Тень от посоха наконец упала на мирно посапывавшую принцессу, и точно так же в пятки упало замершее на миг сердце.
— Станьте кругом неё, — охрипшим голосом распорядился Лен кучке парней и девиц в сторонке, переминавшихся с ноги на ногу и тихо перешёптывавшихся робкими голосами.
Он пристально посмотрел на спящую, словно хотел последний раз запомнить её — такой, — а затем присел и перерезал стягивавшую ту верёвочные путы. Шептуны пожали плечами и несмело возразили, что они могут применять свой проклятый дар лишь в темноте.
— Под сенью моего посоха... это та же темнота, хотя и несколько иного рода, — Лен показал на тень, словно указующим перстом упёршуюся в тихо и мерно вздымавшуюся грудь принцессы.
Пожалуй, они таки ослушались бы молодого чародея. Без особого труда могли бы проигнорировать даже прямой приказ короля (в конце концов, вассал моего вассала — не мой вассал), но ослушаться своей леди? Шалите, таких мерзавцев тут не нашлось — одного лишь мимолётного движения бровки, шевельнувшего подвеску на диадеме и бросившего вокруг зелёные искры гнева, оказалось достаточно.
— Выпейте её все поровну, до самого донышка. А потом, когда уйдёте, употребите хорошенько браги или что тут у вас хмельное... приступайте, — Лен отвернулся и шагнул в сторону.
Не только для пущей безопасности, всё-таки шептуны при свете дня не угроза для опытного... нет-нет, уже не ученика — волшебника. Скорее для того удалился Лен, чтобы не замараться ненароком о пёстрое скопище всяких мерзких видений и грёз, беззвучным облачком взвившееся и закружившее над принцессой.
Славке тёмное чародейство шептунов и подавно не могло повредить. Она лишь обняла Марека и принялась что-то нашёптывать ему на ухо. Лен на этот раз не стал сдерживать любопытство и обострил слух.
— Глупый... хоть раз ты слыхал, чтобы толковая ведьма родила ребёнка нелюбимому?.. Нет, не малыш — Лаен сказал, будет малышка...
Дальше Лен не прислушивался и ослабил своё чародейство, мысленно отхлестав себя по щекам. Пусть свои дела и взаимоотношения сами решают! Не хватало ему для полноты неприятностей лезть лезть ещё и в эти деликатные дела. Он прислушался к зудящим прикосновениям чужой волшбы, лизавшим спину так, что едва не доводили до чесотки. Вот они взвились с такой силой, что зашевелились на затылке волосы, и все разом затихли.
Он наконец обернулся, не желая тянуть больше время. Нескольким крестьянкам и одному парню стало плохо, соседи подхватили их на плечи и с бледными, вытянутыми лицами по жесту Лена потянулись вниз. А он подошёл, едва ли замечая что-то кроме своего бешено колотящегося сердца, и всё же пересилил подступавшую к глазам темноту, всмотрелся.
— А-гу, — младенец в теле вполне и очень даже девицы бессмысленно таращился куда-то в сторону солнца и весело пускал ртом пузыри.
Непослушные, холодные и отчего-то словно чужие руки сами собой полезли за пазуху и извлекли оттуда простецкий амулет верескового корня. Пальцы вдруг свело судорогой так, что Лен не сумел открыть маленький тайничок, просто переломил пополам.
Яркая, белая до неистовства искорка покорно упала в простецкую чашку шоколадного цвета. От медленных и неудержимых токов земли её защищало примерно такое же незатейливое блюдце, а сверху прикрывала бдительно патрулирующая королева фей — с копьецом наперевес.
Змея, когда её поднесли поближе, сообразила сама. Со щелчком цапнула за край, подарила ему капельку яда, и оранжевый сполох медленно стёк в глубину.
Славка с озорной улыбкой наклонилась и дохнула внутрь — молоком и медвяными ароматами цветущего луга.
А бледный от волнения Марек просто припечатал сверху коротким и солёным морским словцом.
