— о чем ты говоришь? Нам бы убраться отсюда побыстрее, да это,— он кивнул головой в сторону техники,— эвакуировать.
— Есть здесь клад,— настаивал Захар,— два ящика. Казна дивизии, 600 тысяч рублей. Здесь совершенно недалеко.
— Хорошо. Бери машину, только быстренько туда и обратно,— согласился Клебанюк.
Назад возвращались в темноте. То ли Фролов снова задремал, то ли еще по какой причине, а только Захару казалось, что они не проехав и километра — уже прибыли.
— Что это сегодня со мной,— тихонько говорил он сам себе,— наверное усталость последних дней сказывается.
Уже ночью он вернулся в "родной" ремонтный взвод:
— Старшина, а где танки, броневики за которыми ты ездил?— поинтересовался военинженер 3 ранга Дёмич.
— Их те, другие ремонтники, которые с Клебанюком приехали забрали, говорят у себя они лучше их отремонтируют.
— Хм,— мотнул головой военинженер,— баба с воза...
Лютиков был весь в ожидании. Он точно знал, что Клебанюк отправился эвакуировать танки, знал, что два из них "хоть сейчас в бой"...
— Где он, черт возьми так долго?,— глядя на Пряхина произнес он.
— Откуда я знаю?,— тут же в тон был ему ответ.
— Не случилось бы беды,— продолжал волноваться капитан,— отказался от сопровождения...ух, а мне теперь беспокойся.
— Иван, да успокойся ты. Клебанюк уже достаточно опытный. Ложись отдохни, утро вечера мудренее.
А утром его ожидала радостное известие:
— Ванька, подымайся,— тормошил его Пряхин,— тебе срочно в Михеевку. Там тебе танки новые прибыли.
— Какая Михеевка, какие танки,— с просоня ничего не мог понять Лютиков
— Давай быстрее,— торопил его Павел Анатольевич,— я твоим уже команду дал, чтобы собирали всех кто танком управлять умеет.
— Зачем?
— По рации сообщили "Капитану Лютикову явиться в Михеевку. При себе иметь 45 механиков-водителей и все неисправные 34-ки".
— Ага, ротных еще нужно. Я что ль все машины принимать буду?— посмотрел на Пряхина,— Я общий акт подпишу. Ротные каждый за свою роту, взводные за взвод, командир танка — за конкретный танк.
Прибыв в пункт назначения Лютиков увидел там ряды новеньких танков с виду 34, на 6-ти из которых на башне были установлены ДШК... и старшего лейтенанта Клебанюка:
— Привет, ты чего здесь?
— Да вот тебя ожидаю.
— С какого счастья?
— Танки тебе передать. Подписывай акт приема.
— Так это от тебя танки?
— Нет, от "товарища командира", подписывай быстрее, меня машина ждет.
— Подождет. Ты мне в прошлый раз танки без пулеметов подсунул, в этот раз такой номер не пройдет!
— В этот раз танки из другого...в комплекте они, даже зенитные пулеметы имеются.
— Вижу,— и обернувшись к "своим" командирам стал командовать,— старшинам, пересчитать все танки. Первая рота начиная с этого,— указал пальцем,— твои, вторая — следующие твои, потом третья. Сразу распределить по взводно. На каждую машину назначить мехвода. Все, поехали, принимаем,— в это время они шли вдоль рядов 34-85. Заметил, что на одном из танков белой краской была сделана надпись "За Сталина":
— А этот почему такой?
— Это командирская машина.
* * *
— Как прошла эвакуация техники?— интересовался Александр Николаевич
— Штатно,— ответил Говоров младший,— указанное Павел Леонидович Дёмич место осмотрели с помощью коптера. Приехали. Танки заправили броневики взяли на буксир. Фролов установил замки. Пока устанавливал вспомнил о кладе...
— Эту мутную историю я уже слышал. Фролов ничего не заподозрил?,— и посмотрел на Клебанюка.
— Полагаю что не заметил. Мы его перед выездом чаем напоили со снотворным, так он всю дорогу туда и обратно спал.
— Угу. Снотворным напоил, "Хорьх" и три мотоцикла выдурил,— медленно проговорил Говоров старший и посмотрел на Андрея Клебанюка.
— Этот "Хорьх" и мотоциклы отцы-командиры у него все равно отняли бы,— стал оправдываться Клебанюк и посмотрел на Валерий Александровича и продолжил,— совершенно даром отняли бы.
— "Хорьх" хороший,— поддержал его Валерий,— почти новый. Слегка только осколками посечен. Мы им "Опель-Блиц" за него отдали, бочку бензина, продуктов.
— Я из этого "Хорьха" конфетку сделаю. Крышу с люком, мотор получше, салон облагородим, сидения удобные,— слушая Ави Говоров старший улыбался,— В белый цвет покрашу. Будет что Его Императорскому Высочеству предоставить.
