— Тем и кончилось?
— Дальше не знаю. Горилла эта Берга унесла до Паксе, я там ещё два месяца был, потом вернулся в школу. Может, этот чужак?
— Берг этот в каких годах?
— Тридцать шесть примерно.
— В походке у него странного ничего не было?
— Как тебе ответить?— До закрыл глаза.— Плавная вкрадчивость и такое покачивание головы, в противоход почему-то.
— До, ты за этим понаблюдай. Походку смотри и речь.
— Понял, Саш. Если чужак, что тогда?
— Его поймать в этом надо, недоверие — ещё не факт.
— Если он чужой, то крыша у него солидная,— До цокнул языком.
— Пошли греться,— Сашка встал.
— Я на небо вышел глянуть, тут ты с вопросами, я тоже промёрз,— и До побежал вприпрыжку.
— Ох и враль ты,— Сашка подтолкнул его в снег.— Солнце ты хотел увидеть, а не небо.
— Неба нет, значит, солнца нет,— смеясь и отряхиваясь, ответил До.
Шесть дней беготни по тайге изморили мужиков. Они отсыпались с промежутками на еду. Но постепенно приходили в себя. Сашка никого не торопил, было ни к чему. Несколько раз в небе появлялся самолёт-разведчик, это значило, что загон продолжается. Препятствием это уже быть не могло, они всё равно сумели бы при необходимости просочиться к границе, но мороз вдруг зашкалил на пятидесяти, небо очистилось от туч, надо было немного переждать эту стужу. Сашка предупредил своих, чтобы замкнулись, и присматривались к давыдовскому визави. Когда много опытных глаз, всегда на пользу. Ценную информацию дал Бак.
— Саш,— тихо подсев, сказал он.— Спал и видел сон.
— Бак, я не гадалка, вещевать сны не умею.
— Всё ты умеешь. Но я не о том. Приснилась мне баба одна, из Моссад. В Нидерландах их группа вертелась, людей ООП искала. Я не сразу выяснил, чьи они, случай помог. Подсадить их не имел возможности — сам был, а их человек десять, может и больше, они облаву делали. Так вот, баба эта, очень молодая, а повадки у неё шикарные. Три дня я ей посвятил, все, с кем она встречалась, есть в нашей картотеке, я нашим оставил, чтобы личности установили. Она — офицер, и в команде той руководила, все остальные так, мелочёвка, но она — ягодка. В последний день уже она одного встречала в аэропорту, видно, из её командования кто-то. Я с балкончика снимал. Вот когда они шли, точь-в-точь, как этот, та же походка, та же безразличная медлительность, но собранность внутренняя очень высокая.
— Она что, тоже так покачивалась?
— Да. Но несколько по-другому, наверное организм бабский изменяет немного, амплитуда усилена в бёдрах, а так — копия.
— Думаешь их человек?
— Не хочу привязывать сюда евреев, хоть в Союзе вопрос этот и стоит. Они могли его ещё в давние годы сбросить. Ведь после событий шестьдесят седьмого их дипкорпус убрался, а посольские дела взяло по их просьбе посольство Нидерландов. Они потеряли почти всех своих людей, была высылка. И не сбрасывай со счетов непропорциональность евреев в верхах проценту численности народа, проживающего в этой стране.
— Это действительно так. Многие, правда, русскими стали вдруг, на то они и евреи, но черты народа израилева у них просматриваются.
— Саш, я это опять без привязки какой, но вот интересно что. "Де Бирс" тоже здесь не случайный абонент. Это они позднее уж в Европу выползли, там ведь сыны земли обетованной — каждый второй. Это раз. Второе. Всю израильскую агентуру из Союза попёрли, а "Де Бирс" через Голландию усидел, мало того, продвинулся. После разрыва дипотношений Израиль не мог не пойти на восстановление агентуры, но уже нелегально. И не пойти через "Де Бирс" они никак не могли, игнорировать невозможно, чтобы они не воспользовались связями "Де Бирс" в верхах Союза. Вот и получается, что Моссад садит через "Де Бирс" своих людей. У "Де Бирс" дела идут в гору. Вдруг мы начинаем их прижимать, они и просят Моссад дать им прикрытие. Ведь этот появился чуть больше года назад. И из внешки в оперативку вдруг выпал. И это почти сразу после нашей публикации в "Бильд" о связях "Де Бирс" с КГБ. И так мне кажется, что Давыдов его подцепил не случайно. У старика глаз намётанный, он его приметил, а тот ему подошёл со всех сторон, Давыдов его и выцарапал.
— Так Давыдов не мог его не проверить. Не тот дед.
— Мог — не мог. А даже знай он, что Ронд из Моссад, что с того?
— Тоже ничего.
— Видишь. И потом, Давыдов ничем не рисковал. Абсолютно.
— И это верно.
— Вот теперь вопрос. Скоблеву Ронда кто дал?
— Вопроса этого я, Бак, не выяснял. Но, думаю, там всё было чисто. Дали в крепёж, дело-то секретное, и его, Ронда, никто в лицо не знал, потому и подсунули к "толстяку".