Ну, чего добавила эта вечно оригинальничающая королева Виай, при детях и Эльфире упоминать не стоило бы...
— Ох уж, эта молодёжь, ничего не умеют! — повелительница цветочных фей безо всякого почтения уселась на нос спящей принцессы и, стиснув коленками, зажала его. — Давай быстрей!
Серебряная ложечка вдруг прекратила дрожать в пальцах Лена, когда он зачерпнул волшебным образом уместившееся в ней всё это невероятное содержимое — и влил в покорно раскрывшийся навстречу рот...
— Тикать! — азартно завопила феечка и кувырком устремилась прочь, когда вокруг лежащей словно вскипело, вспухло тёмное сияние. И всё же оно, помедлив и таки добавив кое-кому седых волос, неспешно улеглось обратно. И в тот миг, когда тень посоха уже указала в другое место, ресницы спящей красавицы затрепетали.
Она легонько закашлялась, и голова её дрогнула в ладонях бережно поддерживавшего её колдуна. Она словно прислушивалась к чему-то, медлила. Возможно, к неумолкающему прибою времени на берегу вечности — а быть может, и к ласковой ладони молодого чародея, которой тот осторожно убрал с её лица мешавшую прядь.
И когда глаза её наконец открылись... Лен не смог даже разглядеть или вспомнить, какого же они цвета. Но главное то, что в глубине не было видно ни следа безумия или вселенской скорби. Наоборот, почти сразу в них зажёгся осмысленный блеск. А ещё, хорошо знакомый человеку знающему какой-то волчий огонёк пробуждающейся ведьмы.
— Ну здравствуй, Вьюжинка...
* * *
Живая и прекрасная статуя отмерла. Дрогнули ресницы, исчезла лёгкая и приветливая, казавшаяся словно приклееной улыбка. Славка... ох, извините, леди Славка слезла с высокого стульчика, на котором позировала заезжему живописцу и таки не удержалась, заглянула одним глазком в мольберт. Засмеялась. Не столько от радости лицезреть эту красавицу, сколько от облегчения — сегодняшний сеанс пыток закончился. Коль скоро по этикету положено, чтобы в фамильном замке был как минимум один портрет хозяев, то и приходилось терпеть.
А уж какая это мука для столь живой и деятельной натуры, можно себе представить... ну скорей же, мазила, забирай свои краски-кисточки и мотай отдыхать!
— Ну, теперь и думать нечего, — продолжила она прерванный ранее разговор с лордом Мареком, патентованным и самым молодым адмиралом королевского флота — и между прочим, в скором времени законным и благоверным супругом. — Лен будет со своей ненаглядной Вьюжинкой, тут уж всё ясно. Неплохо устроился, надо признать — прежняя принцесса выглядит весьма и весьма недурственно.
Она прошлась по комнате, качнула было бронзовый колокольчик, однако отдёрнула пальцы и вопрошающе посмотрела на моряка.
— Солнце моё, если ты считаешь, что наш Лен всего лишь замыслил таким образом попасть в королевскую семью и взлететь в заоблачные выси, то что-то слишком уж это всё... — Марек этак глубокомысленно покрутил в воздухе пятернёй и снова заткнул себе рот трубкой.
В это время Славка прошлась взглядом и рукой по каминной полке, и пальцы её наткнулись на тяжёлый неопрятный узел.
— Да что за хлам тут валяется?
Служанка, терпеливо поправлявшая платье госпожи, которое пришло в некоторый беспорядок после сеанса, терпеливо напомнила, что это те самые медяки, что накидали люди под ноги своей новой леди.
— Таков уж обычай, госпожа, надо хранить узел...
Но тут Славка, которая с некоторых пор стала раздражительной более обычного, нетерпеливо дёрнула свою находку. Ветхая материя расползлась под тяжестью монет — и на полку, со звоном постепенно падая и на пол, полились золотые флорины...