— И почему я ни на миг не сомневался, что данный обмен инициировал Ави?
— Машина действительно хорошая. С ней легко работать будет.
— Андрей,— это к Клебанюку,— сколько техники на ремзавод будем отправлять?
— т-34 — 6 штуки, т-44 — 3 штуки. Есть еще 8 БА.
— БА Ави ремонтировать будет, а танков отчего так?— и посмотрел на Валерия.
— Тех, которые эвакуировали 4. Плюс Лютиков две 34-ки и три 44-ки успел сломать.
— Проблема,— чеша ладонью лоб сказал Говоров старший,— я только за четыре т-34 договаривался.
— Никакой проблемы,— не соглашался Говоров младший,— им все равно сколько ремонтировать, лишь бы расчет вовремя был. А рассчитаться у нас на сегодня есть чем, даже с лихвой,— при этом хмыкнул,— они еще рады будут и спасибо скажут.
— В Ленинграде нужно наладить выпуск снарядов для 85 мм танковой пушки. Наших запасов на долго не хватит.— говорил Александр Николаевич,— рассчитываться будем продуктами в виде дополнительного пайка. И нужно это как то сделать не привлекая излишнего внимания. Как идут дела с эвакуацией людей?
— Задействовали наших 20 машин да ленинградцы 30 предоставили. За Разметелово (населенный пункт) хороший такой лесок, болота вокруг. Идеальное место для...К северо-западу от Волхова (город) очень похожий лесок и болота имеются... В общем вся дорога занимает около часа времени. За один рейс чуть более 1000 человек вывозим.
— Не слишком ли быстро. В реале то расстояние изрядное, по больше 100 км,— заволновался Александр Николаевич.
— Ленинградских водителей такой же вопрос интересовал.
— И ?
— Сначала подписали бумаги "о неразглашении", потом всем выдали по паре килограммов картошки и по три пачки нашей каши быстрого приготовления за "особые условия". Вопросы пропали мгновенно.
— Назад машины пустыми гонишь?
— Нет. На "Эль Фаро" были контейнеры с продуктами, по документам они плыли на Бермуды. Вот эти продукты и отправляем.
— Они же с не нашими этикетками.
— Лаврентий Павлович Берия,— Валерий улыбался, но говорил очень серьезно,— лично звонил Кубаткину и вскользь сообщил, что это от американских рабочих жителям Ленинграда. Так же дал устное распоряжение лично контролировать распределение данных продуктов. И в виде бонуса — пять машин продуктов для работников НКВД.
— Аферист,— сделав большие глаза и развел руки Говоров старший. Немного подумал и продолжил,— 5 машин продуктов,— посмотрел на Валерий Александровича,— Не дофига ль?
— Нормально. Зато вопросов лишних никто никаких не задает, везде "зеленый свет". Авторитет Кубаткина и всего НКВД — выше крыши. А 5 машин из них три полуторки и две трехтонки, это 10 тонн. Мы же возить будем с 29-го августа по 6 сентября, пока немцы не захватят Шлиссельбург. Планируем эвакуировать людей до 18 тысяч, а там как получится.
— Контейнеров с продуктами много?
— 32 штуки. В среднем по 22 тонны каждый.
— На первое время нормально,— согласился Говоров старший,— а в дальнейшем нужно будет на деньги, что за паровозы выручим закупить продуктов.
— Еще нужны хоть какие буржуйки дрова и уголь,— дополнил Валерий. Александр Николаевич кивнул, подтверждая и тут же поинтересовался:
— Как с охраной от самолетов?
— На каждом седьмом грузовике пара наших с ПЗРК.
* * *
Вопрос об образовании службы безопасности на подконтрольных Говорову территориях всплыл как бы сам собой:
— За последнее время народонаселения у нас значительно прибавилось,— обвел взором всех собравшихся,— А порядку поубавилось. Много непонятно кого и чего, а учет и присмотр полагающейся у нас отсутствует напрочь,— говорил Александр Николаевич,— потому необходимо создать службу внутренней безопасности,— обвел взглядом слушателей,— Название должно быть емким и одновременно понятливым. Пока не знаю каким, но хочется что то вроде НКВД или КГБ....
— Нет,— замотал головой Говоров младший,— если уж называть то скорее СМЕРШ,— и заметив непонимание слушателей уточнил,— это сокрушённо от "смерть шпионам".
Александр Николаевич взглянул на сына, заулыбался...
— Хорошее название,— отстаивал свою мысль Валерий,— короткое, емкое и всем понятное.
— Для разведки и контрразведки подойдет, а для "внутреннего" порядка все же должно быть что то другое.
— Тогда КГБ,— и тут же расшифровал,— Канцелярия Говорова Безопасность.