— Да я и не против. Но Ронд этот в дело попал не случайно. И стрелял он на железке усердно. Так по своим не палят. В чужих, Саш, он стрелял.
— Тогда в эту связку и американцев надо присовокупить.
— Надо. Там лобби еврейское огромное.
— Так, давай оставим это пока в стороне. Вернёмся к походке.
— Ты, Саш, когда последний раз был в подготовительном центре?
— Года два уж не посещал. А что?
— При подготовке в спецслужбах везде сейчас батут применяют. А вот трубу нет.
— Знаю, что наши поставили, даже пробовал. Она, думаешь, даёт?
— Полгода назад я там был. Своих привозил. Мальцов. И приглядывался к группам. Они ведь растут, а при росте навык теряется.
— Это ты к тому, как из окна поезда прыгали?
— Точно. Он пошёл особо как-то. Заметил?
— Он опасно шёл. Я думал — убьётся.
— Вот-вот. А он успел оборот крутнуть. Это фиксированный навык владения телом в пространстве. Как у кошки. Батут этого не даёт. И даже в невесомости не приобретается. При свободном падении, чтобы закрепить, жизни не хватит с самолёта прыгать. А тут просто ложат мат на разной высоте и выпадают из воздушного потока, тем самым регулируя и скорость, и направление движения.
— Об этом я как-то не думал.
— Вот такой, Саша, сон,— Бак поднялся и пошёл в домик.— Ты думай, а я ещё посплю.
Сашка рубил дрова.
Постепенно все оклемались. Новенький — тоже. Вопросов он не задавал. Мужики стали ладиться к возвращению. У каждого были свои дела. До и Мик, взятые Сашкой в дело, выжидали, что он решит с ними. Вечером Сашка собрал всех.
— Вам,— обратился он к троим, сопровождавшим Давыдова из Москвы,— ничего не говорю. Что делать — знаете,— они молча кивнули.— Вы, До и Мик, пока останетесь со мной. Готовьтесь в дальнюю дорогу. С тобой, Игнат, сейчас решим,— Сашка посмотрел на Ронда-Гаера.— Ты языками владеешь?
— Английский, немецкий, испанский,— ответил Ронд.
— Выяснять, кто ты, мы не будем. Нам это ни к чему. Коль уж ты упал в наш огород, так получилось, мы твою судьбу решать не будем.
— Мне надо с Давыдовым встретиться.
— В этом помочь я тебе не могу, причина, думаю, тебе известна.
— Нет, — твёрдо произнёс Ронд.
— Ты ему был нужен. Нас должен был помочь искать. Мы его сами нашли. Роль твоя окончена.
— Так мне и обратно нет пути. Бросите, что ли? Пусть он решает, как мне быть.
— Он решать не будет. Права голоса у него нет. Если он от нас отойдёт, мы тебя с ним сведём. А если он останется у нашей кормушки, то ты — вольный.
— Мне, стало быть, предложить ничего не хотите?
— Тебе — нет. Нам ты не нужен.
— Не подхожу, значит.
— Совсем не подходишь.
— Причину хоть можете сказать?
— Ты — "чужак".
— Давыдов тоже для вас не свой.
— Ты из другой страны. Ты — не русский.
— Так чьей?
— Нам это всё равно. Я тебе говорю — ты свободен. Из Союза поможем тебе убраться, а там — твои дела.
— Постойте. Давыдов меня тянул, вы выводите, вешаете ярлык "чужого" без фактов.
— Мужик ты умный. Не пропадёшь. У нас тебе места нет. Нам агенты других служб в своей системе не нужны.
— Тогда, если вы так решили, проще убрать. Я ведь ваши лица знаю.
— Угрозы, кем бы ты ни был, нам от того, что нас в лицо знаешь — нет. Мы ведь тебя тоже знаем. А потом, не только мы. Давыдов сказал тебе, кто на "хвосте" висит?
— Люди из ГРУ.
— А говоришь — свой. ГРУ мобильных таких групп не имеет, не их профиль.
— Вы отстали от жизни. Есть такие подразделения в ГРУ. И готовят их давно.
— Тогда говори где?
— В Шелбухово, под Москвой.
— Тебе приходилось там бывать?
— Я работал там год инструктором.
— Вот даже как! Серьёзная информация,— Сашка пристально взглянул на него.— Егор, ты что можешь ответить?
— Не грувская это контора. Он,— Егор показал на Ронда,— быть там не мог.
— Это почему?— спросил удивлённо Ронд.
— Ты же сказал, что ты — внешник,— Егор положил на стол коробок спичек.
— Это так,— подтвердил Ронд.
— В Шелбухово один объект, если это под Осташёво на Рузе,— Егор улыбнулся.
— Именно там,— произнёс Ронд.
— Александр. Он близко там не стоял. Чушь порет,— сказал Егор Сашке и на диалекте добавил:— там подземный запасной штаб войск стратегического назначения, место, откуда команды на пуски ракет баллистических делают.
— А я утверждаю, что был,— настаивал Ронд.