— Отменной чеканки монеты. И самые ходовые в королевстве среди купцов, — вынес лорд Марек свой вердикт перед немалой толпой сбежавшихся на шум и ахи-охи людей.
Старостиха боязливо потыкала в находку пальцем и осторожно поинтересовалась — не колдовские ли, не наговорные? Сразу вперёд протолкался солдат со своим копьём. Ведь всем известно, что чародейское фальшивое золото нипочём не выдерживает проверки честным металлом солдата. Но как лорд ни стучал и ни тёр монетами о стальное копейное навершие или свой адмиральский кортик, с них по-прежнему спокойно и высокомерно смотрел выбитый в благородном металле портрет старого короля.
— Чудеса, да и только, — изумлённая старостиха прилюдно признала в ветхой материи свой старый платок и всё ахала да охала.
Конечно, если бы кто-нибудь догадался хорошенько надавить на адмирала Марека и при том его расспросить, то живо выяснилось бы — кто же задумал эту аферу, позднее превратившуюся в легенду о леди, превращавшую в золото всё, к чему она ни прикасалась. Или хотя бы молодого колдуна, сейчас наверху прикорнувшего у постели спящей красавицы. Уж он-то должен был знать, кто в ближайшем баронском городе обменял кое-что найденное в ухоронке прежнего лорда на продукцию королевского монетного двора.
Но событие это, равно как и брошенный на леди Славку особый, волшебный блеск золота — всё это так ошарашило людей, что подобные глупости как-то не пришли ни в одну голову.
Впрочем, и само происшествие это, протекавшее в главной зале небольшого замка, состоявшего из одного лишь донжона и почти затерявшегося в лесах, странным образом вскоре отозвалось в другом — ничуть не менее занимательном разговоре. Да и сопутствовавших ему иных, тоже весьма примечательных событиях.
Интересуетесь? Что ж, извольте...
Посеребренная бронзовая кочерга таки не выдержала, лопнула в гнувших и мявших её руках. Лен незаметно скосил глаза в сторону входа. Пора! С досадой он зашвырнул ни в чём не повинное изделие в камин и, повернувшись к собеседнику, назидательно и непочтительно ткнул в того пальцем.
— Я не знаю, господин Архимаг, почтение ли к королевской семье удержало вас, или же нешуточные хлопоты по поддержанию в королевстве порядка — но в том, что вы проморгали и вовремя не распознали в принцессе волшебный дар, ваша и только ваша вина!
Сказать по правде, на самом деле без ведома и позволения Архимага в королевском дворце даже и мышка не пукнула бы — но старый интриган не моргнув глазом выдержал это стоившее бы многим другим смерти обвинение. Мало того, он мгновенно и громогласно включился в спор, не замечая тихо открывшейся двери в комнату и маячивших снаружи лиц.
— Ты хочешь сказать, Лен, это пробуждающаяся Сила так подействовала на малышку, что едва не довела её до безумия?
Сама малышка сейчас сидела на золочёной тахте под своим собственным, в полстены шикарным портретом и всё внимание уделяла действительно великолепному мороженому в запотелой серебряной вазочке.
— Да, и я готов повторить эти слова даже в лицо королю! — горячо отозвался молодой чародей от своего камина. — И очень надеюсь, что в качестве наказания его величество поручит именно вам стать учителем этой весьма непростой особы.
— Упаси боги! — на лице Архимага нарисовалась такая нешуточная досада, что он даже осенил себя отгоняющим зло знаком. Он повернулся к лакомящейся принцессе и с лёгким поклоном поинтересовался: — Ваше высочество, неужто вы всерьёз намерены так мне отомстить?
Для начала принцесса швырнула в первого мага королевства ложечкой. Следом, разбрызгивая белые брызги вовсе не птичьего последа, отправилась и вазочка.
— Гадкий старикашка! Если братец и впрямь определит мою особу к тебе в ученицы, я намерена вволю попить твоей кровушки.
Архимаг небрежно, щелчком и махоньким заклятьем очистил свою роскошную мантию от остатков мороженого и горестно покачал головой, а лицо его выражало не только одну лишь вселенскую скорбь, но и глубокие раздумья.