— Интересное решение,— удивился Александр Николаевич,— вот никогда бы не подумал, что КГБ именно так расшифровывается,— с улыбкой произнес он,— Тогда второй вопрос — кто будет руководить?
Присутствующие стали вертеть головами...
— Александр Николаевич,— заговорил Петлицкий Сергей Ефимович,— если Вы позволите?— и замолчал.
— Позволяю.
— На должность главы Канцелярии ГБ я бы предложил Давыдину Елизавету Ефимовну,— и посмотрел на свою сестру,— Уверен, что лучшей кандидатуры нам не сыскать.
— Сережа,— протяжно произнесла Елизавета Ефимовна пыталась протестовать, но...
— Мы обдумаем это предложение,— обвёл всех взглядом медленно произнес Говоров старший мысленно же себя ругая, что сам сразу не сообразил,— скажу больше, эта мысль мне нравиться.
Елизавета Ефимовна действительно, при назначении на столь ответственную должность оказалась совершенно на своем месте. Вначале для лучшей организации работы она привлекала старост селений и в особенности Степаниду Трофимовну Чкалову с которой они даже подружились. Потом как то незаметно Петлицкий Сергей Ефимович стал ухаживать за совершенно одинокой и еще привлекательной Степанидой Трофимовной...еще чуть попозже выяснилось, что за Марией Васильевной Чкаловой (дочерью Степаниды Трофимовны Чкаловой)ухаживает Матиас-Матвей Бауман, хотя Матиас здесь его никто никогда не называл, все чаще Матвей Иванович. Как специалист он был хорош, особенно по моторам. Да и Ави был о нем высокого мнения и никому другому руководить строящимися моторо-ремонтным и сборочным цехами доверить не мог. Он понимал, что на каждый цех должен быть свой, один начальник, но:
— Моторов на ремонт у нас сейчас немного, да и собирать почти нечего — справится.
Так же выяснилось, что отец Матвея, Бауман старший — бывший офицер контрразведывательного отделения (КРО) и занимался организацией и контрразведывательным обеспечением военных заводов, оружейных складов и всех видов снабжения. В РККА он служил в Регистрационном управлении Штаба Рабоче-Крестьянской Красной Армии, это то, которое позже стало именоваться ГРУ. Узнав подробности биографии Елизавета Ефимовна пожелала непременно видеть Ивана Ивановича Баумана у себя. К тому же со слов Матвея их семья в Германии жила не очень, к тому же "коренные" немцы их считали "русскими". За период с 1936 года, когда они перебрались "на землю отцов" для Иван Ивановича Баумана Германия не стала родной. В общем, по настоятельной просьбе Елизаветы Ефимовны Матвей Иванович Бауман был направлен в "отпуск", а Ави:
— Ави,— говорил Александр Николаевич,— тебе нужно подготовить контейнерное жилье на случай переезда к нам семьи Бауманов.
— Хм, это конечно не моё дело, но они немцы и их фамилия звучит как Бауман.
— Ави, русский определяется не по национальности, а по духу,— медленно, чтобы лучше доходило говорил Александр Николаевич Говоров,— Будь ты хоть три раза татарин, но если дух у тебя русский, значить ты русский.
— По Вашему выходит я так же являюсь русским?
Ничего не ответил Говоров старший, только мысленно про себя подумал: "русским, русским жыдом"...хотя нет Ави не был жыдом, он был евреем. По русски отзывчивым, добрым, работящим... не по русски ответственным и немножько жадным.
* * *
Иван Иванович Бауман. Здесь, в Германии его зовут по другому — Иоганн Бауман. Бывший капитан могучей Российской Империи, а нынче столяр в захудалой мебельной мастерской-переростке или цехе-недомерке? Нельзя сказать что они с женой, Ольгой Федоровной нынче живут сильно плохо, но в той, другой, далёкой жизни когда он был блистательным молодым офицером подающим надежды, жизни полной радости и планов на будущее...Забыть нельзя, а вернуться увы невозможно. После того, как они получили извещение о том, что их единственный сын пропал без вести жизнь для них стала безрадостной, унылой и совершенно черно-белой.
По окончании работы Иоганн возвращался домой когда услышал:
— Отец,— произнесённое по русски...
Голос был знаком до боли. Бауман медленно, чтобы не испугать "наваждение" обернулся:
— Не может быть,— тихо произнес он, увидев "своего" Матвея,— этого не может быть,— у него на глазах заблестели слёзы...
Дома Ольга Федоровна рыдала, а Иван Иванович не мог найти себе место слушая невероятный рассказ их маленького Матяши, который вырос в большого Матвея. Пропал и вернулся, чтобы подарить им веру, надежду и новую жизнь. А вот на предложение Матвея немедленно, завтра же с самого утра отправиться:
— Матвей Иванович,— глядя на сына в упор официально ответил Иван Иванович Бауман,— я, как русский офицер так поступить не могу.