— Знать о нём ты, положим, мог, это ясно. А вот что там, и кто — не лепи, парень, мы сами ушастые. Ты что думаешь, если у тебя по этому объекту ноль, то можно туда сунуть всё, что хочется?— Егор подкинул коробок большим пальцем, тот, прокрутившись в воздухе, встал на малое ребро, торцом.
— Допустим, мы не доказали друг другу,— Ронд ушёл в сторону.
— Путь у тебя, кем бы ты ни был — один,— Сашка прикурил папиросу от папиросы.— На железке было не ГРУ, это подразделения оперативной армейской разведки Генерального штаба. Улавливаешь?
— Теперь — да,— Ронд чуть поник.
— Если ты не чужак, а сам себе на уме, легче ляжешь. Если чужак, скроешься от них запросто. Взять тебя к себе нам нет резона. Мы тут сидим, эти тебя искать будут и найдут, трясти для этого будут крепко. Ещё ты мне доверия не внушаешь, много подозрений на твой счёт. Игнат. Бери его с собой. Вывези и отпусти. На все четыре стороны.
— Надеюсь, в Европе?— спросил Ронд.
— Если ты оттуда, откуда я предполагаю, то ваши там есть, и довольно много,— Сашка кивнул Мику.
— Что у тебя?
— Может его на год изолировать?— предложил Мик.
— Нет. Это трата времени,— Сашка выбросил окурок.— Всё. Вам троим в ночь. Готовьтесь. Ты, Игнат, утром. Выводить будешь с мерами предосторожности.
— Ясно,— Игнат встал из-за стола вслед остальным.
Все разбрелись по домику, каждый по своим делам. За столом остались Ронд и Сашка. Долго молчали, потом Ронд спросил:
— Если я дам вам правду, мы сможем договориться?
— Не знаю,— ответил Сашка.— Думаю, что информация твоя ценности не имеет для нас.
— Или вы просто не хотите её брать?
— И это верно. О тебе мы через два-три месяца будем знать всё. И чей ты, и кто. Тебе, стало быть, сдавать хозяев своих нет смысла. На любого, кого бы ты мне не дал, у меня больше есть информации.
— Хотите сказать, что располагаете большим, чем я знаю?
— О нас ты вообще ничего не знаешь. Чтобы о нас знать, надо в нашем котле вариться, ты сидел не там, где нужно, и даже твои шефы тут и оттуда, не могли тебе ничего путного дать.
— У вас, конечно, есть сила. Вот смотрю на ребят, им ведь не больше семнадцати,— Ронд показал на До и Мика, которые играли в кости, расположившись на нарах,— а опыта у них больше, чем у меня. И это сильно бьёт психологически. Тем паче, что они в делах участвуют не только на равных, но и на ведущих ролях. Этот Мик, что меня вёл, поразил меня, испепелил,— Ронд смолк.
— Нечеловеческими способностями?
— Не только. Какой-то в нём порядок невидимый, и он ему подчиняется беспрекословно.
— Внутренний разум.
— Или хорошая школа,— Ронд сел ближе.— Выходит, мне вам нечего предложить?
— Пытайся, но решения я своего не изменю. Всё равно тебе надо ехать в Европу. В Союзе тебя съедят.
— А остаться не могу?
— Оставайся, кто тебе мешает. Если хочешь предложить свои услуги армейским.
— Ну не обязательно с ними садиться за стол. У меня есть, что выбрать.
— Самонадеянность — порок плохой.
— Не такой уж большой вес у армейских, вы преувеличиваете их могущество.
— Я не склонен фантазировать. Мной движет реальность.
— Скажите, а у "Пекина" вы были?
— Интересуешься — как?
— Да нет. Впрочем, если не секрет.
— Там, у "Пекина", был я. Сам. Убил химией. А вот как пускал, и что, объяснить не могу. Это секрет.
— Понятно. А чем ещё владеете?
— Могу больно сделать, не прикасаясь. Скажи, где?
— Давайте локоть левой руки,— предложил Ронд и сразу взвился от нестерпимой боли.— Хватит, хватит. Убедительно, вполне. Мысли тоже читать умеете?
— Хотел бы и это научиться делать. Только учителей таких нет. Одни шарлатаны.
— И у вас все этим владеют?
— Кто пожелал овладеть — овладел. Это ведь от многого зависит, надо иметь способности. Предрасположенность к такому не у каждого есть.
— Готовят у вас, однако!!— восхитился Ронд.
— Аэродинамических труб не имеем, но восполняем другим. А что важней на данный момент — жизнь определяет.
— Вам не откажешь в проницательности, я действительно, крутился в трубе. И довольно долго. Походка выдаёт, да?
— Не только. Больше движение головой. Как у гуся, тело летит, а голова крутится. Там, где обычно поворачиваются телом, вы поворачиваете голову, и если не хватает, доворачиваете корпусом.
— И по этому вы определили, что я — "чужой"?
— Ронд. Мне безразлично, кто вы. "Чужой", не "чужой". Я вас не ловил, не подсиживал. Вы ко мне упали, случайно ли, нет ли, для меня значения не имеет, и я вам сказал своё слово. На случай я вас проверю, но это сделают и армейские. Им-то сам Бог велел.
— Значит, вы считаете, что мне возврата нет?
— При любых условиях.