— Да в конце-то концов, чего я мучаюсь? Завтра же подам в отставку, и пусть отдувается мой преемник! Во-первых...
Неизвестно, до чего бы ещё додумался и договорился преисполненный отчаяния почтенный волшебник, но в это время в комнату вошёл — браво, Лен! — сам монарх.
— Прошу прощения, дамы и господа, но вы так громко спорили, что до слуха нашего величества донеслось несколько слов, и мы жаждем их объяснения, — не обращая внимания на воцарившуюся в гостиной мёртвую сцену, король уселся в первое попавшееся кресло. — Мы просто-таки само внимание, что там во-первых и даже во-вторых?
Лен от волнения стиснул зубы так, что ничуть не удивился, если бы они тотчас разлетелись хрустящим крошевом. И коль скоро пожелание первого дворянина королевства оказалось высказано весьма недвусмысленно, то шагнул вперёд и склонился первым.
— Во-первых, я бы хотел представить вашему величеству... или даже нет, познакомить ваше величество с вашей сестрой, наследной принцессой крови... — дальше он скороговоркой перечислил все положенные по этикету и старательно заученные титулы.
— Познакомить? Многозначительно, — взгляд короля словно плетью ударил Архимага.
Тот с весьма кислой миной подтвердил, что эта молодая особа и в самом деле принцесса крови, всё проверено — но вот огонёк её сущности нынче во многом иной.
— И да, ваше величество — в ней стремительно просыпается волшебный дар, так что с ученичеством решать надо срочно...
— Тут вот ещё что, — снова вмешался Лен. — Вместе с уже затмившей было разум болезнью, её высочество потеряла и память о многих событиях — но зато душевное её здоровье отныне не вызывает сомнения ни у меня, ни у первого мага вашего величества.
В знак своего согласия почтенный Архимаг снова задумчиво покивал головой. Уж как ни умудрён был жизнью этот много повидаший волшебник, но попридержать свои так и рвущиеся наружу сомнения ему оказалось нелегко.
— Хотел бы я знать, как этот мальчишка то провернул, — обтекаемо отозвался он и лишь вздохнул, когда счастливый, как дорвавшийся до кринки сметаны кот, Лен отрицательно покачал головой.
— Нет, дамы и господа — как целитель в данном случе, подробности из жизни принцессы я не сообщу никому и ни за какие посулы.
С последним намерением безоговорочно согласились все, по крайней мере внешне. А сама означенная принцесса, некоторое время присматривавшаяся к королю, мягкой и текучей походкой холёной кошки подошла к креслу, задумчиво обошла вокруг, и даже зачем-то потрогала сидящего за ухо.
— Привет! Отныне я буду лучшей в мире сестрой. А ты — ты готов быть лучшим в мире братом?
В другое время такая прилюдная фамильярность меж августейших родственников могла бы заставить всех при том присутствовавших почувствовать себя весьма неловко. Но уже порхала меж ушей радужным мотыльком неугомонная королева фей, и ничей слух не остался равнодушным или обделённым. "Колдун рекомендует — и весьма настоятельно — быть обходительными и любезными с принцессой, чтобы последствия её душевного недомогания как можно быстрее канули в прошлое".
Согласитесь, весьма многозначительно, почти всё объясняет и кое к чему обязывает...
— Ну и что теперь собирается делать моя любимая сестра? — обтекаемо поинтересовался король, пойдя в разговоре навстречу и тоже не сказав "наша".
Принцесса танцующим шагом чуть отошла и сделала перед своим братом и королём такой реверанс, что затесавшаяся среди придворных леди Славка благодарно улыбнулась. Её уроки наспех, в карете, таки не пропали втуне...
— Учиться магии и всему-всему хорошему. Завести себе любовника. Радоваться и блистать на балах, закрутить жуткую интригу против герцога Ришелье — в общем, жить, мой августейший брат.
